Невидимки

В то утро в Бухте Надежды был обнаружен новый полиэтиленовый пакет. Внутри – десятая жертва Душителя из Сен-Виктории. И это – всего за три недели.

Неужели, безумие больших городов заразно? Десять лет назад подобные истории уже имели место в газетах Нового Орлеана и Батон-Ружа. Но не в Сен-Виктории. Впрочем, в местной газете не было даже подходящей для этого рубрики.

И все же Ноа Бурро предвидел это. Раньше других. Вокруг больших городов находились водохранилища. Из-за проливных дождей и ураганов, которые регулярно обрушивались на Луизиану, произошел разлив воды, и теперь она растеклась по извилистым бухточкам, разбросанным по аркадийской* глубинке.

Надо сказать, что почва для нищеты уже была подготовлена. Южный район Сен-Виктории постепенно превращался в трущобы. Ноа делал все, чтобы исправить ситуацию. Но ни армия, ни национальная гвардия, ни даже местные ополченцы не соизволили шевельнуть и мизинцем. Безумие людей распространилось в пространстве и во времени, и ничего нельзя было поделать.

Словно напоминая ему о реальности, рация его «Шевроле Тахо» затрещала.

– О’Мэлли говорит, что прошлой ночью он видел нечто странное.

Ноа выругался, и мотор его автомобиля яростно взревел. Он проскочил на 75-ю улицу, а затем развернулся, оставив на своем пути вихри пыли. Старик О’Мэлли жил на берегу залива, недалеко от трущоб. Одна мысль об этих выродках выводила шерифа из себя. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить его остановиться на обочине.

Он открыл бардачок. Маленькая коробочка с таблетками застряла между пачкой «Винстона» и фляжкой виски. Видимо, пока еще рановато… Ноа громко фыркнул и бросил взгляд в зеркала. Облако пыли едва рассеялось. В конце концов, он пожал плечами.

Минут через десять патрульная машина затормозила перед небольшим трейлером с дряхлым фасадом, изъеденным сыростью. Сгорбленная фигура старого ирландца покачивалась на кресле-качалке. О’Мэлли был одет в слишком маленький для него рыбацкий комбинезон, наполовину разорванный на уровне таза, что делало видным его огромный живот.

– Я хотел бы, чтобы Терри пришел и взял с меня показания, – бросил он в знак приветствия.

Ноа посмотрел на него недобрым взглядом. Он прочистил горло и закурил новую сигарету, зажав ее между зубами.

– Говори, старик. Что ты видел прошлой ночью?

Ирландец подставил ногу под кресло-качалку, чтобы прервать раскачивание. Его взгляд медленно переместился на другой берег, за спину шерифа. Ноа не нужно было оборачиваться, чтобы все понять. Наверное, это был один из бродяг, оказавшийся в тяжелом положении после последнего шторма. А старый рыбак, в конце концов, снова принялся раскачиваться.

– Вчера была молния. Она плыла по воде.

Ноа выпустил из ноздрей длинную струю дыма. Он повернулся, чтобы посмотреть на стоячую воду бухты. Силуэты голых кипарисов были похожи на решетки клетки. А в ней кто – пленники? Беглецы?

– В марте месяце не бывает молний, – сказал шериф.

О’Мэлли выглядел расстроенным. Подобное отношение вызвало у Ноа желание втоптать его голову в грязь.

– Я знаю, шериф, что в это время не бывает молний.

Провокация. Как обычно. Как не сойти с ума с такими вот придурками?

– Молния. Она была белой, – продолжал настаивать мужчина.

– Тогда вам лучше отдохнуть от бутылки, О’Мэлли.

Ноа резко повернулся на каблуках и бросил сигарету в реку. Старый рыбак что-то пробормотал. Шериф не был в этом уверен, но ему послышалось что-то вроде «кому вы это говорите».

Его кровь взбурлила.

– Говорят, вы опять избили мальчишку.

На этот раз это было уже слишком. Шериф угрожающим жестом обнажил дубинку. Старик вскрикнул, что еще больше разозлило Ноа. Он поднял дубинку, а потом обрушил ее на висок мужчины. Старик с визгом рухнул на пол. Рука у Ноа и правда была тяжелая, так что теперь у ирландца был хороший повод для стонов.

Подойдя к своему внедорожнику, он заметил то, что привлекло внимание О’Мэлли, на другой стороне реки. Там был припаркован черный автомобиль. Стекла его были тонированными, так что трудно было понять, есть кто в салоне или нет. Ноа оставил странное видение позади и двинулся в сторону полицейского участка.

Центр города был странным образом пуст. Похоже, все нуждающиеся в этом районе или невидимки, как он любил их называть, готовили какую-то дурацкую штуковину. Возле участка его ждали две машины с журналистами. Этих он не стал бы бить. Это было бы слишком рискованно.

Шериф обогнул кирпичное здание, чтобы припарковаться на заднем дворе. Тяжелые стальные двери, которые вели в подвал, были широко распахнуты, наверное, для того, чтобы выпустить оттуда тошнотворные ароматы. Это судмедэксперт из соседнего города устроился в подвале участка, превращенном за неимением места в импровизированный морг.

Глаза Ноа долго привыкали к темноте. От запаха ничего не осталось. Доктор Харрис полулежал на металлическом столе. Странная белесая форма, лежавшая на нем, была выпотрошена, словно банальная свинья.

– Ну что, док? Что-нибудь новое?

Пятидесятипятилетний эксперт с черепом, блестящим, словно светильник, аж подскочил. Он бросил на шерифа испепеляющий взгляд, а потом покосился на труп.

– Нет, шериф Бурро. Затылочная часть позвоночника перебита – жестоко, как обычно. Следы на шее и отсутствие воды в легких свидетельствуют, что его повесили перед тем, как бросить в воду.

– Может быть, это сведение счетов? Я даже не удивлюсь, узнав, что все эти головорезы у наших дверей воспользуются ситуацией, чтобы…

– Его язык был отрезан. Это Душитель. Я в этом убежден.

Ноа даже прикусил внутреннюю сторону щеки. Вообще-то он терпеливо относился к этому чудаку, но теперь вместо того, чтобы быть благодарным, он разозлился на то, что эта торшерная голова только что подтвердила его предчувствия, не предупреждая и не спрашивая мнения других.

– Мы нашли кое-что в его желудке. Терри сейчас изучает это.

Ноа побежал по лестнице. Он почувствовал у себя за спиной настойчивый взгляд доктора. Это он настоял на осмотре подростка, которого Ноа привез в участок накануне. Он тогда воздержался от комментариев, но Ноа знал, в каком лагере находится судмедэксперт. Видеть своих детей, веселящихся в разрушенных хибарах, и их родителей, подсевших на какие-то снадобья, поставляемые «авторитетами» из соседнего города, – это не составляло для него никаких проблем.

Заместитель шерифа сидел за своим столом и вертел в руках небольшой пластиковый прямоугольник.

– Что это?

– Дурная шутка, – рассеянно ответил Терри.

Ноа буквально вжался в спину коллеге. Это была карточка, пересеченная в центре толстой царапиной, и она еще была покрыта вязкой материей.

– Парень сложил карточку, прежде чем проглотить ее. Чтобы быть уверенным, что мы сможем его опознать.

– Это даже забавно для невидимки.

Терри удивленно посмотрел на него.

– Невидимки? Я что-то не понимаю.

Шериф заметил наполовину изъеденную кислотой надпись.

– Похоже на водительские права. Это иностранец?

– Не думаю. Хотя, вообще-то, я не знаю, – ответил Терри.

– Почему ты сказал «дурная шутка»?

– Потому что тот, кому это принадлежало, еще не родился.

Помощник поднял лупу к карточке. Невероятно! Указанная дата рождения – 1 мая 2027 года. Терри, несомненно, был прав, это могла быть только чья-то дурная шутка. Ведь наркобизнес часто шел рука об руку с оборотом фальшивыми документами. И хотя дата выглядела странной, снова начинать расследование не имело смысла.

– А О’Мэлли? Что он видел прошлой ночью?

Шериф нервным жестом провел рукой по лицу.

– Хм... Да... Он говорит, что видел грозу.

Ноа поправил ремень. Было уже три часа дня. Через два часа его жена пойдет на службу. Он должен был вернуться домой, чтобы позаботиться о малыше.

– Белая молния?

Шериф повернулся лицом к своему заместителю. Тот с суровым видом наблюдал за ним.

– Хм... Да. Думаю, да, – подтвердил Ноа.

– Как и тот мальчишка, которого вы задержали прошлой ночью.

Ноа помнил взгляд подростка, но не подобное заявление. Он, недолго думая, покинул полицейский участок. 75-я улица была по-прежнему пустынной. Ветерок шевелил камыши по обе стороны дороги, и самые безрассудные из них терлись о бамперы «Шевроле Тахо».

Машина его жены была все еще припаркована у подъезда. Лучше бы было, если бы она не валялась на диване с иголкой в руке. Этого Ноа терпеть не мог. Поднимаясь по небольшой каменной тропинке, он также увидел черный автомобиль, замеченный ранее днем. Седан был припаркован на дороге, в нескольких метрах от его дома. Было ли это связано с тем ребенком, которого он немного встряхнул накануне? Ему было все равно – это его город. Он не собирался позволять кому-то что-то себе диктовать в его профессии. И если у кого-то возникли проблемы, пусть они сами придут к нему.

Шериф уже собирался открыть входную дверь, как вдруг остановился. В отражении стекла промелькнула тень. Он медленно повернулся, держась рукой за кобуру. Но – никого. Камыши продолжали равнодушно раскачиваться.

В конце концов, он вернулся домой. Жена ждала его в гостиной, сидя на старом бархатном диване. Она выглядела трезвой, чистой, и все же она представляла собой нечто отвратительное. Волосы на затылке шерифа ощетинились, когда он встретил ее взгляд, ибо тот был полон упреков.

– Ноа, что случилось вчера? Что ты сделал?

Шериф схватил лежавшую на тумбочке пачку сигарет, не удосужившись ответить. Через кухонное окно он заметил две новые тени. Никогда бы они не осмелились вернуться. Потухший взгляд шерифа зацепил бутылку бурбона на столе в гостиной. Она терпеливо ждала его. Жена вскочила, чтобы преградить ему дорогу. Она указала на входную дверь.

– Они пришли к тебе, Ноа, говорят, что ты напал на ребенка из трущоб.

– Что ты об этом знаешь? Ты пытаешься их защищать потому, что сама оттуда?

Ноа оттолкнул стоявшую перед ним хрупкую фигуру. Она отступила на шаг, прежде чем прийти в себя. Она находилась не в своем естественном состоянии. Шериф яростно схватил ее за предплечья, чтобы осмотреть их.

– Ты опять начала? Где следы от иглы?

– Ты сумасшедший, Ноа.

Шериф дернул плечом, прежде чем яростно чмокнуть спутницу в щеку. И тут что-то рикошетило у него во рту. Наверное, у нее был выбит зуб – ибо таковы бывают опустошения, производимые наркотиками.

Жена поднесла руку к губам. Из них потекла темная жидкость. Она не видела удара. А Ноа воспользовался затишьем, чтобы излить в этом все свое разочарование.

И он прокричал все, в чем он ее хотел упрекнуть. Про все то, что он сделал для нее, и что она так и не вернула ему. В промежутке между двумя всплесками Ноа схватил бутылку бурбона и допил ее в два глубоких глотка. В тот же миг дверь с грохотом распахнулась.

Двое мужчин бросились вперед. Ноа быстро опознал их. Наркоманы. Невидимки.

Шериф разбил бутылку бурбона о край тумбочки и направил осколок в их сторону. Их взгляды переместились на жену Ноа, и они замерли. Она вскинула руки, чтобы остановить их.

Мужчины бросились на Ноа, а тот принялся молотить кулаками и ногами. Он нанес несколько ударов, ничего не говоря, и мужчины, в конце концов, отступили. И тогда он вытащил пистолет.

Шериф опустился на диван. И только тогда он заметил мальчишку. Тот укрылся на кухне. Шум его явно напугал. Как давно он был дома? Что он видел? Слезы уже не текли по его щекам, и все же он молчал. Мальчишка был не в состоянии выразить свое горе.

Его чертова мать уже была в ванной, слишком занятая своей внешностью, которую она, однако, привыкла уничтожать, когда еще жила с этими маргиналами, рядом с трущобами. Шериф брызнул немного воды на лицо, прежде чем отвести мальчика в его комнату.

Он опустился на колени и сжал руки ребенка в своих.

– Все в порядке, малыш, все в порядке.

– Кто были эти люди, папа?

