О, сколько нам открытий чудных...

ФОТО: ВЛАДИМИР АСТАПКОВИЧ/«РИА НОВОСТИ»

220-летие со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, которое широко отмечается в эти дни – хороший повод, чтобы навестить Пушкинские горы, которые по-прежнему хранят немало загадок и тайн. Завесу одной из них решили приподнять российские кинематографисты.

В Михайловском начались натурные съемки нового фильма под рабочим названием «Учености плоды». В центре событий – пушкинский заповедник, но не в привычном ракурсе, а в годы Великой Отечественной войны. Краткая фабула киноленты такова: фашисты захватили Пушкиногорье. Знакомство и восхищение творчеством поэта не мешает им устраивать показательные казни мирных жителей. Кто-то из местных ушел в партизаны, кто-то пошел служить новой власти, но есть такие, кто надеется переждать лихолетье, считая, что их дело сторона. К ним относится и местный «левша» Сергей. Из Германии в пушкинские края приезжает некая госпожа Шиллер – профессор литературы, специалист по творчеству поэта. Она проводит экскурсии для солдат вермахта, рассказывая им о великом поэте. Спасение от войны Сергей и фрау Мария находят в поэзии Пушкина и… в любви. Однако вскоре из Берлина приходит приказ: вывезти из Михайловского все исторические ценности…

Согласитесь, лихо закрученный сюжет, а непосвященный зритель может даже решить, что все это придумки киношников. Между тем, консультант фильма, знаток истории заповедника Дарья Тимошенко, подтверждает, что события, которые легли в основу сценария, происходили на самом деле. Более того, по ее словам, когда речь заходит об оккупационном периоде Пушкинских гор, правда жизни превосходит любой вымысел.

НЕ ЗАРАСТЕТ НАРОДНАЯ ТРОПА...

«Начнем с того, что заповедник, открытый еще до Октябрьского переворота, выстоял в годы революционной смуты и продолжил работать во время войны. Оккупационные власти распорядились его открыть в августе 1941 года, и музей принимал посетителей до октября сорок третьего, – продолжает пояснения собеседница корреспондента «Совершенно секретно». – Под «сенью михайловских кущ» водили экскурсии не только для генералитета, офицерского состава, но и для рядовых солдат вермахта».

Как бы это литературно ни звучало, «не зарастала народная тропа» и для местных жителей, что тоже понятно. Невзирая на годы лихолетья, люди шли к Пушкину, чтобы почерпнуть у него силу духа, пережить беду, обрушившуюся на Родину. Документально установлено, что в среднем ежемесячно заповедник посещало не менее тысячи человек. При этом вход в музей стоил всего один рубль. Или вот еще одна любопытная деталь: во фронтовой газете Feldzeitung 16-й армии группы «Север», которую читали в окопах, в том числе, и фузилеры, квартировавшие в Михайловском, публиковались материалы, где воспевались пушкинские пенаты. Чтобы не быть голословным приведем отрывок из статьи «Последние гости или воспоминания немецкого солдата…»:

«В нескольких километрах находится летняя резиденция Пушкина… Бесподобное волшебство разлито над этим кусочком земли, которому человек-творец придал законченную образность. Там над небольшим ручьем с японской грацией раскачивается маленький мост. На поляне, плавно переходящей в парк, установлен павильон. Хочется даже сегодня, как Пушкин, пережить чувство радости именно здесь, в любимом поэтом месте. Если стоя на могиле поэта, мы чувствовали себя причастными его творчеству, то здесь (в Михайловском – Прим. ред.) он обращается к нам напрямую. Мы не так хорошо подготовлены литературно… и все же склонны утверждать, что мы – солдаты, находящиеся здесь и сейчас в центре своего мира, – угадываем поэта в его счастливейшие часы с открытыми сердцами и такой ясностью, которую никакой мудрствующий литератор не может себе представить».

