НОВОСТИ
Два фигуранта дела о теракте в «Крокусе» обжаловали свой арест
ЭКСКЛЮЗИВЫ
30.01.2024 20:29 НЕ ЗА ЛЮДЕЙ
91168
12.12.2023 08:43 ПОЙМАТЬ МАНЬЯКА
21796
02.11.2023 08:35 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО!
22607
16.10.2023 08:30 ТЮРЕМНЫЕ ХРОНИКИ
25221
13.10.2023 09:14 КОВАРНЫЙ ПЛАН
23543
sovsekretnoru
Провокация про запас

Провокация про запас

Провокация про запас
Автор: Владимир ВОРОНОВ
Совместно с:
15.11.2018

 

Но предшествовала этому провокация, вошедшая в историю как Гляйвицкий (Глейвицкий) инцидент. Вечером 31 августа группа эсэсовцев, переодетых в польскую военную форму, имитировала захват радиостанции в германском городе Гляйвиц (в русском написании чаще именуется Глейвиц, ныне это польский Гливице) на немецко-польской границе. После войны Вальтер Шелленберг, последний руководитель VI управления РСХА (SD-Ausland, внешняя разведка), вспоминал свою беседу с Гербертом Мельхорном, одним из руководителей этой акции: «К 1 сентября необходимо было изыскать конкретный повод для нападения на Польшу, благодаря которому Польша предстала бы перед историей и в глазах всего мира агрессором. Запланировано, сказал, Мельхорн, произвести нападение «польских» солдат на радиостанцию в Гляйвице. Гитлер уже поручил Гейдриху и адмиралу Канарису взять на себя руководство этой операцией. В конце концов ее единолично возглавил Гейдрих. …Польская униформа, добавил Мельхорн, уже доставлена со складов вермахта по распоряжению генерал-полковника Кейтеля.
 
Я спросил Мельхорна, откуда же думают взять поляков, необходимых для такого «нападения». «В этом-то вся дьявольская хитрость этого плана, – ответил он. – Решено одеть в польскую форму профессиональных преступников и заключенных концлагерей, дать им польское оружие и инсценировать, таким образом, вооруженное нападение на радиостанцию. Большинство из них безжалостно погонят на пулеметы нарочно для этого созданной «охраны».
Первым и, по сути, единственным, свидетельством об этой провокации стали показания штурмбаннфюрера СС Альфреда Науйокса. Именно он, выступив на Нюрнбергском процессе, подробно рассказал о деталях этой операции, а позже издал воспоминания «Человек, который начал войну». Правда, как показания, так и воспоминания Альфреда Науйокса ничем не документированы, что не удивляет: бумажных следов столь грязного дела постарались не оставлять. Да и свидетелей не оказалось, по крайней мере тех, кто после войны дал бы показания или оставил мемуары: кто-то погиб во время войны, кого-то, быть может, убрали, выжившие же предпочли держать язык за зубами. Потому персональный состав участников той акции неизвестен и поныне. Сведения Шелленберга здесь не в счет: в августе 1939 года он был не в той должности, чтобы что-то реально знать, и в своих мемуарах о Гляйвицкой операции говорил с чужих слов, даже не обмолвившись о том, что это была вовсе не единственная акция.
По той же схеме планировалось организовать не менее трех провокаций. Первая – это тот самый Гляйвиц, где якобы польские военнослужащие должны были захватить радиостанцию, выдав в эфир заявление на польском языке. Руководство этой акцией возложили на Альфреда Науйокса. Вторую операцию аналогичного типа подчиненные Гейдриха должны были провести в силезском городке Пичен (Pitschen), ныне это польский город Бычина (Byczyna), совершив нападение на него. За эту операцию отвечал Отто Раш. Третья группа эсэсовцев в польской форме должна была напасть на таможню в местечке Хохлинден (Hochlinden), сейчас это польский Стодолы (Stodoły). Как раз нападение на таможню и должно было стать самым громким и значимым, со множеством трупов. Именно ее непосредственно и курировал лично тот самый Герберт Мельхорн, поведавший об акции Шелленбергу. Насколько известно, эта операция обернулась позорным фиаско. Дело в том, что согласно приказу Гитлера нападение на Польшу должно было состояться ранним утром 26 августа 1939 года. Потому 25 августа Гейдрих и отдал приказ своим подчиненным о начале операции. Но в связи с изменением политической обстановки вечером того же дня фюрер изменил свое решение, отдав приказ об отмене вторжения. В связи с чем уже Гейдрих отдал приказ о приостановке операции, но, как оказалось, поздно: группа уже выдвинулась в направлении Хохлиндена, связаться с ней не удалось, и в ночь на 26 августа она все же атаковала таможню.
Затем Гитлер назначил новую дату, и 31 августа группа штурмбаннфюрера СС Альфреда Науйокса, получив условный сигнал «бабушка умерла», имитировала нападение на радиостанцию в Гляйвице. Ворвавшись в аппаратное помещение, переодетые эсэсовцы немножко постреляли шумового эффекта ради, зачитали в микрофон воззвание на польском языке и ушли. А возле радиостанции остались доставленные туда «консервы» – трупы заключенных концлагерей в польской форме. Считается, что предназначенных на заклание заключенных-уголовников переодели в форму, затем сделали инъекцию, привезли к месту акции в бессознательном состоянии и там расстреляли. По другим же данным, труп был всего один, что не меняет сути дела. Итак, casus belli вроде бы создан, можно было развертывать пропагандистскую кампанию.
Однако 1 сентября 1939 года, выступая на специально созванном заседании рейхстага, Гитлер открыл свою первую военную речь вовсе не обвинениями поляков в совершении таких ужасных злодеяний, пусть и мифических, но после которых только и остается, что взяться за оружие. Начал он с эмоционального, но в реальности скучного представления своей версии проб-
лемы Данцигского коридора. Никакой интриги! Правда, затем Гитлер все же поведал про большое количество «польских злодеяний», которые «повторились прошлой ночью», что «недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьезными». И уже мимоходом фюрер сообщил, что «прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории», вот потому «теперь бомбам мы противопоставим бомбы». Когда в литературе упоминается эта речь, нередко утверждается, что Гитлер сказал там и о нападении поляков на радиостанцию в Гляйвице, вот и Шелленберг именно так процитировал речь фюрера. Вот только если прочитать (или прослушать) первоисточник, окажется, что ни о каком Гляйвице, ни о каком нападении на радиостанцию Гитлер в том выступлении вообще не обмолвился! Получается, что хотя повод и создан, но Гитлеру он не очень-то и нужен. Во всяком случае, фюрер не связал себя прямо с этим грязным делом, что тоже показательно. Получается, если бы не откровения Науйокса, никто и никогда не узнал бы про Гляйвицкий инцидент? Все это как-то очень загадочно…
1 сентября 1939 года Гитлер мог быть уверен, что разгромит Польшу, тем паче – в союзе со Сталиным. И мог полагать, что еще есть шанс договориться с Англией и Францией о невмешательстве, а в этих обстоятельствах ему ни к чему было приводить конкретику и детали, акцентируя внимание на каком-то одном инциденте и слишком уж однозначно связывая себя (и свою репутацию) со столь откровенной и грязной провокацией. Государственному деятелю такого ранга всегда желательно дистанцироваться от таких «мелочей», оставляя за собой возможность в любой момент отречься от всего, сделав исполнителей крайними. Да и к чему было умножать сущность сверх необходимого, жестом шулера вытаскивая липовую карту из рукава? Хотя этой самой фальшивкой на всякий случай и запаслись. Потом она стала легендой и обросла мифами, войдя в историю как одна из самых грязных и подлых провокаций.
Материалы подготовил 
Владимир Воронов

Автор:  Владимир ВОРОНОВ
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку