Шойгу плюс-минус Сердюков

Что изменилось после смены министра обороны

Когда в ноябре 2012 года министром обороны РФ вместо Анатолия Сердюкова был назначен Сергей Шойгу, общественность встретила это на ура. Тем более что новый министр поначалу делал намеки на возможность восстановить порушенное.

Бригадный подряд

Широкая общественность, увлекшись обсуждением дам, приведенных экс-министром в оборонное ведомство, как-то не обратила внимания на результаты его работы в чисто военной сфере – организационно-штатной, кадровой, оружейной.

Но ведь именно в бытность Сердюкова министром произошла грандиозная ломка военного механизма, кардинально изменившая его структуру. На момент прихода Владимира Путина к власти в России было семь военных округов (и один особый, Калининградский, район). В 2001 году округов осталось шесть. А с декабря 2010 года – четыре: Западный, Центральный, Южный и Восточный. Фактически это уже не округа в прежнем понимании этого термина, а громадные военно-административные конгломерации, в которых крайне трудно наладить реальное управление частями и соединениями, разбросанными по огромной территории. Командующим войсками округов «нового типа» оказалось подчинено гораздо большее количество структур и командиров частей и соединений, чем прежде. Объем служебных задач при этом возрос. Зато число офицеров разом сократилось на 200 тысяч.

На совещании в декабре 2010 года тогдашний начальник Генштаба генерал армии Николай Макаров уверял, что в войска скоро поступят новые цифровые средства связи, будет создано «единое информационное пространство межвидовых группировок войск России» и армию переведут на такую систему управления, «которая реально позволит нам выполнять необходимые задачи и функции в реальном масштабе времени быстро, оперативно, качественно и целесообразно». Но, судя по всему, насыщение войск современными средствами связи и автоматизации – по-прежнему далекая перспектива. А теперь представьте себе, как в таких условиях может действовать реформированная армия – с учетом наших природно-климатических и географических условий и расстояний. Скажем, Восточный военный округ (ВВО) по своей площади в два с лишним раза превосходит размеры территории Западного и Южного военных округов вместе взятых. Взгляните на карту – и сразу станет ясно, насколько «удобно» из штаба округа в Хабаровске держать руку на пульсе управления частями и подразделениями одновременно в Улан-Удэ, Борзе, Чите, Спасске-Дальнем, Владивостоке, на Чукотке и Камчатке. И еще одна любопытная деталь: у китайского соседа России, как известно, крупнейшая в мире армия, а штаб округа, кстати, находится в пределах досягаемости огня китайской полевой артиллерии.

Еще одной сомнительной новацией «эры Сердюкова» полагают переход на «бригадный подряд» и ликвидацию 23 из 24 существовавших тогда мотострелковых и танковых дивизий (дивизии ВДВ не трогали) – с переформированием их в бригады. Аргументация? Бригады, мол, мобильней, а дивизии – пережиток прошлого: «В однобортном сейчас уже никто не воюет…» При этом «реформаторы» как бы забыли, что в армии США (которую регулярно обозначают в качестве главного потенциального противника) дивизий пока никто не отменял. Как и в армии КНР, основу сухопутных войск которой составляют дивизии.

Как утверждает ряд экспертов, практика показала, что новомодные бригады демонстрируют низкую боеспособность, не дотягивая до уровня прежних полков. Ни разу, по словам военного журналиста Владислава Шурыгина, «в ходе прошедших учений вышестоящим штабам и многочисленным советникам и проверяющим так и не удалось добиться согласованных уверенных энергичных действий мотострелковой бригады нового образца». Шурыгин же уверяет, что бригады, по сути, «слепы»: имеющиеся в их составе разведподразделения не в состоянии обеспечить полноценной разведки.

Нет на бригадном уровне и возможности быстро и качественно обработать добытую информацию – структуры, способной анализировать, систематизировать и проверять добытые сведения, там не предусмотрено.

Главной же полагают проблему тылового обеспечения новых бригад. Если прежние дивизии способны были достаточно долго вести боевые действия самостоятельно, в отрыве от основных сил, опираясь на свои тыловые структуры, то бригады нового типа на это уже не способны. А уж как обстоят дела в плане прикрытия бригад с воздуха собственными силами, лучше умолчать.