Проникновенные строки… Только одно обстоятельство мешает ощутить полный катарсис от прочитанного: Михайловское расположено в России, которая чуть ниже в этой же заметке называлась «страной дикой силы и жестокости», от которой, видимо, и следовало спасти европейскую цивилизацию. Может быть, поэтому ради «сохранения» ценных экспонатов в 1942 году под контролем специалиста фрау Шиллер (этот персонаж в фильме не вымышленный) прикомандированной к спецгруппе по культуре Министерства восточных территорий, была сделана полная опись музейных ценностей. Цель: их последующий вывоз в создаваемый музей войск СС. Что же касаемо «недочеловеков» (untermensch – как презрительно называла русских геббельсовская пропаганда), то с ним следовало поступать соответственным образом – уничтожить. Согласно Акту о злодеяниях немецко-фашистских войск на оккупированных территориях, который был признан официальным документом на Нюрнбергском процессе, в Пушкиногорском районе погибло 594 человека. Из них расстреляно 463 мирных гражданина, повешен – один, умерло после истязаний и пыток 16 и погибло военнопленных 114 человек. Кроме того, поименными списками был установлен угон на каторжные работы 685 человек. Сюда же следует добавить жертв геноцида лиц цыганской национальности, который имел место летом 1942 года как в самих Пушкинских горах, так и в соседнем Новоржеве. Причем, в самой изуверской форме: свидетели рассказывали, что маленьких ребят, как котят, завязывали в мешок, потом его подвешивали и забивали детей до смерти. Впрочем, со взрослыми поступали точно также. Всего один документ из уголовного дела № 005/50, которое было возбуждено по фактам злодеяний немецко-фашистских оккупантов, а также их пособников на Псковской земле:

«Обвиняемые Кроликов и Богданов-Богданенко указали могилу, 3 на 3 метра, расположенную в 500 м… северо-восточнее деревни Булохово, в 50 метрах южнее шоссе Саболицы–Новоржев. Вокруг этой могилы заметны контуры углубления размером 20 на 5 метров, напоминающие вид массовой могилы. При вскрытии было обнаружено множество трупов, лежащих в беспорядке. При извлечении одного из них в кармане находились документы на имя Козлова Павла Ивановича, по национальности цыгана. Остальные – тела женщин, по одежде и серьгам можно было судить, что они принадлежат к цыганской национальности… Всего же в могиле находилось до 100 человек.

Протокол подписали замначальника следственного отделения ОКР «СМЕРШ» 1-й ударной армии, гв. капитан Мирецкий, судмедэксперт майор Кобызев. 23.05.1944 года».

А «ОБЕД» ПО РАСПИСАНИЮ...

Несмотря на прочувствованные панегирики, которые публиковались в солдатских газетах, когда в Пушкиногорье начали греметь пушки, то музы сразу же смолкли. Показательна в этом смысле линия обороны «Пантера», строительство которой было начато в 1943 году. Один из ее участков немецкие инженеры, исходя из стратегической целесообразности, проложили по территории мемориального Михайловского, вдоль реки Сороть. Для этого были вырублены деревья, тысячи деревьев в Михайловском парке. И тут мы снова сошлемся на публикацию во фронтовой газете Feldzeitung, где в номере за 9 июня 1944 года было, в частности, сказано, что «с середины марта сорок четвертого года знаменитая усадьба величайшего русского поэта Пушкина, расположенная южно-восточнее Острова, находится в зоне боев…»

«Могила Пушкина… обшита досками и обложена мешками с песком, чтобы ее не повредили осколки снарядов. Все меры предосторожности были применены также к пушкинскому дому-музею. Хотя дом и был виден издалека, поэтому мог служить хорошим пристрелочным пунктом для советской артиллерии, германское командование его сохранило… Второго июля неожиданно загремела советская артиллерия и противотанковые орудия. Огонь методично велся по Михайловскому. Небольшая старинная постройка недолго выдержала огонь большевиков. Спустя несколько минут от дома осталось лишь груда обгорелых развалин».

При этом редакция немецкой газеты опустила один важный нюанс: сама могила поэта, как и вся прилегающая территория, были заминированы.

МЫ С ПУШКИНЫМ ШАГАЕМ ПО ОКОПАМ...

В самом деле: от войны было невозможно спрятаться, и для понимания этой очевидной истины следует познакомиться с содержанием красноармейкой прессы, которая в годы войны выходила под общей «шапкой» – «Смерть немецким оккупантам!». При этом сам Александр Сергеевич в ней был не последним «бойцом». Вот выдержка из дивизионной газеты «На разгром врага» (№ 67 от 15.03. 1944 г.), где в статье «Мы с Пушкиным шагаем по окопам» есть и такой выразительный пассаж:

«Немцы оскверняют память великого гения литературы… Еще в июле 1941 года немецкая авиация разбомбила Святогорский монастырь, где похоронен Пушкин. Немцы совершили неслыханное кощунство: рядом с пушкинской могилой они похоронили какого-то немецкого генерала… Бессмертная лира Пушкина зовет тебя, воин, в бой! Путь на запад лежит через Пушкинские горы. Вернем Родине, нашей истории, нашей литературе священные места, где жил и творил Пушкин – гордость и великая слава России.

ЗАМИНИРОВАННАЯ ЛЕСТНИЦА К МОГИЛЕ А.С. ПУШКИНА

В СВЯТО-УСПЕНСКОМ СВЯТОГОРСКОМ МОНАСТЫРЕ. 1944. 

ФОТО: «РИА НОВОСТИ»

– Немца нужно не только гнать на запад, его нужно гнать в могилу, – наставляет солдат другое армейское издание. – Не только гони немца, а догони его и убей… В твоих руках оружие. Ты судья. Суди немца на поле боя – истребляй его беспощадно. Пулей, штыком, гранатой, миной, снарядом. Каждый убитый немец – это шаг к нашей победе».

Этим «шагом» и стали несколько снарядов, которые были выпущены по немецким блиндажам, отрытым на высоком берегу Сороти – тут фашисты не соврали. Главным же действующим лицом этой истории стала офицер-артиллерист Анна Нестерова, которая командовала орудием. И это еще одна любопытная история в военной летописи Михайловского. В Центральном архиве Министерства на этот счет хранятся соответствующие документы, которые подтверждают, что именно она, выполняя задачу по огневому прикрытию групп войсковой разведки, тремя выстрелами разметала дом Пушкина («новодел» постройки 1936 года – Прим. ред.) в Михайловском. В журнале боевых действий артиллерийского полка 29-й гвардейской стрелковой дивизии от 2 июня 1944 года прямо говориться: «огнем 3-го дивизиона в результате прямого попадания 3 снарядов подожжен дом Пушкина, который сгорел дотла». Более точен был начштаба 29-й дивизии майор Чернышев, который в пункте 5-м оперативной сводки напишет: «Сделано: сожжен домик Пушкина, уничтожено 75-мм орудие, пулемет, разрушен блиндаж противника, подавлено два пулеметных гнезда». К этому хочется также добавить, что Анна Ивановна после прорыва линии «Пантера» 18 июля 1944 года была тяжело ранена в боях за Опочку, а уже в октябре ее наградили орденом Отечественной войны второй степени. «Первую» ей вручили уже в 1985 году, в ознаменование 40-летия со Дня великой Победы, но это уже совсем другая история…

ПОД СЕНЬЮ МИХАЙЛОВСКИХ РОЩ...

