НОВОСТИ
По предварительным подсчетам Трамп лидирует на выборах президента США
ЭКСКЛЮЗИВЫ
sovsekretnoru
Святые, поколения спустя

Святые, поколения спустя

Святые, поколения спустя
Автор: Михаил ГОХМАН
Совместно с:
30.09.2013

Праведность не передается потомкам. И все же каково это – числить в предках святых?

Когда мы смотрим в храмах на лики святых, то почти никогда не думаем, что это были живые люди, такие же, как мы, у некоторых из них были дети и внуки, а кто-то из их потомков ходит среди нас, сидит за соседним столиком в кафе, едет в том же вагоне поезда…

Действительно, канонизируют чаще всего монахов, которые по понятным причинам потомства не оставили. Впрочем, век ХХ, страшный век, особенно в первой своей половине, многое изменил. Богоборческая власть убивала священников и мирян за веру, произведя чуть ли не больше мучеников, чем языческий Рим. Канонизация новых святых происходила в разное время. Более того, многие канонизированные РПЦЗ и Константинопольским патриархатом новомученики до сих пор не почитаются святыми в РПЦ. В России этот процесс идет медленнее, Русская церковь, находящаяся под омофором Вселенского патриарха, начала канонизацию раньше, признав и новомучеников периода Гражданской войны, и погибших в сталинских лагерях, не делая разницы между расстрелянным под Ленинградом Иваном Лаговским и замученной в газовой камере лагеря Равенсбрюк монахиней Марией (Скобцовой). 

«Совершенно секретно» выбрала для разговора на эту тему двух собеседников, которые родом занятий никак не напоминают своих знаменитых предков: современного художника – приверженца contemporary art Василия ФЛОРЕНСКОГО и адвоката, защищавшего «кощунниц» Николая ПОЛОЗОВА.

Василий Флоренский:

ДОСЬЕ: Василий Флоренский родился в 1967 году. Он художник, участник сотни выставок, в том числе нескольких персональных, и преподаватель живописи маслом в православной гимназии «Радонеж». Правнук отца Павла Флоренского. С детства Василий Флоренский коллекционирует все что угодно, и сейчас у него небольшой антикварный магазин.

– В основном я коллекционирую античные монеты. Здесь есть даже нечто общее с Павлом Александровичем, который тоже любил античные монеты, собирал их. Сейчас мы с отцом опубликовали статью на основе переписки Флоренского и Розанова. Тема одна – нумизматика. Выбрано из писем всё, где речь идет о монетах. По-моему, интересная работа получилась.

– В наследии Павла Александровича можно найти работы на любую тему.

– Меня потрясло одно его письмо из лагеря. Он пишет сыну, моему деду: ты сейчас занимаешься известняками, так вот возьми на такой-то полке книгу по известнякам и доломитам, там есть то-то и то-то, что поможет тебе в твоей работе.

– Он принадлежал к ныне несуществующему типу людей, которых называли энциклопедистами.

– Более того, он был одним из последних энциклопедистов, воспринимавших мир как единое целое. Физика, геология, философия, история, искусство – все переплеталось в единый клубок.

– Кем же он был в первую очередь?

– Все-таки священником. Это было первое и основное его служение.

– Одна из зарубежных православных конфессий канонизировала отца Павла, РПЦ пока медлит. Надежда на принятие долгожданного решения, конечно, остается, но все же почему это так и не было сделано?

– Наверное, косность бюрократии. В те времена, когда его канонизировали за рубежом, в России никого из новомучеников нельзя было канонизировать. Об этом даже речи быть не могло. А сейчас не сложилось, не написали… Есть же целый отдел по канонизации. Пройдет время, я думаю, что всех мучеников канонизируют. В конце концов каждый по делам своим попадет либо в одно место, либо в другое. У меня есть твердая уверенность, что Павел Александрович стоит сейчас у Престола и за семью свою молится. А есть его лик на иконах в церкви или нет, дело не самое главное.

– Когда вы поняли, что ваша семья не такая, как все, когда пришло осознание, что прадед – человек необычный?

– В семье это имя почиталось с детства. И в Сергиев Посад, тогда еще Загорск, мы ездили часто. Мне навсегда запомнился кабинет Павла Александровича, горка с дорогими ему вещами, коллекция античных монет, засушенный венок из цветов, поделки детей, окаменелости, найденные им в окрестностях монастыря. Стеллажи, заставленные книгами, папки с документами – все создавало неповторимую атмосферу. Да просто когда перечисляешь его друзей, его круг общения – Нестеров, Бердяев, Белый, Розанов, Фаворский, понимаешь, что он находился в центре тогдашней интеллектуальной жизни.