Эксперты сходятся во мнении: бригадам нарезали непомерную величину нормативной полосы обороны и наступления, равную полосе применения полноценной дивизии. Что сможет противопоставить реформированная российская армия силам противника, армия которого выстроена по американскому типу, – в рамках этой самой нормативной полосы? Как подсчитал кандидат военных наук профессор Юрий Криницкий, два мотострелковых и два танковых батальона, два дивизиона ствольной артиллерии и одну реактивную батарею. А у противника – две полноценные тяжелые бригады да еще пара бригадных групп, целая артиллерийская бригада с бригадой армейской авиации в придачу! И против 170 танков противника будет 84 наших, против 394 его бронетранспортеров и БМП – 263 у нас, против 16 тысяч солдат и офицеров – 4,5 тысячи, против 118 вертолетов противника, штатно находящихся в дивизии армии США, ни одного своего – ввиду их отсутствия в штате нашей бригады. Это не считая троекратного превосходства потенциального оппонента по артиллерии и минометам, шестикратного – по количеству реактивных систем залпового огня

Профессора отдыхают

Считается, что за время военной карьеры Анатолия Сердюкова произошел полный разгром системы военного образования. Действительно, полностью уничтожены ведущие академии, где готовили кадры старшего командного состава ВВС, – Военно-воздушная академия имени Ю.А. Гагарина и Военно-воздушная инженерная академия имени Н.Е. Жуковского. Сначала обе академии «оптимизировали», слив в одну (в Монино). И тут же потеряли половину преподавательского состава академии им. Жуковского. Дальше – круче: объединенную академию и вовсе ликвидировали, передав ее вывеску… Воронежскому военному авиационному инженерному университету! Разумеется, почти весь профессорско-преподавательский состав из Москвы и Монино переезжать в Воронеж отказался (да там их и не ждали) и был уволен. Так безвозвратно убили две авторитетнейшие научные школы нашей военной авиации. Была расформирована и Военная академия Воздушно-космической обороны (ранее – Военная командная академия ПВО)…

Однако не Сердюков же инициировал процесс этой «оптимизации». Еще до него, в 2006 году, точно так же уничтожили Военную академию радиационной, химической и биологической (РХБ) защиты имени Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко – едва ли не лучшее в мире заведение по части подготовки военных химиков. А всего-то делов, что корпуса академии располагались в очень «вкусном» месте – недалеко от центра столицы, возле метро «Бауманская». И ее «вывели» из Москвы в Кострому. Куда, разумеется, костяк профессорско-преподавательских кадров не поехал.

Стартап Сергея Шойгу

Возглавив армию, преемник Сердюкова осторожно воздержался от громких оценок того, что сделал его предшественник. Что же успел перестроить в вверенном ему хозяйстве новый министр?

Первое – ввел новую форму.

Второе – сделал регулярными «внезапные» проверки боевой готовности частей и соединений, которые в 2013 году провели якобы впервые за последние десятилетия.

Третье – в войсках появился… шведский стол: «полностью завершена поставка и установка около 1400 салат-баров, что позволяет солдату самостоятельно составить индивидуальный салат под соусом или просто с маслом», – с гордостью сообщила пресс-служба Минобороны. А к 1 декабря 2013 года было обещано оборудовать в солдатских казармах и общежитиях свыше 5,7 тысячи чайных комнат, поставив для этого в войска около 26 тысяч электрочайников и более 100 тысяч комплектов чайных пар…

Пожалуй, на этом пока все – ни одно из ключевых решений эпохи Сердюкова не отменено, проведенная ранее ломка военного организма не подвергается сомнению. Разве лишь заявлено о восстановлении двух прославленных гвардейских дивизий – Таманской мотострелковой и Кантемировской бронетанковой, расформированных в 2008–2009 годах. Но создавать их придется с нуля и заново. Не знаю насчет Кантемировской, но Таманская дивизия при расформировании лишилась всей своей тяжелой техники – танки и прочее тяжелое вооружение было отправлено на склады за Урал…

Окружная система осталась в прежнем виде – все те же четыре огромных и неповоротливых округа. И даже до обещанных еще при Сердюкове 85 бригад постоянной готовности еще весьма далеко.

На фото: Новая форма со множеством нашивок – одно из самых ярких достижений министра обороны
Сергея Шойгу (фото «Коммерсант»)

Вооружение: инновации или хорошо забытое старое?

Новое оружие, утверждают, в 2013 году в армию шло чуть не потоком – три новые стратегические субмарины, больше 100 вертолетов, свыше 250 танков… Но с точными цифрами чаще неувязка. Когда главком ВВС принимал партию новых ударных вертолетов Ка-52, то в одном случае речь шла о 10 сделанных вертолетах, в другом говорилось о 12, назывались и другие цифры – 14, 17… Так сколько же именно?!

Какая разница? Не скажите: каждый Ка-52 стоит почти миллиард рублей – 850–860 млн (т.е. около 28 млн долларов). А для главкома ВВС, выходит, нет разницы, затратить ли на шесть миллиардов рублей больше или на шесть миллиардов меньше?

О передаче в войска этой партии Ка-52 сообщили с помпой, а вот о том, что с управляемым ракетным вооружением для него дела не очень, скромно умолчали. Как можно вычитать у экспертов, предназначенные для него модификации противотанковых управляемых ракет (ПТУР) «Вихрь» и «Атака-М» – это ПТУР второго, давно устаревшего поколения, безнадежно отставшие от своих зарубежных аналогов, система наведения которых считается не слишком надежной, а тактико-технические параметры вынуждают вертолетчиков для решения задач входить в зону поражения огнем противника. Предполагают включить в состав вооружения Ка-52 ПТУР «Гермес-А» и «Хризантема», но когда это еще будет, да и «Хризантема» – это тоже второе поколение. Насколько известно, не решены полностью и проблемы с качеством РЛС для вертолетов. Выходит, армия получила не полноценное оружие, а полуфабрикат, годный лишь для операций против легковооруженных мятежников

То же самое зачастую относится и к другой боевой технике. 18 декабря 2013 года заместитель министра обороны Дмитрий Булгаков сообщил, что госзаказ по поставке модернизированных танков Т-72БЗ выполнен полностью и «мы приняли партию из почти 100 танков». А всего же за год в войска поступило «более 250 модернизированных танков Т-72Б3». Опять же никакой конкретики: «почти 100» и «более 250» – это сколько? Ведь стоимость модернизации старого Т-72 до уровня Т-72Б3 – порядка 52 млн рублей. А для наших генералов, выходит, нет разницы, сотней ли миллионов потрачено меньше или парой сотен больше?
При этом ни одного действительно нового танка за прошлый год в войска не поступило – только модернизированные: со складов берутся списанные Т-72, выпущенные лет 20–30 назад, и подвергаются капитальному ремонту, слегка оснащаясь новым оборудованием. 30 миллионов рублей из 52 – это именно капремонт. Лишь остатки – на закупку и установку нового оборудования. Которому поют целые дифирамбы: последнее поколение средств связи, новейшая система управления огнем, цифровой баллистический вычислитель, новый прицел с тепловизионным каналом, возможность стрельбы управляемым снарядом с ходу…
Однако сами военные от этой «новинки» не в восторге. Еще в начале 2013 года командование Западного военного округа (ЗВО) обратилось к руководству Министерства обороны с просьбой отказаться от модернизации танка Т-72 в пользу закупки новых боевых машин, Т-90А. Было представлено убедительное обоснование, что за 52 миллиона рублей войска получают танк, который по своим «новым» характеристикам едва отвечает потребностям… начала 90-х годов прошлого века! В частности, ходовые качества Т-72Б3 остались на том же уровне – для удешевления решили силовую установку не менять. А устанавливаемый на «модернизированные» танки комплекс динамической защиты «Контакт-5» безнадежно устарел и бессилен против современных тандемных боеприпасов, на относительно новую же систему «Реликт» решили не раскошеливаться. Хотя было очевидно, что даже с экономической точки зрения модернизационные танцы с бубнами вокруг старых Т-72 нерентабельны: технически куда более совершенный Т-90 не только сопоставим по цене, но и гарантированно прослужил бы дольше любой версии «модернизированного» Т-72.

