Опора России

В 1839 году (180 лет назад) русский художник Карл Брюллов приступил к работе над картиной «Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581». Полотно, к сожалению, так и осталось незаконченным, однако это нисколько не умаляет значение самой битвы. Позже историк Николай Карамзин напишет об этом событии так: «Псков спас Россию от величайшей опасности». Центром обороны города стала тогда легендарная Покровская башня. Корреспондент «Совершенно секретно» побывал на месте былых боев и еще раз убедился в неприступности стен города.

Правда одна, все остальное – пропаганда, гласит девиз современных политтехнологов. Если подходить с этой точки зрения к историческому полотну Карла Брюлова и сравнить его с картиной «Стефан Баторий под Псковом» польского живописца Яна Матейко (1872 г.), то сразу бросается в глаза явное и, по всей видимости, преднамеренное искажение истории. Начнем с того, что на полотне изображен великий князь литовский Баторий, который принимает в своем лагере российских послов архиепископа Полоцкого и Великолуского Киприана II и боярина Ивана Нащокина. Их позы и выражения лиц недвусмысленны: унижено они просят о мире, предлагая завоевателю в качестве жеста доброй воли хлеб и соль. Выглядит это довольно странно: обычно так встречают желанных гостей, но не тех, кто пришел разорить твой дом. При этом фоном картины служат стены и купола осажденного города, дым пожарищ да воронье. Картина Брюлова, а точнее один из ее рабочих вариантов, заостряет внимание зрителя на крестном ходе, который должен морально поддержать защитников города. Рушится Свинорская башня, в стенной пролом уже лезут враги, но в этот критический момент руководитель обороны воевода Иван Шуйский с мечом и печорский игумен Тихон крестным знамением вдохновляют войско и народное ополчение на битву. В конце концов, польское войско было отброшено, что позже дало право Карамзину написать: «Сказка достойная суеверного века; но то истина, что Псков или Шуйский спас Россию от величайшей опасности, и память сей важной заслуги не изгладится в нашей истории, доколе мы не утратим любви к отечеству и своего имени». Чем же был так привлекателен для завоевателей средневековый Псков? Ответ на этот вопрос мы находим в записках секретаря канцелярии короля Стефана Батория, ксендза Пиотровского: «Любуемся Псковом. Господи, какой большой город! Точно Париж! Помоги нам, боже, с ним справиться…»

С этой почти хрестоматийной цитаты местные экскурсоводы начинают свой рассказ о легендарной осаде города, не забывая добавить, что столица Франции по сравнению с Псковом в конце XVI века выглядела довольно убого. Начнем с того, что в городе тогда проживало почти 60 тыс. жителей, в то время как в Париже в три раза меньше. Если же верить Патрику Зюскинду, автору знаменитого романа «Парфюмер: история одного убийцы», его состояние было ужасно и с точки зрения санитарии, а далее – совсем короткая цитата: «Улицы провоняли дерьмом, задние дворы воняли мочой, лестничные клетки воняли гниющим деревом и крысиным пометом, кухни – порченым углем и бараньим жиром; непроветриваемые комнаты воняли затхлой пылью, спальни – жирными простынями, сырыми пружинными матрасами и едким сладковатым запахом ночных горшков. Из каминов воняло серой, из кожевенных мастерских воняло едкой щелочью… Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Крестьянин вонял, как и священник, ученик ремесленника – как жена мастера, воняло всё дворянство, и даже король вонял, как дикое животное, а королева, как старая коза, и летом, и зимой…».

ПИЩИ И СНАРЯЖЕНИЯ НА 15 ЛЕТ

Понятно, что это описание лишь субъективный взгляд автора, тем не менее, он весьма близок к истине. Псков, как, впрочем, и вся Русь, в смысле гигиены выглядел куда более прилично, чем западная Европа. Достаточно сказать, что практически на каждом городском подворье стояла баня, где каждую неделю мылись, парились, выгоняя хвори, рожали, стирали. Однако не состояние города вызывало зависть заморских гостей, а его несметные богатства. Достаточно сказать, что в Пскове располагались два немецких торговых дома и один шведский, которые представляли интересы европейского купечества, а сам город входил в Ганзейский союз. Папский легат в Восточной Европе иезуит Антонио Поссевино писал в середине декабря 1581 года Баторию: «Ваше Величество и за 20 лет не возьмет крепостей, в которым стремится… В Пскове пищи и снаряжения на 15 лет». Подтверждение сказанному можно найти в Большой Челобитной, которые псковичи в 1650 году отправили на имя царя Алексея. В ней было прямо сказано, что по указу великого князя Ивана Васильевича «за три года до короля литовского… с Москвы и Замосковных городов, из великого Новгорода рожь и всякой хлеб, муку, сухари и толокно и крупы и свиные полти и соль и всякий съедобный запас… во град Псков в твои государевы житницы и кремль привозили, и с тем… запасом стояло во Пскове в кремле 900 (!) житниц, а всякий запас раздаван был служилым всяким жилецким людям, которые были в осаду и после осады во Пскове». Тут есть чему позавидовать, тем более что у Стефана Батория были серьезные проблемы со снабжением армии. Например, из-за недостатка денег ему пришлось частично отказаться от хорошо обученных и подготовленных наемников, но и те средства, которые выделялись Сеймом для ведения войны, нельзя было расходовать без его согласия – польская шляхта зорко следила за всеми тратами из опасения, что король сможет воспользоваться поддержкой наемников для усиления собственной власти. Как отмечает доктор исторических наук Александр Михайлов, ландскнехты были умелые и храбрые воины, однако их услуги (повторюсь) стоили очень дорого. Любая задержка жалования могла привести к тому, что наемники начинали игнорировать приказы, могли устроить бунт или просто уйти с поля боя. Поэтому вместо наемников пришлось рекрутировать необученных военному искусству крестьян, а за профессионализм король вынужден был приплачивать из собственных средств, которые были далеко не безграничны. Подтверждением сказанному служат записки все того же ксендза Пиотровского. В своем дневнике королевский секретарь отмечал, что «денег в этом году у нас мало, и весьма медленно собирают их; жолнерам обещали произвести уплату в Заволочье, для чего везут за ними 200 тысяч золотых, но что это значит для такого войска? Нужно бы вдвое столько заплатить за прежнюю службу»

Справка

Покровская башня находится в юго-западном углу оборонительных сооружений Окольного города, на берегу реки Великой. Она является одной из крупнейших в Европе: наружная длина в окружности достигает 90 м, толщина стен у основания до 6 м, высота – пять ярусов. Построена псковскими мастерами в конце XV – начале XVI веков.

НАПРАВЛЕНИЕ ГЛАВНОГО УДАРА

Тем не менее, кампания (1580 г.) для польского войска началась удачно: Стефану Баторию удалось захватить Великие Луки – важный стратегический пункт на российско-литовской границе. После этого у него был выбор: идти на Север – к Новгороду и Пскову или – прямо на Москву. У русского царя не было четкого плана действия, а само его войско было деморализовано и более того – порой просто разбегалось. Как, например, поступили нижегородские дворяне, которые ушли из прифронтового Невеля, когда узнали о подходе армии Батория. И все-таки польский король не решался нанести последний удар в самый центр России – слишком малы были его финансовые ресурсы. Однако, покорив богатый Псков, можно было не только расплатиться с наемниками, нанять новых, но главное – обеспечить войско запасами, которые позволило бы довести войну до победного конца. Взятие российской столицы приструнило бы и Сейм, где многие влиятельные магнаты выступали за скорейшее окончание войны. Не последнюю роль в выборе направления главного удара сыграл и… стольник Давыд Бельский, который в мае 1581 года перебежал к Баторию. Племянник самого Малюты Скуратова, некогда руководившего опричным войском, он убеждал польского короля напасть на Псков: «Людей во Пскове нет и наряд (артиллерия) вывезен и здадут тебе Псков тотчас». После долгих колебаний 21 июля 1581 года Стефан Баторий, имея под своим началом 47 тыс. войска, двинул его на север. На вооружении у поляков были даже осадные орудия – всего 20 стволов. Перед наступлением король отправил к Ивану Грозному послов с требованием отдать Польше Ливонию, а также северо-западные русские земли с городами Смоленск, Псков и Новгород. Однако Иван Грозный отказался идти на мировую. Между тем поляки захватили крепость Воронич, затем пал Остров, а к концу августа 1581 года королевские войска подошли к Пскову, который встретил неприятеля во всеоружии.

НЕ СКЛОННЫ К ШАТОСТИ

Как пишет доктор исторических наук Владимир Аракчеев, автор очерков по истории и культуре Псковской земли XIII–XIX веков, центром обороны стали башни Свинорская и Покровская, которые защищали город с юга. Они имели внушительный запас оружия и боеприпасов. Эксперт отмечает и высокий моральный дух защитников: Псков практически не пострадал от репрессий опричников, поэтому среди горожан не наблюдалось склонности к измене – «шатости». Многотысячному войску Батория противостоял гарнизон численностью до 15 тыс., из которого, примерно, три четверти составляли вооруженные горожане. Первоначально поляки выбрали для лагеря Никольский монастырь, в северных предместьях города, но псковичи открыли по нему ураганный огонь, который вынудил поменять место ставки, расположив ее на реке Промежице, вблизи с монастырем Св. Пантелеймона. Главное наступление предполагалось вести на южном участке городских стен от реки Великой до Великих ворот (современная площадь Победы). Местом для штурма был выбран участок крепости между Покровской и Свинузской башнями.