На фото: Удостоверение заключенного Павла Флоренского. В лагере грунтоведы нужнее философов (из архива семьи Флоренских)

– А воспитание в семье чем-то отличалось от воспитания сверстников?

– Мои родители не стеснялись заявлять, что они люди верующие, поэтому хоть редко, но в храмах мы бывали. Отец даже на экскурсиях просил своих студентов снять шапки в храмах, даже если они были недействующими. Я воспринял от родителей непочитание советской власти, которая забрала лучшего из нашего рода.

– Никто из детей отца Павла не пострадал в годы репрессий?

– Он взял все на себя. Это удивительно, но никто из его детей не был арестован, никого ни в чем не ущемляли. Пятеро детей «врага народа» никак не пострадали. Чудо какое-то.

– При советской власти о Павле Александровиче было известно мало.

– В «Справочнике атеиста» была публикация. Одна из первых, кстати.

– В конце восьмидесятых, в основном стараниями вашего отца, дяди, других родственников, дело сдвинулось с мертвой точки, об отце Павле стали появляться статьи, начали печататься его работы. Что-то изменилось?

– Фигура Павла Александровича не для массовой культуры. Он более глубокий человек, предназначенный для узкого круга читателей и почитателей. Его труды не так много людей читают, а тем более понимают.

– И каково быть его потомком?

– С одной стороны – определенная ответственность, с другой стороны – ощущение, что ТАМ у тебя сильная защита, заступник.

– Вы – человек не чуждый церковной жизни.

– Да, я алтарник. Прислуживаю в маленькой церкви недалеко от поселка, где я летом на даче живу. Да и зимой, когда вырываюсь, тоже прихожу в храм. Для меня честь быть пред алтарем. Кстати, Павел Александрович говорил, что в семье кто-то должен служить перед алтарем. Ну если не служить, так хоть прислуживать.

– А вы никогда не думали о службе?

– Мысли в голову приходили. Были даже разговоры со знакомыми священниками. Говорили, дескать, отучись заочно на дьякона, рукоположим, будет у нас единственный дьякон на все благочиние. Дьяконов вообще мало, они быстро становятся священниками. Я не исключаю такого пути для себя, но не сейчас, может быть, позже.

– Вы участвовали в 2003 году как художник в выставке «Осторожно – религия». Той самой, разгромленной.

– Я и сейчас не стыжусь за свою работу, представленную на той выставке. Она была абсолютно искренняя, православная, я полностью за нее отвечаю. Выставка была концептуальная, каждая работа имела много смыслов, слоев понимания. А мои друзья мне говорили: «Вася, у тебя что-то очень в лоб получилось». Работа представляла собой три больших буквы РПЦ, обрамленные гирляндой из мигающих лампочек – тут прямая аналогия с буквами ХВ, которые вешают в храме на Пасху.

– Пострадали тогда многие работы. И совершенно невинные, и те, по поводу которых можно было бы спорить, и те, которые были для многих неприемлемы…

– На самом деле выставка была абсолютно рядовой, проходной. Таких выставок в Москве в те времена в неделю проходило штук 10–15. Какие-то были хорошие, какие-то плохие, какие-то – никакие… На этой было представлено много хороших художников. Но получилось так, что все, кто в ней участвовал, оказались замазаны. Сейчас я не стал бы участвовать в чем-то подобном. Ну невозможно же стоять перед своей работой и объяснять, что ты хотел ею сказать, или вешать рядом пояснение.

– Любая работа может вызвать неадекватную реакцию. Можно вспомнить, как на репинского «Грозного» набросился купеческий сын Балашов и исполосовал картину ножом.

– На самом деле выставка прошла бы незамеченной, если бы не появилась газетная публикация, в которой была иллюстрация – икона с отверстием, в которое можно было подставить лицо любого желающего, и было написано, что в выставке участвует Авдей Тер-Оганьян. Замечу, в нарушение всех договоренностей! Все художники спрашивали, будут ли работы Тер-Оганьяна. Нам отвечали, что их не будет. А на открытии выставки нас ждал сюрприз. Я проявил малодушие, не снял свою работу, увидев работы Авдея. А несколько художников забрали свои картины и ушли.

– От той выставки до истории с Pussy Riot не так много времени прошло. Может быть, та история отчасти и спровоцировала известные танцы в храме?

