НОВОСТИ
11.11.2024 07:00
12.11.2024 06:30
Экс-гендиректор ГК «Салюс» Егор Иванков получил условный срок за вывод из России более 200 млн руб.
207
11.11.2024 13:55
Мосгорсуд отменил приговор экс-послу Украины в Казахстане Петру Врублевскому, обвиненному в разжигании вражды
1261
11.11.2024 09:30
Верховный суд: наследники умершего осужденного должны сами компенсировать ущерб
834
10.11.2024 12:30
Ректора петербургского вуза арестовали по делу об организации незаконной миграции
1094
ЭКСКЛЮЗИВЫ
«Вы знаете,чья я дочь,ступайте за мной»
Совместно с:
04.12.2018
Тот переворот принято величать самым бескровным в истории России, хотя дворцовые перевороты 1725, 1727, 1730 и 1740 годов были столь же бескровными.
В «политической нестабильности», как сказали бы сейчас, тогдашней Российской империи винить можно лишь ее создателя, Петра I. Именно он утвердил закон, отменивший устоявшийся и традиционный порядок наследования престола прямыми потомками по мужской линии. Согласно петровскому указу 1722 года о престолонаследии, отныне престолонаследник назначался по воле государя, по его велению и хотению: «Кому оный хочет, тому и определит наследство». Да вот только Пётр I скончался, так и не успев назначить своего преемника, отдав монарший престол на волю случая. Случаем же тем не преминули воспользоваться, и не раз.
На момент переворота 1741 года очередным императором формально считался годовалый младенец Иоанн Антонович, правнук царя Иоанна Алексеевича – старшего брата Петра. Регентшей при нем была его мать Анна Леопольдовна, дочь царевны Екатерины Иоанновны, старшей сестры императрицы Анны Иоанновны. Цесаревна Елизавета Петровна также считалась наследницей престола, но лишь согласно завещанию Екатерины I, в котором было оговорено, что ее очередь может наступить только лишь после смерти Петра II (внука Петра I и сына царевича Алексея Петровича) – в случае его бездетности, но сначала тогда наступала очередь Анны Петровны или ее детей. Но только если уж умирала и вся эта ветка…
Анна Петровна скончалась в 1728 году, однако незадолго до этого в браке с герцогом Карлом Фридрихом Гольштейн-Готторпским родила сына, Карла Петера Ульриха, которому предстояло войти в историю в качестве российского императора Петра III. В 1730 году скончался и Петр II, а на троне после дворцового переворота воцарилась Анна Иоанновна, после смерти которой остался император-младенец, при нем мать-регентша. Карл Петер Ульрих – в Голштинии, зато цесаревна Елизавета Петровна при дворе. Такая вот образовалась конструкция престола – предельно запутанная, хитрая, но и крайне неустойчивая, где прав был не тот, у кого больше прав, а за кем стояла та или иная придворная группа и штыки гвардии.
Переворот в пользу Елизаветы Петровны готовился много месяцев и, как отмечают современники, само наличие заговора не было такой уж тайной. Вовлеченные в него лица особой сдержанностью в своих речах не отличались, так что о заговоре чуть ли не в открытую судачили в знатных домах Петербурга. Тем паче во главе стоял весьма болтливый придворный лейб-медик Иоганн Лесток. Финансировал же переворот посланник французского двора в Петербурге маркиз де ла Шетарди. К заговору на его начальной стадии был причастен и шведский посланник, барон Эрик Маттиас фон Нолькен, но он покинул Россию после начала русско-шведской войны 1741–1743 годов. Так что тогдашние антиправительственные шашни Елизаветы вполне укладывались в рамки понятия государственной измены. Правда, иноземные дворы, спонсировавшие цесаревну-заговорщицу с целью перемены политики Российского государства, как оказалось, сильно ошиблись в своих расчетах: цесаревна Елизавета весьма охотно принимала иностранное золото (щедрой раздачей которого покупала верность преображенцев), но, взойдя на престол, не стала менять политику в пользу иноземных держав, финансировавших ее заговор.
