Печатное издание номер 5/20

Рассказывают, ещё Наполеон для форсирования Ла-Манша подумывал прибегнуть к помощи дельфинов – использовать их в качестве возчиков. А в разгар Первой мировой американский физик Роберт Вуд предложил применять зубатых китов для обнаружения немецких подводных лодок. Первыми в этой области начали исследования британцы, но так и не развернулись. ВМС США всерьёз взялись за дельфинов с конца 1930-х годов и достигли немалого. По неофициальным данным, у США 115 боевых дельфинов.

Лёд тронулся на Москве-реке 10 апреля. В 1948 году это был последний рабочий день недели. «ЗИС-110» министра морского флота СССР Александра Афанасьева отъехал от дома №31 по Донскому проезду, в котором высокопоставленный чиновник проживал с семьёй. Около полудня на Манежной площади автомобиль остановился. С этого момента жизнь Александра Александровича превратилась в сплошной кошмар.

Известно, что советская разведка была неплохо осведомлена о Манхэттенском проекте – программе создания американской атомной бомбы. Один из источников был разоблачён почти шестьдесят лет назад: в начале 1950 года британские спецслужбы арестовали по обвинению в шпионаже Клауса Фукса, который в 1933 году бежал из нацистской Германии и позже получил британское гражданство. В 1944–46 годах он был сотрудником теоретического отдела ядерного центра в Лос-Аламосе, США, где велась разработка атомного оружия. Фукс сознался, что в 1945 году передал советскому агенту подробные сведения о принципе действия и конструкции первой американской атомной бомбы. Фукс сообщил также, что после возвращения в Великобританию летом 1946 года и вступления в должность начальника отдела теоретической физики Научно-исследовательского атомного центра в Харуэлле он несколько раз встречался с ещё одним советским связником (сейчас известно, что это был крупный разведчик Александр Феклисов, скончавшийся в октябре 2007 года).

Несколько раз мне повезло видеть его близко. На каком-то мероприятии – то ли на приёме в посольстве, то ли на торжественном вечере в Институте Латинской Америки – мы даже перекинулись парой фраз. Вообще, когда он появлялся в зале, по публике проходил лёгкий шепоток: «Смотри, смотри, это Иосиф Григулевич, тот самый!» Он вкатывался в собрание быстрой, ровной походкой, словно бильярдный шар на зелёное сукно стола. Да и сам он чем-то походил на идеально круглое, отполированное костяное ядро: невысокий, полный, но плотный, крепко сбитый и стремительный, обладающий мягкой, неуловимой, почти кошачьей пластикой движений. Легкомысленные усики-ниточки над губой, чёрные, чуть раскосые глаза, спрятанные в тяжёлых веках, живые, цепкие, хваткие, как скарабеи, элегантная манера одеваться и неизменно свежие рубашки… Среди однотонной, утомительно серой, местами обтерханной официальной советской толпы членкор Академии наук СССР, писатель, доктор истории Иосиф Ромуальдович Григулевич смотрелся существом инородным и нездешним. Ну прямо почётный консул Уругвая.

«По ком звонит колокол» – один из лучших романов Хемингуэя и, возможно, лучшая книга о гражданской войне в Испании. Военный корреспондент Хемингуэй задумал её в осаждённом фашистами Мадриде, под бомбами и артиллерийскими обстрелами. Правда, первыми появились его рассказы о той войне и пьеса «Пятая колонна». Публикация романа состоялась позднее, в 1940 году, когда другая, главная война столетия уже началась.

А тогда, в 1937 году, ему было непросто разобраться в том, что происходит в Испании. Сердцем он, конечно, был с республиканцами. Он видел страшное ожесточение с обеих сторон – не только на поле боя, но и в тылу. Республиканцы знали, что в плен к фалангистам (испанским фашистам) попадать нельзя, многие носили ампулы с ядом, оставляли последний патрон для себя. Но и республиканская госбезопасность действовала предельно жёстко: «пятая колонна» была не пропагандистской фразой, а реальностью в стране, расколотой практически надвое. Кроме того, контрразведка республиканцев не щадила и вчерашних союзников – анархистов, троцкистов. Неизбежный закон поляризации сил в гражданской войне сработал и здесь: все левые силы сплотились вокруг Компартии, все правые – вокруг фашистов. Первых поддерживали Франция (в начале войны) и СССР, вторых – Италия и Германия.

– Д-р Спенс, значительная часть вашей книги посвящена деловым операциям Сиднея Рейли. Он находился на острие политического процесса, определявшегося интересами западного капитала, который жаждал вернуться в Россию. Шпионский сюжет получает новое, более масштабное измерение. Ситуация в значительной мере напоминает нынешнюю: стране как воздух необходимы инвестиции, Россия без устали завлекает западных инвесторов. В чём суть «русского вопроса» 20-х годов прошлого века?

Подлинная история операции «Трест»

Не там, где летит эскадрон,

Не там, где ряды штыков,

Не там, где снарядов стон

Пролетает над цепью стрелков,

Не там, где раны страшны,

Где нации смерти ждут,

В честной игре войны, –

Место шпиона не тут.

Редьярд Киплинг «Марш шпионов» 

В летопись подвигов чекистов первого призыва операция «Трест» вписана золотыми буквами как несомненный и сокрушительный успех советской контрразведки. Однако неясного в этой, казалось бы, много раз рассказанной истории по-прежнему хватает. Ведь Дзержинский и его коллеги имели дело не с дилетантами – как же им удавалось годами морочить голову осторожному и изощрённому противнику, выдавая «легендированный» «Трест» за реальное антибольшевистское подполье? Да и в чём успех, спросим мы: в том, что «заманили» в ловушку сначала Бориса Савинкова, а потом Сиднея Рейли только затем, чтобы убить (первый, по официальной лубянской версии, покончил самоубийством, но и эта версия не спорит с тем, что причиной рокового прыжка в окно стало вынужденное «раскаяние»)? Но ведь убить их можно было и за границей. Какой прок извлекли драматурги и режиссёры этого спектакля из казни Рейли, который, останься он в живых, мог способствовать выходу Советской России из международной изоляции?