Хочешь жить – умей вертеться!

Накануне сентябрьских выборов в Госдуме заговорили о том, чтобы фермеров допустить на рынки в большие города без препонов и бюрократических издержек. Депутаты считают, что главной причиной бесконтрольного роста цен на продукты питания стала монополия больших торговых сетей. С каждым годом фермерских хозяйств в России становится все меньше. Последнюю перепись проводили в 2016 году, и уже тогда итоги были неутешительными – количество фермеров за 10 лет сократилось на 40%, а сейчас, спустя еще 5 лет, судя по рассказам самих сельхозпроизводителей, в каждой области по пальцам можно сосчитать тех, кто еще пытается что-то развивать и продавать. Как живется сегодня фермерам, что они могут предложить покупателю и правда ли, что на прилавках магазинов «сплошная отрава», разбирался корреспондент «Совершенно секретно».

Автор материала приехала в село Ершово в Московской области. Крестьянско-фермерское хозяйство знаменитой на весь Одинцовский район Ольги Ивлевой получилось найти не сразу, но на помощь пришли местные: «Вам к Троицкой церкви, там еще указатель в виде коровы».

«ГОСУДАРСТВО НАДО СЛУШАТЬСЯ, А ТО ВСЕ ОТБЕРУТ»

Повернула у коровы и оказалась в деревенском дворе с несколькими строениями. Тут же на территории – магазинчик. Продукции там было не так много. Получилось купить только творог, курицу, молоко и мед. Остальное, говорят, разобрали. Тут же кафе. Пока доедала наваристый куриный суп, услышала голос хозяйки. Ольга Петровна, собственница всего этого добра, наливала себе чай.

«В магазине нашем еще утром вся продукция раскупается. А забой на мясо только раз в неделю, надо заранее заказывать», – говорит фермер Ивлева и ведет показать свои владения.

«Вот здесь у нас отдельное помещение, молоко процеживают. Ой. Мух не фотографируйте. Их у нас не бывает – кто-то шторку оставил открытой. А тут коровник. Здесь дойное стадо. Только что была обеденная дойка, они сейчас отдыхают. Они как барыни у нас живут. Пасутся на привязи, как в советские времена. На предприятиях производственных там не пасутся коровы, днями лежат. И антибиотики едят, чтобы не болели. Наша корова два года растет. У нее рацион, трехразовая дойка. У меня Айрширская порода, высокопродуктивная. У них иммунитет крепкий к тому же. А это большая пестрая Голштинской породы отдыхает. У нее молочко качественное».

«Мясо я продаю по 800 рублей за мякоть без кости, самое лучшее мясо задняя часть. У нас своя собственная бойня. Вон то небольшое коричневое здание. Когда мы начинали только, в 1989 году, молоко я продавала по рублю за литр, а сейчас по 100 рублей. У меня 200 коров всего, из них 70 голов молоко дают. Все раскупается, и не хватает еще. Люди стараются купить натуральное.

Свинина тоже есть, но с этим сложнее. Периодически приходится всех истреблять. Вот опять бумага пришла от Минсельхоза, чтобы не разводили больше. Мол, идет африканская чума. Они приходят, сжигают все. А фермер терпеливый, он переждет и опять расширяется. Я не стала с ними спорить». Фермер Ольга Ивлева показывает оставшиеся шесть свиней.

– Вы думаете эпидемия? Или конкуренция?

– Мы не знаем. Но, по слухам, у нас в таких ситуациях все валят на одного крупного производителя, не будем называть его имени.

«А здесь в свинарнике все пусто. Шесть штук свинок осталось, их забьем. А так 28 было, в связи с эпидемией размножаться не разрешили. Породистые рыжие эти две Венгерки, фермеры с Пензы привезли мне. Вот Коля пришел кормить, они есть не хотят, спят. А государство надо слушаться, а то все отберут».

В еще одном коровнике стоят новорожденные телята и бычки.

– Это бычки стоят, завтра забой будет, остальных откармливаем еще месяц-два.

– Жалко вам их?

