Война и мэр

Мэра Норильска Василия Ткачева брали шумно, решительно и бестолково. Прямо на летном поле местного аэропорта, когда до вылета московского рейса оставалось едва ли полчаса.

Шумели, впрочем, и до этого: в столицу, кроме мэра города и целой делегации эстрадных звезд, отработавших гастроли в Заполярье, возвращался глава «ОНЭКСИМ-банка» Владимир Потанин с внушительной охраной. И за охапками цветов и прощальными криками никто не заметил, как из здания аэропорта выбежали вдруг четверо в одинаково серых пиджаках и с автоматами наперевес бросились к самолету.

Очевидцы говорят, что стрельбы тогда удалось избежать только чудом: увидев в руках «нападавших» автоматы с глушителями, телохранители банкира заняли было оборону на трапе самолета, но старший «четверки» успел вовремя взмахнуть красной книжечкой, прокричав лишь одно слово: «ФСБ!!!»

СКАЗАНИЕ О ЗЕМЛЕ СИБИРСКОЙ

Если рядового гражданина нашей страны разбудить глубокой ночью и, не давая толком продрать глаза, спросить, что он знает о родном Отечестве, то курс политической географии в его изложении будет звучать примерно так: на Кавказе люди горячие и склонные к бандитизму и торговле цветами, в Средней Азии носят фундаменталистские тюбетейки, едят плов и бывают беженцами, на Дальнем Востоке вообще давно стали японцами, а в Прибалтике притесняют русскоязычное население и привозят сильно подержанные иномарки.

С Севером сложнее. Север вообще место суровое и романтическое. Сплошные «туманы» и «запахи тайги» с легкой примесью Джека Лондона. О Севере вообще и о Заполярье тем более как-то не принято отзываться плохо и пренебрежительно. Там живут люди, закаленные в борьбе с природой, а, стало быть, отношения там намного честнее и человечнее.

И заполярный Норильск полностью отвечал этой устоявшейся уже легенде. Затянутый колючей проволокой лагерный поселок, основанный 60 лет назад рядом с богатейшим в мире медно-никелевым месторождением, со временем превратился в уникальный город. Чем-то похожий на подводную лодку в дальнем походе.

Без Большой Земли, без «материка», как говорят норильчане, он давно бы исчез. Потому что с «материка» приходило все: от муки до кирпичей. Для строительства первых, лагерных еще бараков пришлось завозить даже дерево. Заполярная столица отечественной металлургии в ответ производила 80 процентов советского никеля, 90 – кобальта и почти 70 – меди, не говоря уже о платине и золоте.

Норильск гордился чуть ли не самым северным в мире драмтеатром, чуть ли не самым большим в мире металлургическим комбинатом и тем еще, что город был Советским Союзом в миниатюре. Коренных, родившихся в городе норильчан и сейчас можно пересчитать по пальцам. Остальные, прожив в Норильске по двадцать, сорок и больше лет, продолжали называть себя бакинцами, краснодарцами, киевлянами.

Они приезжали сюда года на три, ну максимум на пять – заработать тот самый «длинный» северный рубль или действительно «за романтикой» – и... оставались. В Норильске действительно многое было проще. Север диктовал свой кодекс поведения, и, встретив где-нибудь в отпуске на юге совершенно незнакомого земляка, норильчанин спокойно одалживал любую сумму, беря в виде гарантии только адрес или номер телефона, и знал, что деньги обязательно отдадут.

Норильским магазинам тогда завидовали москвичи и ленинградцы, а заработки по советским меркам действительно были сумасшедшими: в 80-х в городе было 126 официальных миллионеров. Слетать в Красноярск попить пива или махнуть на выходные в Москву считалось рядовым делом.

И тем не менее заполярный город оставался только общежитием для его обитателей. Местом, где зарабатывают северную пенсию, и купив дом где-нибудь в Краснодарском крае, уезжают копаться в огороде и вечерами вспоминать заунывный вой пурги. В сущности, это и было одной из главных в жизни задач.

Все изменилось в начале 90-х. Северу, всегда существовавшему на гособеспечении, предложили вступать в рынок на общих основаниях. Миллионные вклады в сберкассах за один-два года превратились во вклады копеечные, куда-то исчезло магазинное изобилие, и, самое главное, стремительно нищал Норильский комбинат. Нет, он по-прежнему добывал руду и плавил металл, но отработанная советская система сломалась в один день. Нужно было искать новых поставщиков, перевозчиков, посредников, новых покупателей, наконец.

Государство, впрочем, все это интересовало мало. Новую демократическую Россию занимала борьба президента с парламентом, раздел Черноморского флота и проблема Курил. Сто тысяч человек, не получающих зарплату где-то в Заполярье, почти остановленное крупнейшее металлургическое производство явно не стояли в списке первоочередных государственных забот. И только когда долги Норильского комбината составили многомиллиардную сумму, проблему решили одним ударом: объявили аукцион, и уникальное производство стало частным предприятием. Но город не может существовать без комбината, так что в Заполярье говорили, что «ОНЭКСИМ-банк» купил целый Норильск. Всего за 160 миллионов долларов.

НЕУДОБНЫЙ МЭР

Первый раз Василий Ткачев стал мэром Норильска в 1991-м. Город еще жил остатками былого благополучия, но проблемы нарастали как снежный ком. Не было денег. На подготовку города к длящейся девять месяцев зиме, на ремонт зданий, дорог и коммуникаций, на завоз продуктов и тысячи других вещей. Городские перерабатывающие предприятия – мясокомбинат, молокозавод и хлебозавод – находились на балансе металлургического комбината и вместе с ним переживали не самые лучшие времена. Горняки, бывшие миллионеры, «стреляли» друг у друга десятку до зарплаты.

Использовать уже опробованную к тому времени не одной сотней российских городов «палочку-выручалочку» – взять крупный кредит в коммерческом банке – Норильск не мог. Под крупный кредит и проценты дерут немалые. А как их выплачивать, если единственная связь с «материком» – авиация и месяц нелетной погоды в Норильске – дело самое обычное?

Так что Ткачев решил отделяться. Логика нового мэра была проста: территориально Норильский промышленный район относится к Красноярскому краю. В краевую администрацию уходят все налоги, сборы и отчисления, и там же утверждается бюджет города. Но, во-первых, промрайон географически никак не связан с Красноярском – до ближайшей границы с краем 450 километров, во-вторых, для того чтобы решить любую проблему, нужно ждать все той же летной погоды, и, наконец, отношение краевого центра к Норильску партнерским никак не назовешь.

При том что население промрайона составляет всего лишь восемь процентов населения края, Норильск обеспечивает чуть ли не половину краевого бюджета – 46 процентов. Обратно возвращается куда меньше. Причем Красноярск стабильно занижает нормативы отчислений в местный бюджет, выделяя как минимум в два раза меньше, чем другим городам края. А часть собранных в Норильске налогов – дорожный, например, – и вовсе полностью остается в крае.

Выход Ткачев предложил простой и очевидный – войти в состав Таймырского национального округа, на территории которого и находится Норильск. До столицы Таймыра – Дудинки – проложена самая северная в мире железная дорога, так что решается проблема сообщений и появляется возможность принимать участие в разработке бюджета: ведь у северян проблемы схожие, так что легче понять друг друга.

Никакого криминала в этой идее Ткачев не видел. Вышли ведь из состава Красноярского края Хакасия и Эвенкия – и ничего, живут.

Губернатор края Валерий Зубов придерживался противоположного мнения и терять столь ценного налогоплательщика явно не собирался. Строптивый мэр к этому времени успел несколько раз поссориться и с новыми хозяевами металлургического комбината, требуя погасить задолженность перед местным бюджетом в более чем 500 миллиардов рублей.

А коль скоро интересы и губернатора и банкиров совпали, то и проблему решили просто: весной 95-го Василий Ткачев был уволен с выборной должности постановлением главы Красноярского края. Причину отставки сформулировали туманно – «финансовые нарушения».

СУД ДА ДЕЛО

Но «неудобный» мэр вернулся. Сначала через суд добился своей полной реабилитации и признания постановления губернатора незаконным, а в декабре 96-го выставил свою кандидатуру на выборах главы администрации Норильска. В списке кандидатов Василий Ткачев был единственным официальным безработным.

