Печатное издание номер 3/30

Царя Алексея Михайловича прозвали тишайшим. на самом деле он был вовсе не тихоней, а человеком с воображением, оставившим большой след в русской культуре

Сдревнейших времен охота была для знатного человека и спортом, и воинским упражнением и, наконец, приносила добычу для пиршества. Позднее добыча – зверь или птица – утратили материальное значение (дичь к столу поставляли и готовили заранее), осталась охота в чистом виде: по-русски «охота» – это прежде всего увлечение, страсть. А для князей и царей охота стала воистину «пуще неволи».

Страстным охотником был второй царь из династии Романовых – Алексей Михайлович. Смолоду он был силен и ловок, говорили, что хаживал и на медведя с ножом и рогатиной. Но потом в его отношении к охоте на зверя наступил резкий перелом. О чудесном событии в жизни Тишайшего сохранилось старинное предание, через двести лет его пересказал в былинном духе известный поэт Л.А. Мей.

Федор, старший брат Петра, –  всеми забытый великий царь-реформатор

Царь Федор Алексеевич… А разве был такой? – удивляются многие, впервые услышав об этом государе из рода Романовых. Действительно, свершения Петра I совершенно заслонили шестилетнее правление его старшего брата. А ведь этот последний московский царь начал многое из того, что затем осуществил первый российский император.

Отчего же Федор Алексеевич почти забыт? Почему сами Романовы вспоминали его редко и нехотя?
 

Иоанн VI – железная маска русской истории

Он был законным императором и самодержцем всероссийским. Но имя его долго оставалось под запретом. В секретных документах он значился как «известная персона». О нем и сегодня знают немногие, он даже не упомянут в школьных учебниках. Беллетристы пишут о нем охотнее – еще бы, Железная Маска русской истории! Страдания при жизни, трагическая гибель, а после смерти долгое забвение – из всех российских государей он заплатил за венец самую страшную цену, и совершенно безвинно.

Тайная жизнь и запретная любовь супруги Александра I – женщины, перед которой преклонялся Пушкин, а некоторые декабристы хотели возвести ее на трон

Ни одна российская императрица не удостоилась такого восторженного внимания художников и поэтов, как Елизавета Алексеевна, супруга Александра I. Парадные портреты придворных живописцев и заказные вирши маститых стихотворцев здесь не в счет, хотя и они были недурны. Вполне независимые художники с мировыми именами мечтали написать портрет Елизаветы; лучшие поэты посвящали ей стихи. В отличие от художников, поэты восхищались не только красотой императрицы. Многие знают пушкинские строки:

И неподкупный голос мой

Был эхо русского народа.

Их часто цитируют как выражение гражданской позиции поэта; школьникам рекомендуют ставить их эпиграфом к сочинению на тему «Пушкин о назначении поэта». Не все знают, что в этом стихотворении автор воспел императрицу Елизавету Алексеевну. Тема довольно странная для поэта-задиры, ведь в это же самое время он написал сатиру на царя:

Ура! в Россию скачет

Кочующий деспот.

Спаситель горько плачет,

За ним и весь народ.
 

Кровавая расправа над царской семьей в Екатеринбурге – развязка трагедии. Но ее первый акт – отречение и арест Николая II

 Втревожной, смутной и удушливой атмосфере кануна русской революции не было недостатка в слухах, интригах и грозном брожении. Кто-то в этой атмосфере задыхался, кого-то она опьяняла. Время благоприятствовало политическим авантюристам и сомнительным дельцам.

Одной из самых страшных и упорных была молва о заговоре «немецкой партии» при императорском дворе. После тяжелых поражений в Галиции весной 1915 года эйфория первых месяцев войны сменилась угрюмой подозрительностью и шпиономанией: кто же еще виноват в неудачах на фронте, как не германофильская клика, шпионы и предатели? Началось с полковника Мясоедова, обвиненного в шпионаже и повешенного по приговору военно-полевого суда, за ним пришла очередь военного министра Сухомлинова (доказать обвинение в государственной измене не удалось ни царскому суду, ни Временному правительству), в списках распространяется письмо депутата-социалиста Керенского председателю Государственной думы Родзянко о «сплоченной организации действительных предателей» в Министерстве внутренних дел, а московские извозчики говорят с седоками о генералах-изменниках: кабы не они, «русские войска давно были бы в Берлине». Разговор московских извозчиков записал в своем дневнике со слов обер-гофмаршала двора Бенкендорфа двоюродный брат царя великий князь Андрей Владимирович. А в записке Охранного отделения излагаются слова крестьян: «Надо повесить Сухомлинова, вздернуть 10–15 генералов, и мы стали бы побеждать».

Александра – Николаю, после двадцати с лишним лет семейной жизни: «Я томлюсь без твоих поцелуев, без твоих рук. Только ты, мой застенчивый влюбленный, даешь мне поцелуи и объятия, которые возвращают жизнь»

14ноября 1894 года состоялось последнее царское бракосочетание в истории России. Тремя с небольшим неделями раньше принявший присягу в качестве российского императора 26-летний Николай Александрович Романов был обвенчан с 22-летней великой княгиней Александрой Федоровной, в девичестве – принцессой Алисой Викторией Еленой Бригиттой Луизой Беатрисой Гессенской, дочерью герцога Гессен-Дармштадтского Людовика IV и внучкой британской королевы Виктории. Александра-Алиса, в свою очередь, тремя с небольшим неделями раньше бракосочетания приняла православие.
 

Если бы лет двадцать пять назад, то есть в конце 1980-х, кто-нибудь сказал, что 400-летие романовской династии в России будут отмечать фактически на государственном уровне, на такого прорицателя посмотрели бы, как на безумного.

Если бы лет сто назад, то есть в феврале 1913-го, в разгар пышного празднования 300-летия дома Романовых, кто-нибудь сказал, что еще четыре года – и Романовых, равно как и Российской империи, не станет, на такого прорицателя посмотрели бы точно так же, как и на его гипотетического коллегу конца 1980-х.

Вот уж, действительно, самое остроумное и верное, что сказано о России в историческом аспекте: страна с непредсказуемым прошлым.