Ноа с жалостью посмотрел на мальчишку. Тот был в ужасе.

– Это призраки. Папа снова пытается сделать их невидимыми.

– Они так шумели. Папа, я боюсь.

– Я знаю, сынок. Папа постарается сделать их немыми, если это тебя успокоит.

Из кухни донеслось рыдание. Ноа почувствовал, что ярость все еще клокочет в нем. Он еще не закончил с матерью. Это она устраивала сцены перед их сыном, собирая всех здешних придурков. Он собирался заставить ее заплатить за все.

Через три часа, прибрав в доме и в саду, Ноа отправился в путь к бухте. Добравшись до края канала, он не мог не вспомнить о Душителе. Возможно, это была лишь тень, но она выводила город из-под контроля. Его существование обозначали лишь тела, которые доставали из этих мутных каналов. Что бы там ни говорили, этот лунатик показался ему более заметным, чем большинство жителей Сен-Виктории. По крайней мере, он чем-то отмечался в городе.

Ноа достал из «Шевроле Тахо» несколько мешков для мусора. Вечером мать мальчика устроила ему очередной концерт. Она угрожала ему покончить с жизнью прямо у него на глазах. В конце концов, он привел ее в сознание, но тарелки были разбиты, а одежда порвана. Шериф ловил себя на мысли, что, избавившись от всего, он сможет как-то скрасить этот ужасный день. И пойти в более здоровом направлении. Для ребенка. Для жены. И для него самого.

Ему было немного стыдно бросать в канал свой мусор, но свалка в этот час была закрыта, а шерифу нужно было как можно скорее избавиться от всего этого.

Спускаясь по узкой тропинке, соединявшей дом с берегом реки, Ноа почувствовал, что в атмосфере происходят какие-то изменения. Воздух заряжался электричеством, становилось как-то тяжело, душно. Шериф не помнил такой погоды в это время года. Но, в конце концов, раз уж все пошло наперекосяк, то месяц март вполне мог весело поиграть в июль.

Шериф обернулся. Берега реки были пусты, и все же он чувствовал, что за ним наблюдают. Это было чье-то присутствие, одновременно враждебное и знакомое. А потом случилось немыслимое. Над водой материализовалось густое облако тумана, быстро пробитое лучами света.

Молния. Белая.

Потом силуэт на лодке. Ноа бросился к берегу реки. Он продвигался вперед, пока вода не поднялась выше колен. Он выхватил пистолет и направил его в сторону лодки.

Незнакомец, находившийся на борту, наблюдал за ним. Он не боялся, он был уверен в себе. Его лицо было трудно различить в тумане, но когда молния сверкнула в нескольких дюймах от лодки, Ноа встретился с ним взглядом.

Он знал этого человека, но не мог его опознать. Лодка беззвучно развернулась и исчезла в тумане. Шериф вышел из оцепенения и принялся ощупывать воду вокруг себя. Что, если этот человек избавился от тела? А если он Душитель? Неужели, он упустил свой единственный шанс поймать его?

Ноа поднялся по узкой тропинке к своей машине. Черный седан появился вновь. На этот раз рядом с ним стояли двое мужчин. Один из них осматривал машину шерифа, другой терпеливо ждал. Их наряд был классическим – темный костюм и белая рубашка – хотя и довольно необычным для аркадийской округи.

Федералы? Здесь, в Сан-Виктории? Если хорошенько подумать, шерифа насторожило не их одеяние или инквизиторское отношение. Было что-то еще.

– Кто вы?

Человек, осматривавший патрульную машину, не реагировал. Тот, что стоял, прислонившись к старенькому черному «Форду», выпрямился. Его напряженный взгляд окинул Ноа с головы до ног. У начальника полиции возникло неприятное ощущение, что человек знает о нем все, что он читает в его мыслях с вызывающей недоумение легкостью.

Ноа готов был направить оружие на незнакомых людей, он не боялся такого поворота событий. И потом в этих двух мужчинах не было ничего обнадеживающего или безобидного, совсем наоборот. Однако он почувствовал, что какая-то таинственная сила заблокировала его запястье. И он был не в силах сделать ни малейшего движения.

По мере того, как тянулись секунды, ему в голову пришла другая мысль. Какое-то предчувствие, вернее, предостережение. Даже если бы ему удалось дотянуться до кобуры, мужчинам не составило бы труда обезвредить его. Сломить его дух, его тело, возможно, и то, и другое.

– Чуть больше месяца назад на другой стороне бухты было обнаружено тело.

У человека в черном был вялый голос, лишенный эмоций и, возможно, даже жизни.

– О чем это вы говорите?

– О первой жертве Душителя.

Ноа нахмурился. Неужели, дело оказалось настолько громким, что в высших сферах решили послать сюда двух агентов? Даже не предупредив его об этом?

– Его обнаружил шериф соседнего города, – сообщил мужчина, показывая на тонкую папку без наклейки с подписью и без какого-либо другого административного знака.

Ноа принялся водить взглядом справа налево, разглядывая снимки, которые находились в папке. Даже после нескольких дней, проведенных в воде, это не вызывало сомнений – жертвой был один из наркоманов, бродивших по трущобам. Он уже собирался отдать папку, как вдруг замер. На спине мужчины он увидел странную татуировку.

«Мария, навсегда, лето 2029 года».

– Будут и другие жертвы. Больше тридцати.

– Что? Откуда вы это знаете? – спросил у них Ноа.

– Нам трудно это объяснить. Но мы знаем.

Начальник полиции принялся массировать лоб, у него вдруг появилась мигрень. Ему срочно нужна была таблетка. И много алкоголя, чтобы забыть этот вечер.

– Я... Мне кажется, он был здесь, – наконец произнес Ноа. – Несколько минут назад. На воде я увидел…

– Мы тоже видели.

Шериф почувствовал, как в нем закипает глухая ярость. Он сжал кулаки так сильно, что готов уже был услышать, как затрещат его кости. Однако, опустив голову, он увидел, что его руки по-прежнему неподвижно висят вдоль тела.

– По... Почему вы не остановили его?

– Потому что он еще не выдал нам все свои секреты, – заверил один из странных людей. – Мы хотим знать, как ему удается передвигаться таким образом.

– Передвигаться? О чем вы говорите? Это, наверняка, местный парень, он убивает только невидимых.

Два странных существа удовлетворенно посмотрели друг на друга и вернулись в свой автомобиль.

– Кто он? Кто такой этот Душитель?

– Пока рано, – признался тот, кто был на пассажирском месте, и захлопнул дверцу.

Только когда машина исчезла за поворотом, Ноа почувствовал, что, наконец, освободился от странного паралича.

Взгляды обоих мужчин отпечатались в его сознании. У них были худые лица, костлявые черты, словно плоть в любую секунду могла лопнуть под давлением скул. И в их обликах было что-то трупное. Даже окружающая природа казалась иной. Камыши перестали двигаться.

Ноа вернулся в комфортный салон своего автомобиля и проглотил три таблетки, сделав глоток из фляжки. Он взял курс на север. Он должен был вернуться домой. Найти сына.

Шериф остановил внедорожник посреди тропы. В доме не было никаких следов его сына. Он воспользовался этим и схватил бутылку односолодового, которую тут же наполовину опорожнил в большую кружку. Слеза скатилась по его правой щеке, когда он заметил следы крови на кухне. Он вылил остаток бутылки в ту же кружку и подошел к единственной семейной фотографии, висевшей в гостиной.

Александра, малыш и Ноа.

Малыш.

Странный силуэт, который он заметил в лодке на канале. Взгляд, который, как ему показалось, он узнал. Он был такой же, как у ребенка.

Оставалось только одно. Исчезнуть, оказаться подальше. Ноа направился в погреб. Там лежала толстая веревка. Он завязал петлю и просунул голову внутрь. Он зацепил веревку другим концом за одну из балок погреба.

Взобравшись на стул, с затуманенными слезами глазами, он поймал себя на том, что пробормотал следующие слова:

– Ублюдки-наркоманы. Ублюдки-невидимки. Это все из-за них. Я должен был убить их всех.

Ноа лишил себя жизни резким прыжком, последним. Он почувствовал, как по его телу пробежала молния. Ноги его застыли почти мгновенно. Страшная волна пробежала по его спине. Словно что-то сломалось. Может быть, шейные позвонки.

Свет начал гаснуть. И прежде чем он исчез совсем, он заметил маленькую фигурку в одном из углов погреба.

Мальчуган.

Он был там.

Он все видел.

_________________

* Аркадия — город на севере Луизианы (США).