«Картельное дело» Елены Грибовой

Автор: Игорь КРАТОВ
17.02.2020 Первое уголовное дело по картельному сговору в России грозит обернуться скандалом. В Самаре летом прошлого года судья районного суда зачитала обвинительный приговор подсудимым, но в материалах дела оказался другой документ. По закону, это грубейшее нарушение и вынесенный приговор может являться не действительным, а осужденные по нему на реальные сроки предприниматель Сергей Шатило и бывший заместитель областного министра здравоохранения Альберт Навасардян выпущены из под стражи. Похожая история произошла в прошлом году в Подмосковье, тогда квалификационная коллегия судей лишила свою коллегу мантии, а приговор был отменен.

Дело в отношении директора самарской компании «Современные медицинские технологии» (СМТ) Сергея Шатило, экс-замминистра здравоохранения Самарской области Альберта Навасардяна и еще пятерых подозреваемых возбудили весной 2016 года.
К тому моменту, компания «СМТ» Сергея Шатило выиграла конкурс на ремонт и обслуживание оборудования в 23-х медучреждениях Самарской области на 768 млн рублей.
Поводом для возбуждения дела стали материалы УФАС по Самарской области. По версии следствия, а потом и суда первой инстанции, победу в конкурсе «СМТ» лоббировали чиновник областного Минздрава Альберт Навасардян и сотрудники официального представительства производителя медицинского оборудования и расходных материалов «ДжиИ» (General Electric) в России и СНГ. Для победы компания заключила антиконкурентное соглашение и выиграла аукцион на максимально выгодных для себя условиях.
Судья районного суда Самары Елена Грибова согласилась с доводами обвинения и приговорила Сергея Шатило к 3,5 годам заключения, а Альберта Навасардяна к 3 годам колонии общего режима. Остальные подсудимые получили условные сроки.

«МУТНЫЙ» ЗАЯВИТЕЛЬ
Началом этой громкой истории стало заявление в УФАС по Самарской области второго участника торгов, директора ООО «Центр эффективной хирургии» (ЦЭХ) Алексея Рогачева. Рогачев пожаловался антимонопольщикам, что чиновники не дают ему возможности участвовать в государственном аукционе, так как в документации к торгам присутствует требование к оригинальным запчастям, а глава «СМТ» Шатило в обмен на не участие в тендере предлагает заключить договор субподряда на 180 млн рублей. Именно ограничение конкуренции лежит в основе любого картельного сговора. Но судя по материалам дела, никакими конкурентами компания Шатило «СМТ» и фирма Рогачева «ЦЭХ» не были.
Вот, что было озвучено в ходе судебных заседаний: «СМТ в рамках международного дистрибьютерского договора с «ДжиИ» действовало на рынке оригинальных запчастей, в то время как у «ЦЭХа» этих возможностей не было и как следует из обращения Рогачева в УФАС, где требование оригинальных запчастей он называет «блокирующими позициями», «ЦЭХ» действовал на рынке аналоговых, т.е. не оригинальных, не сертифицированных запчастей, поэтому для «ЦЭХа» было проблематично участвовать в аукционе, на что Рогачев и жаловался в УФАС. Таким образом, «ЦЭХ» объективно не являлся конкурентом для «СМТ» на товарном рынке оригинальных (сертифицированных) запчастей и с ним не могло быть заключено антиконкурентное соглашение.
Довод прокуроров ... о том, что почему же тогда «СМТ» готово было взять «ЦЭХ» на субподряд, не учитывает того обстоятельства, что в рамках субподряда «ЦЭХ» не имел бы отношения к поставкам запчастей, а занимался бы выполнением работ под контролем «СМТ» как генподрядчика».
Странности в действиях заявителя и директора «ЦЭХ» Алексея Рогачева проявляются с 8 апреля по 11 мая 2016 года, когда происходят все основные события. Согласно материалам судебных заседаний в этот период Рогачев провел переговоры о субподряде, параллельно готовился к аукциону, подписал предварительный договор с «СМТ», параллельно вышел на аукцион и внес значительный обеспечительный платеж, через день его отозвал и не стал участвовать в аукционе. Как выяснится позже, уже в это время в УФСБ по Самарской области лежало его заявление о преступлении и жалоба на картельный сговор в УФАС.


ФОТО: Сергей Шатило и Альберт Навасардян, обвиняемые в картельном сговоре в зале суда

«В России довольно часто коммерческие конфликты начинают разрешаться с помощью уголовно-правовых средств, а не с помощью средств гражданского права, – говорит эксперт по картельному сговору Александр Осетинский. - Компания «СМТ» является дистрибьютером одного из крупных поставщиков медицинской техники и расходных материалов. Абсолютно всем очевидно, что вопрос о том, качественные ли комплектующие поставляются к медицинской технике, в частности к томографам, установленным в больницах – это вопрос большой общественной значимости. Если у нас в больницах будет стоять не качественная продукция, то это приведет к тому, что нас всех будут неправильно лечить. Инициатор этого уголовного дела, он тоже является поставщиком и участником этого рынка, но он не является официальным дилером. И можно допустить, что в этом деле решается конфликт между авторизованными и, скажем мягко, не авторизованными поставщиками запасных частей и материалов для медицинской техники».

ПОКУШЕНИЕ НА КАРТЕЛЬ И ДОХОД
Любопытный факт – спорный тендер, победителем которого в конечном итоге стало «СМТ» Сергея Шатило, был выполнен в полном объеме и даже подписаны акты приемки. А областной Следственный комитет возбудил дело всего лишь о покушении на ограничение конкуренции. И то, только через полгода после выигрыша на аукционе компании «СМТ».
Тем не менее, судья Грибова установила, что покушение на картельный сговор состоялось, а подсудимые извлекли доход в особо крупном размере. По мнению следствия, он составил 758 млн рублей. Правда, ни суд, ни предварительное следствие никаких финансовых экспертиз не проводили.
«У нас есть статья 12.34 КоАП, и если доход до 50 млн не достигнут, то соответственно лица должны привлекаться к административной ответственности, а не к уголовной, - объясняет защитник Альберта Навасардяна Андрей Карномазов. - В нашем уголовном деле считается, что картель был пресечен в момент заключения картельного соглашения, и соответственно доход не был извлечен вообще и лица были обвинены в покушении. В течение полугода уголовное дело не возбуждали, ждали, пока то соглашение, которое правоохранительные органы посчитали преступным, будет реализовано, а общая сумма прибыли достигнет 50 млн рублей и только потом возбудили уголовное дело. При таких обстоятельствах, подумайте сами, был ли пресечен этот картель и не выращивался ли он искусственно, чтобы достигнуть общей суммы в 50 млн рублей дохода».
Как считать доход? По словам адвокатов, доход Сергея Шатило от картельного сговора в материалах уголовного дела взят следователем по цене соглашения с Рогачевым и вменен как покушение на картель.
«При этом не понятно – мы должны считать общую выручку (вал) или мы должны считать чистый доход за вычетом всех расходов, которые имели место», - задает риторический вопрос Андрей Карномазов.
«С моей точки зрения, более правильный подход, это тот, который предлагают предпринимательское сообщество. Они говорят, что как минимум из выручки по госконтрактам нужно вычитать те суммы, которые достаются поставщикам, - объясняет «Совершенно секретно» старший научный сотрудник РАНХиГС при Президенте РФ, член Экспертного совета при Правительстве РФ Вадим Новиков. - Что-то в любом случае является себестоимостью продукции, а не доходами предпринимателей, о которых идет речь. Но даже и это не вполне правильно. 178 статья УК говорит не про доход от сделки, а про доход от нарушения. Нужно разбираться не какой доход получил предприниматель, а насколько увеличился доход предпринимателя в результате нарушения. То, как трактует доход в данном деле ФАС и Следственный комитет, с моей точки зрения, кардинально завышает доходы предпринимателя Сергея Шатило и других его коллег по делу.
Наиболее скандально здесь то, что этот объявленный доход, пусть и толком не исследованный, по сути, не был получен. Сказано, что они собирались получить этот доход. Эта правовая конструкция, когда говорится про покушение на получение дохода, по существу полностью стирает границы между административными и уголовными делами, потому что следственные органы всегда могут сказать, что картель надеялся существовать настолько долго, чтобы получить тот самый крупный доход, для того чтобы считать это дело уголовным. Дело Сергея Шатило создает риски для всех предпринимателей, потому что вот этот размер дохода от картельного сговора, является одним из ключевых, так как на кону не просто штраф, не просто деньги, а свобода человека. И этот экономический вопрос должен исследоваться особенно тщательно».
В 2016 году Верховный Суд РФ давал обзор административных дел, где указал: применительно к антимонопольной административной статье нужно считать именно чистый доход.
«И когда осенью обсуждался законопроект по изменениям в ст. 178 УК, заместитель председателя Верховного суда Владимир Давыдов, взяв за основу решения Президиума из обзора 2016 года, указал, что считать из общей выручки неправильно», — рассказывает адвокат Андрей Карномазов.
Защитникам Сергея Шатило пришлось делать то, чего не сделали ни следователь, ни судья – заказать независимую экспертизу в государственном учреждении – в данном случае в Северо-Западном центре судебной экспертизы Министерства юстиции.
После анализа всех данных, выводы экспертов не вызывают двоякого толкования: «Размер дохода, полученный «СМТ», вследствие возможного соглашения, направленного на ограничение конкуренции (картельного соглашения) между ... «СМТ» и «ЦЭХ» по аукциону на закупку и выполнение работ по техническому обслуживанию и ремонту дорогостоящего медицинского оборудования... составляет не более 11 809 534,03 рублей».
Другими словами, если бы судья в самом начале уголовного процесса отправила бы материалы дела на экспертизу, то и рассматривать было бы нечего.
Еще один важный вопрос, который поставила перед судебным сообществом судья самарского суда Елена Грибова: должны ли следствие и уголовный суд доказывать, что имело место картельное соглашение? По словам юристов, в «самарском деле» никто этого не доказывал вообще.
«Было просто взято решение УФАС, и на этом основании был сделан вывод, что имеется картель. Но ведь решение антимонопольного органа – это административное решение. И в силу 90 статьи УПК оно не обладает никакой приюдицией. Брать его за данность и вставлять в состав уголовного преступления невозможно», - заключает адвокат Карномазов.

ПОДМЕНА ПРИГОВОРА
31 июля 2019 года судья районного суда Самары Елена Грибова вышла из совещательной комнаты с составленным и подписанным ею приговором Сергею Шатило, Альберту Навасардяну и остальным пяти подсудимым. Оглашение длилось 6 часов. Все это время в зале заседания открыто велась видеозапись, присутствующими журналистами. Судья Грибова по ходу оглашения неоднократно делала пометки в приговоре. В какой-то момент, когда судья поправляла бумаги, на запись попал последний лист приговора.
На нем четко видна подпись судьи. Завершив оглашение приговора суда, Елена Грибова удалилась из зала заседания. Какого же было удивление защитников осужденных, когда в уголовном деле они увидели вместо оригинала другой документ, не тот, который составлялся и подписывался в совещательной комнате, а затем был оглашен 31.07.2019.


ФОТО: Судья Елена Грибова зачитывает приговор

«Процедура оглашения приговора у нас носит публичный характер и его исполняет суд, в частности председательствующий, - говорит адвокат Сергея Шатило Вячеслав Земчихин. - Этот порядок призван вызвать уважение к судебной власти. В нашем случае, есть основания полагать, что приговор в отношении Сергея Шатило и Альберта Навасардяна был подменен. В зале судебного заседания, когда оглашался приговор по данному делу, велась видеосъемка. Мы ее посмотрели и обнаружили, что суд в процессе оглашения приговора делает правки в текст приговора ручкой, причем неоднократно. С точки зрения закона тот экземпляр приговора, который держит в руках председательствующий, и в который вносит правки, является оригиналом, в этом виде он должен находиться и в материалах уголовного дела. Когда мы заглянули в материалы уголовного дела, то мы этого экземпляра там не обнаружили. Мы обнаружили там иной документ, я не могу его назвать приговором, в котором нет ни исправлений, которые делала судья, не совпадает ни количество листов, ни количество абзацев, ни текст, который был оглашен судьей 31.07.2019 . Все это подтверждается видеосъемкой, где председательствующая судья, поправляя листы, показывает последнюю страницу приговора, который подписан судом.
Количество строк, количество абзацев, которые там содержатся, ни информация не совпадает с тем, что у нас находится в материалах уголовного дела. С точки зрения закона – это не тот документ, который судья подписала в совещательной комнате и огласила».
Подозрения адвокатов подтвердились после результатов экспертизы и по этому факту. Эксперты «Содружества экспертов Московской государственной юридической академии имени Кутафина» просмотрев видеозапись и сравнив ее с финальным приговором вложенным в дело, в своем заключении сделали вывод – им на исследование были предоставлены два разных документа. Что из этого следует?
Чтобы ответить на этот вопрос обратимся к истории подмосковной судьи Виктории Поляковой из города Химки. В ноябре прошлого года Квалификационная коллегия судей Московской области лишило Полякову мантии судьи за систематические нарушения в работе судьи. В частности, по одному из дел было установлено, что часть итогового решения судьи полностью совпадает с обвинительным заключением, вплоть до орфографических ошибок. Приговор был отменен. По другому делу, копия приговора была вручена защитнику осужденного, который заметил, что одна из страниц отличается от оригинала. В частности, имелись различия в перечислении смягчающих и отягчающих обстоятельств.




ФОТО: Сравнение приговора зачитанного Еленой Грибовой и документа, оказавшегося в материалах дела

Другими словами, подмена приговоров - это грубейшая процессуальная ошибка судьи, за которой следует не только отмена и пересмотр ее решения, но и лишение полномочий. Вне зависимости от смысла одного и второго документа. Из совещательной комнаты судья выходит с составленным и подписанным решением и оригинал этого процессуального документа должно лежать в материалах уголовного дела. А если приговор подменили, и он не действителен, то, следовательно, и решение о мере пресечения – содержание под стражей, автоматически перестает действовать. На все эти вопросы и должна в самый короткий срок ответить апелляционная инстанция Самарского областного суда.

ДЕЛА «СЕРДЕЧНЫЕ»
Летом 2014 года самарский предприниматель Сергей Шатило запустил в областной столице строительство международного медицинского центра «Клиника Сердца». Будущий кардиохирургический центр размером в 25 тыс. кв. м должен был выполнять до 11,5 тыс. операций на сердце в год и привлечь лучших специалистов страны. Запущенный медицинский центр по расчетам специалистов полностью должен был покрыть потребности Самарской области и пациентов из других регионов в борьбе с сердечными заболеваниями.


ФОТО: "Клиника Сердца" в Самаре

Стройка стала останавливаться в 2016 году, в тот самый момент, когда против Шатило возбудили уголовное дело. До запуска клиники оставалось совсем не много, на сегодняшний момент готовность объекта оценивается в 80%. За это время в области поменялась власть, будущие контракты области с клиникой расторгнуты, перспективы завершения строительства туманны, за то активизировались посредники с предложениями купить недостроенный объект с большим дисконтом. По нашим данным, были даже попытки обанкротить «СМТ» Сергея Шатило, которая владеет «Клиникой Сердца». (Арбитражное дело № А55-32971/2018).
Заявление на банкротство подала одна из больниц, а его рассмотрение длилось более года. При этом интересы больницы представляли не только штатные юристы, но и привлеченные со стороны специалисты по банкротству. В этом споре арбитраж встал на сторону «СМТ» и отказал во введении процедуры банкротства, не допустив продажу крупнейшего медицинского областного центра за копейки на контролируемых торгах. Как это часто случается в нашей стране при конкурсных производствах.

***
Что касается нескольких подчиненных Сергея Шатило, которые в рамках дела о картельном сговоре так же признаны виновными и были приговорены к условным срокам, а в российских судебных реалиях это равнозначно оправдательному приговору, понимают, что правоохранительные органы в лице прокуратуры от них не отстанут и в апелляционном представлении продолжают настаивать не на условном, а на реальном сроке. Чтобы было понятно о чем речь, уголовный срок, пусть и условный, получил молодой инженер всего лишь «распечатавший» договор.

Игорь КРАТОВ, специально для «Совершенно секретно»
Автор:  Игорь КРАТОВ