НОВОСТИ
Экс-следователя Тамбиева приговорили к 16 годам за рекордную взятку
ЭКСКЛЮЗИВЫ
sovsekretnoru
И ЛОБ РАСШИБЕТ

И ЛОБ РАСШИБЕТ

И ЛОБ РАСШИБЕТ
Автор: Дмитрий РУДНЕВ
Совместно с:
14.07.2015
 
КАК ПРАВОСЛАВНЫЕ АКТИВИСТЫ СТАНОВЯТСЯ ПОГРОМЩИКАМИ
 
Русская православная церковь в очередной раз оказалась в центре скандала. На этот раз верующие вломились на концерт и испортили торжество одной из радиостанций. Причиной стала громкая музыка, мешавшая православным молиться. Подобные инциденты, когда некие «религиозные» принципы заставляют людей идти в атаку, происходят все чаще и чаще. А причины, которые вызывают у православных несоразмерно бурную реакцию, все многообразнее. О том, к каким последствиям приведет Русскую церковь эта волна конфликтов с внешним миром, расследование «Совершенно секретно».
 
Субботним вечером в храме Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке шла служба, которая называется всенощным бдением. Неподалеку от храма, всего в четырехстах метрах по прямой, находится радиостанция «Серебряный дождь», которая в тот же субботний вечер шумно, с концертом проводила свой день рождения. Из храма была делегирована одна прихожанка, которая попыталась попросить сделать радио потише, но дальше охранников она не прошла и вернулась ни с чем.
 
По словам настоятеля храма, протоиерея Дмитрия Смирнова, музыка была настолько громкой, что никто не мог понять, что читается и поется в храме. Священникам не было слышно даже слов исповедающихся. Поэтому, отслужив вечерню, короткую службу, составляющую примерно четверть всенощного бдения, отец Дмитрий вышел на амвон, сказал верующим, что служить в таком шуме невозможно, он прерывает богослужение на полчаса и, чтобы разобраться в происходящем, отправляется к источнику шума.
 
Фото: medialeaks.ru
 
Председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства отец Дмитрий (Смирнов) решил лично разобраться с возмутителями тишины Петровского парка. Вместе с ним пошли клирики храма и немалая часть прихожан. На кадрах фото и видеосъемки, зафиксировавших дальнейшее, отчетливо видно, как толпа православных во главе с убеленным сединами протоиереем, одним своим напором прорывает явно опешивший от происходящего кордон охранников и опрокидывает рамки металлоискателей.
 
Далее следуют перепалки и перебранки, концерт сконфуженно замолкает, и заканчиваются приключения отцов и братии тем, что отец Дмитрий, оказавшись на сцене праздника, сообщает в микрофон гостям радиостанции: «Все, ребята, концерт окончен!»
 
За прошедшее время все стороны конфликта щедро высказались по поводу происшедшего. В вопросе, кто прав, кто виноват, все, как всегда, остались при своем мнении. Но после этого события обострился вопрос, почему русское православие, религия глубокого интеллекта и высокой морали, вдруг приобрело истерические черты и в последнее время только и занято тем, чтобы найти повод, чем бы оскорбиться.
 
ПРАВОСЛАВНЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ
 
А поводов с каждым днем становится все больше. То светская львица надела священническое облачение, то детский театр поставил сказку «О попе и работнике его Балде», то в другом театре голую тетку на крест повесили, и каждый раз верующие требуют закрыть, наказать, запретить.
 
Пять-десять лет назад словосочетание «православный радикализм» вызывало снисходительную улыбку, сегодня же это стало одной из реалий российской религиозной жизни. Конечно, православный радикализм – это совсем не то, что радикализм националистический или исламский, за православным радикализмом, слава Богу, не числится груда окровавленных трупов.
 
Под этим понятием подразумевается скорее категоричность высказываний, категоричность позиции, некие протестные, а порой и оскорбительные действия, максимальная тяжесть которых, если мерить ее по шкале Уголовного кодекса, вряд ли дотягивает до статьи «Хулиганство», то есть до памятной всем «двушечки». Но проблема радикализма в церкви есть, и сегодня о ней говорят уже серьезно.
 
«Процент радикально настроенных людей среди верующих абсолютно равен проценту радикалов и во всем обществе, – рассказал «Совершенно секретно» председатель православного общества «Радонеж» Евгений Никифоров. – Как правило, радикализмом «болеют» те, кто недавно переступил порог церкви, именно они поборники особой строгости и жестких правил. Но со временем это проходит, и церковный человек начинает мягче смотреть на мир, как на внутренний, христианский, так и на внешний, светский. Однако иногда и те, кто немало десятилетий пребывает в церкви, могут сорваться и совершить резкое, ошибочное действие».
 