Как вспоминал в своих «Записках» полковник гвардии и адъютант генерал-фельдмаршала Миниха Кристоф Герман Манштейн, «все, читающие об этом событии, не могут не удивиться ужасным ошибкам, сделанным с обеих сторон». Регентша Анна Леопольдовна не раз получила извещения о готовящемся заговоре. Граф Остерман, знавший о болтовне и приготовлениях Лестока через обширную сеть своих шпионов, не преминул сообщить регентше «о тайных совещаниях де ла Шетарди с Лестоком». Но государыня, «вместо того, чтобы отвечать ему на то, что он говорил, она велела показать ему новое платье, заказанное ею для императора». Не помогло и сообщение о заговоре, сделанное посланником австрийского двора. «Все эти увещевания, – пишет Манштейн, – не побудили ее сделать ни малейшего шага, чтобы утвердить за собою престол. Неосторожность ее дошла еще дальше. В вечер, предшествовавший революции, супруг ее сказал ей, что он получил новые сведения о поведении царицы Елисаветы, что он тотчас прикажет расставить на улицах караулы и решился арестовать Лестока. Великая княгиня не дала ему исполнить этого, ответив, что она считала царевну невинною, что когда она говорила с нею об ее совещаниях с де ла Шетарди, последняя не смутилась, очень много плакала и убедила ее».
Заговорщикам стало ясно, что дальше оттягивать нельзя: заговор фактически раскрыт и двор вполне может наконец дозреть до производства арестов. К тому же прошел слух, что великая княгиня Анна Леопольдовна решила объявить себя императрицей и, главное, заговорщики лишались опоры на штыки – трем гвардейским батальонам было приказано выдвигаться на войну. «Нужно было непременно торопиться исполнением ее замысла, – это опять Манштейн, – так как лица, наиболее ей преданные, уйдут в поход, а на некоторых других может напасть страх, который заставит их донести обо всем этом деле». Переломным моментом стала беседа Анны Леопольдовны с цесаревной 4 декабря 1741 года: великая княгиня сообщила Елизавете, что «получила много сведений о ее поведении; что хирург ее имел часто тайные совещания с французским министром (послом. – Прим. ред.) и что оба они замышляли опасный заговор против царствующего дома; что великая княгиня не хотела еще верить этому, но что если подобные слухи будут продолжаться, то Лестока арестуют, чтобы заставить его сказать правду».
На следующий день заговорщики убедили Елизавету, что выступить необходимо этой же ночью. И в полночь цесаревна, надев прямо на платье кавалерийскую кирасу, сев в сани, отправилась в казармы Преображенского полка. Там и обратилась к солдатам и офицерам с речью, вошедшей в историю: «Вы знаете, чья я дочь, ступайте за мной!» И в сопровождении 308 гвардейцев двинулась брать Зимний дворец. Этого казалось вполне достаточно для взятия власти в огромной стране!
11 декабря 1918 – в Кисловодске родился писатель Александр Солженицын, вошедший в историю как автор ряда литературных и художественно-исторических произведений, в том числе огромного труда «Архипелаг ГУЛАГ». В 1970 году Солженицыну присуждена Нобелевская премия 1970 года по литературе, а в 1974 году он лишен советского гражданства и выслан из СССР. В 1994 году писатель вернулся в Россию. / фото тасс
На пути к Зимнему Елизавета рассылала группы солдат, производившие аресты ключевых придворных фигур – Миниха, Остермана и других. Уже на подходе к дворцу для безопасности будущая императрица решила выйти из саней и идти пешком, но не поспевала за рослыми гвардейцами, и те, не пожелав медлить, подняли ее на руки и внесли во дворец. Дворцовая охрана сопротивления не оказала. Остаток ночи заговорщики спешно сочиняли манифест, присягу и прочие документы, и в 8 утра Елизавета, надев Андреевскую ленту, объявила себя полковником трех гвардейских пехотных полков, конной гвардии, кирасирского полка, затем вышла на балкон, объявив собравшейся перед дворцом публике о своем воцарении…
Материалы подготовил Владимир ВОРОНОВ
Автор: Владимир ВОРОНОВ
Совместно с:
Комментарии