Но за полтора года его отсутствия в городе многое изменилось. Хозяева РАО «Норильский никель» и АО «Норильский комбинат» подошли к управлению металлургическим производством, как к управлению банком. Сокращались ненужные, по мнению банкиров, расходы: на геологоразведку, строительство, социальную сферу. Комбинат стремительно отделялся от города, не обращая никакого внимания на то, что заводы, шахты и рудники – единое целое с самим Норильском, что друг без друга они существовать не могут.

А в самом городе набирал силу криминальный бизнес. Малочисленная прежде и единственная в городе криминальная группировка, возглавляемая бывшим экспедитором, а ныне директором городского рынка Владимиром Джуманазаровым, взяла под контроль всю торговлю, в Норильске появился героин, а анашу продавали чуть ли не на каждом углу. Зачастили сюда и представители красноярских преступных группировок. С предприятий контейнерами вывозили платину, кобальт, медь и золото.

На выборах Ткачев победил. Несмотря на то что представители металлургического комбината в открытую финансировали избирательную кампанию его противника и не раз предупреждали, что «если придет Ткачев, то начнется война», за безработного проголосовал 71 процент населения.

И тут Василий Ткачев совершил ошибку. В первом туре выборов на третье место вышел Игорь Андреев, заместитель того самого директора городского рынка. Во втором Андреев передал свои голоса Ткачеву. Заняв кресло главы администрации, новый мэр сделал Андреева своим заместителем, предупредив, правда, что на «должность серого кардинала он может не рассчитывать».

Впрочем, поначалу проблема «серых кардиналов» не сильно волновала Ткачева. За полтора года правления его предшественника, назначенного на должность мэра губернатором Красноярского края, из местного бюджета куда-то исчезли 700 миллиардов рублей. Несколько месяцев подряд бюджетникам не выплачивали зарплаты, два месяца не выплачивались пенсии. «ОНЭКСИМ-банк» задолжал городу 609 миллиардов.

Мэр метался между руководством комбината и администрацией области, подписывая новые соглашения и выбивая долги. Его заместитель тоже не терял времени. За три месяца в мэрию Норильска пришло несколько писем, в которых Андреева обвиняли в элементарном рэкете. Потом об этом сообщило и местное управление ФСБ. Последней каплей стало постановление городской администрации, подписанное Андреевым, по которому вся уличная торговля в Норильске передавалась директору рынка Джуманазарову.

Андреева пришлось уволить. На прощание, правда, бывший заместитель пригрозил, что сам станет мэром, для этого у него хватит и денег, и влияния в крае. Но этим угрозам Ткачев значения не придал. А от рассказов, что Андреев несколько раз встречался с губернатором Красноярского края, просто отмахивался: в Норильске и помимо этого проблем хватает.

УДАР В «ДЕВЯТКУ»

Противникам Ткачева повезло крупно и неожиданно. В конце 1996 года прокуратура города Черногорска в Хакасии возбудила уголовное дело по фактам хищений в акционерном обществе «СМиК». Помимо прочего, фирма занималась строительством жилья для норильчан в республике и продажей автомашин. При обыске в офисе акционерного общества был найден список покупателей. Среди них значился и мэр города Норильска Ткачев В.Ф., купивший еще в 1994 году новенькую «девятку» за шесть с небольшим миллионов рублей. Тот факт, что кроме Ткачева ровно столько же заплатили за машины еще двести человек, в том числе и заместитель губернатора края, дела не менял. Машина куплена за полцены, мэрия Норильска и АО находятся в финансовых отношениях, стало быть, факт взятки налицо.

Не использовать такой козырь в борьбе со строптивым мэром было бы просто глупо.

И 8 апреля 1997 года прокуратура Черногорска возбуждает против Ткачева уголовное дело. Две недели спустя мэра, приехавшего в Красноярск по приглашению губернатора, арестовали прямо в гостиничном номере и, допросив, увезли в Черногорск.

