НОВОСТИ
14.10.2024 05:55
ЭКСКЛЮЗИВЫ
Ошибка генерала Юденича
Совместно с:
13.11.2018
В конце октября – начале ноября, 99 лет назад, произошли события, которые вполне могли бы стать поворотным моментом в истории России. И отчасти стали. Гражданская война, бушевавшая на всей территории рухнувшей империи, уничтожила миллионы человек. Под жернова истории попали люди всех классов и сословий, но первыми пострадали те, кто до конца остался верен понятиям чести и доблести. Они шли под разными знаменами, но у всех была своя правда. И правда победителей не выше, чем правда побежденных.
В октябре 1919 года началось наступление антибольшевистких сил на Петроград, едва не стоившее жизни молодой Республике Советов. Руководил наступлением генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич. Казалось, он словно возник ниоткуда только для того, чтобы возглавить этот поход, и растворился сразу после его окончания.
УДАР В СЕРДЦЕ РЕВОЛЮЦИИ
Но на самом деле это не так. Генерал Юденич был одним из талантливейших полководцев Российской Императорской армии. В 1916 году русские войска под его командованием совершили беспримерный зимний марш, захватили неприступную крепость Эрзерум и предприняли наступление в глубь Турции. Действия Юденича на Кавказском фронте предотвратили прорыв врага в район Волги, взрыв басмаческого движения и расчленение империи еще в начале Первой мировой войны.
Николай Николаевич не принял переворот февраля 1917 года и не пожелал искать милости у глубоко презираемой им новой власти. Выйдя в отставку, он поселился в Петрограде, бурлившем от выступления народных масс. Жить приходилось нелегально, под охраной дворника – в прошлом фельд-
фебеля одного из гвардейских полков. Но прятаться и ждать ареста было не в характере Юденича. Он деятельно занялся организацией тайной офицерской антибольшевистской группы. Можно клеймить позором бесстрашного генерала, можно петь ему хвалу – ему не было дела ни до первого, ни до второго. В своем порыве он был совершенно искренен, и единственное, чего желал, – восстановления величия и славы России.
Перебравшись с подложными документами в Финляндию, Юденич заручился поддержкой еще одного русского генерала, регента Финляндии Карла Маннергейма и начал формировать войска для освобождения столицы Российской империи. Среди тех, кто спасался в Финляндии от новой власти, было множество офицеров, готовых взяться за оружие. Маннергейм организации воинских частей не мешал, но и помогать не рвался. Условием поддержки Белого движения он назвал признание независимости Финляндии и уступку ей значительных территорий, вплоть до Кольского полуострова. На такие условия Юденич пойти не мог, не желал, да и попросту не имел права.
Он предельно четко высказал свое понимание задач, стоящих перед Белой гвардией: «У русской Белой гвардии одна цель – изгнать большевиков из России. Политической программы у гвардии нет. Она немонархическая и нереспубликанская. Как военная организация она не интересуется вопросами политической партийности». В этом утверждении фактически сформулировано жизненное кредо Юденича.
Увидев в деятельном русском генерале таран для достижения собственных интересов, Латвия и Эстония заверили Николая Николаевича в своей поддержке. Англия также решила сделать на него ставку, помочь оружием, снаряжением и деньгами. Юденич, сам того не понимая, оказался заложником в большой политической игре. В начале июня 1919 года Верховный правитель России адмирал А. В. Колчак назначил генерала Юденича главнокомандующим всеми русскими сухопутными и морскими вооруженными силами против большевиков на Северо-Западном фронте.
И тут понятия офицерской чести, святости клятв и боевого братства сыграли с ним злую шутку, но генерал Юденич вырос на нерушимости этих понятий. Однако когда речь идет о политике, тем более о политике британской, подразумеваются совсем иные принципы – как предупреждал литературный герой сэр Майкрофт Холмс брата Шерлока: «Поскольку ты будешь иметь дело не c преступным миром, а с политиками – не верь никому, ни единому слову». Юденич верил политикам.
БЕГУЩИЙ ПО РЕВОЛЮЦИОННЫМ ВОЛНАМ
Никакого Северо-Западного фронта на тот момент не существовало. Согласно довольно шатким договоренностям, наступать на Петроград должны были воинские формирования Северо-Западной армии (на деле – несколько разрозненных отрядов, разбросанных по большой территории, причем каждый имел собственного командующего), Западная добровольческая армия под командованием полковника князя П. Р. Бермондт-Авалова и вооруженные силы самопровозглашенных республик Прибалтики и Польши. Северо-Западное правительство, военным министром которого был назначен генерал Юденич, для такого случая даже оформило признание независимости Эстонии – чего не сделаешь ради верного союзника!
Прежде чем начать излагать события самого наступления, следует подробнее рассказать о командующем Западной добровольческой армии, носившем звонкий княжеский титул. Это был настоящий авантюрист с размахом и фантазией, своего рода образец, достойный помещения в палату мер и весов в качестве эталона. До сих пор никто не знает, где и когда родился этот деятель Белого движения. Одни утверждали, что он крещеный караим, другие считали его уссурийским казаком, третьи признавали его родство с кахетинским князем Аваловым, усыновившим молодого храбреца. Личной отвагой Господь и впрямь наградил его сполна.
Военную службу Павел Рафаилович Бермондт начал в 1901 году капельмейстером. Участвуя в сражениях Русско-японской войны, он дважды был награжден Георгиевским крестом, стал прапорщиком и числился в Уссурийском казачьем войске в звании хорунжего. В 1909 году он уже был корнетом 1-го уланского полка, в годы Первой мировой войны дослужился до ротмистра, был награжден аннинской шашкой «За храбрость». В течение службы перенес семь ранений. Во время Февральской революции был избран командиром Санкт-Петербургского уланского полка, и на этом основании Временное правительство произвело его в полковники. Почему бы и нет? Погоны и звездочки для суконных душ тогда стоили недорого, а бумага все стерпит. Впрочем, следует отметить, что о солдатах новоиспеченный полковник действительно заботился по-отечески и те его искренне любили.
В 1918 году он служил в контрразведке в Киеве при гетмане Скоропадском и там близко сошелся с представителями германской администрации. После захвата Киева петлюровцами уссурийский казачий князь был схвачен и приговорен к расстрелу, но при деятельной помощи немецких «друзей» смог выбраться из тюрьмы и отправился на чужбину, где под эгидой немецкого военного командования начал формирование русско-германского отряда для борьбы с большевиками.
После того как Германия подписала капитуляцию в ноябре 1918 года, Бермондт-Авалов в апреле 1919 года вновь появился в бывших российских землях, на этот раз в Латвии, сотрясаемой внутренними усобицами и войной с Эстонией. Многие немецкие офицеры, не желая складывать оружие после ненавистной им капитуляции, записывались в отряд имени графа Келлера, как назвал свое войско кахетино-уссуриец, – доблестного русского генерала. У них был дальний прицел – здесь, на территории самопровозглашенных республик, они уже не были остатками немецкой армии. Они носили на рукавах восьмиконечный православный крест и числились русскими войсками. Ну а потом, когда с большевиками будет покончено, что может помешать им как единственной реальной военной силе вернуться к провозглашенному в конце существования Второго рейха в этих землях герцогству Балтийскому?!
В кратчайшие сроки отряд ротмистра-полковника Авалова превратился в настоящую армию. Она насчитывала более 55 тыс. штыков и сабель, 4 бронепоезда, множество орудий и пулеметов, бронемашины и 120 самолетов! Кроме того, немцы одолжили бравому князю 400 млн марок. (Для сравнения: армия Финляндии на тот момент насчитывала 60 тыс. бойцов и командиров.) При этом 80% «аваловцев» составляли чистопородные немцы.
«ВСЕ НА ОБОРОНУ ПЕТРОГРАДА!»
Между тем генерал Юденич, формально командовавший и этим воинством, готовился к походу на Петроград. В его распоряжении, по самым оптимистическим оценкам, находилось 17 800 штыков, 700 сабель,
4 бронепоезда, 57 орудий, 4 легких танка и 2 броневика. При этом всякий раз получение денег для закупок самого необходимого превращалось для него в настоящий бой, тогда как сердце его требовало совсем иных сражений. Оборонявшая Петроград 7-я армия красных была гораздо многочисленнее войск Юденича, но тому не впервой было атаковать превосходящего, хорошо вооруженного противника.
Начало движения Северо-Западной армии на бывшую столицу было триумфальным. Разработанный Юденичем план работал безукоризненно. Красные отступали, бросая свои позиции, зачастую просто дезертируя или переходя на сторону белых. Плечом к плечу с добровольцами шли и эстонцы. Они резонно опасались, что, едва встав на ноги,
Красный Петроград решит вернуть удобный Ревельский порт, невзирая на то, что его уже именовали Таллином.
Революция лишь тогда чего-нибудь стоит, когда она умеет обороняться!
Понимая катастрофичность положения, Ленин бросил знаменитый клич «Все на защиту Петрограда!». На организацию обороны города были направлены лучшие руководящие кадры: Лев Троцкий и Иосиф Сталин. За год до этого интересы двух революционных вожаков уже пересекались при обороне Царицына (будущего Сталинграда). Могущественный председатель Реввоенсовета оттеснил Иосифа Виссарионовича от управления делами, фактически обвинив его в профнепригодности. Тот хорошо запомнил нанесенное ему оскорбление. Теперь ситуация имела шанс повториться, и карьера Сталина находилась под большим вопросом.
К моменту прибытия заклятых соратников Петроград уже готовился к уличным боям. Повсюду звучала новая переделка старой песни: «Смело мы в бой пойдем за власть Советов и как один умрем в борьбе за это». Дивизии Юденича неуклонно приближались, белогвардейское подполье активно действовало в самом городе, к тому же в Петрограде стало известно, что генерал везет на помощь оголодавшему городу специально закупленные запасы продовольствия. Все это не добавляло энтузиазма потенциальным защитникам – армия красных таяла на глазах.
Прибыв на фронт, Лев Троцкий осуществил в Свияжске децимацию – расстрел каждого десятого солдата из 2-го Петроградского полка, отступившего без приказа. Не менее жестокие меры применялись к пойманным дезертирам. Сталин и Троцкий буквально соревновались в том, кто сделает больше для пресечения общей паники и организации четкой работы армии, флота и городского управления. А дивизии Юденича тем временем уже вышли к Пулковским высотам и в бинокли наблюдали купол Исаакиевского собора. Понимая отчаянность положения, Троцкий лично с винтовкой в руках водил балтийских матросов в контратаку. Требования прислать на помощь свежие революционные части летели в Москву ежечасно, но Ленин уже сомневался – имеет ли смысл дальше удерживать в своих руках обреченный город?
Дела Республики Советов в эти дни складывались крайне плохо. С Юга на Москву без остановки двигалась Добровольческая армия А. И. Деникина, поддержанная французами; Урал и Сибирь были отрезаны, и там безраздельно властвовал адмирал Колчак с японцами и белочехами; на Волге продолжались кровопролитные бои, с тем чтобы не дать соединиться войскам Деникина и Колчака. На Севере, в Мурманске и Архангельске, высадились англичане, в качестве щита двигая перед собой белого генерала Е. К. Миллера. На Петроград наступал Юденич… Всякий понимающий в военном деле мог с полной уверенностью заявить, что крах большевиков – дело ближайшего времени. Но произошло чудо.
ГОСПОДИ, ИЗБАВЬ НАС ОТ ДРУЗЕЙ, А С ВРАГАМИ МЫ И САМИ РАЗБЕРЕМСЯ!
Когда Юденич планировал поход на Петроград, он понимал, что условно подчиненный ему князь Бермондт-Авалов – птица непредсказуемого полета. Этот командующий, обзаведшийся уже генеральским чином, всецело играл на руку немцам. И все же Юденичу пришлось рассчитывать на бывшего капельмейстера. Перед Западной добровольческой армией стояла четкая боевая задача – двигаясь через Великие Луки, достичь станции Бологое и перерезать железную дорогу, связывающую Москву и Петроград. Задача крайне ответственная – достаточно сказать, что если в начале похода Юденича на Петроград 7-я армия РККА, находившаяся под командованием бывшего царского полковника С. Д. Харламова, насчитывала 22 500 штыков, 1100 сабель,
60 орудий и 2 бронепоезда, то к началу ноября, после всех потерь и массового дезертирства, благодаря непрерывному сообщению между Петроградом и Москвой она имела в своих рядах 43 380 штыков, 1336 сабель, 491 орудие, 927 пулеметов, 23 самолета, 4 аэростата,
4 бронепоезда и 4 бронемашины. Кроме того, силами рабочих-путиловцев на заводе были построены 2 танка. Первых в Красной Армии!
Силы Юденича были рассредоточены от Пулковских высот до Пскова, усталость и нехватка боеприпасов давали о себе знать. Чтобы скрыть фатальный недостаток сил, белогвардейцы атаковали по ночам. И все же численный перевес красных был слишком велик. Попытка перекрыть движение по железной дороге силами одной из белых бригад, столь необходимых под Пет-роградом, не увенчалось успехом. Паника красных войск была подавлена, обновленные полки обрели стойкость и наступательный порыв. Триумфальное наступление белых сменилось их вынужденным отходом.
В это время князь Бермондт-Авалов в ответ на распоряжения выступить к Нарве, на помощь главнокомандующему, затребовал у английского командования гарантий, что его корпусу на новом месте будут предоставлены условия не менее комфортные, нежели в Латвии. Понятная забота для командира наемников, но отнюдь не для белого генерала, пекущегося об освобождении Отечества. Англичане ответили отказом. Тогда генерал решил сам поиграть в войну и пошел на… союзную Ригу.
Латышское командование сбежало, едва узнав о проделках уссурийского кахетинца, но местные студенческие отряды самообороны уничтожили мосты через Западную Двину и тем самым остановили наступление. Из Риги английскому командованию полетели телеграммы с просьбой оказать немедленную помощь «верным союзникам». И помощь пришла! Англичане вывели из Финского залива флот, контролировавший подступы к Петрограду, эстонцы сняли с фронта дивизии, наступавшие по побережью, и отправились на помощь Риге. Их едва ли озаботило, что этим они оголяют фланг и без того измотанной и ослабленной армии Юденича, – до нее ли, когда приблудный князь топчет их собственные огороды?! В середине ноября армия Юденича с боями откатилась к эстонской границе.
гражданская война. батарея, охранявшая смольный в день наступления юденича на петроград. 1919 / фото ТАСС
«Еще совсем недавно русские и эстонцы сражались плечом к плечу против общего врага, а большая часть эстонской армии состояла из русских солдат и офицеров. Начав поход на Петроград, белогвардейцы освободили земли, отбитые за год до того у эстонцев Красной Армией; неужели же они не помогут в трудную минуту вчерашним соотечественникам?! Ведь еще совсем недавно Эстония была частью Великой империи!» – так или примерно так, вероятно, думал в те дни генерал Юденич. Но он был полководцем, а не политиком.
На эстонской стороне границы генерала ждала беспощадная реальность. Остатки его армии немедленно разоружали и банально грабили. Отбиралось все, имевшее ценность: добротные английские шинели, обувь – все, вплоть до золотых нательных крестов и обручальных колец. Несколько суток в мороз, под сильным ветром солдаты, офицеры и гражданские беженцы ночевали под открытым небом, умирали от холода и голода. Среди умерших большинство были женщины и дети.
На железнодорожных путях в Эстонии стояли тысячи вагонов со снаряжением и продовольствием Северо-Западной армии, но они были экспроприированы эстонским правительством. Остатки армии загнали в здания двух пустующих фабрик, обнесенных колючей проволокой. На территории этих концлагерей не было ни кроватей, ни белья, ни средств для обогрева. Не было даже простейших лекарств. В лагерях свирепствовал тиф. Прикрывавший отступление Талабский полк вышел к контрольно-пропускному пункту последним. На эстонской стороне он был разоружен и под стволами пулеметов выгнан обратно на лед реки, где был расстрелян красными.
Оказавшиеся в эстонском плену русские общественные и военные деятели обращались куда только могли. В частности, писали Черчиллю, гарантировавшему помощь Северо-Западной армии. Ответа не получили ни от кого. Вчерашним союзникам не было дела до генерала Юденича и его соратников. Выживших в тифозных бараках ждала каторга голодных лесозаготовок…
Много лет спустя, уже находясь в эмиграции, генерал Юденич не желал встречаться ни с кем из «политического бомонда». Сделал единственное исключение для лорда Уинстона Черчилля. История умалчивает, что именно он говорил британскому «льву», но можно предположить, что тот услышал о себе много нелестного. Характер у генерала был резкий, и правду Николай Николаевич говорил прямо в глаза.
А князь Бермондт-Авалов после разгрома своих «русских германцев» сбежал к немцам. Жил там вполне недурно, писал мемуары о борьбе с большевиками, стал одним из лидеров русских национал-социалистов, но жизнь свою закончил в застенках гестапо, проворовавшись на очередной политической авантюре.
Заклятые соратники Троцкий и Сталин, не поделив славу спасителя колыбели революции, до поры затаили друг к другу глухую ненависть. Во что это вылилось – уже совсем другая история.
Автор: Владимир СВЕРЖИН
Совместно с:
Комментарии