КАК ЧЕШСКИЙ УНТЕР КОЛЧАКА «ПОСТРОИЛ»

В январе 1919 года в подконтрольном белогвардейцам Красноярске вспыхнул грандиозный скандал. Всё началось с назначения комендантом местной тюрьмы чешского старшего унтер-офицера Н.П. Кнаппа.

Иностранного «варяга» призвали колчаковские генералы Маринков и Шерпантье. Они опасались восстания и освобождения из тюрьмы тысяч заключённых, и видя ненадёжность своих войск, белые призвали на помощь иностранцев. Интервенты согласились при условии назначения тюремным комендантом их представителя. В результате русская тюрьма попала под иностранный контроль – её стали охранять чехословацкие и итальянские войска.

ПРИЗВАНИЕ ЧЕШСКОГО «ВАРЯГА»

Создали такую ситуацию сами белые. Они расправились с лидерами местных эсеров, которых адмирал Колчак опасался как конкурентов за власть, включая депутата Учредительного собрания Фомина.

О степени влияния эсеров в Енисейской губернии (и её центре – Красноярске. – Прим. ред.) говорит хотя бы то, что годом ранее на выборах в Учредительное собрание они получили более 68% голосов, и во многом из-за эсеровского мятежа в 1918 году в Сибири рухнула советская власть. И когда Колчак обрушился на эсеров, то он нажил себе врагов среди значительной части населения Енисейской губернии.

Утрату влияния в Сибири колчаковцы пытались подправить с помощью иностранцев.

ЧЕШСКИЙ ПОРЯДОК В РУССКОМ КРАСНОЯРСКЕ

Между тем «солдат с лычками» Кнапп, став комендантом, начал наводить порядок в тюрьме буквально «железной рукой». А точнее, металлической палкой, которой чешский унтер жестоко избивал заключённых за малейшую провинность.

Так, 19 января тюремный врач зафиксировал, что Кнапп превратил «ягодицы трёх арестанток в кровоподтёки и синяки». Сразу оговоримся, что заслужившие подобный ультра-БДСМ не были невинными овечками: заключенные девушки пострадали за драку и отказ выдать своего «вольного» любовника – один из тюремщиков посещал камеру скучающих блатных девиц, скрашивая их серые арестантские будни. Приход чешского коменданта положил конец былым вольностям.

Кнапп вбивал в арестантов дисциплину «железным хлыстом». Перепадало и политзаключённым. Один из них свидетельствовал: комендант «…как сумасшедший зловеще смотрел на построение арестантов, выкатывая глаза. С плёткой в руке он грозно рявкал: «штаньте в жатылок!» Что приводило арестантов «в трепет и смятение», поскольку за малейшую провинность арестанты, особенно в строю, немедленно избивались. Перед этим идолом дрожала вся тюрьма».

Участившиеся избиения вызвали конфликт Кнаппа с начальником тюрьмы Фейфером. И тогда чешский унтер… вселился в его квартиру, где Кнапп «входил раздетым в спальню к жене Фейфера, нанося ему множество оскорблений и унижений». И в конце концов комендант выселил начальника тюрьмы из квартиры и арестовал.

РЕПРЕССИВНЫЙ СИМБИОЗ БЕЛЫХ ГЕНЕРАЛОВ И ЧЕШСКОГО СОЛДАТА

«Поставить в стойло» чешского унтера попытался управляющий (губернатор. – Прим. Ред.) Енисейской губернией Троицкий. 1 февраля 1919 г. он попросил МВД Колчака «устранить и покарать коменданта, не признающего русского начальства и систематически нарушающего его права, дезорганизующего тюремную стражу, наносящего громадный вред престижу власти. Это вызывает осуждение населения…»

Однако наведению порядка воспротивились военные. Как указал 19 февраля начальник Красноярского военного района полковник Малыхин, «Кнапп как иностранный подданный нашему суду не подлежит».

Поэтому действия вошедшего во вкус власти чешского унтера становились всё более вызывающими. Так, Кнапп стал «незаконно пользоваться в личных нуждах» тюремными лошадьми, «едва не приведя их в негодность», превратил в своего «шныря» (денщика) надзирателя Ольховика, а арестантку-девицу – в рабыню, из-за чего она покушалась на самоубийство.