И тут возникает крайне важный вопрос, какие побуждения двигают некоторых представителей православия на резкие действия по отношению к людям из светского мира. Оказавшиеся внутри скандала с «Серебряным дождем» звезды радио-
эфира Александр Плющев и Михаил Козырев, написали, что отцом Дмитрием двигала жажда дешевого пиара. Но это наивная позиция.
 
Отец Дмитрий (Смирнов) лишь по сану священник, в структуре церкви он давно уже занимает епископскую должность. Это как в армии – полковник на генеральском месте. И такие люди, многое сделавшие, получившие абсолютное доверие церковного начальства, прекрасно знают себе цену и никогда не будут размениваться на дешевую известность.
 
«То, что сделал отец Дмитрий (Смирнов), – это его свободное решение, – пояснил «Совершенно секретно» миссионер, православный публицист протодиакон Андрей Кураев. – Каждый из нас человек сложный. И каждый из множества давящих на него причин выбирает свое решение. Обидеть обидчика – самая простая реакция. Самая естественная. Для горячего юноши, но не для маститого священника. Смотрите: отец Дмитрий долгое время возглавлял Синодальный отдел по взаимодействию церкви с вооруженными силами и правоохранительными органами; он восстановил именно в этом районе несколько храмов: он и сегодня входит в Высший церковный совет.
 
Все вместе это означает, что у него была масса вариантов, как решить этот вопрос тихо, «мягкой силой», а не физической. Он знает всех начальников в своем районе и в городе. Он мог сделать один-единственный звонок – и нашлись бы те, кто убавил бы звук на концерте без какого-либо демонстративного участия верующих. Вплоть до того, что приехали бы люди в форме и без лишнего шума со всем разобрались.
 
Но отец Дмитрий из всей массы возможных решений проблемы выбрал путь открытого силового вторжения. И это не от недостатка ума или опыта (всего этого у отца Дмитрия в избытке). Именно такой выбор был подсказан ему общей атмосферой современного церковно-общественного «диалога».
 
Мода на акции силового давления задана руководством Русской церкви с 2012 года и непосредственно связана со стилем руководства нашей церковью, который ввел патриарх Кирилл.
 
Подобные мероприятия призваны показать: мы тоже силовое ведомство, с опорой на верховную светскую власть мы кого угодно можем одернуть и даже сами можем безнаказанно выйти за рамки правового пространства. И нам за это ничего не будет. Именно этому стилю соответствуют Энтео или «Ночные волки». И это вполне сознательный выбор союзника и точки опоры церковной власти. Пусть мы оттолкнем от Церкви интеллигенцию и тех, кого ныне модно клеймить «либералами», но зато мы будем милы тем, кто склонен свои «отпуска» проводить в Донбассе.
 
Ведь они милы государственной власти. И пока симпатии властей не изменятся, акции, подобные той, что устроил отец Дмитрий, будут регулярными. Проще пугать, чем убедить. Проще административно надавить, чем влюбить. И эта простота мила именно новейшей генерации наших епископов. И, значит, это надолго, ибо эти князья церкви только начали свой путь.
 
Парадокс заключается в том, что патриарх Кирилл – самый образованный из
всех иерархов Русской церкви. Поэтому поначалу была убежденность, что при патриархе Кирилле расцветет ученость, что ученые монахи будут продвигаться на первые позиции в церкви. Но началась «административная реформа»: все старые епархии делились на три. Понадобилось сразу множество новых епископов – и тут уже Патриархия резко снизила критерии отбора.
 
В епископы стали массово проходить люди с огромными образовательными прорехами. Последнее епископское поставление – в Бийск (Алтай) назначен епископом архимандрит Серапион (Дунай). По национальности он молдаванин. И для него мука сказать на русском проповедь. Когда он пытался защитить кандидатскую работу по богословию в Киевской духовной академии – оказалось, что он не может толком ответить на вопрос, о чем написана его диссертация, и ученому совету он запомнился крайне плохим знанием русского языка.
 
И число людей, получивших дипломы с большой натяжкой, растет среди чиновничества, как светского, так и церковного. А кто не умеет убеждать – не умеет управлять. Кто не умеет управлять – стремится подавить.
 