Продолжая разговор о пушкинском заповеднике времен войны, нельзя не упомянуть имя Кузьмы Васильевича Афанасьева (1874–1947), который был назначен оккупационными властями его директором. Среди героев киноленты он выведен под другой фамилией, однако не уделить ему экранного времени было нельзя, как и рассказу о человеке, имя которого в советское время незаслуженно предали анафеме. И формальный повод для такого отношения, несомненно, был. Дело в том, что Афанасьев был упомянут в документах специальной комиссии «О злодеяниях немцев в Пушкинских горах», в задачу которой входило установление ущерба, нанесенного оккупантами. В нее входили и такие знаменитые писатели, как Федин, Паустовский, Леонов. Дословно было сказано так: «заведующим музеем оккупационные власти назначили «несведущего в литературе человека – лесовода Афанасьева», а потом в качестве «экскурсовода музея – оккупанты прислали немку Шиллер» – и все! Но эта запись решила судьбу человека: 23 июля 1944 года оперуполномоченный НКГБ старший лейтенант госбезопасности Кондратьев начал следствие по делу резидента (?) немецкой разведки гр. Афанасьева. На тот момент Кузьме Васильевичу исполнилось уже 70 лет, но для оформления печально знаменитой 58-й статьи устанавливать степень его «осведомленности в литературе» было не нужно. Вскоре подозреваемый был арестован, помещен в псковский тюремный замок, а 23 января 1946 года «махровому шпиону» огласили приговор – 10 лет исправительно-трудовых лагерей и пять лет поражения в правах. Впрочем, до места заключения лесовод Афанасьев не доехал, скончавшись через несколько месяцев в тюремной больнице Управления МВД Ленинградской области. По словам Дарьи Тимошенко, клеймо «резидента немецкой разведки» на долгие годы сделало имя хранителя заповедника в годы оккупации табуированным не только для широкой публики, но и для научной общественности:

«Все это породило нелепые слухи, которые, понятно, не красили репутацию человека, заслужившего лучшего отношения к себе, – продолжает собеседница «Совершенно секретно». – Начнем с того, что Кузьма Васильевич еще до революции серьезно занимался литературой, печатался в периодических изданиях. Он состоял в переписке с Короленко, другими именитыми писателями той эпохи, которые настоятельно советовали ему совершенствоваться в мастерстве. Первая мировая, потом лихолетье Гражданской войны закинуло Афанасьева, в конце концов, в пушкинский заповедник (это был уже 1935 год), где он профессиональную работу лесником успешно совмещал с писательским трудом – его заметки натуралиста охотно печатались в местной прессе. Искренний и прямолинейный, он не боялся идти на конфликт с тогдашним руководством пушкинского музея, которое порой преследовало цели корыстные. В конце концов, Кузьма Васильевич решил покинуть Михайловское. Однако внезапно начавшаяся война и оккупация изменила его планы. Как человеку, конфликтовавшему с начальством, ему было предложено стать директором заповедника, где к приходу фашистов от коллектива почти никого не осталось. Можно было отказаться, но Афанасьев выбрал для себя иной путь: сохранить то, что является национальным достоянием. И это ему в какой-то степени удалось: во время немецкой эвакуации удалось спасти пушкинские мемории: биллиардные шары, принадлежащие поэту, и сейчас они находятся в экспозиции музея. Про таких, как Афанасьев, потом говорили: изменник Родины. Для справки: на захваченной противником территории проживало 75 млн человек, из них более двадцати – вынуждены были работать, но далеко не все шли полицаями».

В заключении отметим, что историческая справедливость в отношении Кузьмы Васильевича, в конце концов, была восстановлена, и в августе 1992 года его полностью реабилитировали. Этот факт во время работы над сценарием дал основание добавить к числу положительных персонажей еще одно действующее лицо трагической истории Пушкиногорья. До окончания съемок еще далеко, однако создатели фильма верят: затронув такую непростую тему, как оккупация, они помогут лучше узнать заповедник и тех, кто в годы войны сумел сохранить нашу общую историческую память.

Кстати

Военно-историческая драма «Учености плоды» (киностудия «Ленфильм»), режиссер Игорь Угольников. В гл. ролях: Сергей Безруков, Уте Лемпер. По словам креативного продюсера картины Евгения Айзиковича «только сделав такие фильмы, как «Брестская крепость» и «Батальон» мы получили моральное право приступить к созданию такого сложного и неоднозначного проекта о войне, как «Учености плоды ». …Уверяю вас, что это фильм тоже о любви к Родине, родной культуре, родной земле». Картина снимается при финансовой поддержке администрации Псковской области.