К делу подключился колчаковский министр юстиции С.С. Старынкевич, которому подчинялись тюрьмы. Но Малыхин и начальник красноярского гарнизона Шерпантье опять отказались отозвать Кнаппа. Они указали, что добиваются от чехословацкого правительства замены коменданта «более подходящим лицом» и обещали ограничить иностранную власть в тюрьме её охраной.

Дело в том, что колчаковские вояки в Красноярске в какой-то момент «легли» под иностранцев, и возмущённое такой политикой население восстало – Енисейская губерния превратилась в партизанский оплот. А Колчак опять решил опереться для сохранения власти в Сибири на иноземцев, в результате чего белые стали ещё более зависимы от интервентов. Чешский же комендант понадобился белым, чтобы вершить дела в обход их же гражданских властей. Особенно при ликвидации опасных врагов.

Например, командующий колчаковскими силами в Енисейской губернии генерал-лейтенант С.Н. Розанов в марте 1919 года объявил арестантов… заложниками! За каждое нападение партизан или просто попытку атаки на белогвардейцев он расстреливал без суда и следствия от 3 до 40 человек. Колчаковский Минюст категорически противился этому, но ничего против Кнаппа, выдававшего арестантов на расправу без соответствующих документов, сделать не мог. Ведь колчаковские военные предусмотрительно поставили чешского солдата выше начальника российской тюрьмы.

Как писал видный эсер Евгений Колосов: «Без разрешения Кнаппа ни один человек не мог быть вывезен из тюрьмы. Ни для освобождения, ни для расстрела».

Так, управляющий Енисейской губернией жаловался в МВД: «…Розанов приказал расстреливать без суда заложников. 26 марта начальнику Красноярской тюрьмы пришлось по указанию Кнаппа выдать военному контролю арестантов Коростелёва, Непомнящего и Фомина. Их увезли в Канск. Коростелёв оказался висящим у собора на столбе, Фомина и Непомнящего расстреляли по дороге…»

Кроме того, Кнапп тогда потребовался белым, чтобы разделить с иностранцами ответственность за массовые бессудные убийства и повязать их кровью, а заодно и втянуть в антипартизанскую войну, для ведения которой у колчаковцев не хватало сил.

Это Розанову во многом удалось. Эсер Колосов утверждал: «…списки подлежащих расстрелам согласуются с чешской контрразведкой, и ответственность за расстрелы в глазах населения ложится и на чешское командование».

Например, за убийство повстанцами 3 мая 1919 года у моста Косогор старшего чешского унтер-офицера Вондрашека Розанов, словно услужливый лакей, приказал расстрелять русских же граждан-заложников – арестантов Петерсона, Бограда, Коншина и других. О чём и было сделано официальное сообщение. Традиционно заложников из тюрьмы без суда и следствия на расправу выдал Кнапп, а поскольку чехи не пытались опротестовать заявление Розанова, эсеры обвинили их в соучастии в «убийстве, произошедшем с ведома и одобрения чешского командования».

Причём сами иностранцы также были не заинтересованы в устранении Кнаппа. Само по себе положение в тюрьме чешского унтера возвышало их над русскими властями на российской же территории.

«СОЮЗНИКИ» ПЫТАЮТСЯ ЗАХВАТИТЬ КРАСНОЯРСК

Тем временем Кнапп начал «беспредельничать» уже по-настоящему. И колчаковский министр юстиции пожаловался на чешского солдата командующему союзными войсками в Сибири генералу Жанену (ему подчинялись и чехи).

Генерал Морис Жанен

Министр писал Жанену: «…Кнапп не исполнил распоряжения Красноярского прокурора, блюстителя законности в стране, об освобождении из тюрьмы бывшего мирового судьи Попова…, что подрывает престиж русской власти. Я прошу заменить Кнаппа и разъяснить новому коменданту, что власть его ограничивается исключительно обеспечением её охраны».