– А, что делать. Жизнь такая, я сама их не режу. Им горло перерезают, а животное не узнает даже. Забой должен быть спокойным, чтобы не кровило.

У фермера Ивлевой еще две фермы в Шаховском районе: Там у нее сто голов скота. На хозяйстве у Ольги Петровны десять сотрудников. Рабочий день начинается в половине пятого утра и заканчивается ближе к полуночи. Сама Ивлева 30 лет как ведет собственное хозяйство, а до этого работала в Звенигородском совхозе. Ольга Петровна и доярка, и зоотехник, и селекционер, и осеменитель, и ветеринарный врач. Сейчас на трех фермах она держит всего 200 голов крупного рогатого скота, свиней, кроликов, 450 кур, 200 уток.

ПРОХОДИМЦАМ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО

«У нас племенное хозяйство. Мы развиваемся. И в Шаховском районе купили землю 135 гектар. Там две фермы. Там будет телятина, говядина. Мы всегда хорошо зарабатывали. У нас все есть: жилье, автомобили. Вот самолета только нет. А зачем нам самолет? Хватает. Я начинала с одной коровы. А сейчас такое хозяйство. Сбываю я все только через свой магазин. Не надо нам Москвы. Я 23 миллиона не прокормлю. У нас дачники покупают. Мы никому не отдаем продукцию. У нас пекарня, сыроварня, кондитерский цех, бойня. Сами перерабатываем навоз, газ получается твердый и жидкие удобрения. У меня много постоянных клиентов – врачей из Кремлевской больницы. Мне от государства ничего не надо. Ему самому помочь нужно. Льгот нет у нас никаких. Грант как-то обещали – не дали. Мой клиент-банкир дал когда-то кредит – 10 миллионов – на 5 лет под 15%. Спасибо ему. Давно уже все выплатили. Мы справляемся. Главное, чтобы не мешали. А то приходят с проверками неграмотные люди. До 2010 года Россельхознадзор проверял, лучше были проверки. А сейчас приходит девица, она коров не видела никогда. А что-то мне говорит. Дай ей то 90, то 160 тыс. рублей. А на что, я не понимаю. Я говорю: «Вы пришли в мой дом, я старше вас в два раза. Нам никто не дал. Мои дети все строили. У нас вилы и грабли были. Налоги мы платим и инвалидам помогаем. Прямо ко мне сюда приезжают. Я не отказываю. А проходимцам я ничего давать не буду. Мы русские люди, мои дети родились здесь».

Ольга Ивлева не собирается останавливаться. В планах – построить здесь же на ферме 10 домиков: «Хочу развивать агротуризм. Вот там, вдоль забора, домики поместятся. Чтобы люди приезжали, жили с детьми. Ели все домашнее».

Дальше Ольга Петровна ведет в цех переработки навоза: «Тут переработка навоза. А это генератор, 32 тонны варится. Мы заполняем канистры, и люди берут, огороды поливают».

С теплицами Ивлевой внуки помогают. Они же и корма заготавливают на зиму. «Вот там косилка стоит. Два миллиона двести тысяч рублей стоит».

Тут же на ферме – сыроварня. Готовят твердые сыры. «Созревают сыры на полочках деревянных. У нас мгновенно разбирается все. А это молочко пойдет на кисломолочку и творожок. Камера для созревания сыра, пока тут молоко охлаждаем, и консервация стоит. Немного. Я кормлю больных людей, детей. Они сюда приходят и говорят: «Если бы вас не было, что бы мы делали?»

Фермер Ивлева как-то предложила свое молоко санаториям и детским спортивным лагерям, но в ответ начальство тамошнее ей только покрутило у виска. «Они боятся нашего молока, потому что оно домашнее. Сказали, что «прокиснет ваше, а наше месяц стоит открытое, ничего ему не делается».

«ОТРАВА» НА ЗАКОННЫХ ОСНОВАНИЯХ

Анатолий из деревни Лобаново в фермерстве с 2009 года. Он жалуется на то, что государство не оказывает ему должной поддержки и не дает развиваться. «В магазинах на прилавках лежит отрава на законных основаниях, а экологически-чистую продукцию не продашь. Не дают. Тяжело сейчас сельскому хозяйству. Надоедает все. Корма дорогие. Было у нас собрание фермеров во Владимире. Спрашивали, какие проблемы. Мужчина встал, говорит землю взял, вырастил картошку. Кинулся продать. Ему говорят: «Возьмем по пять рублей. Хотя картошка пятнадцать стоит. Не согласишься – продать не дадим иначе. А он на анализ картошку свою возил, чистая вся. А магазинную сдал, так там, в 5 раз превышение Дуста, это такой ядохимикат от вредителей. Он в итоге свою картошку вывез в лес и выбросил всю. Какая здесь справедливость?»

Местный молокозавод, по словам Анатолия, забирает молоко у фермеров по 25–28 рублей. «Разве это цена молоку? – жалуется Анатолий. – Там разбавляют его, и по 60–70 уже продают. Производитель ничего толком не зарабатывает сейчас. У нас хорошо живут в основном перекупщики».

У Анатолия 60 коров и 80 гектар земли. Товар свой он в район вывозит и там отдает постоянным клиентам. Работают они втроем с братьями. «Встаем в пять утра и до двенадцати ночи каждый день. Труд тяжелый очень. Все сами делаем. Заготавливаем удобрения. Я с детства в сельском хозяйстве. У самого пятеро детей. Родители работали. Потом мы переняли. Столько на это уже потрачено. А государство только по телевизору говорит красиво про кредит под 5%. У нас никто не смог его получить – банки не дают. А под 20% сами завтра к тебе прибегут. Никого не волнует, какие затраты ты несешь. Плюс мешают еще. У нас губернатор до этого была, у нее свинокомплекс свой. Мы думаем, поэтому нам тут всякие африканские чумки объявляли. Свиней повырезали у людей. Сейчас все поставлено на бизнес. Сами посудите, как за четыре месяца поросенок может вырасти? Домашний поросенок он в два раза дольше растет, при хорошем уходе и до 100 кг может быть».

Анатолий рассказывает, что в области осталось единицы фермеров. Все закрываются. А на днях похоронили в соседней деревне коллегу Анатолия, 51-летнего фермера. «У него 1200 гектар было. 100 голов мяса. Только недавно мне звонил: «Приезжай, – говорит, – фермеров владимирских собираю, технику иностранную тестировать будем». Он опытом с нами делился. А через неделю коронавирус у него. Два дня трубку не брал. «Сгорел» в реанимации. Он всю жизнь работал на земле. Здоровый, ничем не болел. А корона забрала. Четверо детей остались».

ИЗ МУЗЫКАНТОВ В ФЕРМЕРЫ

Андрей, музыкант по профессии, тоже пытался когда-то быть фермером. Но у него не получилось. Андрей поделился своим опытом с «Совершенно секретно». Вначале он с женой принял решение уехать из города. Экология, магазинные продукты, дороговизна жизни стали поводом для того, чтобы коренные москвичи все оставили и отправились в деревню во Владимирскую область начинать жить с нуля. Андрей с супругой купили небольшой домик с одной комнатой в райцентре на участке 15 соток. Сначала работали удаленно, да и квартиру в Москве сдали.

«Первое время мы просто наслаждались жизнью, – рассказывает Андрей, – лужайка красивая, цветочки, шашлыки с друзьями. Никакой речи о хозяйстве не шло вообще. Был жив мой отец, и мы все у него брали с огорода, яйца, молоко. А потом папа умер, в тот год в Москве горело все, и сердце у него не выдержало. Мы осиротели. И первый же поход в магазин за яйцами привел к тому, что у жены обострился панкреатит, организм привык к фермерским продуктам. Это был толчок».

Музыкант Андрей полез в Интернет, чтобы узнать, как сделать курятник. «Построил за неделю из того, что у нас было. Мы забрали папиных кур, и с этого началось наше фермерство. Хлеб свой выпекали, выписали из Швейцарии настольную мельницу. Покупали зерно, мололи муку».

Потом друзья подарили начинающим фермерам козу. Но здесь возникли проблемы: «Как появилась коза, мы столкнулись с проблемой – она стала орать. Как выяснилось, козы не могут жить в одиночестве, особенно если до этого жили в стаде. Нам пришлось купить ей подругу. Начали доить. Мне, кстати, нравилось доить – такой увлекательный процесс. Вообще я пытался находить какую-то радость во всем этом. Даже, когда навоз убираешь, можно придумать обоснования, чтобы получать удовольствие».

Молоко от козы оказалось вкусным. Коровье Андрей пить не мог, а козье заходило на ура. Потом стало понятно, что козе надо козла, чтобы она молоко давала. И супруги стали отправлять своих козочек на неделю в эротическое путешествие в другие хозяйства. «Но этот период, пока коза ждет козлят, – рассказывает Андрей, – она перестает давать молоко. Мы решили завести еще козу. Тогда главным для нас было – прокормить нашу семью и двоих детей».

Когда в семье Андрея оказалось уже 7 коз, появилась новая трудность – как их пасти. «Просто так выгнать погулять их нельзя. Закон не позволяет – есть постановление, регламентирующее содержание скота. Ты должен вести скотину на выпас по специальным маршрутам. А коз мне приходилось водить в лес пасти. Местные нам рассказывали, что в 90-х годах прошлого века в нашем поселке многие держали скотину, было несколько стад. Тогда люди нанимали пастуха. В 2008 году таких стад осталось всего четыре. Спустя еще 5 лет не осталось ни одного. Подорожали корма. Стало очень затратно. Когда держишь козу, должно быть сено обязательно по два тюка (50 кг) на каждую. А еще, не дай Бог, ты оставишь на улице корма. Мне привезли как-то сено, я физически не успел убрать. Тут же прибежали блюстители порядка, сделали фото, вынесли на городскую комиссию и штраф мне выписали. Зимой козы только на сене, а когда трава расти начинает, там немного попроще, потому что выпас».

В скором времени в семье начинающего фермера жили уже 15 коз. «Мы никогда не гнались за удоем, держали таких дворняжек «полуторалитровочек». Все элитные, они тонкого душевного строения, а дворняжки более неприхотливые. Кроме того, важно иметь хорошего козла, тогда и молоко вкусное будет. Из 15 коз 7 у нас были дойные. Мы доили раз в день, примерно, 3,5 литра ежедневно получалось. Все выпивали, а что оставалось, взбивали масло, сыры мягкие типа адыгейского».

ЭЛИТНЫЙ РАЙОН МОСКВЫ НА ФЕРМУ В ГЛУШИ

Через какое-то время Андрею предложили купить дом побольше в соседней полузаброшенной деревне. Они с женой вложились, но переезжать не спешили.

«Однажды ко мне пришла соседка и предъявила претензию, что мои козы съели ее грядку с цветами – колумбарий перед домом, который на городской земле расположен. Этот конфликт стал последней каплей для нас, чтобы уехать в новое место. За неделю мы собрали вещи и перевезли стадо».

На новом месте было много земли, и это натолкнуло Андрея и его супругу на мысль заняться фермерским хозяйством, чтобы зарабатывать. «Мы решили продать нашу московскую квартиру в хорошем районе у метро и вложиться в фермерство. В 2014 году взяли в аренду сто гектар земли. Купили технику – трактор за 600 тыс. рублей. Идея была в том, чтобы самим заготавливать сено, кормить им скотину, а излишки продавать. Где-то полмиллиона мы планировали прибыль только на сене, но оказалось это совсем не так. Косилку купили новую, грабли, пресс-подборщик – агрегат, который прессует сено в тюки. На это около полутора миллионов рублей ушло. Нужно было сенохранилище для хранения сена под крышей в сухом виде. Построили саму ферму – еще 200 тыс. рублей. Мы тогда не составляли никакого бизнес-плана. А зря».

Андрей прекрасно понимал, что для того, чтобы заниматься фермерством, ему необходимо наладить сбыт продукции. Так как деревня, где они с супругой организовали свое хозяйство, была заброшенной и непроходимой, вся надежда оставалась только на московского покупателя.

«Мы познакомились с парнем в соседнем районе, который возил фермерские продукты в Москву. И тогда случилась наша коллаборация. Под это дело закупили еще 150 цыплят, чтобы поставлять яйца. Мы кормили кур своих комбикормом, а на больших производствах их выращивают с антибиотиками, где бройлеры сидят в клетках без движения. Они в таком состоянии набирают массу, и толком на ногах не стоят. Там за 40 дней бройлер до товарного вида вырастает. Плюс их гелями специальными накачивают для набора веса. А потом у вас из курочки водичка на сковородке выливается. Вот это тот самый гель. И яйца, соответственно, такие же, вредные».

Андрей советует всем, кто покупает птицу в магазине, брать индюшатину. «Индюшатина экологичнее. Ее невозможно колоть гормоном роста, она просто сдохнет. И к тому же индюки в отличие от бройлеров не могут жить обездвиженными».

Андрей рассказывает, что фермерские животные содержатся в естественных условиях. «У наших кур два огромных загона было, они гуляли, ели травку, червячков, получали витамины и минералы от природы. Также и крупный рогатый скот. Я в Швейцарию ездил на конференцию. Там такой звон в Альпах стоит. Коровы пасутся в полях, у них электронные пастухи, и на каждой колокольчик. У нас, если вы хотите извлекать прибыль, вы наращиваете поголовье и держите их в стойле. Ни о каких полях и речи быть не может. И чтобы не сдохли: одна чихнула – полстада вымерло, их тоже антибиотиками прокалывают. А чем это чревато для нас? Организм человека перестает антибиотик воспринимать».

За четыре года фермерское хозяйство Андрея во Владимирской области разрослось до 150 кур, 70 баранов, 30 коз. «Проблема встала в кормах. Но какое-то время еще был задел по деньгам. Продукцию мы через партнера нашего в Москву отправляли за 350 километров. Сделали интернет-магазин. Стали его раскручивать. Сформировался круг клиентов около 500 человек – из них четверть постоянных. Продукция получалась дорогая. Мы вначале пытались на месте сбывать, но это не шло от слова «совсем». Народ вокруг тут неплатежеспособный. Все пространство захвачено дешевыми сетевыми магазинами. Они пришли к нам в район, сначала обрушили все ценники, а когда фермеры загнулись, подняли молоко из порошка до 150 рублей за литр. Вот и вся стратегия. У населения в глубинке денег нет – лишь бы выплатить кредиты. И мы здесь во Владимирской области не смогли найти своего покупателя. Нам нужны были платежеспособные москвичи, которые понимали, за что они платят. От нас в интернет-магазине была козья линейка: молоко, масло, пельмени из козьего мяса, куры, яйца. Мы закупались ягодой у местных, замораживали, а потом морсы готовили и тоже продавали. Сбывать в рестораны не могли, потому что наша продукция была без сертификата. Это нам было дорого и невыгодно. Не было такого объема продукции, чтобы на сертификат тратиться – везти в лаборатории, сдавать анализы. Мясо можно только на бойне забивать, а у нас в районе ее не было. Куда-то далеко везти несчастных пять кур тоже невыгодно, да и бойне еще надо заплатить. Любая сельхоз продукция должна быть сертифицирована. Везде заплати, плюс транспортные расходы. Мы все делали на коленке. Наша деятельность была незаконной. И с каждым годом все больше инструкций и документов вводилось. Закупаете корма – на зерно вы должны иметь сертификат. А ведь соседний колхоз, продавая вам зерно, не всегда даст этот сертификат. Ввели систему типа Меркурий, которая от производителя до продавца отслеживает скотину: чем кормили, где купили: от рождения до убийства. По ГОСТу хрюшка с антибиотиками – это норма, потому что она с сертификатом».

РАБОТАЛИ НЕЗАКОННО, НО НА ДОВЕРИИ

Андрей на свой страх и риск стал продавать несертифицированные товары. «Покупатель нам доверял. Мы всегда были открыты для клиентов. Однажды даже на вертолете прилетали в гости, смотрели, как мы ведем хозяйство. Я их пловом угощал».

В итоге за четыре года фермерства Андрей и супруга так и не смогли вернуть вложенные деньги. «На сене мы в первый год заработали. А на второй пошли дожди, и на этом все. Я еле отбил затраты на производство, еще трактор сломался. Сено мы по объявлению продавали, оно было хорошего качества».

Андрей рассказывает, что в лучшие месяцы они как фермеры получали прибыль до 70 тыс. рублей, в худшие – около 40. Это, не считая сена. Потом партнер Андрея, который возил товар в Москву, обанкротился и остался должен еще почти 100 тысяч.

«Мы не стали без него продолжать. Брать на себя логистику было экономически невыгодно. Сократили стадо только для себя. Появилась идея обучать фермеров продавать продукцию через социальные сети, но это оказалось никому не надо. Они считают: захотите – купите. Но мы-то на своей шкуре испытали, что, если нет сбыта, вы ничего не сможете сделать. У нас не получилось, потому что удаленность от Москвы. И с нашими объемами невыгодно тратиться на сертификаты, а значит, нет возможности сбывать в рестораны и магазины. К тому же постоянно какие-то проблемы возникали. У нас история такая была. Слух прошел, что на рынок заходил крупный мясной производитель, но нам это преподнесли как вспышку африканской чумы. У нас тут поехали по подворьям изымать скотину. Мы, когда узнали, что завтра придут, закололи 30 свиней, включая младенцев. Жена просто рыдала. А компенсация, которую они предлагают, не окупает никакие затраты. К нам с участковым приехали, обыскивали, свиней искали. А в гостях тогда юрист была, она пошла потом к губернатору и задала вопрос, почему во время карантина люди, которые ломились на ферму и ходили из одного хозяйства в другое, без средств защиты были. Губернатор сильно удивилась. А в это время район оцепили. ОМОН поставили и машинам колеса дезинфицировали. Ну, не показуха?»

Андрей говорит, что фермеры способны накормить страну только, если им не будут мешать: «Два года назад на одном из наших собраний встал вопрос о закупочных ценах на молоко. Один из крупных производителей закупал у фермеров сырое молоко по 20 рублей за литр, потом его перерабатывал, и продавал уже, понятно, дороже в магазинах. Но тут мы узнали, что в Россию пришло много порошкового молока, его производителю стало выгоднее брать, и оно по полгода хранится, и все это сказалось на сельском хозяйстве».

ФЕРМЕРЫ РАССКАЗЫВАЮТ «СКАЗКИ»

На условиях анонимности с «Совершенно секретно» согласилась пообщаться сотрудница генетической компании. Мы будем называть ее Ольга. Компания занимается селекцией кур. «Мы не производитель мяса, мы производитель родительских форм. То есть все фабрики в России и странах СНГ покупают у нас родителей, а мы представители селекционной компании, которые эту породу вывели и здесь размножаем». По долгу службы Ольга тесно общается с предприятиями, которые поставляют птицу в магазины. Эксперт уверена, что фермеры не все договаривают, рассказывая о своем хозяйстве. «Я не верю в сказки от фермеров. Одно дело для себя растить, но если у него сто голов, например. Я очень сомневаюсь, что такую птицу можно вырастить без антибиотиков. А потом фабрики страдают из-за того, что в фермерских хозяйствах куры болеют птичьим гриппом. Фермеры все равно кормят птицу Премиксом. Это витаминно-минеральный комплекс, но в него добавляются иногда антибиотики, стимуляторы роста. И ничего страшного в этом нет. Если фермер работает на продажу, как у него тушка умудряется вырасти за месяц до трех-пяти килограмм?»

Истории про гели, которые, якобы, вливают в птицу, сотрудница генетической компании называет «домыслами»: «Вы знаете, как это дорого, что-то еще вливать? Куры толстеют не из-за гелей, а потому что генетика такая. Если в 1976 году требовалось 72 дня, чтобы вырастить тушку, то сегодня курица за 35 дней вырастает до 2,5 кг – таким образом, происходит селекция птицы. Я работаю в генетической компании. Отбираются семьи, отдельные особи в программе селекции их кормят определенными кормами сбалансированными. Те, которые дают лучший отклик на это, будут дальше в программе селекции. Потом их размножают и так далее. Никто антибиотиками никого не закармливает специально. Могут разрешить использовать антибиотик исключительно для лечения стада, это разрешение дает государственный ветеринарный врач. У нас пока ограничений в России на это нет. Программа вакцинации может включать в себя антибиотикотерапию».

ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ ГОСУДАРСТВА

Ольга часто бывает за границей и общается с европейскими фабриками по производству птицы. «У нас фермы еще советского типа, где родители, бройлеры, инкубатор – все на одном маленьком клочке земли. В Европе там на ферме четыре корпуса. В каждом корпусе, к примеру, по 10 тыс. голов – это одновозрастное стадо. Его выращивают практически в идеальных вакуумных условиях, они могут жить без антибиотиков. К нам тоже это постепенно идет. Если раньше антибиотики выводили из птицы за 2–3 дня до убоя. То сейчас, по нормативам, определенные антибиотики должны выводиться не менее чем за 10 дней до убоя».

Эксперт рассказывает, что государство, а именно специальные органы: Роспотребнадзор и Россельхознадзор – все контролирует.

По словам Ольги, индейка выращивается в таких же промышленных условиях, как и бройлер. И также ей дают антибиотики. Что касается выгула птицы, то эксперт говорит, что для бройлера это не требуется: «Даже в Европе птица со свободным выгулом – это в основном родительские стада: мамы и папы бройлеров, это благополучное стадо, и оно должно гулять. А предназначение бройлера – дать как можно больше мяса. Для него не нужен выгул».

Сотрудница генетической компании рассказывает «Совершенно секретно», что некоторые компании заказывают у производителя специально незрелых бройлеров. «К примеру, компании, которые делают цыплят табака. Для них птица выращивается до 1,5 кг где-то за 28 дней. Для KFC нужна определенная длина крыла, длина кости по мясу – и сорокадневный бройлер им тоже не подойдет».

ПРОИЗВОДИТЕЛИ ВЫКРУЧИВАЮТСЯ, КАК МОГУТ

По словам Ольги, производителям птицы, фермерам и другим сельхозпредприятиям сейчас приходится очень туго, потому что корма выросли в цене, а покупательский спрос упал. «В этом году корма и ветпрепараты катастрофически подорожали. Все работают практически в ноль, а то и в минус. Мелкие фермы просто легли сейчас. Причина – в росте евро и пандемии, конечно. Корма к нам из-за границы идут. Птица, естественно, в магазинах в цене выросла. И плохо раскупается. А государство, по слухам, помогает только одному производителю, аффилированному с именем, которое не хочу называть. Его родственникам принадлежит крупный агропромышленный комплекс. Вот им помогают и субсидии дают. А другие производители сами крутятся-вертятся, как могут».

ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ

24 августа 2021 года Президент России Владимир Путин призвал уделять больше внимания поддержке фермеров, развитию ярмарок для реализации продукции напрямую, без посредников. Он отметил, что такие меры окажут влияние и на снижение цен на продукты питания. «Важно, что люди, которые работают на селе, кормят страну, и они вправе рассчитывать и на то, что качество их жизни будет повышаться», – сказал Путин.

То есть можно сделать вывод, что власть все-таки в курсе ситуации на рынке. И, если уже президент страны об этом говорит, значит, есть надежда на то, что всему сельскому хозяйству, а не только отдельно взятому агропромышленному комплексу, будет отведена не последняя роль, хоть это, конечно, и не нефтянка. Фермеры же, со своей стороны, ни в какие обещания не верят, помощи ни от кого не ждут, они просят только одного – не мешать.

Фото из архива автора