Первоначально королевский план был такой: выманить гарнизон из крепости и дать генеральную битву, потому что, согласно бытовавшему тогда мнению, русский солдат лучше защищается в крепости или в городе, нежели сражается в открытом поле. И такие попытки не раз предпринимались, однако отряды псковичей не поддавались на провокацию и, если выходили за ворота, то не отходили далеко, находясь все время под прикрытием гарнизона, засевшего на стенах. С утра 6 сентября 1581 года поляки начали обстреливать башни из орудий. Огонь был такой силы, что к вечеру следующего дня в стене образовался пролом шириной 50 метров, который позже назовут Батóриевым. Штурм начался 8 сентября. Все псковичи, от мала до велика, встали на защиту родного города. Сражение за Покровскую башню продолжалось до глубокой ночи и завершилось победой защитников крепости. В ходе боя осажденные потеряли 863 человека, а войско Стефана Батория — 5 тыс. воинов, что современниками было расценено не иначе, как чудо. Между тем, новейшие исследователи полагают, что без военной хитрости тут не обошлось. Версий при этом выдвигалось немало, порой – самые фантастические. Например, псковский писатель Николай Тулимонас в свое время обратил внимание на реплику летописца о том, что в день решающего штурма было очень солнечно. Вспомнил он и местное предание, будто находящаяся сейчас за Покровской башней Выползова слобода получила свое название оттого, что во время штурма Матерь Божья «ослепила поляков, а те и поползли назад, как кроты»

ОСАДА ПСКОВА ПОЛЬСКИМ КОРОЛЕМ СТЕФАНОМ БАТОРИЕМ В 1581. КАРЛ БРЮЛЛОВ, 1843. ФОТО:  YANDEX.RU

В самом деле, штурм города велся с южной стороны, то есть солнечные лучи, бившие в глаза защитникам, могли быть обращены на атакующих, например, с помощью… зеркал. Тем более, что именно таким способом Архимед, который, встав на защиту родных Сиракуз, сжег осаждавший город римский флот. Почему нечто подобное могло произойти и в Пскове? – выдвинул смелую гипотезу писатель, которая, впрочем, не была поддержана историческим сообществом. При этом все исследователи сходятся в том, что мужество горожан было беспримерно. «Даже женщины часто выполняют обязанности солдат: приносят камни или скатывают бревна, заранее приготовленные для этого, – писал в своем донесении посол римского папы в королевской ставке, иезуит Антонио Поссевино. – Этим они приносят большую пользу своим, а врагам наносят большой урон. Если кого-нибудь из защитников при натиске врагов разрывает при взрыве на части, его место занимает другой, второго – третий. В конце концов никто не щадит, ни сил, ни жизни». На участие слабого пола в боях сообщает и русский летописец: «Множество женщин сбежалось к проломному месту, и там великую помощь и облегчение принесли они христианским воинам», при этом деловито добавляя, что псковитянки добивали вражеских воинов, отставших от своих при отступлении. Так или иначе, но все последующие штурмы и продолжавшаяся 5 месяцев осада Пскова не принесли успеха врагу.

СТЕФАН БАТОРИЙ ПОД ПСКОВОМ. ЯН МАТЕЙКО, 1872. ФОТО:  YANDEX.RU

Наконец, 15 января 1582 года в Яме Запольском (вблизи современной Локни) начались переговоры. Без хлеба и соли, как придумал потом польский художник Ян Матейко, потому что именно российская делегация уже с позиции силы диктовала условия будущего мирного договора. Стефан Баторий не хотел признавать неудачу осады, но, в конце концов, ему пришлось отказаться от своих первоначальных требований и вернуть России все ранее захваченные им русские города. Последние отряды поляков покинули свои позиции у стен города 4 февраля 1582 года. Так героизм и мужество защитников Пскова спасли Русь от иноземных захватчиков. При этом все исследователи особо отмечают огромную роль, которую сыграла Покровская башня не только в самой обороне города, но и в истории России в целом.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Легендарная Покровская башня дожила до наших дней, став одним из символов города. Уже во второй половине ХХ века по проекту архитектора Всеволода Смирнова была проведена ее частичная реставрация, а также примыкающих к ней крепостных стен. Серьезный урон был нанесен башне пожаром, который произошел в 1995 году и полностью уничтожил ее деревянный шатер. Однако в декабре 2010 года купол восстановили. В настоящее время высота каменной части башни составляет около 24 м, а ее диаметр у основания около 28 м. В сентябре 2016 года Покровка, ряд других зданий культового и оборонного зодчества были признаны особо ценными и рекомендованы для включения в список всемирного наследия ЮНЕСКО в номинации «Памятники Древнего Пскова». Помимо этого неоднократно предлагалось создать в башне Музей мужества, посвященный славной обороне города. Основу экспозиции могли бы составить репродукции картин Яна Матейко и Карла Брюлова, которые хранятся в запасниках областного музея-заповедника, однако эта идея до сих пор так и осталась не реализованной.