Отвечая на это, Жанен согласился, что действия Кнаппа отражают падение авторитета колчаковской власти, но обвинил в этом самих белогвардейцев, которые, согласно утверждениям «главного интервента», в декабре 1918 года фактически утратили контроль над тюрьмой, и потому по «соглашению» с полковником Малыхиным начальника тюрьмы заменили чехом, практикующим железную дисциплину. Строгость надзора усилилась, а при обысках в стенах тюрьмы было найдено оружие.  

Поведение Кнаппа вызвало энергичные протесты русских властей, и их отношения с союзниками в Красноярске обострились. Кроме того, между комендантом Красноярска генералом Шерпантье и союзными властями «…имеются разногласия из-за содержания в тюрьме 1800 большевиков. По неизвестным причинам их не вызывают в суд».

Это уже был откровенный намёк на недовольство Жанена масштабами осуществляемых Розановым убийств и его желанием ускорить ликвидацию опасных арестантов, минуя требуемые законом следственные процедуры.

Но и этого иностранному генералу показалось мало. Жанен заявил колчаковскому министру: «Полковник Фассини-Камосси (начальник итальянских войск в Красноярске. – Прим. Ред.) требует немедленного удаления генерала Шерпантье и товарища прокурора… В ожидании этого я предпишу проверить обвинения против Кнаппа… Но поскольку его назначение сделано без моего участия, то и отмену его следует произвести при таких же условиях…»

Генерал Жанен с членами французской военной миссии в Сибири   

В переводе на русский язык это значило: ваши генералы сами создали проблему – пусть же они её и решают.

Тем самым Жанен демонстрировал большую важность для него чешского солдата, чем российских генералов и прокуроров. И нельзя исключать, что иностранцы сознательно сделали комендантом «солдата с лычками», а не офицера, чтобы унизить Колчака побольнее. «Откровение» Жанена наглядно показывает, что «союзники» абсолютно не считались с белыми, ещё вчера спасавшими этих иностранцев в Первой мировой.

Верховный Правитель из-за собственной слабости не мог навести порядок в крупнейшем городе центральной Сибири. В Красноярске Жанен фактически попытался совершить плохо завуалированный антироссийский переворот. Ведь «главинтервент» ультимативно поддержал какого-то итальянского полковника, решившего устранить российские власти в одном из важнейших сибирских центров.

И вот 24 апреля 1919 года генерала Шерпантье понижают – переводят в подчинённые командующему гарнизоном и делают начальником Тяжёлой артиллерии особого назначения. Впоследствии его вообще убирают из Красноярска, назначив командовать антипартизанским отрядом в Енисейскую губернию.

Вскоре после этого новый министр юстиции Георгий Тельберг доложил, что Жанен согласился убрать Кнаппа. Однако сам «главинтервент» это опроверг. И фактически обвинил Тельберга в обмане. Что и неудивительно. Видя развал белого тыла, неспособность белых навести элементарный порядок и их прогрессирующие фронтовые неудачи, иностранцы всё меньше считались с Колчаком. Чешский комендант остался на своём посту и продолжал творить беспредел, добивающий авторитет Верховного Правителя.

Георгий Тельберг

Демонстрация слабости ничего, кроме слабости, породить не может. Поэтому иностранцы, видя неспособность колчаковцев управлять даже собственной тюрьмой, стали устанавливать на российской территории свои правила игры.

Между тем на продолжающийся поток жалоб генерал Жанен выдвинул колчаковскому министру юстиции встречные претензии. А именно – обвинил в шпионаже и «сливе» информации красным самих колчаковцев. Якобы работающие в штабе Розанова отец и сын Лебковы сообщают большевикам график движения иностранных поездов. Из-за этого эшелоны союзников «обстреливаются бандами между Красноярском и Ачинском. Причём нападают только на особо ценные составы с боевыми припасами…»

Правда штабистов лебковых колчаковцы не обнаружили. Впрочем, большевики действительно забросили к Колчаку «крота» А.И. Анисимова, получившего доступ к секретным документам. Но не в Красноярске, а в Омске, в Ставке Верховного Правителя. Обнаружить «красного крота» в штабе белым так и не удалось.

ЧЕХ И ИТАЛЬЯНЕЦ УСТРАНЯЮТ НЕУГОДНЫХ

Тем временем Кнапп стал бить железной палкой не только по ягодицам блатных девиц, но и по авторитету самого Колчака. Согласно донесению русской администрации красноярской тюрьмы управляющему Енисейской губернии, «в ночь с 17 на 18 сентября, Кнапп тайно, без официального документа, выдал военному контролю 7 надзирателей, включая старшего, и 24 заключённых. Их обвинили в подготовке большевистского возмущения против тюремной администрации и коменданта. В ту же ночь выданных убили за городом».

Как свидетельствовали красноярские надзиратели, перед убийством колчаковцы по кругу изнасиловали троих женщин-смертниц, а затем расправились с обречёнными штыками и шашками. Среди убитых оказалась 19-летняя большевичка Зинаида Гущик. На свою беду, по данным арестантов, она «понравилась итальянскому офицеру охраны. Он предложил ей свою руку и свободу, на что получил отказ. Итальянцы, как и чехословаки, по своему усмотрению карали и миловали…»

Видимо, гордый итальянец не вынес «оскорбления», и Зинаиду убили. Можно ли поверить в то, что она участвовала в подготовке убийства Кнаппа?

Главной же «изюминкой» случившегося стало то, что чешский солдат руками белых без проведения следствия и получения доказательств их вины уничтожил нелояльных ему колчаковских служащих, что весьма наглядно свидетельствует о том, насколько далеко зашёл процесс распада белогвардейской власти.

Кнапп остался на своём посту и после сентябрьской расправы. Преемник Розанова генерал Марковский в октябре 1919 года разъяснил представителям Минюста: «исключительное ввиду борьбы с большевистскими бандами положение Красноярской тюрьмы вынудило меня принять в ней особые меры. Которые, может, не вполне согласуются с законом, но дают благоприятные результаты».

ЧЕШСКИЙ УНТЕР ДРУЖИТ С БОЛЬШЕВИКАМИ

Вошедший во вкус власти Кнапп вопреки соображениям Марковского тем временем стал… дружить за деньги с опасными для Колчака арестантами, которым за их деяния грозила смертная казнь. Поскольку занимавшийся ими военно-полевой суд размещался в квартире Кнаппа, их оправдывали. А чешский комендант, «получая по своей должности скромное жалование…», благодаря взяткам за освобождение подсудимых, «вёл широкий образ жизни».

К зиме 1919 года, когда чаша весов в борьбе склонилась в сторону красных, среди освобождённых счастливчиков оказались и спекулянты с большевиками.

МОЖНО ЛИ БЫЛО СПАСТИ АВТОРИТЕТ КОЛЧАКА?

Вопрос – можно ли было как-то урегулировать возникшие между адмиралом Колчаком и генералом Жаненом из-за чешского унтера сложности? Предположим, что только сам Колчак мог вывести из тупика отношения с иностранцами. Но он почему-то не спешил лично разрулить данную ситуацию. Тем более что «недопонимание» Жанена и Колчака углубилось из-за участившихся инцидентов между военными с обеих сторон, особенно после скандального убийства в Екатеринбурге в феврале 1919 года конвоем Верховного Правителя чешского капитана Вацлава Тихого.

Командующий колчаковскими силами в Енисейской губернии генерал-лейтенант С.Н. Розанов

Отсутствие диалога Колчака с Жаненом вело к образованию и расширению пропасти в отношениях между иностранцами и белыми, которая вскоре превратилась в ангарскую прорубь, куда в феврале 1920-го и свалился Колчак, выданный чехами красным по распоряжению Жанена. Завершая достойную экранизации «историю чешского унтера», заметим: он преподал важный урок. Внутрироссийские проблемы, какими бы ни были они сложными, мы, русские, должны решать только своими собственными силами. В противном случае «варяги», в какую бы эпоху их ни призывали, быстро садятся на шею их призвавшим.

Фото предоставлены сайтом Wikipedia.org