РАЗВЕДКА ИЛИ НАУКА?

 

На вопросы корреспондента газеты «Совершенно секретно» Бориса РУДЕНКО отвечает бывший разведчик Михаил ЛЮБИМОВ.

 

Борис Руденко. Откровенно говоря, нас изумила столь бурная реакция некоторых физиков на утверждение Судоплатова о том, что появлением нашей атомной бомбы советская наука обязана в основном НКВД, мобилизовавшему на это дело и Оппенгеймера, и Сцилларда, и Ферми. После ряда публикаций на эту тему с легкой руки группы физиков наше издание превратились в «антиинтеллектуальный центр» и чуть ли не в гонителей науки. Разве не странно?

 

Михаил Любимов. Конечно, физики обратились не по адресу: науку разрушают не статьи и телепередачи, а правительственная политика. Видимо, в этих условиях накопилось много страстей, которые на нас и выплеснули. Мне кажется, вопрос о том, кто больше дал державе – разведка или наука, и – давно бы следовало перевести в другую плоскость: а что это была за держава и стоило ли ее оснащать таким страшным оружием? На этот вопрос ответил Солженицын в своей первой версии «В круге первом»: там дипломат и разведчик Володин из телефонной будки звонит в американское посольство и предупреждает о предстоящей встрече с американцем, который передаст советской разведке атомные секреты.

 

Б. Р. В свое время меня это тоже поразило, тем более что Солженицын – истинно русский патриот. Даже сегодня вряд ля многие одобрят поступок Володина, а уж тогда МГБ сразу начало розыск его по голосу…

 

М. Л. Тогда и сейчас распространена теория, что если бы мы не противопоставили американцам атомную бомбу, то Советский Союз был бы уничтожен. Эта точка зрения столь же правомерна, как и противоположная: никакого «завоевания» не произошло бы. Наоборот, Сталин не пошел бы на обострения с Западом, возможно, даже принял бы и план Маршалла и, уж конечно, не стал бы крушить многопартийные режимы в Восточной Европе и реализовывать свои экспансионистские планы. Вряд ли мы имели бы войну в Корее, триумф коммунистической революции в Китае и многое другое. Сейчас, по сути дела, во многом мы платим за грехи прошлого (и за нынешние глупости тоже) и еще будем платить и за гонку ядерных вооружений, и за порушенную природу. Самое печальное, что наша внешняя экспансия, все наши захваты нас только ослабили. Стоит тут позавидовать и англичанам, и французам, которые изрядно нажились на своих колониях. У нас же все наоборот.

 

Б. Р. Значит, вы не допускаете, что без атомной бомбы Советский Союз стад бы жертвой Запада?

 

М. Л. Если бы Запад хотел свалить советский режим, он продолжал бы поддерживать Белое движение и не признавал бы большевиков. Но это требовало материальных затрат, да и мировой коммунизм в то время был достаточно шумен. Запад любит комфорт и ненавидит жертвы. Подумать только: как ловко толкнули Гитлера после мюнхенского соглашения на нас, дураков: в результате мы потеряли 40 миллионов, спасли Европу от фашизма, а англичане и американцы потеряли в войне всего лишь по полмиллиона, зато сейчас в Европе памятники нашим героям сносят, Запад празднует годовщины побед, а нас даже не приглашают.

 

Б. Р. Но все-таки Запад выиграл «холодную войну»?

 

М. Л. Смех! Так считают ЦРУ, Пентагон и прочие, которым очень хочется выглядеть победителями. И, конечно, часть наших радикал-демократов и прессы. Какая победа?! Может, Запад вмешивался в ход восстания в Венгрии в 1956 году, в восстания в Восточной Германии и Польше? В события в Чехословакии в 1968-м? В Польше в начале 80-х? Сидели и помалкивали в тряпочку. Я не говорю, что они должны были пойти на военные действия, по хотя бы экономические и другие санкции приняли бы! Сейчас поляки возмущены, что наши дивизии не оказали помощи Варшавскому восстанию. Правильно возмущены, хотя стоило бы подумать о почти миллионе русских, погибших за Польшу. А почему бы всем нынешним восточноевропейским демократиям не высказать свое «фэ» Западу, который не только заложил их Сталину во время раздела сфер влияния на Ялтинской конференции, но и все годы «холодной войны» лишь позорно трепетал от страха? Даже серьезных нажимов на СССР не было, наоборот, обнимались и даже целовались, как Брежнев с Картером.

 

Б. Р. Ходит тезис, что гонка вооружений истощила Советский Союз и стала причиной перестройки.

 

М. Л. Гонка вооружений только укрепляла военно-промышленный комплекс, на который опирался режим. Гораздо больший урон коммунизму нанесла борьба за права человека, либеральные идеи, подточившие твердокаменную идеологию. Вся перестройка шла сверху, по инициативе Горбачева и его ближайших сподвижников, Запад сначала онемел от неожиданности, потом стал слабо поддакивать. Даже самые гениальные головы в ЦРУ (да и в КГБ) не прогнозировали такого развития событий. Ну а кто не помнит некоторое смятение, охватившее Запад сразу после августовского переворота 1991 года? Будьте уверены, если бы он удался, Запад, чуть-чуть поершившись, протянул бы руку гэкачепистам. Сейчас многие западные политики и шефы разных ведомств пытаются подать ход Истории и Судьбы как результат своих героических (и, конечно, запланированных) усилий. Я много читал разных американских секретных планов, предусматривающих «раздувание национальных противоречий», «усиление конфликтов» ит. д., но должен сказать, что и в КГБ планов по развалу НАТО или по усилению этнических противоречий в США было навалом. Жизнь, как правило, имеет мало общего с планами.

 

Б. Р. Так кто же прав в споре о приоритете и создании атомной бомбы – физики или разведчики?

 

М. Л. В свое время в совсекретном учебнике внешней разведки черным по белому было записано, что разведка играла важную, но вспомогательную роль. Это и сейчас подтверждает СВР. Кроме того, читая Судоплатова, следует помнить, что разведка (возможно, как и наука) склонна к очковтирательству, тем более что в условиях тоталитарного режима это легко сходило с рук. Кадровый разведчик или агент могли встретиться и побеседовать и с Оппенгеймером, и с Ферми, которые и понятия не имели, с кем беседуют, а потом дать им по кличке, умело подать информацию наверх и отлить свои дела в бронзу. Я, например, с хохотом читал материал Терлецкого о встрече с Нильсом Бором, там в каждой строчке проступает вся кондовость операции: Терлецкий – не специалист в вопросах атомной бомбы, его натаскивает Курчатов, иностранного языка Терлецкий не знает, вопросы к Бору записываются на бумажку по-английски (ученому придают переводчика – офицера НКВД), наконец, встреча с Бором (интересно, о чем он думал, глядя на всю эту комедию, от прямых ответов, во всяком случае, уклонялся), полковник Василевский на шухере за рулем машины у дома (интересно, чего он ожидает? налета полиции? и что будет делать? предупреждать Бора? Терлецкого? стрелять?), из Бора вытягивают что-то, сам Терлецкий не склонен преувеличивать успех своей миссии. Но что? Повлияет ли это на работы Курчатова? Этого мы не знаем. Зато я знаю, что, по карьерной логике (помягче – служебной), Судоплатов подаст всю эту поездку к Бору как колоссальный успех, Берия будет доволен и расскажет обо всем Иосифу Виссарионовичу. И Курчатов не посмеет поставить под сомнение успех поездки, ибо он, как и другие ученые, всего лишь подневольный в Системе. Попробуй пикнуть против органов! Фактор подневольности науки играл существенную роль при оценке научно-технических материалов, полученных КГБ: редко кто стремился дать им объективную оценку или, не дай Бог, отвергнуть. Долгое время в КГБ распространялось мнение, что наша научно-техническая разведка не только окупает себя, но и содержит и весь КГБ, и еще ряд министерств. Уверен, что по статистике все именно так, удивительно только, почему до сих пор в промышленном отношении мы не догнали и не перегнали Запад?

 

Б. Р. А как вы смотрите на проблему влияния КГБ на политические события?

 

М. Л. Весьма скептически, если это касается крупномасштабных событий. Конечно, разведка может инспирировать статьи, фильмы, фальшивые документы, политические заявления, она может «присосаться» к событиям, внести свою лепту. Однако разведка (как и ЦРУ сейчас в вопросе о победе в «холодной войне») всегда склонна преувеличивать свою роль, превращать себя чуть ли не в единственную движущую силу. Помните у нас в газете очень интересную статью генерала Павлова о том, как наша разведка втягивала США в войну с Японией. И меморандум Танака добыли и подбросили американцам, и юный Павлов прибыл в США, встретился с крупным дипломатом Уайтом, передал ему «тезисы», которые потом якобы легли в основу резкой американской ноты Японии, – вскоре после этого японцы напали на Перл-Харбор. Я не ставлю под сомнение успехи тогдашних профессионалов, мне просто думается, что причины, породившие вхождение США в войну, лежат гораздо глубже и, наверное, их всех и не перечесть. Но, наверное, какая-то наша капля там есть. Впрочем, я очень верю и в случайность, которая вдруг начинает раскручивать, огромные разжимающиеся пружины, – взять хотя бы выстрел в эрц-герцога Фердинанда, который привел к Первой мировой. Вообще после распада СССР и всех событий в нашей стране у меня все больше формируется взгляд на историю как на хаотическое скопление неуправляемых и непредсказуемых явлений, которые грудой катятся по кругу. Пенятся монбланы человеческих воль, утверждающих себя в своих амбициях, и весь этот водоворот именуется историей, и чем это все закончится, никто на земле не знает.