«Опричники» Гувера

Какие провокации осуществляли спецслужбы США и других стран против советских военных разведчиков

Старший помощник военно-морского атташе при Посольстве СССР в США Игорь Амосов добрых полдня мотался по городу по служебным делам. И всё, казалось бы, обстояло нормально, да вот незадача – исчезла куда-то «наружка». Обычно его сопровождали машины фэбээровцев. Он знал их наперечёт. Марки, цвет автомобилей, номера, даже их позывные в эфире: Грин, Блю, Блек. А тут никого.

Обычно, когда он парковался и выходил из машины, его сопровождали несколько соглядатаев. Впрочем, американские контрразведчики страсть как любили показать силу. Они встречали Амосова у дома утром, демонстративно приветствуя его. Провожали в прогулках по городу, нередко «брали в коробочку», когда один из них шёл впереди, второй – сзади, двое – по бокам.

А тут вдруг ни машин, ни людей. Даже как-то скучно. «В отпуск их, что ли, одновременно отправили?» – пытался пошутить он про себя. «Да вам не угодишь, Игорь Александрович. Есть «наружка» – плохо, нет «наружки» – тоже хреново».

Амосов глянул на часы. Пора было рулить в посольство. Там ждал его резидент. Он должен был сообщить, удалось ли решить вопрос с госпитализацией жены в одну из американских клиник. Дело в том, что недавно посольский врач, который наблюдал за его беременной супругой, забеспокоился. Беременность протекала тяжело. А теперь, как выразился доктор, вызывало опасение «положение ребёнка в утробе матери».

В общем, жена нуждалась в медицинской помощи в условиях стационара. Руководитель разведаппарата обещал переговорить с послом и решить эту проблему. Своё слово он сдержал. Как только Амосов переступил порог его кабинета, сообщил благую весть.

– А теперь к делу, – сказал он, – докладывай!

Старший помощник военно-морского атташе рассказал о своих утренних поездках и заодно пошутил, мол, куда-то пропала «наружка». Однако резидент, и сам изрядный шутник, на этот раз подчинённого не поддержал.

– Ты на маршруте случаем не лопухнулся? Может, не заметил слежку? – вполне серьёзно спросил резидент.

– Да нет, проверялся постоянно. Машины как корова языком слизала, и пеших «топтунов» нет.

Резидент отпустил Амосова. Казалось бы, ничего особенного не случилось. Фэбээровцы временно сняли слежку. Такое бывает. Но тогда почему сообщение Игоря Александровича встревожило его. Вроде и нет никаких оснований волноваться, а на душе как-то тревожно. Может, потому, что месяц назад к Амосову уже был подход контрразведчиков. Они предложили ему остаться в США, стать невозвращенцем, обещали большое денежное вознаграждение, материальные блага. Офицер наотрез отказался. После этого фэбээровцы никак себя не проявляли.

Прошло несколько дней. К сожалению, интуиция и на этот раз не обманула опытного разведчика. «Опричники» Гувера выследили старшего помощника военно-морского атташе и перешли к прямым угрозам. Агент спецслужб заявил офицеру: «Кэптен Амосов, у вас два варианта – если останетесь в США, будете иметь счастливую семью: жену и здорового ребёнка, если откажетесь – потеряете и жену, и ребёнка».

Но запугать разведчика не удалось. «Не тратьте время, господа, ваши надежды никогда не сбудутся!» – ответил Амосов.

В тот же день из резидентуры в Центр ушла шифрограмма: «Спецоперация американской контрразведки против капитана 2 ранга Амосова характеризуется прежде всего беспрецедентной наглостью и дерзостью. Для её проведения были привлечены большие силы КРО. В спецоперации против Амосова с 13.00 до 20.00 часов участвовали 9 машин: LUCKY («Лаки»), CAMEL («Кэмел»), KODAK («Кодак»), BENRIS («Бенрис»), KING («Кинг»), NUT («Нат»), CHARLY («Чарли»), MUTT («Матт»), JOCKER («Джокер»), а также три стационарных поста PAT («Пэт»), LOYI («Луи») и MICKEY («Микки»). Общее руководство операцией осуществлялось через радиостанцию стационарного поста PAT («Пэт») на 16-й улице. На успех этой провокации американцы возлагали большие надежды. Расчёт их опирался на сложную ситуацию в семье Амосова. После провала спецоперации, по нашим оперативным данным, контрразведка США готовится к похищению Амосова и его жены».

Москва приказала резиденту действовать решительно и быстро. Старший помощник военно-морского атташе и его жена сменили место жительства. Из своей квартиры их перевезли и поселили в доме, где находились семьи сотрудников диппредставительства. Сам дом располагался вблизи служебного здания аппаратов военных атташе. При выходе в город Амосова всегда сопровождали два-три работника резидентуры. Его жена находилась под постоянным наблюдением медперсонала посольства.

Комплекс мероприятий, проведённый нашей вашингтонской резидентурой, дал возможность сорвать замысел американских спецслужб, а Амосову – благополучно возвратиться на Родину. Его жену оставили в США, и вскоре она родила дочь в одном из американских госпиталей. Разумеется, супруга Амосова постоянно находилась под наблюдением сотрудников советской резидентуры. И вскоре радостный отец встречал жену и дочь в Москве. Всё закончилось благополучно. Но так было не всегда

Сотрудник аппарата военно-морского атташе, капитан-лейтенант Виктор Любимов (третий справа) с супругой Валентиной (четвёртая справа). Вашингтон. 1954

«СИЛЬНО НЕ БИЛИ – УДАРИЛИ РАЗОК ДЛЯ ОСТРАСТКИ»

Разведка, как известно, дело тайное. Однако и она живёт по писаным и неписаным законам. И если тебя действительно взяли на горячем – на встрече с агентом, при передаче секретных материалов, образцов вооружения, – если контрразведка обладает компрометирующими документами, тут уж не обессудь. Стало быть, ты проиграл или стал жертвой предательства.

«У меня был провал в 1982 году в Париже, – рассказывает полковник Юрий Александрович С., – я был ещё молодым разведчиком. Первая командировка. Разрабатывал источника информации: в прошлом – морской офицер, теперь, уволившись в запас, работал в одном из военных журналов. Он имел доступ к секретным материалам, которые нас интересовали. Проблема была в копировании этих документов. Таскал их в копировальную комнату, прикрывая журналами.

Я предупреждал его, что это опасно. Но он по своей природе был человеком самоуверенным и не слушал советов. С уверенностью говорил, что за ним нет наблюдения. И просчитался. На этом его и взяли. На очередную встречу он уже шёл под наблюдением контрразведки.

У меня в тот день было недоброе предчувствие. Не хотелось идти на встречу, что-то тяготило, беспокоило. А причин отказаться нет. Наружного наблюдения тоже нет. Как откажешься? Струсил? Проверялся тщательно. Больше двух часов пробыл в ведомстве гражданской авиации, четыре часа ездил по городу и только потом вышел на встречу. Он передал материалы, и на выходе из ресторана меня взяли.

В контрразведке сильно не били – ударили разок для острастки, допрашивали пять часов, склоняли к сотрудничеству. С сочувствием говорили, что понимают, как трудно на это решиться. Не торопили, дали телефон для связи. Рассчитывали, что я не доложу руководству. Доложить – это значит уехать домой. И я уехал. Вдогонку они объявили меня персоной нон грата».

Что ж, те, кто работает под дипломатическим прикрытием, совсем не желают получить нон грата и срочно покинуть страну пребывания, испортив себе карьеру. Тем более никто не хочет оказаться в тюрьме. Поэтому игра всегда идёт по-крупному, с полной самоотдачей и напряжением сил. Ибо победителем станет не тот, кто лучше стреляет и быстрее бегает (хотя и это может пригодиться), но тот, кто умнее, опытнее, талантливее. Ну и удача не помешает – верная сестра разведчика.

Однако, чтобы переиграть противника, нужно длительное время, привлечение больших технических средств и людских ресурсов. Так вашингтонской резидентурой советской военной разведки было выявлено, что в 1954 году, когда и проводилась спецоперация против Игоря Амосова, наблюдение за сотрудниками аппаратов военного, военно-морского и военно-воздушных атташе вели 12 бригад контрразведчиков. В автомобилях при ведении слежки кроме шофёра находились от одного до трёх агентов, которые в зависимости от обстановки покидали машину и следовали за нашим сотрудником в пешем порядке. Прибавьте сюда ещё стационарные посты наружного наблюдения в местах проживания советских сотрудников диппредставительств. За их квартирами шла неустанная слежка. Так, пост, который следил за квартирой Амосова, назывался «Мерфи». Он держал связь с постом «Мики» и автомашинами, которые обеспечивали наблюдение.

Советский разведчик Владимир Глухов после освобождения из тюрьмы с женой и сыном покидает Голландию. Фото, опубликованное в одной из голландских газет. 1967

ЖГУЧЕЕ ЖЕЛАНИЕ НАСОЛИТЬ…

Однако наружное наблюдение – это только одна сторона (хотя и весьма энергозатратная) деятельности контрразведки. А если проходит месяц, другой, третий, а результаты на нуле, возникает жгучее желание хоть как-то насолить противнику. И если не получалось это сделать по-крупному, то шли в ход мелкие пакости: засыпали сахарный песок в бензобаки автомобилей советских представителей, в магазинах подбрасывали в товарные корзины различные вещи, чтобы потом организовать шумное разбирательство и обвинить в воровстве. Устраивали необоснованные задержания граждан СССР при покупке общедоступных товаров: книг, справочной литературы, топокарт, аэрофотоснимков

Попался «под раздачу» фэбээровцев и сотрудник аппарата военно-морского атташе в Вашингтоне капитан-лейтенант Виктор Любимов. Однажды ему пришлось сыграть роль двойника военно-морского атташе и отвлечь на себя внимание «топтунов». У атташе была встреча с агентом, и контрразведка не должна была о ней знать. Любимов же и ростом, и комплекцией вполне походил на своего шефа. Словом, он сел в машину атташе и выехал в город. Покрутился, помотал контрразведку по улицам, запарковал автомобиль и пошёл по магазинам. Сделал кое-какие покупки.

Каково же было удивление «наружки», когда один из них увидел лицо Виктора. Он с удивлением воскликнул: «Это же Лио!» Под таким псевдонимом Любимов числился в картотеке ФБР. И вся бригада по очереди подходила, нахально разглядывая. Они явно были недовольны и Лио, и сыгранной им ролью. И, конечно же, вскоре мелко и гнусно отомстили. После одного из приёмов у польского военного атташе Любимов не найдёт своего автомобиля на парковке. О пропаже будет заявлено в полицию, и та вскоре отыщет «Форд». Его загнали в один из ближайших дворов, разбили радиатор и бросили.

Напомним, что всё это происходило в столице США. Значительно хуже дело обстояло, когда сотрудники аппаратов атташе выезжали в поездки по штатам. Это была обычная практика. Разумеется, всё делалось с разрешения Госдепартамента и Пентагона, и тем не менее американские «контрики» занимались постоянными провокациями. Вот как об этих провокациях вспоминал помощник военно-воздушного атташе при Посольстве СССР в США Герой Советского Союза подполковник Иван Лезжов.

Они совершали поездку и остановились на ночёвку в придорожном мотеле в 40 километрах восточнее города Тусона. Автомашину поставили к стене коттеджа. Утром следующего дня офицеры обнаружили, что они не могут погрузить вещи в багажник своего автомобиля. Вплотную к бамперу их машины стоял автомобиль шерифа местной полиции. А на переднем сиденье находился напыщенный полицейский чиновник. Невдалеке расположились машины контрразведчиков. Не было сомнений, что именно они руководили действиями полицейских. Лезжов попросил шерифа отъехать. На что получил ответ:

– Никуда вы дальше не поедете.
– По какой причине? Мы русские дипломаты. Имеем разрешение Пентагона на поездку.
– Никуда вы не поедете.
– Вы что, арестовали нас?

В ответ шериф только злобно засопел. Пришлось возвращаться в мотель и звонить в посольство, объяснять ситуацию. А дальше ждать. На ожидание ушло четыре часа. Потом позвонил военный атташе генерал Родионов и сообщил, что заявлен протест в Госдепартамент. Вскоре после его звонка у коттеджа началось движение, уехали агенты ФБР, потом убрался и шериф. Что сказать? Таки насолили советским. Мелковато, правда… Но уж как смогли.

«До июля 1959 года с напарником Иваном Ивановым мы произвели несколько поездок в штаты США, – напишет позже Лезжов. – По прибытии самолётом в один из аэропортов штата Небраска мы совершили также поездку по штатам Вайоминг, Айдахо, Невада, Юта, Колорадо. Посетили разные города, собирая информационный материал в торговых палатах и осматривая внешне интересующие нас объекты. Поездка проходила в условиях хулиганского (иного слова не подберёшь) поведения агентов ФБР – нашего «хвоста». Были с их стороны попытки организовать провокации во время посещения городов, а при нашем движении по маршрутам – сбросить нас с проезжей части дорог в кювет. Они проводили также опасные манёвры: выдвигали одну машину вперёд перед нами, затем резко тормозили, чтобы мы врезались в их автомобиль. В течение 10 дней поездка походила на дотошное испытание наших нервов агентами ФБР».

