Большой передел

ДМИТРИЙ МАЗУРОВ. ФОТО: ЕВГЕНИЙ ОДИНОКОВ/РИА НОВОСТИ

Рынок сделок слияний и поглощений (M&A) во всем мире считается важнейшим индикатором состояния экономики. А главное – хорошим прогнозным инструментом. Ведь покупают, обычно, когда верят в экономическое оживление и перспективы купленного бизнеса. В России рынок M&A падает с 2014 года. Однако в последнее время на нем появились интересные тенденции. С подробностями обозреватель «Совершенно секретно».

Рынок и эксперты продолжают гадать, кто купил крупный пакет акций «Газпрома» в конце июля этого года. Источники агентства Bloomberg утверждают, что покупатели – российские инвесторы, в том числе, структуры Аркадия Ротенберга. Представитель Ротенберга это опроверг, а в «Газпроме» – не комментируют. Сам концерн после сделки в конце июля раскрыл лишь, что квазиказначейский пакет – почти 3% акций на сумму 139 млрд рублей, – был выкуплен одним лотом. «Газпром» сообщил также, что может продать осенью продать остаток квазиказначейского пакета акций, оцениваемый в 200 млрд рублей. Кстати, пакет был куплен с почти 10% скидкой к рыночной цене. Между тем, акции «Газпрома» с начала года подорожали уже на 50%: трейдеры уверены, что таинственный покупатель знает, что делает, и покупают «вслепую», надеясь на новую информацию. Ведь квазиказначейские акции обеспечивают сохранение контроля менеджмента над компанией без ограничений, которые накладываются на казначейские акции – те, к примеру, не обладают правом голоса.

ТАИНСТВЕННЫЕ ПОКУПАТЕЛИ

Покупка акций «Газпрома» – яркое, но не единственное событие, когда интерес к той или иной компании очевиден, но интересант не известен. Причем, далеко не всегда этот интерес выражается мирно.

В конце июня 2019 года Следственный комитет возбудил уголовное дело о незаконном выводе средств за рубеж в отношении основателя и крупнейшего владельца группы «Рольф» Сергея Петрова. «Рольф» – один из крупнейших автодилеров России. По версии следствия, в начале 2014 года Петров вступил в сговор с руководителями подконтрольных ему компаний для вывода за рубеж 4 млрд рублей с помощью подложного договора купли-продажи, по которому «Рольф» приобретал у кипрской Panabel Limited акции «Рольф Эстейт» по многократно завышенной цене. Вырученные при сделке средства, заявил СК, были перечислены на счет кипрской компании в банке в Австрии, затем поступили в обращение к Петрову.

Петров отрицал обвинения, указывая, что отрицает адекватность цены по заинтересовавшим следователей сделкам, подтвержденным оценкой независимых аудиторов. В одном из интервью СМИ он предположил, что претензии к нему со стороны правоохранительных органов появились в связи с прослушкой телефонных разговоров, в которых обсуждал выплату дивидендов. Компания действительно выплатила рекордные дивиденды за 2018 год в сумме 3 млрд рублей уже после возбуждения уголовного дела.

Здесь интересно то, что одной из первых версий возбуждения уголовного дела сам Петров назвал рейдерский захват, указав на то, что последние полгода с предложением о покупке «Рольфа» к нему неоднократно обращался совладелец конкурирующего автодилера «Авилон» Александр Варшавский. Правда, затем дезавуировал свое заявление, пояснив, что Варшавский созвонился с ним и убедил, что он тут ни при чем. Однако саму версию рейдерского захвата Петров так и не опроверг. Кому приглянулся лакомый актив, неизвестно по сей день.

ПРОТИВ ЛОМА НЕТ ПРИЕМА

Изменения в составе владельцев после обысков и возбуждения уголовных дел – один из трендов последнего времени.

Так, в декабре 2018 года прошли первые обыски в одном из крупнейших ритейлеров на рынке алкоголя России «Красное&Белое» – в офисы и на склады компании пришли ФСБ, ФНС, Росалкогольрегулирование и ОМОН. А уже в конце января 2019 года стало известно о слиянии компании с алкомаркетами «Дикси» и «Бристоль». Причем, когда основатель сети Сергей Студенников, став владельцем 49% пакета объединенной компании, в начале лета этого года вывел большинство своих активов в офшоры, в «Красное и белое» снова пришли с обысками ФСБ и налоговая – и активы были возвращены в российскую юрисдикцию.

7 июля этого года Следственный комитет возбудил дело против мусорного полигона «Ядрово», против которого активно митинговали жители Волокаламска – а уже 29 июля у компании появляется новый совладелец, резидент Сколково ООО «Весна», которому перешли 75% доли оператора полигона. Прежний владелец этой доли, ООО «ЦМПТ», чей учредитель, Алексей Волошин, жаловался на «давление с чьей-то стороны», взамен получил 16% в капитале «Весны». По данным СМИ, основные владельцы «Весны» – племянник директора ФСБ Дмитрий Бортников (ему принадлежит 51% акций компании) и брат депутата гордумы Тулы Олега Суханова – Сергей Суханов (33%).

Ссоры партнеров тоже в последнее время все чаще приводят к уголовным делам. Достаточно вспомнить дело Baring Vostok: его партнер, владелец банка «Восточный», посчитал себя обманутым – и вскоре за решеткой оказались руководители инвестфонда, включая основателя Майкла Калви.

Давление не всегда бывает силовым, но от этого оно не становится менее эффективным. Например, стоило начаться разговорам о «разводе» Сбербанка и «Яндекса», владеющими сервисом «Яндекс.Маркет», как депутат «Единой России» Антон Горелкин предложил ограничить 20% иностранное владение информационными ресурсами, значимыми для информационной инфраструктуры России, не скрыв, что целью законопроекта являются «Яндекс» и Mail.ru Group, а в СМИ пошли утечки о том, что «Яндекс» ждет огосударствление. Акции «Яндекс» на Московской бирже упали почти на 20%, потери составили около 100 м лрд рублей.

НЕ ОТ ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ

«С точки зрения экономики страны в целом, сделки слияние-поглощения (если они происходят между российскими компаниями) имеют нейтральный эффект. Однако увеличение их частоты и объема – косвенное свидетельство того, что меняются оценки перспектив в тех или иных секторах. Эта переоценка и есть движущий фактор рынка M&A», – отмечает экономист Сергей Хестанов.

По данным Международной консалтинговой компании KPMG, в 2018 году рынок M&A, сократившись в денежном выражении на 7%, до $51,7 млрд, вырос по количеству сделок: с 552 в 2017 году до 652 в 2018 году. Причинами, по мнению экспертов, является отсутствие мега-сделок, однако аналитики отмечают, что и цена бизнеса в последнее время падает. Не исключено, что и в результате давления – например, сделка по полигону «Ядрово» была безденежной, хотя ранее его владелец оценивал активы своей компании в миллиард рублей.

Сейчас речь, скорее, идет не о классическом процессе M&A, а о ситуации вынужденной продажи, считает аналитик ГК «Финам» Алексей Калачёв. «С одной стороны, все меньше крупных инвесторов, готовых вложиться в российский рынок, с другой – есть компании, обладающие весьма большими возможностями – как та же «Роснефть», например, – рассуждает он. – При этом в экономике образовалось достаточно много кластеров, где положение довольно трудное и бизнес сам мечтает «окешиться» и выйти».

Проблема здесь не в том, что бизнесы покупают, а в том как раз, что покупателя найти очень трудно – если только не продать в 2-3 раза дешевле рынка, добавляет аналитик.

А ведь перед сменой курса в стране многие вкладывали в модернизацию, брали в лизинг оборудование, начинали новое строительство. «Тем, кто не успел достроиться сейчас очень тяжело. Огромное количество компаний, особенно, средних, особенно, в регионах, набрали в свое время кредитов – в том числе, валютных. После резкого ослабления рубля и падения спроса, они просто не могут их обслуживать. Причем, тот же ВЭБ раньше активно раздавал кредиты – а сейчас столь же активно банкротит неплательщиков: сменилось руководство банка, сменился курс», – говорит Алексей Калачёв.

Примером может служить Антипинский НПЗ. Крупнейший независимый нефтеперерабатывающий завод в России в течение нескольких лет вел модернизацию. По ее итогам глубина переработки достигла 98% – не всякий европейский НПЗ может этим похвастаться. Но основной бенефициар, Дмитрий Мазуров, не смог расплатиться по кредитам на модернизацию, которые брал у Сбербанка. Прямой долг завода Сбербанку составляет порядка $2,9 млрд (поручителем по долгам перед Сбербанком на такую сумму также является Мазуров), с учетом поручительств завода за компании группы New Stream Мазурова – $3,2 млрд.

Банк и написал заявление на Дмитрия Мазурова, по которому Следственный комитет возбудил уголовное дело об особо крупном хищении денежных средств, которые выделялись Антипинскому НПЗ по кредитной линии от Сбербанка. В мае этого года Сбербанк, на который приходится 60% долга завода и который с 2015 года несколько раз проводил его реструктуризацию, стал основным владельцем Антипинского НПЗ, а в июне 80% АНПЗ купила компания «Сокар Энергоресурс» – совместное предприятие с участием Сбербанка и группы отраслевых инвесторов. Сейчас, по данным СМИ, выкупить банкротящийся завод готовится компания «Сибнефтегазпереработка», владелец которой, по данным СМИ, связан с высокопоставленными чиновниками.

БЕЗ ИНТЕРЕСА

У российских компаний сейчас, в среднем, хорошо с деньгами, но инвестиции стагнируют: огосударствление экономики заткнуло важнейший канал перетока средств, говорится в исследовании Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). Прибыль в экономике в январе-мае 2019 года выросла почти на 25%, а инвестиционная активность росла не быстрее 0,4% в месяц, отмечается в докладе. Оказывается, деньги пошли не в инвестиции, а в рублевые депозиты, которые выросли почти на треть. Дело в том, что деньги есть преимущественно у нефтяников и газовиков, завершивших свои мегапроекты, но вложения в другие отрасли для них непрофильные и не поддерживаются главным акционером – государством, поясняет исследование. Перераспределить средства в экономике могли бы банки, но у них те же проблемы.

Переход активов в руки государственных, около-государственных структур или близких к государственным мужам лицам само по себе – явление не полезное. «Главный риск переделов собственности – это времянки, невозможность создать бизнес на несколько поколений вперед, желание спрятаться, не пытаться делать собственность и бизнес крупным, если ты не освящен государством. Все временно – и поэтому старательский лагерь, когда все конструкции – на сегодняшнее время. Качество – по самой нижней границе, после нас – хоть потоп, сорвать – и убраться», – объясняет экономист Яков Миркин.

Однако – и это тоже новая тенденция, – зачастую в руках государства или близких к нему структур ресурсы оказываются не от хорошей жизни. «К примеру, ЦБ, беря банки на санацию, рассчитывал их затем продать. А сейчас просто некому – нет покупателей. И такое положение во многих местах», – говорит Алексей Калачёв.

Когда некому продать – продают либо госкомпании, для которой проблемы убытков не критичны, пока платит бюджет, либо компании, которая имеет лоббистские возможности для получения прибыли внерыночными методами.

Один из примеров того, как госкомпании вначале скупают активы, а потом ищут им применение с помощью административных рычагов – «Ростелеком». С прошлого года он консолидировал по 75% акций в двух компаниях – разработчиках российской операционной системы «Аврора». А теперь ищет ей применение: вместе с Минкомсвязи госкомпания пытается сделать свой продукт якорным для 1,4 млн российских чиновников. Как сообщают СМИ, ссылаясь на свои источники, предлагается создать для них смартфон, а, возможно, и планшет на «Авроре» и услуги связи к ним. Главным аргументов выдвигается безопасность: мол, через иностранные «операционки» зарубежные разведслужбы могут получить доступ к государственным документам. И хотя мировой рынок уже поделен между операционными системами, а на создание продукта компания закладывает 6 лет, решение вполне может пройти. Во всяком случае, вице-премьер Максим Акимов уже доложил об «Авроре» президенту.

Безопасность – вообще беспроигрышный козырь, но не всегда стремление к ней идет на пользу. К примеру, желая обезопасить покупателей строящегося жилья от превращения в обманутых дольщиков, приняли закон о замене долевого строительства эскроу-счетами – когда покупатель кладет деньги в банк на специальный счет, а застройщик строит на кредит от банка. Причем, переход на эскроу-счета внезапно сократили – и с 1 июля порядка 60% застройщиков в стране оказались в подвешенном положении. «Они не смогли получить проектное финансирование, чтобы перейти на продажи через эскроу-счета, как предполагала реформа, но и не остались на старой модели, так как их проекты не удовлетворяют выдвинутым правительством критериям», – рассказывает Мария Литинецкая, управляющий партнер компании «Метриум», участник партнерской сети CBRE.

АНТИПИНСКИЙ НЕФТЕПЕРЕРАБАТЫВАЮЩИЙ ЗАВОД

В ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ. ФОТО: МАКСИМ СЛУЦКИЙ/ТАСС

Эти застройщики как раз и есть первые кандидаты на участие в сделках слияния и поглощения, уверена эксперт. «Скорее всего, их бизнес и проекты недостаточно ликвидны с точки зрения банков, поэтому они не получили проектного финансирования. Фактически они выводятся из легального поля, а значит, им придется либо перестраиваться, либо продавать площадки и свой бизнес. Полагаю, в ближайшие годы мы увидим процесс консолидации строительного бизнеса в руках более крупных и мощных игроков», – рассуждает она.

Однако результатом будет монополизация рынка – скорее всего, полагает Мария Литинецкая, на уровне регионов. «Сейчас на один субъект федерации в среднем приходится от 5 до 30 строительных компаний. В будущем их число сократится до 10 и меньше. При этом начнут формироваться крупные межрегиональные игроки, которые будут присутствовать сразу в нескольких соседних областях, краях или республиках, – поясняет она. – Уже сейчас есть крупные федеральные застройщики, такие как ЛСР или ПИК, присутствующие в разных регионах страны. Есть несколько десятков компаний, которые ведут строительство в 2-3 регионах. Появится ли крупный монополист федерального уровня (некая реинкарнация Госстроя)? На мой взгляд, этот сценарий все же маловероятен. Страна слишком большая и одинаково эффективно управлять строительным бизнесом в любой ее точке будет непросто, да и в этом нет необходимости. Тем не менее, на уровне отдельных регионов монополизация практически неизбежна». О том, что монополизация всегда ведет к росту цен и падению качества говорить излишне.

КОМУ ВОЙНА….

... А кому – мать родна, гласит поговорка. Какие бы драмы ни разыгрывались на рынке слияний и поглощений, этот рынок всегда был одним из самых интересных для биржевых спекулянтов. Заработать на очередной сделке может и рядовой инвестор. Но и потерять тоже можно – рынок спекуляций на M&A рисковый. Независимый финансовый советник Наталья Смирнова рассказывает, как извлечь прибыль.

«Мое мнение: если в сделках, так или иначе, завязано государство или госкомпания, то я не рекомендую подобные участия, т.к. трудно предсказать исход вмешательства государства, – предупреждает эксперт. – Все же это не коммерческая структура, ее вклад может как убить бизнес, так и дать толчок к новому росту. Лучше выждать до первых результатов после вмешательства государства и тогда принять решение – входить или нет».

Если же сделка чисто коммерческая между двумя частными бизнесами без примеси государства, то нужно смотреть, какая компания получит от сделки больше пользы. «Скажем, если гигант типа Google или Facebook покупают небольшую IT-компанию, то, очевидно, эффект от сделки для последней будет гораздо более значимый, чем для бизнеса поглощающего гиганта, так что акции именно IT-компании, скорее всего, прирастут сильнее, чем акции поглощающей компании, – объясняет Наталья Смирнова. – Если же поглощение предполагает, что давно стабильная компания покупает динамичную, то вполне может быть, что прирост акций поглощающей компании может оказаться даже более значимым, так как инвесторы воспримут сделку как выход компании на новый уровень или рынок. И при подобных сделках, конечно, идеальный инструмент для инвестиций – это акции той или иной компании, либо, если они есть, то фьючерсы на них». Если же сливаются две компании одного уровня, то бывает сложно оценить, кто больше выиграет, так что при слиянии равных прирост цен акций обеих сторон сделки будет сопоставим, добавляет эксперт.