Героизм особого порядка

В год 75-летия Победы мы продолжаем раскрывать неизвестные широкому кругу стороны Великой Отечественной войны. На этот раз исследователь военных архивов, полковник Воздушно-космических сил в отставке Виктор Бондаренко расскажет об уникальных подразделениях Советской армии. Тема оказалась особенно близка автору, так как одной из штурмовых рот, командовал его отец.

Наши войска серьезно готовились к летней стратегической операции 1943 года на Курской дуге, начинавшейся с Орловской наступательной операции «Кутузов». Это проявилось и в формировании специальных частей и подразделений, нацеленных на прорыв немецких позиций.

Такой была задумана и штурмовая рота, командиром которой был назначен мой отец – пехотный капитан Бондаренко Виктор Михайлович.

Это была не просто штурмовая рота 3-го батальона 142-го стрелкового полка 5-й стрелковой дивизии 3-й армии Брянского фронта.

Это было уникальное подразделение, аналогично которому, как я сейчас понимаю, не было больше в Красной Армии, в том числе, и по наименованию – «опытно-штурмовая рота».

Я это понял, когда стал искать в различных источниках в составе РККА в период Великой Отечественной войны штурмовые подразделения и части.

Были штурмовые, ударно-штурмовые, наконец, штрафные, но не было опытно-штурмовой.

Были и такие штурмовые, которые на самом деле оказывались штрафными.

ШТРАФНЫЕ РОТЫ И БАТАЛЬОНЫ

Такой была Отдельная штурмовая рота 3-го Украинского фронта, командир – капитан В. Г. Саямов. Рота не входила в состав ни одного батальона или полка и подчинялась непосредственно начальнику штаба фронта. Некоторое время была придана 204-му гвардейскому полку 69-й гвардейской стрелковой дивизии. Личный состав роты был сформирован из рядовых и младших командиров, совершивших воинские и общеуголовные преступления, и у которых была отсрочка исполнения приговора до конца войны. Командир же был из кадровых офицеров.

Фактически рота была сформирована по принципам известного приказа Сталина: «Ни шагу назад» (приказ Наркома обороны № 227 от 28 июля 1942 года).

Этим приказом и Положениями о штрафных ротах и батальонах предусматривалось, что военнослужащих направляли в штрафные части на срок до 3-х месяцев: осужденных на 10 лет – на 3 месяца, от 5 до 8 лет – на 2 месяца, до 5 лет – на 1 месяц.

Освобождались военнослужащие из такой части и переводились в «обычные» по ходатайству командира в случае получения ранений средней тяжести или тяжелого ранения, требовавшего госпитализации, или решением Военного совета армии за исключительное мужество и храбрость. Все освобожденные восстанавливались в звании и во всех правах.

И в других видах войск в разные периоды войны были штрафные части – кавалерийские полки, парашютные батальоны, эскадрильи, батальоны морской пехоты и т.д.

Эти части и подразделения не обеспечивались эффективным оружием, а винтовки и гранаты бойцы получали прямо перед боем, чтобы они не могли дезертировать с оружием.

В войсковых армиях создавалось до 10 штрафных рот численностью 150–200 человек, а во фронтах – до трех штрафных батальонов (до 800 бойцов в каждом). Командовали штрафными частями кадровые офицеры.

В 1943 году (Приказ № Орг/2/1348 от 01.08.1943) появились новые штурмовые части (на самом деле, штрафные) – Отдельные штурмовые стрелковые батальоны (ОШСБ), – которые формировались из лиц командно-начальствующего состава, находившихся длительное время в плену или на оккупированной немцами территории, но не осужденных военным трибуналом или судом. Соответственно, органы Смерш и НКВД сомневались в их благонадежности. В ряде случаев это было обоснованно, особенно в начальный период войны, когда было особенно много немецких диверсантов и шпионов, выдававших себя за кадровых офицеров Красной Армии.

ОШСБ дрались на фронте более умело, чем «простые» штрафники, т.к. были укомплектованы опытными боевыми офицерами.

Всего через штрафные части Красной Армии во время Великой Отечественной войны прошло около 500 тыс. человек, 30% из них погибло.

Особо хотелось бы отметить, что в 1943 году стали формироваться новые штурмовые части – Штурмовые инженерно-саперные бригады (ШИСБР). Они не были штрафными.

ШИСБРы были очень эффективны. Бойцы бригад, казалось, не знали страха. Их еще называли «панцирной пехотой», т.к. они носили металлические нагрудники, часто спасавшие их от поражения стрелковым оружием. Это хорошо описывает в своей монографии «Штурмовые бригады Красной Армии в бою» заместитель начальника Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ Николай Никифоров.

Эти бригады должны были обеспечивать прорыв укрепленных районов противника, возводить штурмовые инженерные сооружения для взятия опорных пунктов немцев, уничтожать возведенные противником заграждения, обеспечивать форсирование рек с помощью быстровозводимых мостов, создавать коридоры для атак путем разминирования и, наоборот, прикрывать фланги наших войск, минируя возможные направления танковых прорывов противника.

Вернусь к штурмовым ротам. Я не нашел централизованных приказов Наркомата обороны о порядке создания и формирования таких рот.

Получается, что их, в отличие от ОШСБ и ШИСБР, формировали сами фронты, армии и дивизии, по мере необходимости и, исходя, как понимаю, из конкретных задач боевой обстановки. Это определяло и их численность, и вооружение – единых «стандартов» по формированию штурмовых рот не было.

Боевое применение штурмовых и штрафных рот имело как много общего, так и серьезные отличия.

С одной стороны, их бросали на самые тяжелые участки фронтов, и они должны были создавать благоприятные условия для наступления основных сил (брать «языков», блокировать доты и дзоты, уничтожать пулеметные точки, захватывать первые траншеи противника, разминировать проходы и т.д.), а с другой стороны, их вооружение было несравнимо: если в состав штурмовых рот включались и огнеметчики, и пулеметчики, и минометчики, и бойцы с противотанковыми ружьями, и даже передававшиеся им легкие пушки, то штрафные роты имели простейшее вооружение – стрелковое оружие и гранаты. Соответственно, и результаты их применения были разными, и ожидания этих результатов отличались. Оставались неизменными только высокие потери. Мой отец вспоминал, что за войну он похоронил несколько рот, командиром которых он был.

Исключая роту капитана Саямова, в различных источниках в Интернете мне удалось найти сведения о пяти штурмовых (не штрафных) ротах в составе РККА в период ВОВ (к сожалению, Центральный архив Минобороны отвечает только на социально-справочные запросы физических лиц, не давая ответов по вопросам истории войны):

1. Опытно-штурмовая рота 3-го батальона 142-го стрелкового полка 5-й стрелковой дивизии 3-й армии Брянского фронта, командиром которой был мой отец, старший лейтенант В.М. Бондаренко, сформирована летом 1943 года при подготовке к Орловской наступательной операции «Кутузов». По воспоминаниям отца, рота была многочисленной (163 человека), и отличалась от обычной стрелковой роты, в первую очередь, тем, что в дополнение к трем стрелковым взводам в нее входил взвод ранцевых огнеметов, что существенно повышало ее боеспособность, но и требовало решения таких сложных хозяйственных вопросов, как доставка горючей смеси и перезаправка заплечных баллонов этой смесью. В стрелковых взводах были расчеты минометчиков, пулеметчиков и противотанковых ружей.

2. Штурмовая рота 8-го Эстонского стрелкового корпуса. Про нее мне пока известно только то, что она принимала активное участие в освобождении Нарвы. Для меня стало открытием, что в Отечественную были сформированы также Латвийский и Литовский стрелковые корпуса. Их личный состав на 80% состоял из базовой нации – соответственно, эстонцев, латышей и литовцев. В соответствии с приказом Наркома обороны СССР № 0191 от 17 августа 1940 года эти национальные соединения РККА были созданы из бывших армий Эстонии, Латвии и Литвы.

3. Штурмовая рота 4-го Украинского фронта, командир капитан И.А. Ибрагимов, Герой Советского Союза. Участвовала в штурме Перекопа, Крым, в апреле 1944 года.

4. Штурмовая рота (ее номера в разные периоды войны – 595, 11, 317, соответственно) 38-й армии 1-го Украинского фронта, командир – капитан Кацман (летом 1944 года в Карпатах была придана 395-й Таманской Краснознамённой стрелковой дивизии, затем 70-й гвардейской стрелковой дивизии и 81-й стрелковой дивизии). Состав роты (согласно воспоминаниям офицера роты капитана Таевского В.М.): 214 красноармейцев, а также 18 разведчиков управления роты и 9 офицеров роты – всего три стрелковых взвода, пулеметный взвод и взвод противотанковых ружей.

5. И, наконец, 53-я штурмовая рота 63-го гвардейского стрелкового полка 23-й гвардейской стрелковой дивизии 1-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта. Участвовала в освобождении Пскова, Тарту, Риги.

Истории этих рот, их боевой состав и применение еще предстоит изучить и описать. Надеюсь это сделать.

Но уже сейчас ясно, что у всех этих рот есть одно общее – каждая из них по-своему уникальна и по составу и по вооружению, что определялось складывавшейся обстановкой на том или ином фронте и задачами их боевого применения.

Но и среди этих героических рот штурмовая рота отца выделялась – она единственная в Красной Армии была «опытно-штурмовой» (такого я не встречал и в Советской армии), и единственная имела в своем составе взвод огнеметчиков (огнеметные взводы были в Отечественную только в составе отдельных огнеметных рот и батальонов).

По приказу командования, учитывая возможности роты, она занимала в Орловской наступательной операции полосу батальона.

Отца назначили командовать этой ротой, принимая во внимание его боевой опыт применения огнеметов, полученный в 1942–1943 годах в 141 Отдельной роте ранцевых огнеметов (ОРРО) Брянского фронта.

Перед опытно-штурмовой ротой стояла задача в обороне связывать действия противника на закрепленном участке фронта, а в наступлении обеспечивать быстрый прорыв. Планировалось этого достигать, в том числе, за счет грамотного применения огнеметов, уже доказавших высокую эффективность и в обороне и в наступлении.

ОГНЕМЕТЧИКОВ В ПЛЕН НЕ БРАЛИ

Коротко об огнеметах. Принцип их действия для всех видов одинаков: это вид оружия, представляющий собой устройство, выбрасывающее струи легко воспламеняющейся жидкости на расстояние до 150–200 метров (в Отечественную войну предельная дальность не превышала 100 м). Жидкость выбрасывается из резервуара через ружье-брандспойт (или специальный брандспойт), в зависимости от конструкции и назначения огнемета, силой сжатого газа или подрывом пороховых газов и воспламеняется при боевом применении специальным зажигателем.

По существу, есть 3 типа огнеметов (в Первую мировую войну их называли пламенеметами): переносные ранцевые (объем заплечного резервуара до 20 л); тяжелые (объем резервуара до 200 л) и фугасные (объем резервуара до 100 л, струя выбрасывается подрывом пороховых газов). Температура горения смеси составляет до 1000^оС и более.

Главные недостатки огнеметов: невысокая дальность стрельбы, техническая сложность и опасность воспламенения при поражении даже стрелковым оружием противника. Но они компенсируются высоким боевым эффектом огнеметов, востребованным и в городском бою, и в обороне, и в наступлении.

Дальность стрельбы может быть увеличена за счет вязкости огневой смеси и повышения давления газов, однако, эти факторы являются взаимоисключающими – первый приводит к тому, что более густая смесь просто сгорает в воздухе, не достигая цели, а второй вызывает разбрызгивание смеси, снижая огневую мощь оружия. Поэтому, конструкторы этого оружия выбирали некий компромисс между плотностью смеси и давлением газов. Очень густая смесь – это уже напалм, который способен прилипать к предметам. Но это уже другая история…

Особое значение применения огнеметов было отмечено в самом начале войны в Приказе войскам Западного фронта № 0181 от 5 октября 1942 года «О боевом применении ранцевых огнеметов в бою». В Приказе указывалось, что опыт боевого применения ранцевых огнеметов показал, что войсковые части и соединения, которые тактически грамотно используют ранцевые огнеметы, решительно вводят их в бой и прикрывают действия огнеметчиков огнем, наносят большой урон технике и живой cиле противника.

Огнеметные роты начали активно создаваться после успешного применения огнеметов в Битве под Москвой, возле населенного пункта Акулово, рядом с дорогой Наро-Фоминск – Кубинка, к которой рвались немецкие танки в декабре 1941 года.

26-я Отдельная огнеметная рота резерва Верховного Главнокомандования, вооруженная 120-ю фугасными огнеметами ФОГ-1, за несколько дней боев уничтожила 35 танков и сотни солдат противника.

В историю войн вошло командирское решение, в соответствии с которым распределенные по фронту ФОГи при одновременном залпе создали огневую стену высотой около 2,5 м и длиной 500 м, в которой сгорели сотни фашистов и несколько танков.

Такое событие привлекло внимание Иосифа Сталина, который вызвал к себе на доклад 6 декабря 1941 года начальника химических войск и командира огнеметчиков.

Итогом заслушивания стало поручение по созданию в войсках новых огнеметных подразделений, в первую очередь, вооруженных ранцевыми огнеметами типа РОКС-2 и РОКС-3, которые были мобильнее фугасных, хотя и уступали им в мощности огня.

Огнеметы в наступлении применялись для разрушения дотов и дзотов, уничтожения противника в его траншеях и ходах сообщений, при прорыве укрепленных районов. В городском бою и в населенных пунктах огнеметчики использовались для поджога обороняемых противником зданий и «выкуривания» из них пехоты. В обороне огнеметы применялись для уничтожения наступающей пехоты и техники противника.

Есть сводные данные результатов применения ранцевых огнеметов нашими войсками в годы Великой Отечественной войны. Потери немцев составили: в живой силе – 33 547 человек; танков, самоходных орудий и бронетранспортеров – 120; дотов, дзотов и других огневых точек – 2971; различных укрепленных сооружений – 2286; военных складов – 41; автомашин – 145. Потери противника в людях более чем в 13 раз превосходили потери наших огнеметчиков.

Боевое применение рот и взводов ранцевых огнеметов сильно отличалось от стрелковых рот, т.к. огнемет имеет значительный вес, и боец не нес с собой даже автомат, только нож – руки были заняты специальным огнеметным ружьем.

Поэтому, после нескольких коротких или одного длинного выстрела на дальность до 35 м, боец-огнеметчик становился практически беззащитным и выходил из боя для перезаправки заплечного баллона.

Огневое прикрытие бойцов-огнеметчиков осуществляли, как правило, офицеры роты. Но это, к сожалению, не существенно снижало потери.

Как я уже отметил выше, в штрафных ротах и батальонах погибало около 30% бойцов, прежде чем их восстанавливали в правах.

По моей оценке, в огнеметных ротах, действовавших всегда в первых рядах, в непосредственном контакте с врагом, солдат и офицеров погибало не меньше и еще по одной простой причине – на фронтах Второй мировой было негласное правило: не брать огнеметчиков, как и снайперов, в плен. При этом, быстро произвести пополнение таких рот было трудно, учитывая сложно-технический характер вооружения.

По материалам статьи С. А. Федосова «поБеда или Победа: как мы воевали» (Сравнительный статистический анализ потерь нашей армии в Великой Отечественной войне и других войнах первой половины XX в.) получается, что средний срок жизни бойца в штрафной роте составлял 1,9 месяца, а в стрелковых частях (куда относились и штурмовые роты) – 5,2 месяца.

Вообще, из анализа потерь в Отечественную (в первую очередь, на основе открытых материалов Управления Минобороны РФ по увековечиванию памяти погибших при защите Отечества от 2015 года и Статистического исследования Генерального штаба ВС РФ от 1993 года) получается, что число убитых наших солдат и офицеров от численности армии составляло в среднем те же 30%, что и в штрафных ротах – около 12 млн человек от общего числа военнослужащих, призванных в армию за весь период войны (около 34,5 млн человек). Это, конечно, как сейчас модно говорить, «средняя температура по больнице», не учитывающая риск потерь в различных видах войск в соответствующие периоды войны, но, согласитесь, сопоставимые цифры обращают на себя внимание…

К сожалению, статистики потерь в штурмовых частях РККА и, конкретно, в штурмовых ротах, в период Великой Отечественной войны пока нет. Думаю, появись она, это было бы еще одно страшное откровение прошедшей войны.

Фото из архива автора