Военный атташе СССР в Ливане полковник Александр Никифоров (справа). В своё время, когда он служил помощником военного атташе, его объявили персоной нон грата и выслали из США

ЦЕНА СОГЛАСИЯ ГОСДЕПАРТАМЕНТА

А вот с помощником военного атташе подполковником Александром Никифоровым американцы поступили иначе. Он также собирался в поездку по стране, но в этот момент его признали персоной нон грата. В таком случае подполковник должен был срочно покинуть страну. Однако ему не только не объявили о решении американских властей, но и разрешили поездку. Таким образом, устроили изощрённую ловушку помощнику военного атташе. Ведь теперь советский офицер был лишён дипломатического статуса. Его могли ненароком побить, искалечить, оскорбить.

Уж очень утомляла контрразведку активность подполковника Никифорова: то он наладит отношения с генералом из оперативного управления Пентагона, то познакомится с личным врачом Президента США. Ничего не подозревающий помощник военного атташе добирался из Аризоны в Неваду, Калифорнию, потом в Колорадо. Конечно же, эта поездка – не прогулка по Америке, а разведзадание. И, несмотря на плотную опёку контрразведки, Никифоров его выполнил. Когда возвратился – обрадовали: он объявлен персоной нон грата. Ну что ж, собрал чемоданы и отправился на Родину. Правда, горький осадок остался

Поездки наших офицеров по стране сопровождались не только изощрёнными провокациями со стороны спецслужб, но и зачастую невероятной шумихой в средствах массовой информации, которые вдруг начинали оголтелую кампанию шпиономании. Как правило, это происходило с подачи политических и государственных деятелей. Они давали отмашку – газеты, журналы, радио бросались в бой, смаковали подробности, врали, придумывали то, чего и вовсе не существовало. Правда никого не интересовала.

В апреле 1956 года старший помощник военно-морского атташе при Посольстве СССР в США подполковник Сергей Фёдоров и сотрудник аппарата капитан-лейтенант Иван Сакулькин, получив разрешение Пентагона, вылетели в город Сиэтл. Там они арендовали машину и на протяжении трёх недель совершали поездки по штатам Орегон и Вашингтон. Делали они это без каких-либо нарушений или отклонений от заранее запланированного маршрута. Однако местная пресса подняла шумиху, и по возвращении в Сиэтл в аэропорту советских офицеров встретила толпа журналистов, требуя ответов по поводу их якобы шпионской деятельности.

Прибыв в столицу, военные дипломаты с удивлением узнали, что сенатор от штата Вашингтон Магнусон выступил с гневной речью в Конгрессе.

«В моём штате в течение последней недели произошёл ряд событий, которые наглядно продемонстрировали вопиющие недостатки в нашей системе безопасности, – возмущался он. – Если бы не бдительность репортёра ежедневной газеты «Пост Интеллидженсер» в Сиэтле, нация не узнала бы об этих недостатках. Двое военных атташе, не обыкновенные русские гости, а военные атташе из посольства СССР, лица, интересующиеся вопросами обороны, появились в северо-западных районах Тихоокеанского побережья США, имея при себе разрешение Госдепартамента. Один из русских был военным атташе, а другой – военно-морским атташе. Оба они из посольства СССР в Вашингтоне. Их имена – подполковник Фёдоров С.С. и капитан-лейтенант Сакулькин И.П. Повторяю. Эта поездка была осуществлена не только в соответствии с их планом, но и с разрешения Госдепартамента. В ходе поездки русские посетили районы расположения наиболее важных военных объектов США. В США есть ряд закрытых районов, которые не имеют права посещать даже коренные американцы. Существуют также районы, закрытые для иностранцев. Я не знаю в таком случае, какие районы закрыты для русских военных атташе, если они получили согласие Госдепартамента на подобную поездку».

Поездка действительно была обширная, и маршрут пролегал через города с военными производствами, оборонными объектами, заводами, но, повторяем, она осуществлялась вполне законно, с разрешения американских властей.

И вдруг, как по заказу, появились возмущённые граждане, шум в прессе, выступление в Конгрессе.

«По оценке сотрудников нашего посольства, – признался спустя много лет контр-адмирал Иван Сакулькин, – поднятая в Конгрессе шумиха должна была закончиться прекращением нашей военно-дипломатической карьеры. Однако этого не случилось. Надо отдать должное, Госдепартамент США всю полноту ответственности взял на себя. Вместе с тем он закрыл на длительное время штат Вашингтон для посещения советскими представителями».

Контр-адмирал Иван Сакулькин (слева) с послом СССР в США Анатолием  Добрыниным (в центре)

РАЗВЕДЧИК НА ДЫБЕ

Впрочем, всё перечисленное ранее можно считать детскими шалостями на фоне тех событий, которые произошли с нашим военным разведчиком Владимиром Глуховым. Он работал под прикрытием должности генерального представителя компании «Аэрофлот» в Нидерландах. Так вот, голландские спецслужбы, не имея доказательств его разведдеятельности, решили попросту выбить их из советского офицера.

12 апреля 1967 года, в День космонавтики, они по-бандитски напали на Владимира Алексеевича у его дома в Амстердаме, без предъявления обвинений, не представившись, без предъявления каких-либо документов.

Сделано это было с особым цинизмом, чтобы подавить, сломить волю разведчика. Дело в том, что этот день стал не только великим событием в истории нашей страны и всего мира – он был большим праздником для полковника Глухова. И не только потому, что Владимир Алексеевич всю войну прошёл в авиационных частях – он внёс свой личный вклад в великую победу нашей науки и техники. Так было сказано в Указе Президиума Верховного Совета СССР о награждении его орденом Красной Звезды по итогам первого полёта человека в космос в 1961 году. Правда, на указе стоял гриф «секретно», и потому о нём не знали не только голландцы, но даже его коллеги, сотрудники представительства «Аэрофлота». Но вот о том, что он фронтовик и имеет прямое отношение к авиации, голландцы, безусловно, знали

В нападении участвовали 11 человек. Глухов не сдался. Первый ответный удар он нанёс каблуком ботинка тому, кто обхватил его сзади за туловище и руки. Хороший получился удар. Башмак был новый, качественный, голландский, каблук крепкий, острый, как нож. Он вошёл в плоть ноги нападавшего, разрубив её до кости. Словом, приложился от души. Голландец взвыл, как дикий зверь, и отпустил захват. Однако освободиться полковнику не дали – навалился один, другой, третий. Глухов ударом в челюсть свалил одного. Хрустнула коленная чашечка у другого, и тот с перекошенной от боли физиономией отполз на обочину дороги. Но Владимира Алексеевича уже избивали со всех сторон. Силы явно были не равны. Его затолкнули в машину. Автомобиль рванул с места.

Полковника привезли в тюрьму, вытащили из машины, и, как в фильмах о фашистах, применили вполне гестаповский приём: подвесили за руки на высокую скобу в стене, раздели, сняли брюки. И только потом предъявили ордер на задержание, в котором указывалось, что он, Глухов Владимир Алексеевич, обвиняется в шпионаже против Голландии. Потом сняли с дыбы и отвели в камеру-одиночку.

…Семь дней провёл в тюрьме Владимир Глухов. Его постоянно допрашивали несколько следователей, запугивали, заставляли признаться в шпионской деятельности. Наш разведчик объявил голодовку. Доказательств не было. Выбить их тоже не удалось. Но и свободу давать не хотелось. Это же удар по имиджу спецслужбы. И тогда следователи пустились во все тяжкие. Они заявили Владимиру Алексеевичу, что сопротивление бесполезно, он изобличён, как советский шпион. Оказывается, изобличила его жена.

– Она и ваш ребёнок находятся в наших руках, – нагло солгал один из агентов. Он пристально смотрел в лицо Глухова. Ждал реакции, испуга. Однако ни один мускул не дрогнул на лице Владимира Алексеевича.

– Вы взяли в заложники мою жену и ребёнка? Верю. Меня избили и затолкнули в машину, не предъявив никаких документов, а уж с бедной женщиной и маленьким ребёнком точно справились. Но вот то, что она сказала, что я якобы шпион, – грязная ложь.

Не сумев доказать вину полковника Глухова, голландские спецслужбы были вынуждены отпустить его на свободу.

Впрочем, и арест, даже такой дикий и бандитский, который произвели голландские спецслужбы, подвешивание на средневековую дыбу, допросы, шантаж, попытка выбить показания – это ещё не самое страшное, что может устроить контрразведка.

НЕИЗВЕСТНЫЙ СТРЕЛЯЛ В УПОР

В 1969 году в Ливане пятью выстрелами в упор был расстрелян резидент советской военной разведки полковник Александр Хомяков. Советскому офицеру, несмотря на чудовищные ранения, удалось выжить. Ливанские врачи сделали всё возможное и невозможное, чтобы спасти советского полковника, а через сутки специальным рейсом он был доставлен в Москву. В Центре провели детальный анализ произошедшего и сделали заключение, что покушавшиеся на жизнь советского резидента ливанские боевики были лишь оружием в руках наших заокеанских противников.

…«Сегодня в Исламабаде совершено покушение на исполняющего обязанности военного атташе при Посольстве СССР в Пакистане полковника Горенькова Ф.И. В результате полученных огнестрельных ранений он скончался…» – такое сообщение появилось на ленте ТАСС 16 сентября 1986 года. Фёдор Гореньков был убит несколькими выстрелами из пистолета на одной из главных улиц пакистанской столицы. Вместе с женой и дочерью он ехал на обед из офиса военного атташе домой. На одном из участков дороги, где вдоль обочины был плотный кустарник и деревья, на проезжую часть вышел человек.

В руках он держал лист бумаги, размахивая им перед собой. Полковник Гореньков затормозил и остановился в нескольких метрах от незнакомца. Тот подошёл к машине и бросил лист бумаги в приоткрытое окно автомобиля. Она упала на пол. Фёдор Иванович наклонился, чтобы поднять её, и тут раздались выстрелы. Неизвестный стрелял в упор. Промахнуться было невозможно. Жена Антонина, которая сидела рядом с мужем, успела только крикнуть дочери: «Ложись!» Нога полковника соскользнула с педали тормоза, и машина покатилась вперёд, под уклон. Убийца побежал в сторону зарослей кустарника.

Убийство потрясло не только советское дипломатическое представительство в Исламабаде, но и всю нашу страну. Пакистанские следственные органы спешно нашли убийцу. По версии следствия, им оказался «городской сумасшедший», психически больной человек, некто Ахмад Фазал. Корреспондент ТАСС Евгений Тюриков, который в этот период работал в Пакистане, хорошо знал полковника Горенькова, провёл своё расследование. Он в корне не согласен с пакистанскими следователями. Во-первых, на очной ставке убийцу не опознала жена полковника, единственная, кто видела убийцу. Во-вторых, у советских дипломатов, общавшихся с Фазалом, появилось большое сомнение, что он вообще мог самостоятельно организовать и уж тем более спланировать и осуществить такую сложную операцию. В-третьих, советский эксперт-криминалист, прибывший из Москвы и изучивший автомобиль атташе, сделал, как пишет корреспондент ТАСС, «ошеломляющий вывод: стрельба велась не только по Фёдору Ивановичу, но и по его жене и дочери, причём с двух разных точек и из двух различных систем оружия». Однако эти экспертные оценки не были приняты пакистанской стороной

Какие же выводы по результатам своего расследования делает Евгений Тюриков, кто это мог сделать. «Заинтересованные в тот период в нанесении любого вида ущерба Советскому Союзу – афганские моджахеды и США со своими спецслужбами. Обе располагали возможностями по проведению спецопераций на пакистанской территории», – считает он.

Героем его второй версии является военная разведка Пакистана. Фёдор Иванович вёл активный поиск информации о восстании советских военнопленных 26 апреля 1985 года в учебном лагере Бадабер в 10 км от пакистанского Пешавара. (Кстати, недавно по Первому каналу нашего телевидения был показан фильм, посвящённый тем событиям.) Но пакистанская сторона полностью отрицала не только факт восстания, но и саму возможность пребывания на своей территории советских военнопленных. В такой ситуации полковник Гореньков, приблизившийся к разгадке тайны Бадабера, вполне мог стать целью для профессиональных убийц.

Такова горькая правда о работе наших военных разведчиков за рубежом. В советские времена, что уж греха таить, когда выезд за границу был крайне затруднён, многие завидовали этим людям. На первый взгляд, и вправду, весьма привлекательная идея – съездить в Париж, Лондон, пусть даже в Анкару. Только вот работа разведчика – это не развлекательная турпоездка. Это был каждодневный, тяжёлый, опасный, наполненный изматывающим нервным напряжением труд.

Фото из архива автора