Зато ВМФ получил две новейшие подводные лодки проекта «Борей» – «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский», а после завершения госиспытаний в строй должен стать и «Владимир Мономах». Вот только лодки эти, по сути, безоружны: предназначенная для них ракета «Булава» фактически не летает. Последний из ее испытательных пусков, в сентябре 2013 года, завершился провалом.

Практически везде новое оказывается либо старым, либо недоделанным, либо его характеристики далеки от заявленных.

Доктринальные мантры

Едва ли не все обличители Сердюкова игнорируют главное: замысел всего, что подверглось реформированию в военном ведомстве, родился вовсе не в его голове.
В сфере перевооружения, скажем, пожинались плоды трудов скорее Сергея Иванова – не только трудившегося министром обороны РФ с 2001 по 2007 год, но и курировавшего с 2005 года ВПК. Но и на одного Иванова валить все грехи несправедливо: высший генералитет вовсе не рвался получить все именно новое и лучшее. В интервью «Российской газете» 1 ноября 2005 года начальник Генштаба генерал армии Юрий Балуевский прямо говорит, что его вполне устраивает и старая советская техника. Танк Т-72 стар? – Зато он «самый, как мы говорим, ремонтно и модернизационно пригодный танк…». Авиация? – «Будем модернизировать все типы самолетов, одновременно сокращая их типаж». Армии позарез нужны новейшие всепогодные вертолеты, способные воевать днем и ночью? – «Мы не можем сегодня иметь Ка-50 и Ка-52 в таком же количестве, как милевские вертолеты».

Да и злосчастная «Булава» летать не пожелала задолго до Сердюкова. Более того, насколько известно, Сердюков категорически не желал видеть на вооружении этот лом стратегического назначения. Но обстоятельства оказались выше него – в смысле должностного положения тех, кто принимал решения.

В авторстве идеи «оптимизации» округов с переходом на «бригадный подряд» Сердюкова не заподозрить: эту эпохальную концепцию строительства Вооруженных сил озвучили еще 6 декабря 2005 года – на совещании высшего командного состава под руководством начальника Генштаба Балуевского. Тогда-то и было предложено упразднить «избыточные» округа, создав вместо них три региональных направления-командования – «Восток, «Юг» и «Запад». Проект вызвал резкое отторжение военачальников-практиков, дружно отказавшихся от участия в реформах «по Балуевскому». Генералов поспешили заверить, что никто ничего менять и не собирался, но, когда все стихло, оппонентов Балуевского без шума выставили из армии, «мягкотелого» Сергея Иванова заменили на брутального Анатолия Сердюкова, а там и Балуевского попросили на выход с вещами. А идея региональных командований – пусть четырех, а не трех, как предполагалось, де-факто была реализована.

И не Сердюкову же в голову пришла идея «бригадного подряда»! Все в том же интервью генерал Балуевский уверял, что время крупных соединений и объединений ушло, «да и против кого воевать такими силами? …С кем сегодня вообще нужно воевать – это вопрос вопросов». На прямой вопрос о возможном военном столкновении НАТО с Россией ответил столь же прямо: «Я считаю, что невозможно…» Надо полагать, в таком вопросе глобальной стратегии, как определение, кто враг, а кто – так, начальник Генерального штаба никакой отсебятины и близко не может позволить: это прерогатива исключительно Верховного главнокомандующего. Равно как и принятие ключевых решений, касающихся Вооруженных сил, – кадровых, организационно-штатных.

Сегодня российская армия похожа на человека в коматозном состоянии: мозг – отключен, внутренние органы повреждены, а мускулы накачивают анаболиками, произнося мантры. Ни с каким серьезным противником – ни на Западе, ни на Востоке (Дальнем) – эта армия сразиться уже не в состоянии. Зато между делом решена, быть может, главная задача: Кремль точно избавлен от былых кошмаров возможного военного переворота, генералы и офицеры такой армии уж точно его не спланируют и не организуют.