Фото: medialeaks.ru
 
ЭВОЛЮЦИЯ РАДИКАЛА. ИЗ ГРЯЗИ В КНЯЗИ
 
С отцом Андреем (Кураевым) согласны и светские исследователи церковной жизни. «Раньше при Алексии II церковь никак не использовала в своих политических целях разного рода радикальные группы, движения, отдельные личности, – пояснил «Совершенно секретно» религиовед, ведущий научный сотрудник Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин. – Это было и не нужно и довольно опасно в демократическом обществе, где церковь вдруг будет ассоциироваться с оголтелыми националистами, страдающими ксенофобией. Однако ситуация в стране изменилась.
 
Большое доверие к Церкви осталось в значительной степени символической, а Церкви не справиться со своими задачами, планами и запросами без помощи государства. Радикальные православные выходки призваны убедить власть в том, что православие – это мощная сила. Поэтому часто сами иерархи делают заявления как бы в защиту прав православных, требуя запрета театральных постановок, выставок и так далее. Резкость и провокационность – это характерная черта церковных спикеров – они будят общество и власть, не давая забыть о православии и политической позиции патриархии. Однако парадокс в том, что чем больше официальные спикеры РПЦ требуют от государства и даже навязывают ему свою идеологию, тем больше они входят в противоречие с тем, что действительно нужно церковной жизни.
 
Околоцерковных радикалов в епархиях и приходах мало кто поддерживает. У большинства верующих нет желания смотреть и запрещать театральные спектакли или громить рок-концерты. От огромных спонсорских средств и законодательных инициатив конкретные общины, как правило, ничего не получают.
 
Единственная задача, которая еще десятилетия впереди будет воплощаться в жизнь, – это построение православной общины в демократическом обществе, где верующие привыкают и поддерживать друг друга, и жить по закону, уважать даже неверующих, обращаться в полицию, а не кричать: «Дайте мне перекреститься, а не то в лицо ударю, у меня в душе жар-птица и тоска по государю». Но это привыкание жить в рамках плюрализма и демократии, как и складывание церковной общины – долгий процесс, которому спикеры РПЦ не помогают. Но процесс этот неизбежен, и он уже идет.
 
Радикалы в церкви были всегда, но до определенного момента церковь старалась открещиваться от них. К примеру, Союз православных хоругвеносцев, основанный по благословению покойного митрополита Санкт-Петербуржского и Ладожского Иоанна (Снычева), при прежнем патриархе так и не получил признания в Москве. Утопические монархические идеи, потасовки с гомосексуалистами, нелепая атрибутика – все это, с чисто эстетической стороны, не могло ужиться с культурным миром покойного патриарха, отпрыска обрусевшей немецкой дворянской семьи. Да и радикалы той поры резко противопоставляли себя официальной церкви и мало говорили о «симфонии» с властью.
 
Явным фрондером был епископ Чукотский и Анадырский Диомид (Дзюбан), который, будучи иерархом РПЦ, написал нашумевшее «Обращение клириков, монашествующих и мирян Чукотской епархии ко всем верным чадам Русской православной церкви». За эту прокламацию владыку Диомида Священный синод лишил епископского сана. Однако если сегодня посмотреть на тот документ, окажется что многие вещи, которые требовал ввести в церковный обиход бывший Анадырский владыка, один в один соответствуют тем позициям, которые сегодня проповедуют радикалы, приближенные к патриархии.
 
Так, кроме прочего, в «Обращении» епископа Диомида можно прочитать о том, что церковь должна осуждать демократию, поскольку этот строй не соответствует духу православия, а «Большую восьмерку» (ставшую сегодня «Большой семеркой») авторы документа клеймили за то, что она «является органом мирового масонского правительства, подготавливает приход единого мирового лидера, то есть Антихриста».
 
Действия радикалов той поры более всего напоминало членовредительство. Так, в 2007 году, группа из 35 радикально настроенных верующих, огорченных тем, что официальная церковь не осудила ИНН и другие цифровые технологии, входящие в повседневную жизнь россиян, ушли в вырытые ими норы рядом с селом Никольское в Пензенской области.
 
Так началась история «Пензенских затворников». Эти три десятка с лишним человек, в том числе и четверо детей, семь месяцев просидели в сырых «пещерах», пережили за это время пожар, наводнение и два несостоявшихся конца света, но живыми и почти без потерь выбрались наружу. Руководитель «затворников» отправился на принудительное лечение в психиатрическую клинику, остальные печально разбрелись кто куда по всей Руси великой. В общем, этот затвор не принес никому никакого толка.
 
То ли дело сейчас. Вот известный православный радикал Энтео, он же Цорионов Дмитрий Сергеевич. Ему вряд ли пришлись бы по нутру сырые норы возле села Никольское. Нет. Ему нравятся другие интерьеры. Второго апреля сего года известный кавээнщик и оэспэшник Михаил Шац написал следующее: «В милом ресторанчике «Хлеб и вино», что на Патриарших, царит чистая, я бы сказал, неразведенная, идиллия. Много народу. Яркие, хорошо одетые люди. Все столики заняты. Демократы, кремлевцы, нейтральная, ничем не запятнавшая себя публика. Шумно. В центре композиции, за столиком сидит с девушкой православный активист Энтео, заедая красное вино мясом. Пост…»
 
ШТАТНЫЕ АКТИВИСТЫ
 
У целого ряда инициативных групп, вступающих в «разборки» за интересы церкви, за версту видно, что они действуют не по своей собственной инициативе. В Москве действуют сообщества людей, которые называются «Движение в поддержку «Программы 200» и «Движение «Сорок сороков». Обе эти организации получили известность на фоне отстаивания интересов церкви в борьбе с общественным противодействием строительству двухсот храмов в тех местах, где решило правительство Москвы.
 
В большинстве случаев, как в нашумевшей ситуации с парком «Торфянка» в Лосиноостровском районе, местные жители не против возведения храма как такового. Они протестуют против выбора места. Люди предлагают столичным властям перенести застройку на несколько сотен метров, на пустующие территории, не занятые парковой зоной. Но эти участки еще ждут своего коммерческого звездного часа, и отводить их под храм, а не под многоэтажку – непростительное расточительство. Для того чтобы и волки были сыты, и овцы целы, столичное правительство и РПЦ сошлись на том, что строить надо в парке. Но замечательным планам, как всегда, помешал народ.
 
Клин клином вышибают. На горизонте появились «общественные» движения, задачей которых стала имитация раскола в рядах общественности: дескать одна ее часть против храма, а другая-то все-таки за. Мотивация этих людей абсолютно непонятна. Как сказал в своем комментарии «Совершенно секретно» религиовед Роман Лункин, «основная масса православных верующих не имеет никакого отношения к радикалам и разного рода православным активистам, не понимает их поступков и не принимает их методов».
Так, мало кто из верующих поедет из одного района Москвы в другой для того, чтобы биться с незнакомыми людьми за строительство храма именно в этом, а не в каком-нибудь другом месте.
 
Простые верующие, опрошенные нашим изданием, сошлись во мнении, что строительство храма не должно быть причиной драк и скандалов и церковь надо возводить там, где ее расположение устроит всех, и тех, кто будет в нее ходить, и тех, кто нет. Но любые проволочки, любые задержки начала строительства — это убытки застройщика, а потому лучше «простимулировать» нескольких активистов, которые создадут свою «альтернативную» общественность.
 
Вообще, представители православного актива на удивление отличаются неспособностью к диалогу. Автору материала доводилось общаться с руководителем «Движения в поддержку «Программы 200» Филиппом Грилем. Разговор шел об одном историческом храме в довольно дальнем Подмосковье. Этот человек не поленился отправиться за сто километров от Москвы, чтобы устроить бучу вокруг и без того идущего процесса передачи здания церкви в ведение Московской епархии.
 
На вопрос, зачем он форсирует события, ведь храм мало передать, его нужно достойно принять. А появление на балансе благочиния еще одного аварийного объекта, требующего дорогостоящей реставрации, в довольно бедном и маленьком городке, ляжет на местное духовенство тяжелым финансовым бременем, Филипп Гриль, к моему сожалению, начал сетовать на то, что вокруг одни противники православия.
 
От этих довольно мрачно настроенных личностей ниточки удивительным образом тянутся к уже упоминавшемуся нами отцу Дмитрию (Смирнову). На страничке «Движения «Сорок сороков» соцсети «ВКонтакте» заглавным материалом висит видео проповеди этого священника, который зачитывает письмо от православных активистов, с просьбой к прихожанам поддержать своим присутствием очередную акцию движения. К слову сказать, когда на горизонте православной жизни появился уже упоминавшийся Дмитрий Энтео, ходили упорные слухи, что его духовник – все тот же протоиерей Дмитрий Смирнов.
 

Автор:  Дмитрий РУДНЕВ
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку