НОВОСТИ
Экс-следователя Тамбиева приговорили к 16 годам за рекордную взятку
ЭКСКЛЮЗИВЫ
sovsekretnoru
Ордена за «утопленника»

Ордена за «утопленника»

Ордена за «утопленника»
Автор: Владимир ВОРОНОВ
Совместно с:
27.04.2019

29 апреля 1939 года ЦК ВКП(б) утвердило проект Политбюро указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении большой группы сотрудников НКВД. Как гласил текст указа, «за успешное выполнение специального задания» орденами Красного Знамени награждены майор государственной безопасности Пётр Федотов и сержанты государственной безопасности Иван Киреев и Александр Рудаков; орденами Красной Звезды награждены младший лейтенант государственной безопасности Иван Балашов, лейтенант государственной безопасности Пётр Лоскутов и капитан государственной безопасности Илья Сошников; орденов «Знак Почета» удостоены майор государственной безопасности Илларион Гагуа, сержант государственной безопасности Владимир Мальков и капитаны государственной безопасности Яков Матусов и Леонид Райхман. Помимо награждений орденами, 25 сотрудников НКВД за выполнение этого же спецзадания приказами уже наркома внутренних дел СССР Берии награждены знаками «Почетного чекиста», боевым оружием и большими денежными премиями. 14 чекистам присвоены внеочередные специальные звания: троим – старшего майора государственной безопасности, семерым – майора госбезопасности, одному – капитана госбезопасности, а трое сержантов государственной безопасности, перескочив через две ступени, стали сразу старшими лейтенантами госбезопасности (в 1937–1943 гг. звание сержанта госбезопасности соответствовало армейскому лейтенанту, младшего лейтенанта ГБ – старшему лейтенанту, лейтенанта ГБ – капитану, старшего лейтенанта ГБ – армейскому майору, капитана ГБ – подполковнику, майора ГБ – комбригу, старшего майора ГБ – комдиву. – Прим. ред.). То есть за выполнение некоего спецзадания награждена большая группа сотрудников НКВД, в том числе боевыми орденами, хотя время на дворе стояло как бы мирное: по крайней мере, в апреле 1939 года СССР пока еще нигде и ни с кем не воевал. Да и никаких разведывательных или диверсионных заданий за границей награжденные, как выяснилось, также в жизни не выполняли и к охране государственных границ тоже ни малейшего отношения не имели. Что же это за спецоперация была такая?

Ларчик открывается просто. Указу предшествовала служебная записка Берии, направленная им 21 апреля 1939 года на имя Сталина. В документе Берия «НКВД СССР просит Вашего решения о награждении орденами за успешное выполнение специального задания Правительства СССР ряда работников НКВД, принимавших особо активное участие в розыске и аресте государственного преступника – бывшего Наркома Внутренних Дел УССР УСПЕНСКОГО А.И., перешедшего 14-го ноября 1938 года на нелегальное положение и до 16 апреля 1939 года скрывавшегося в разных городах Союза под фамилией ШМАШСКОВСКИЙ И.Л.».

Сталин представление утвердил, поставив на первом листе свою резолюцию: «За. И. Ст.». Там же и автограф Молотова. А уже рукой сталинского помощника, Поскребышева, дописано: «Т. Андреев – за, т. Калинин – за, т. Микоян – за, т. Ворошилов – за, т. Каганович – за, т. Жданов – за». Ну, еще бы кто-то попробовал быть против! Но вот первый и последний абзацы бериевского проекта рукой Сталина исправлены: он вычеркнул все про розыск и арест Успенского, оставив лишь нейтральное «За успешное выполнение специального задания». Такое вот оказалось спецзадание – поимка своего же высокопоставленного коллеги.

Чекистская биография Александра Успенского совершенно типовая: два класса сельского начального училища, двухклассное училище в Туле, да еще два класса приходского духовного училища. По сути, в его активе лишь начальное образование. Впрочем, как подсчитали Никита Петров и Константин Скоркин, авторы справочника «Кто руководил НКВД, 1934 – 1941», к осени 1938 года процент руководящих работников НКВД, имеющих лишь начальное образование (или вообще никакого), был максимальным – 42,67. А уж пресловутой церковно-приходской школе чекисты вообще должны памятник поставить: такого количества высокопоставленных кадров ВЧК – ОГПУ – НКВД не дало ни одно иное образовательное заведение! Да и дальше у Александра Успенского все шло достаточно типично: ни дня у станка или сохи (или хотя бы на фронтах гражданской), зато сразу стал секретарем волостного комбеда. Не имея ни образования, ни какого-либо опыта, быстро отличился на карательной ниве классовой битвы против односельчан и в 17 лет назначен начальником Алексинской районной милиции. Дальше – проще: снова замечен, отмечен и взят в ЧК – там начинал, как значится в его послужном списке, секретным уполномоченным. Затем было успешное и довольно быстрое продвижение по карьерным ступенькам. И в 1927 году Успенский уже начальник Экономического отдела (ЭКО) полномочного представительства ОГПУ по Уралу – ему было тогда 25 лет! Отличился при фальсификации так называемого «Шахтинского дела», за что сначала был отмечен знаком «Почетный работник ВЧК-ГПУ (V)» за № 475, а затем награжден и орденом Красного Знамени. Короткое время был заместителем начальника УНКВД Московской области, год – зам коменданта Московского Кремля по внутренней охране, 1936–1937 годы провел в Новосибирске и Оренбурге, выполняя наказ Ежова: «Не считаясь с жертвами, нанести полный оперативный удар по местным кадрам, блеснуть внушительной цифрой арестов». Не считался – за это был удостоен ордена Ленина и повышения до звания комиссара госбезопасности 3-го ранга, что соответствовало армейскому комкору. В Киеве Успенский тоже «блеснул», прибыв туда с указаниями Политбюро ЦК ВКП(б) еще больше усилить массовый террор. Ну, а потом Сталин решил, что пришел черед и Ежова с его людьми. Как обмолвился в узком кругу своих приближенных, среди которых был и Успенский, сильно подвыпивший Ежов, мы, мол, свое дело сделали и теперь больше не нужны, и от нас будут теперь «избавляться, как от ненужных свидетелей». Приняв информацию к сведению, Успенский стал готовиться к бегству. Уход за кордон в его положении был нереален, зато можно было имитировать самоубийство, растворившись на просторах СССР с подложными документами.

Как полагают исследователи, утром 14 ноября 1938 года Ежов позвонил Успенскому, сказав, что того скоро вызовут в Москву и дела плохи, так что ты, мол, сам смотри, как тебе ехать и куда тебе именно ехать… Собеседник Ежова намек понял. Днем он имитировал бурную деловую активность, а под утро уже следующего дня вышел из здания НКВД УССР «погулять пешком» и бесследно исчез. В его кабинете обнаружили записку: «Труп ищите в Днепре». Как вспоминал Никита Хрущев, бывший тогда первым секретарем ЦК КП(б) Украины, «водолазы сетями и крючьями облазили весь Днепр и речной берег, потому что Успенский оставил записку с намеками, что кончает жизнь самоубийством, бросается в Днепр. Нашли утонувшую свинью, а Успенского не оказалось». На нелегальном положении Успенскому удалось продержаться целых пять месяцев, что уже немалое достижение. Скрывался в Подмосковье, Туле, Казани, Арзамасе, Свердловске. Быть может, продержался бы и дольше, но розыскники установили одну из фамилий, на которую у него мог быть паспорт. Дальше – проще, и 16 апреля 1939 года Успенского взяли в камере хранения на станции Миасс Челябинской области, когда он пришел туда забирать сданные вещи…

Подготовил Владимир ВОРОНОВ 


Автор:  Владимир ВОРОНОВ
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку