«Советский принц» и большая политика

ФОТО: АНТОН НОВОДЕРЕЖКИН/ТАСС

18 июня этого года в американском городе Кранстон скончался сын третьего советского лидера Никиты Хрущёва – Сергей Хрущёв. Близкие покойного тут же заявили, что он умер от старости. Однако почти сразу же стало известно, что погиб он от выстрела из охотничьего ружья. Пошли слухи, погиб ли он случайно, совершил ли самоубийство, или убит женой. Интриги добавили и конспирологические версии. Один московский еженедельник написал, что смерть Сергея Хрущёва может быть связана с какими-то его сенсационными мемуарами, в которых он якобы изобличал то ли Александра Яковлева, то ли Владимира Семичастного. Однако одна загадочная история, связанная с именем Сергея Хрущёва, все-таки есть – это история создания мемуаров его отца. Он оставил в нескольких своих книгах свою версию этих событий, но вряд ли сказал всю правду. Но это реально интереснейшая история, нити от которой ведут и в постсоветское время.

Сама ситуация, при которой бывший советский руководитель не просто сел за написание мемуаров, но и передал их за границу, это не просто ЧП, а супер ЧП. По законам того времени все, причастные к нему, должны быть жестоко наказаны. Вспомним хотя бы историю с побегом дочери Сталина Светланы Аллилуевой, из-за которой сняли с должности шефа КГБ Владимира Семичастного. Хотя он сигнализировал в ЦК, что дочь Сталина склоняют к выезду из СССР лица, поддерживавшие контакты с московской резидентурой ЦРУ.

Как известно, Семичастного сняли с поста главы КГБ, перевели на Украину на должность зампреда республиканского Совмина. А в случае с хрущевскими проделками Андропов остался на месте. Сын Хрущёва был переведен из ОКБ В.Н. Челомея на другое место работы. Более того, если уход Семичастного из КГБ стал прелюдией разгрома группировки Александра Шелепина, то для Андропова все происшедшее лишь привело к дальнейшему усилению позиций.

Так кто и что стояли за историей с хрущевскими мемуарами? И какова была роль Хрущёва-младшего в этой истории?

ПЕНСИОНЕР СОЮЗНОГО ЗНАЧЕНИЯ ВСПОМИНАЕТ...

Если суммировать источники, то все они сходятся на том, что идея написать мемуары пришла к Никите Хрущёву примерно в 1965–1966 годах. Более того, к лету 1967 года относится появление на Западе кинопленки, на которой был запечатлен Никита Хрущёв на своей даче в Петрово-Дальнем. Автором кинопленки был корреспондент журнала «Советский Союз» Юрий Королёв (запомним это имя!).

Если судить по имеющимся у нас мемуарным источникам, то подвигли опального советского лидера к этому шагу два его ближайших родственника – это муж его внучки (фактически – приемной дочери) Юлии Хрущёвой сотрудник АПН Лев Петров (вновь обратим внимание на это имя!) и его сын Сергей Хрущёв. Мемуарные диктовки на магнитофон начались в августе 1966 года.

И вот здесь начинается самое интересное! К мемуарной затее вроде бы должен был присоединиться и другой влиятельнейший родственник Хрущёва – его зять Алексей Аджубей. Кстати, в отличие от Сергея Хрущёва Аджубей был реальным политиком, которому тесть поручал серьезные конфиденциальные миссии. Однако зять Хрущёва отказывается участвовать во всей этой истории. Более того, с этого момента начинается конфликт между Сергеем Хрущёвым и Алексеем Аджубеем.

Весной 1968 года о том, что Никита Хрущёв пишет мемуары, стало известно в ЦК. И в апреле его вызывал к себе секретарь ЦК КПСС Андрей Кириленко. В ходе жесткого разговора Хрущёву было передано решение Политбюро ЦК КПСС прекратить работу над мемуарами. Более того, если верить дневниковым записям первого секретаря ЦК КП Украины Петра Шелеста, то летом 1968 года членам Политбюро стали рассылать рукопись мемуаров. Сергей Хрущёв считает, что источник мемуаров – это стенограмма прослушек дачи отца.

И в этот момент у Хрущёвых – отца и сына – созрела идея передать мемуары за границу. И почему-то это совпало с еще одним событием – знакомством Сергей Хрущёва с советским гражданином и британским журналистом Виталием Луи, более известным как Виктор Луи. И познакомил их все тот же Лев Петров.

Судя по имеющимся свидетельствам, основные передачи текста и магнитофонных бабин произошли в 1969–1970 годах. При этом Хрущёв-младший получил от Виктора Луи подтверждение того, что в курсе ситуации шеф КГБ Юрий Андропов. Более того, если верить Луи, то на вопрос, хочет ли он ознакомиться с текстом мемуаров, Андропов ответил, что не желает.

Помощь Луи в вывозе мемуаров оказывал представитель журнала «Тайм» в Москве Джеральд Шектер. А вот переводом хрущевских пленок в США занялся будущий заместитель госсекретаря в администрации Билла Клинтона Строуб Тэлботт. Казалось бы, все идет хорошо.

В январе 1971 года Луи привез из США первое издание мемуаров Хрущёва. И Никита Сергеевич сумел подержать в руках книгу. В сентябре того же года он скончался.

Однако на грани 1969–1970 годов в жизнь Сергея Хрущёва и его отца ворвались неприятности. Сначала в ноябре 1969 года в присутствии Сергея Хрущёва органами КГБ был задержан американский медик Джереми Стоун, который должен был лечить дочь Хрущёва Елену. Это событие стало причиной знакомства Хрущёва-младшего с заместителем начальника 2-го ГУ КГБ Евгением Расщеповым.

25 марта 1970 года Андропов направил в ЦК КПСС записку, в которой сообщал, что «в последнее время Н.С. Хрущёв активизировал работу по подготовке воспоминаний о том периоде своей жизни, когда он занимал ответственные партийные и государственные посты». Считая это недопустимым, шеф КГБ предлагал «принять срочные меры оперативного порядка, которые позволяли бы контролировать работу Н.С. Хрущёва над воспоминаниями и предупредить вполне вероятную утечку партийных и государственных секретов за границу», в том числе – установить негласный контроль над отцом и сыном Хрущёвыми.

В июне 1970 года Евгений Расщепов вновь вызывает Сергея Хрущёва на допрос и требует отдать ему мемуары. И 11 июля он передал Расщепову имеющийся в СССР материал. В 1974 году – уже после смерти Хрущёва-отца – Расщепов потребовал от Сергея Хрущёва написать письмо американскому издателю Норману Казинсу, в котором говорилось, что вышедшая в США книга – фальшивка. Хрущёв-младший выполнил эту просьбу, но передал тайными каналами Казинсу, что вынужден был подписать письмо. Получается, что Андропов вроде бы знал о вывозе мемуаров, не препятствовал, но в то же время руками Расщепова пытался вредить Хрущёвым. Однако вредить как-то странно. Мемуары-то были вывезены.

Кто и зачем играл в игру вокруг хрущевских мемуаров?

«...В ТОТ УЗКИЙ КРУГ НЕ КАЖДЫЙ ПОПАДАЛ»

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно внимательней присмотреться к той фигуре, которая стояла у истоков мемуарной истории. Эта фигура – муж внучки Никиты Хрущёва Юлии журналист АПН Лев Петров. Об этом человеке сейчас почти забыли, а жаль. Выпускник Военного института иностранных языков (Сергей Хрущёв называет его сотрудником ГРУ) был многолетним другом одного из братьев Стругацких – Аркадия (тоже, кстати, военного переводчика по образованию). Более того, именно написанная ими совместно с Петровым повесть «Пепел Бикини» дала Аркадию Стругацкому путевку в литературу. Отметим, что якобы при написании повести использовался некий служебный материал АПН о ядерных испытаниях в Тихом океане.

Лев Петров был хорошо знаком с вышеупомянутыми Юрием Королёвым и Виктором Луи. А эти персонажи были близко знакомы с начальником 7-го отдела Второго ГУ КГБ Вячеславом Кеворковым (прототипом полковника Славина в нескольких романах Юлиана Семенова). У Королёва и Кеворкова была одна дача на двоих в Переделкино. А Луи и Кеворков также дружили. Более того, именно Кеворков будет первооткрывателем темы Луи в постсоветской мемуаристике. До 2010 года, когда Кеворков выпустил книгу о Луи, эта фигура фактически не была в фокусе внимания.

Виктора Луи принято считать агентом КГБ. Однако некоторые знатоки считают, что фактически Луи за счет своих богемных и элитных знакомств создал светский салон, который был нейтральной территорией встречи представителей различных советских спецслужб и аппаратных кланов.

Считается, что куратором Луи был сам Юрий Андропов. Но Луи совершал свои «подвиги» еще до того, как Андропов возглавил КГБ. Например, именно Луи сообщил на Запад об отставке Хрущёва до того, как об этом сообщили советские СМИ. И ему это сошло с рук. А вот некоторым такие штуки не прощались. Так, днем 14 октября 1964 года в Доме актера в Москве подвыпивший личный переводчик Громыко Юрий В. подошел к сидящей за одним из столиков компании молодых дипломатов и громко, на весь зал, изрек: «Развлекаетесь… А там, на Пленуме, Никиту сняли». И добавил к своей тираде подробности, из которых явствовало, что это – не пьяная шутка. Итог: больше В. не переводил Громыко.

Сюжет с передачей информации об отставке Хрущёва поднял акции Виктора Луи на Западе до неимоверных высот. Он просто не мог не получить репутацию «самого информированного журналиста» в СССР. Вопрос: от кого он получил информацию? Только не от Андропова, который в тот момент не только не был шефом КГБ, но и находился на периферии антихрущевского заговора. Все это ставит перед историками вопрос о доандроповских покровителях Луи и его круга.

Отметим, что синхронно с мемуарами Хрущёва Луи поучаствовал и в еще одной мемуарной истории. В сентябре 1967 года – за полтора месяца до 50-й годовщины Октябрьской революции – вышло английское и русское издание книги Светланы Аллилуевой «20 писем к другу», которое фактически было «пиратским». Рукопись (точнее, одна из ее копий) книги была изъята КГБ в квартире Аллилуевой после ее побега и передана Луи. В нее внесли редакторские правки. Луи продал рукопись западногерманскому журналу «Штерн» и американскому издательству «Флегон- пресс».

Таким образом, Хрущёв-младший в истории с мемуарами оказался фигурой игры специфического богемно-спецслужбистского салона Виктора Луи.

КТО СТОЯЛ ЗА МЕМУАРНОЙ ИГРОЙ?

Зачем Виктору Луи и его друзьям понадобилась вся эта история? Совершенно очевидно, что он не мог не вписывать свои действия в определенные политические тенденции. Итак, вопрос о мемуарах возникает в 1965–1966 годах. Это было время, когда пришедший к власти Леонид Брежнев вступил в острую конкуренцию с комсомольской группировкой Александра Шелепина. Считалось, что Брежнев – фигура временная, а вот настоящий вождь – это Шелепин. И фигура Хрущёва могла стать картой в игре между брежневцами и шелепинцами. Конечно, говорить о возвращении в политику Хрущёва-старшего было нельзя. Однако как карта в игре он мог сыграть свою роль. В этой связи вспомним зятя Хрущёва Аджубея, который после отставки тестя пытался примкнуть к группировке Шелепина. В этой ситуации было не исключено, что он мог бы использовать идею Хрущёва о мемуарах в своих интересах. Используя Сергея Хрущёва, Виктор Луи и его круг нейтрализовали попытки Аджубея (а через него и Шелепина) разыгрывать хрущевский фактор в своих интересах.

В 1967–1968 годах по шелепинской группировке был нанесен тяжелый удар. Сначала с поста главы КГБ был снят Владимир Семичастный. Потом на июньском Пленуме ЦК 1967 года переведен в главы советских профсоюзов сам Шелепин. Сразу же после этого начались кадровые чистки среди ставленников Шелепина в партийном, чекистском, комсомольском и милицейском аппарате.

Во главе КГБ был поставлен Юрий Андропов, который и должен был бороться с «шелепинцами». Однако Андропов – фактически чужак для чекистского аппарата и фигура, чуждая большинству членов Президиума (с 1966 года – Политбюро) ЦК. Более того, ему нужна опора, с помощью которой он может реализовать свой курс и выполнять поставленные перед ним задачи. В этой ситуации он сделал ставку на Виктора Луи и его друзей.

Применительно к ситуации с мемуарами Никиты Хрущёва, с помощью Луи Андропов сумел взять под контроль написания этих мемуаров и их переправку за границу. Более того, как вспоминает Сергей Хрущёв, Луи внес в рукописи мемуаров многочисленные правки, отдельные фрагменты вообще исключил. И только в 1990 году вышли те отрывки из хрущевских мемуаров, в которых содержались нелицеприятные отзывы о Брежневе.

Таким образом, команда Виктора Луи показала Андропову свою эффективность. Но Андропов не мог, не беспокоится о том, чтобы его новые союзники не начали использовать его в своих интересах. Видимо, отсюда возникла и еще вторая часть этой истории, связанная с давлением на Хрущёва-младшего со стороны Расщепова.

Однако итог всей этой истории был неотменяем: Виктор Луи и его круг получили доверие у Юрия Андропова. И они стали его союзниками на долгие годы. Об этом взаимодействии можно написать целую книгу. А, возможно, и не одну. Нити от «похождений» Виктора Луи тянутся и в постсоветскую историю России. В 1994 году в Москве был убит один из героев этой истории Юрий Королёв. Убийство не было раскрыто. Однако в 1997 году был убит основатель журнала «Деловые люди» Вадим Бирюков. Газета «Московский комсомолец» посвятила смерти Бирюкова большое журналистское расследование. Если верить этому расследованию, то убийства Королёва и Бирюкова были звеньями в цепи убийств нескольких бывших сотрудников КГБ, имевших отношение к финансированию зарубежных компартий и сохранивших доступ к зарубежным банковским авуарам. Более того, как писал 26 апреля 1997 года «Московский комсомолец», «расследованием этого дела занимается ФСБ. Беда в том, что фигурировать в нем могут бывшие высокопоставленные чины КГБ, чьи бывшие подчиненные сейчас оказались в руководстве нынешней Федеральной службы безопасности. А значит, основной станет “бытовая” версия». Если интерпретировать эту цитату, то получается, что речь идет о «разборке» в кругу бывших сослуживцев за доступ к финансовым ресурсам, связям и место под постсоветским политико-экономическим солнцем.

ФОТО: LITVEK.COM

Однако сам Луи к тому моменту был уже мертв. Он мирно скончался в августе 1992 года от многочисленных болезней, вызванных богемным образом жизни.

Если же суммировать ситуацию с хрущевскими мемуарами, то Сергей Хрущёв оказался в ней орудием определенного круга лиц. Сам же он при этом не получил фактически никаких дивидендов, кроме, возможно, какой-то помощи при социализации в США.

История жизни Виктора Луи, Юрия Королёва, Льва Петрова, Вячеслава Кеворкова, Вадима Бирюкова еще ждет своего внимательного исследователя. Одним из тех, кто мог бы много рассказать о делах этого круга, был как раз Сергей Хрущёв. Однако его смерть лишила нас такого ценного свидетеля.