– Танцы в храме раскололи наше общество, и мирское, и церковное. Это реальный вред, который принесла эта двухминутная акция. Но, уверен, посадили их, конечно, не за это, а за то, что они кричали в адрес Путина. А церковь и тут оказалась крайней.

Николай Полозов:

ДОСЬЕ: Николай Полозов, родившийся в 1980 году, правнук Якова Полозова, – адвокат участниц панк-группы Pussy Riot Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной. Окончил Московский государственный университет приборостроения и информатики. В 2006 году вступил в Московскую областную коллегию адвокатов.

– Николай, каково ощущать себя правнуком святого?

– Если честно, я не думаю о себе в таком контексте. Наверное, это дополнительная ответственность.

– Есть ощущение какой-то защиты?

– Я не склонен к мистике, но бывали ситуации, когда необыкновенным образом все складывалось удачно, хотя изначально предпосылки были для другого поворота событий.

На фото: Яков Анисимович Полозов с патриархом Тихоном (вверху) и с семьей – женой Наталией и сыном Алексеем  (фото из семейного архива Полозовых)

– Когда вы осознали, что ваша семья не совсем обычная?

– Мама всегда была атеисткой и начала активно интересоваться религией только во второй половине восьмидесятых. Дедушка в конце жизни стал религиозен, а в молодые и зрелые годы, видимо, таким не был. Он был артистом цирка, работал вместе с Никулиным. Вообще, семья была творческой, его жена, моя бабушка, была актрисой. Многое изменилось, когда отмечали тысячелетие Крещения Руси. Тогда и я, восьмилетний мальчик, узнал многое из истории нашей семьи.

– Но ваша прабабушка всегда была религиозной? Кстати, как сложился такой мезальянс – княжна, рюриковна, вышла замуж за крестьянина.

– Это было в двадцатые годы, тогда и не такие мезальянсы случались. Она родилась в 1899 году, была урожденная княжна Друцкая-Соколинская, но рано осталась круглой сиротой, причем отец ее перед смертью проиграл в карты огромные деньги. Дело было в войну, попечительство над девочкой взял граф Шереметьев, училась она в Московском Николаевском училище благородных девиц, окончив его с последним предреволюционным выпуском. Когда начался период эмиграции, все ее родственники уехали за границу, а она осталась в Советской России, устроилась работать конторской служащей, но оставалась очень религиозным человеком. Незадолго до этого прошли выборы патриарха, она искала встречи с ним и познакомилась с его келейником Яковом Анисимовичем Полозовым. Через 2 года, в 1920 году, они поженились. После смерти мужа Наталия Васильевна закончила курсы медсестер. Когда началась Великая Отечественная война, пошла на фронт, воевала во Второй ударной армии, сумела выйти из окружения, была ранена, закончила войну в Германии, демобилизовалась в 1946 году. Ее сын, мой дед, не воевал из-за плохого зрения. Он был артистом театра им. Маяковского, ездил на фронт с агитбригадами.

– Расскажите о прадеде.

– Яков Анисимович Полозов происходил из крестьян Виленской губернии. Родился в 1879 году, рано остался сиротой, воспитывала его тетка. В начале ХХ века уехал работать в Америку. Помимо основной своей работы, был сторожем в церкви, где и познакомился с будущим патриархом Тихоном, который был тогда епископом. Встретились они в 1902 году, и с этого времени мой прадед был келейником и, по сути, самым близким для патриарха человеком. Малограмотные сотрудники ОГПУ в каких-то бумагах даже указали, что Яков Полозов является сыном гражданина Белавина. В то же время он не принимал ни постриг, ни сан. До 40 лет не женился, пока не встретил мою прабабушку. Когда Россия вступила в пик богоборчества, огромное давление оказывалось как на патриарха, так и на его ближайшее окружение. Для сотрудников ОГПУ было очень важно «выбить» людей из ближнего окружения патриарха Тихона и заменить их «на своих попов», как они, не стесняясь, писали в докладных записках. В 1921 году моего прадеда арестовывают под абсолютно надуманным предлогом, без каких-либо причин. За полгода нахождения в Бутырке его вызвали на допрос один раз. Потом выпустили, но ребенок, которым была беременна прабабушка, погиб. Через некоторое время его опять арестовали, потом через полгода опять выпустили. Мой дед родился вскоре после его второго освобождения, воспреемником его при крещении был патриарх Тихон. Жили прадед с женой и маленьким сыном в надвратных покоях Донского монастыря, там же, где патриарх. Развязка произошла как раз перед днем рождения прабабушки – на следующий день ей исполнялось 25 лет. Несколько вооруженных людей пробрались в покои патриарха. Яков Анисимович услышал шум, вышел, попытался остановить вошедших – в него всадили пять пуль.

