Тыльная часть здания обрушилась практически полностью. Девять участников совещания погибли на месте, в том числе секретарь МК РКП(б) Владимир Загорский, еще трое умерли от ран. 55 человек получили ранения.
Здание в Леонтьевском переулке хорошо охранялось. По официальной версии, злоумышленники чудесным образом проникли во внутренний дворик-сад через калитку, возле которой именно в этот вечер не только не выставили поста охраны – ее даже не заперли. Запалив бикфордов шнур, злоумышленник с необычайной легкостью закинул деревянную коробку с полутора пудами взрывчатки – это свыше
24 кг! – в окно второго этажа.
Из-под завалов еще вытаскивали раненых и погибших, но Дзержинский уже знал, кто это сделал. Глубокой ночью, примчавшись с места взрыва в Московскую ЧК, он отдал приказ: во всех тюрьмах Москвы немедленно расстрелять по спискам содержащихся там кадет, жандармов, представителей старого режима. Несколько сотен, а то и тысяч человек… В выпущенном в Берлине в 1922 году сборнике «Че-Ка. Материалы по деятельности чрезвычайной комиссии» приведены красноречивые воспоминания уцелевшего свидетеля: «Был тихий вечер, тюрьма жила, сосредоточенно притаившись, так всегда по вечерам. Раздался какой-то взрыв, большинство не придало этому значения, некоторые все же насторожились, чересчур необычно знаком был гул. Не прошло и получаса, как раздалась бешеная команда по коридорам: «Запирай все двери, никого никуда не выпускай!» Щелканье затворов, полные коридоры вооруженных солдат, через окно видно, как во двор вытягивают пулеметы. Началась расправа, и расправа жестокая, в ту же ночь». Массовые расстрелы прошли также в других городах, а в своих речах и газетных статьях видные большевистские вожди неистово призывали истреблять «кадетских агентов», кадетскую интеллигенцию, всех баронов и князей, бывших домовладельцев и прочих «эксплуататоров разных рангов».
А спустя шесть недель вдруг выяснилось: все это досадное недоразумение – ни «белогвардейцы», ни «кадетские иудушки», ни князья с баронами и монархисты с домо-
владельцами никакого отношения к взрыву не имели. И в «Правде» появилась статья, поведавшая, что диверсию сотворили… «анархо-деникинцы»! Позже организаторами взрыва названы были уже просто анархисты и левые эсеры.
Согласно официальной версии «Красной книги ВЧК», на анархистов чекисты вышли якобы чисто случайно, но – как-то очень уж своевременно. В поезде близ Брянска чекисты задержали (да-да, случайно!) некую анархистку. К взрыву она отношения не имела, зато при ней нашли письмо от приятеля-анархиста, который – тоже случайно – делился с подругой слухами, что взрыв в Леонтьевском переулке учинили, мол, какие-то «подпольные анархисты».
И понеслось: на квартиры и явки анархистов высланы группы захвата и выставлены засады. При этом ключевых лиц живыми отчего-то не брали. Казимир Ковалевич, объявленный организатором взрыва, при попытке ареста отстреливался, бросил бомбу, которая отчего-то не взорвалась, и был застрелен. Бомбометателем объявили Петра Соболева – тоже посмертно: при задержании и он отстреливался, бросал бомбы – тоже почему-то не взрывавшиеся, – убит. При этом «наши товарищи из МЧК, – радостно извещала «Красная книга ВЧК», – счастливо отделались лишь легкими поранениями».
Официально живыми взяли лишь несколько человек, которые незамедлительно дали обширные признательные показания – написанные как под диктовку. Мощную карательную экспедицию снарядили в Подмосковье – на дачу в Краскове, где, как считалось, была главная база анархистов. Дачу оцепили, но, вот незадача, «бывшие в ней анархисты (шесть человек), – как написали в «Известиях», – встретили прибывших залпами из револьверов и ручными гранатами. Ими было брошено больше десяти бомб. Перестрелка продолжалась около 2½ часов. Затем анархисты зажгли адскую машину и взорвали дачу. Сила взрыва была громадна, дача целиком была поднята на воздух, затем она загорелась, и почти во все время пожара (часа 4) происходили взрывы взрывчатых материалов, находившихся на даче, поэтому мер по тушению пожара принять было невозможно. На месте пожарища были обнаружены трупы, остатки типографского станка… две невзорвавшиеся адские машины (жестяные бидоны, наполненные пироксилином), оболочки бомб, револьверы и пр. Типография и лаборатория бомб анархистов подполья были здесь уничтожены. Московский пролетариат мог спокойно праздновать Октябрьскую годовщину». Удивительно, все взрывалось и полыхало, однако два целеньких бидона со взрывчаткой чудесным образом сохранились – нельзя же совсем уж без улик!
Взрыв в Леонтьевском переулке спешно объявили местью… махновцев за расстрел большевиками в Харькове их командиров. Нелепо: для такой мести совершенно незачем было ехать в Москву! Где Махно и Харьков, и где – Леонтьевский переулок, в котором махновцы и московские анархисты с левыми эсерами решили вместе отомстить большевикам за преданные идеалы революции?! Странностей окажется еще больше. Как организованная сила анархисты были разгромлены в Москве еще в апреле 1918 года, и к лету 1919 года жалкие остатки уцелевших московских анархистов были насквозь пронизаны чекистской агентурой. Которая проспала такой грандиозный заговор? Но опровергать официальную версию было некому: те восемь живых фигурантов, которые дали нужные чекистам показания, сразу же были расстреляны.
Последнего фигуранта зачистили позже: в феврале 1920 года чекисты взяли левого эсера Доната Черепанова, объявив его главным организатором совместной с анархистами акции. Дав необходимые показания лично Дзержинскому, фигурант тоже приказал долго жить – уже в марте. На этом странности не кончаются: в официальной биохронике Ленина есть запись, датированная 25 сентября 1919 года, которая гласит: в тот же день или чуть позже вождь мирового пролетариата знакомится с показаниями… Черепанова, сделав на них пометки: «в архив», «(секретно)»! Как это понимать: до ареста Черепанова еще почти пять месяцев, но Ильич его показания уже прочел и завизировал?! Предметно представляя обстоятельства составления ленинской биохроники, можно уверенно утверждать: раз там это сказано, значит, так оно и было! Хотя читал он, видимо, еще не собственно показания – их предварительную заготовку, ту самую версию, которую вскоре и озвучили. Момент для большевиков был тогда опаснейший и даже критический – Деникин шел на Москву и копыта мамонтовской конницы уже стучали возле Тулы. Вот и создан предлог для ликвидации оставшихся специалистов по организации террора – анархистов, последних бывших союзников большевиков по захвату власти в октябре 1917-го. Теперь и на них был поставлен жирный крест – анархистов не стало. Да и вообще всех потенциально опасных лиц, в том числе и тех товарищей, кои некогда входили в близкое окружение уже покойного Свердлова, успев активно поучаствовать в его опасных интригах и заговорах против Ильича – того же Загорского… Ну а остальные пострадавшие (включая раненного там Бухарина) – расходный материал, которым можно было и пожертвовать. Не случайно же действительно серьезные люди дружно не явились на это идиотское совещание с непонятной повесткой дня. Или очень вовремя смылись оттуда – как это сделал комендант Кремля Павел Мальков, которому вдруг понадобилось «сегодня же решить ряд срочных вопросов». Сей товарищ вообще во всех важных делах оказывался «вовремя», зарекомендовав себя к тому времени исполнительным, не рассуждающим, но сообразительным, умеющим услышать (и исполнить) даже то, что не озвучено, и – лично пустить в расход. Короче – нужник… Который, спешно покинув здание МК РКП(б), не укатил сразу же, а затаился поблизости на безопасном расстоянии и выжидал до самого взрыва: необходимо было лично убедиться, что дело сделано?
Комментарии