Все доводы Ткачева и его адвоката о том, что машина была куплена у акционерного общества, которое в соответствии с уставом имеет право устанавливать любые цены на собственный товар, на прокурора Черногорска впечатления не произвели. В конце допроса Ткачеву заявили, что на его аресте настаивают, а потом прокурор и вовсе позвонил кому-то по телефону и, спросив, что ему делать с мэром, неожиданно включил громкую связь. «Если не изменит показаний, то арестуй, и все», – ответил прокурорский собеседник. «Теперь сами слышали, что мне сказали», – развел руками прокурор.

На следующий день информация об аресте мэра Норильска появилась в добром десятке газет и на первом канале телевидения. А заместитель губернатора Красноярского края А.Усс и вовсе без тени сомнения прокомментировал уголовное дело, заведенное в соседней республике: «В распоряжении следователей Черногорской прокуратуры находятся материалы, которые дают им основание подозревать мэра в совершении должностного преступления».

Ткачева выпустили из камеры через три дня под залог в 100 миллионов рублей. Деньги собирали все сотрудники администрации Норильска.

Потом были десятки жалоб Ткачева и его адвоката в Генеральную прокуратуру, Совет безопасности и правительство – о том, что дело заказное и чисто политическое, это доказывает и скоропалительность газетной кампании, и степень осведомленности уволенного Андреева о деталях следствия. Дело передавалось на контроль в Москву и изучалось в Красноярске. Из собранных мэром официальных ответов вполне можно составить толстенный том. Среди них, кстати, и вполне официальная справка, подписанная прокурором одного из управлений Генпрокуратуры, где прямо говорится, что «в данном случае отсутствует событие преступления: нет взяткодателя и нет взятки», «не исключено, что в данном случае имеет место заранее запланированная акция по устранению его с должности мэра г. Норильска».

Но следствие все тянулось, и сам Василий Ткачев даже начал о нем забывать, махнув рукой, как на досадную нелепость. Ему напомнили, шумно арестовав в норильском аэропорту.

ПОЛИТИКА ВРЕМЕН РЫНКА

Четверо, представившиеся сотрудниками ФСБ, на деле оказались сотрудниками РУОПа Хакасии. Отконвоировав Ткачева в здание аэропорта, они сообщили, что, во-первых, действующий мэр крупного промышленного города находится в федеральном розыске и что ему придется вылететь с ними в Абакан для проведения дальнейшего следствия.

Отбивали мэра несколько часов. Сначала выяснили, что согласия на арест Ткачева прокуратура края не давала, а санкцию незаконно выписали все в той же прокуратуре Черногорска. Потом – что и объявление Ткачева в розыск было незаконным, а сами руоповцы о приезде в Норильск даже не поставили в известность местное УВД.

К тому же прибывших из Хакасии гостей встречала машина директора норильского рынка. Там же, в гостинице при рынке, они провели сутки до ареста Ткачева. А старший группы даже признался мэру, что они «всего лишь отрабатывают полученные деньги».

О том происшествии сам Ткачев сейчас вспоминать не любит. Говорит, что и без уголовного дела, зависшего где-то в недрах прокуратуры, других забот хватает.

Комбинат уже объявил о планах увольнения почти 40 тысяч человек. Все они станут головной болью городской администрации: ведь безработица в металлургической столице Заполярья уже достигла шести процентов. Нужно переселять на «материк» 36 тысяч пенсионеров, а денег на это в федеральном бюджете нет. Комбинатом практически полностью свернута программа городского строительства, а больше 20 тысяч человек нужно куда-то переселять из аварийных домов. В больницы города вот уже четыре года не закупали нового оборудования. Из 60 миллиардов, выделенных Красноярскому краю на организацию так называемого «северного завоза» в Норильск необходимых продуктов во время короткой летней навигации, до города дошло всего лишь шестнадцать. В то же время, перечислив только 20 миллионов норильчанам для переселения на «материк», администрация края выделила целых тридцать на строительство метро в Красноярске.

К тому же сейчас в Норильске за Ткачева собирают подписи – в апреле выборы губернатора края. Считают, что шансы у мэра неплохие. Если, конечно, его противники не подкинут новую «девятку».