– Это произошло практически на глазах его жены?

– Она была в это время на кухне, готовила вместе с кухаркой еду для праздничного ужина. Вышла, услышав какие-то непонятные щелчки, а там патриарх, который ей сказал: «Наташа, твоего мужа убили». В заявлении в ОГПУ об убийстве патриарх упомянул и о том, что были украдены две шубы. Вот на кражу шуб следователи и сделали основной упор. Убийство они толком не расследовали, да и не собирались явно это делать. Те, кто шел убивать патриарха Тихона, не ожидали, что навстречу им выйдет Яков Анисимович. Я был в этом месте, на лестнице, где все произошло. Патриарха подкосили эти события, у него обострилось сердечное заболевание («грудная жаба», как тогда говорили), и вскоре он скончался

– При таинственных обстоятельствах. Ходили слухи, что патриарх был отравлен.

– Может быть. Похоронили его в Малом соборе Донского монастыря. Когда в конце 1980-х, после пожара в Малом соборе, были обретены мощи патриарха, их перенесли в Большой собор.На могилу прадеда люди ходили еще в советское время, а в 1991 году на могиле был поставлен памятник работы скульптора Клыкова.

– Вы человек религиозный?

– Религиозный, но не настолько, чтобы соблюдать все каноны, держать посты…

– После известных событий, когда вы стали адвокатом Марии Алехиной, вам доводилось, наверное, и не раз, слышать в свой адрес оскорбления.

– Наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь. Впрочем, для меня было ясно, что намерения кощунства, оскорбления чувств верующих у девушек не было. Безусловно, нарушение моральных норм имело место, но политическое наполнение этого действа с лихвой компенсировало те моральные прегрешения, которые были у Алехиной. Можно было все это исполнить более красиво, но ведь они даже танцевать не умеют. Как могли, так и исполнили. Мысль свою донесли. Для меня очевидно, что есть вера, а есть административный аппарат. И именно аппарат вызывает массу вопросов как у верующих, так и у неверующих. А вера была всегда – и когда христиан травили дикими зверями на римских аренах, и когда священников расстреливали в Советской России. Вера существует вне внешней мишуры, и они как раз и выступали против этой мишуры.

– По вашему ощущению, Алехина с Толоконниковой – люди религиозные?

– Алехина – безусловно, она крещеная. Толоконникова некрещеная, но интересуется религией, философией. Религия – это не соблюдение формальностей. Вера – это свет внутри человека. И если есть этот свет, то несоблюдение каких-то внешних атрибутов не делает этого человека неверующим.

– Кто-то из лиц духовного звания пенял вам за то, что, дескать, прадед был такой человек, а правнук кощунниц защищает?..

– Общаться доводилось с разными священниками, в том числе и с протоиереем Всеволодом Чаплиным, с которым мы в рамках этого дела встречались вместе с моим коллегой Фейгиным. Но о предках речи не было, хотя я уверен, что он знал о моем прадеде. Я это родство не афишировал.

– Как движется работа по канонизации Якова Полозова в РПЦ? В РПЦЗ он давно причислен к лику святых как новомученик, а у нас…

– Работа ведется. В Свято-Тихоновском богословском институте писалась кандидатская диссертация о прадеде, которая должна быть положена в основу решения о канонизации. Но последние года четыре работа идет ни шатко ни валко. Впрочем, в связи с каноническим общением церквей должно произойти объединение сонмов святых.

– Как бы правнук и его адвокатская деятельность не помешали канонизации деда.

– Вопрос отношения. Не думаю, что персонально ко мне есть какие-то претензии у наших церковных иерархов. Не я же в церкви плясал! В нашей стране у людей есть дурная привычка ассоциировать адвокатов с их подзащитными. Защищаешь Удальцова – значит, коммунист! Защищаешь Pussy Riot – выступаешь против церкви! Среди моих подзащитных и убийцы были, и мошенники, но я при этом никого не убивал и не обкрадывал. Сейчас я Илью Горячева защищаю – слава Богу, в национализме меня еще никто не обвинял.

На фото: Могила Якова Полозова в Донском монастыре (фото автора)
 


Автор:  Михаил ГОХМАН
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку