НОВОСТИ
24.04.2024 00:19
СК сообщил о задержании заместителя Шойгу по подозрению в получении крупной взятки
319
23.04.2024 16:33
Мать инвалида, расстрелянного в «Крокусе» 22 марта, не может доказать его гибель
552
23.04.2024 14:52
Для россиян начали выпекать хлеб из мух, а китайцам увеличили поставки пшеницы, ячменя и гречки
1387
22.04.2024 16:28
Гастарбайтер переехал на тракторе Героя России и получил штраф в размере 1 тыс. рублей
1783
ЭКСКЛЮЗИВЫ
САНКЦИИ КАК КАТАЛИЗАТОР
Совместно с:
14.08.2014
Введенные Евросоюзом санкции могут стать той последней каплей, которая заставит российские власти заняться промышленной политикой. Но пока правительство занялось только законом о ней.
Как быстро все течет и изменяется: еще месяц назад эксперты твердили, что России санкции не страшны только до тех пор, пока они не станут секторальными. Вот тогда да, качали головой эксперты, мало не покажется. И вот США, а затем Евросоюз ввели секторальные санкции, а экономика не рухнула. Более того – российский фондовый рынок отреагировал на самые жесткие со времен холодной войны санкции гораздо спокойнее, нежели на первые, «беззубые» санкции и на падение малайзийского боинга.
Секрет прост. Во-первых, Хичкок оказался опять прав: ожидание страшнее события. Когда вводились первые санкции, ждали ужасных секторальных санкций. Теперь они введены – и что? «Добрые люди кровопролитиев от него ждали, а он Чижика съел». И это – вторая причина спокойствия биржевых спекулянтов.
ПОТЕШНЫЕ БОИ ИЛИ ШИРОКИЙ ЗАМАХ?
Давайте посмотрим, что представляют собой санкции.
«Мы прекращаем экспорт отдельных товаров и технологий для российского энергетического сектора, – заявил 30 июля президент США Барак Обама. – Мы распространяем наши санкции на другие российские банки и оборонные компании. И мы замораживаем кредиты, которые способствовали экспорту товаров в Россию, а также финансирование проектов экономического развития в России». Ранее Минфин США создал два санкционных списка: SDN (Specially Designated Nationals) и SSI (Sectoral Sanctions Identifications). В первый список вошли практически все крупнейшие оборонные предприятия России, а во второй – банки и нефтяные компании с госучастием: Газпромбанк, ВЭБ, «НОВАТЭК» и «Роснефть». Позже в этот список были включены ВТБ, «Банк Москвы» и Россельхозбанк.
Фото: ИТАР-ТАСС. Павел Смертин
Так вот, действительно, жесткие санкции действуют только для компаний первого списка: их активы блокируются, американским гражданам и юридическим лицам запрещается иметь с ними какие-либо отношения. Что касается компаний и банков, попавших во второй список, то им лишь перекрыли доступ к среднесрочному и долгосрочному финансированию в долларах. То есть они не смогут привлекать займы у американских банков и инвесторов, будь то облигации или кредиты. При этом данный запрет не распространяется на долг сроком менее 90 дней, то есть и Газпромбанк, и ВЭБ смогут совершать операции с американскими банками на межбанковском рынке краткосрочных займов.
Секторальные санкции ЕС более жесткие, их даже назвали самыми жесткими со времен холодной войны. Они касаются финансовой, энергетической и оборонной сферы. Однако если присмотреться, то выяснится, что прямые запреты распространяются на ограниченное количество компаний: они либо связаны с Крымом, либо касаются бизнеса лиц, которых принято считать «ближним кругом Путина». Так, замораживаются финансовые активы в ЕС у авиакомпании «Добролет», концерна ПВО «Алмаз-Антей», Российского национального коммерческого банка (РНКБ). Ранее санкции были наложены на крымские предприятия, в частности, агрофирму «Магарач», производственно-аграрное предприятие «Массандра», компанию «Азовский ликероводочный завод» и завод шампанских вин «Новый свет».
Что касается остальных «санкционированных», то единственный прямой запрет введен на сделки с новыми ценными бумагами пяти российских госбанков. Поставки оборудования для нефтяной отрасли не приостанавливаются, а лишь усложняются за счет режима предварительного согласования. Сотрудничество в космической отрасли тоже продолжится.
В частности, запрещается экспорт из Евросоюза в Россию товаров и технологий двойного назначения, за исключением технологий для космической индустрии, в части проектов, не имеющих отношения к военным разработкам.
Поставки оборудования и технологий для нефтяного сектора России, о возможности запрета которых ранее говорили источники, не прекращаются. Но ЕС вводит режим предварительного одобрения таких сделок. Соответствующие одобрения должны будут выдавать уполномоченные госорганы стран, в которых зарегистрированы компании-экспортеры. В основном в список технологий, продажа которых потребует предварительного согласования, входит оборудование для шельфовых проектов, глубоководного бурения и разведки месторождений Арктики. Одним из оснований для выдачи разрешения на экспорт может считаться контракт с российскими компаниями, подписанный до 1 августа 2014 года. Кроме того, санкции включают запрет для пяти российских банков – Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка, Россельхозбанка и госкорпорации «ВЭБ» (а также их спецкомпаний, SPV) – привлекать деньги на срок больше трех месяцев на европейских финансовых рынках после 1 августа 2014 года. Под запретом новые эмиссии любых финансовых инструментов со сроком обращения более 90 дней, указано в материалах ЕС, включая размещение акций и облигаций.
Европейские дочерние структуры этих банков под санкции не подпали, как и другие направления работы – кредиты, депозиты и платежные сервисы. Право кредитовать банки из черного списка сохранили и европейские финансовые институты, вне зависимости от срока кредита, указано в журнале ЕС. Нет в санкционном списке ни Газпрома, ни крупнейшего экспортера российского оружия «Рособоронэкспорта», ни «Аэрофлота», чьей «дочкой» является попавший под санкции «Добролет». И даже «Мистрали» Франция собирается достроить и передать России, хотя сегодня многие эксперты говорят, что получить отказ в поставке и неустойку для России сейчас значительно выгоднее – зачем-де армии вертолетоносцы производства потенциального противника?
КТО ПОСТРАДАЕТ
«Негативные последствия и для России, и для ЕС прикидочно уже подсчитаны. По данным европейских экспертов потери для России в 2014–2015 годах составят приблизительно 98 миллиардов евро, для Европы – 90», – говорит экономист, профессор Никита Кричевский. Однако европейская экономика сейчас выходит из рецессии, а российская – входит, отмечает директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. «А какой организм лучше справится с физической нагрузкой – выздоравливающий или заболевающий? Конечно, выздоравливающий», – говорит он.
Но практически все эксперты отмечают, что санкции касаются скорее перспектив, чем нынешней деятельности российских банков и компаний.
«Санкции достаточно мягкие – они затрагивают средства развития, но совершенно не трогают средства оперативной деятельности. Поэтому я думаю, экономика к этим санкциям приспособится», – говорит управляющий директор ГК «АЛОР» Сергей Хестанов.
Прямой эффект от санкций для российской экономики на данный момент не такой разрушительный, и он будет сконцентрирован на уровне отдельных компаний и банков, которые попали в эти списки, соглашается главный экономист московского офиса ING Дмитрий Полевой.
Что касается секторов, то банковская система оказалась главным направлением санкционного удара против России. При этом авторы санкций не стали блокировать операции по карточкам крупнейших российских госбанков (как это было с банком «Россия»), не отсекли их полностью от получения коротких денег и формально не запретили операции по валютным счетам. Расчет делается скорее на выдавливание российского капитала с мирового рынка: банки могут покупать и продавать валюту, проводит импортно-экспортные платежи, но не смогут привлекать «длинные» деньги на западных рынках. При этом, как отмечает Полевой, запрет на кредитование госбанков и компаний из санкционного списка косвенно коснется и других российских банков и компаний. «Отношение [западных] банков к компаниям, которые не входят в санкционный список, будет более сдержанным – это касается и новых кредитов, сделок и другого», – говорит он. То есть доступ к западным кредитам будут терять и коммерческие банки. С учетом непростого финансового положения многих из них и продолжающейся «чистки» Центробанком, можно ожидать, что серия банкротств в финансовой сфере продолжится.
Для граждан это будет означать ужесточение условий кредитования. Не исключено, что через некоторое время доступность кредитов для многих слоев населения уменьшится. Прежде всего для тех, кто работает на малых и средних коммерческих предприятиях, в провинции, у кого низкая официальная зарплата, а также для лиц неквалифицированного труда и в возрасте старше 45 лет. Одновременно увеличится и процент по кредиту.
Впрочем, учитывая, что госбанки будут в любом случае финансироваться государством, можно предположить, что у них процент по кредиту вырастет не очень сильно, а вот требования к заемщику станут гораздо жестче. А у коммерческих банков – наоборот, при более либеральном отношении к заемщикам процент по кредиту может вырасти очень сильно.
Еще сильнее может пострадать средний и особенно малый бизнес, который и в благополучные времена кредитовали неохотно.
Подобная ситуация не может не воздействовать на резкие колебания курса рубля, рост инфляции и снижение потребительской активности. А это, в свою очередь, будет вызывать рост безработицы, падение промпроизводства и спад в экономике.
Что касается промышленности, то больше всего пострадают от санкций далеко не те отрасли, против которых они направлены. Из попавших под санкции под угрозой окажутся разве что некоторые важные позиции в ракетно-космической, авиационной отраслях, может быть, кое-что в электронике, считает Сергей Хестанов. А все остальное у нас так или иначе есть. Вряд ли пострадают даже потребители – мало что из западных потребительских товаров нельзя заменить аналогами из Китая, Индии или Южной Кореи, которые не торопятся присоединяться к санкциям. Ну, может быть, любителям «айфонов» придется дольше ждать новинки.
Гораздо хуже придется работникам тех отраслей, которые совсем недавно были лидерами роста: металлургам, угольщикам, машиностроителям. До кризиса их экспорт рос бешеными темпами, и они, вполне разумно, столь же стремительно модернизировали свое производство, чтобы достигнуть качества конкурентов, покупали активы на Западе, чтобы интегрироваться в мировой рынок. И занимали, занимали, занимали: если государственный долг России составляет мизерную сумму, то совокупный внешний долг российских компаний и банков составляет около 700 млрд долларов, из них только компании должны около 500 млрд долларов.
При этом стоит отметить, что значительную часть корпоративного долга составляют рефинансированные кредиты. В 2008–2009 годах компании и банки реструктурировали свои долги и сегодня живут очень просто: занимают у западных банков в долг, чтобы реструктурировать имеющиеся долги снова и снова. Ухудшение условий займов для многих из них автоматически означает критичное изменение финансового положения. Учитывая, что спрос на их продукцию до сих пор не восстановлен, можно не сомневаться в том, что без господдержки, как в 2008–2009 годах, им не устоять.
Запрет на экспорт технологий и оборудования, используемых для глубоководного бурения, геологоразведки в Арктике и добычи нефти из сланцевых месторождений, скажется не так быстро, но неизбежно поставит под вопрос планы «Роснефти», Газпрома, «Лукойла» и «НОВАТЭКа» по разработке месторождений с трудноизвлекаемыми запасами. Но тут, скажем честно, разработка этих месторождений и без санкций была бы приостановлена: себестоимость добычи газа, к примеру, на Штокманском месторождении, по экспертным оценкам, раза в два выше себестоимости добычи сланцевого газа в США, втрое выше себестоимости добычи на газпромовских месторождениях и вчетверо – выше себестоимости добычи в Туркмении. Другое дело, что лишение доступа к самым современным технологиям бурения и эксплуатации ударит по объемам добычи нефти и газа в будущем. Но это будущее – гораздо более отдаленное, нежели срок санкций.
«Общий итог в том, что нужно будет искать замену займам, что мы брали у европейских банков, а не так просто отказаться от сотен миллиардов долларов и найти их в другом месте. Придется искать внутри России, задействовать резервные фонды, Фонд национального благосостояния. Это приведет к тому, что уменьшатся инвестиции на текущую экономическую деятельности страны, что, несомненно, скажется на экономическом росте», – считает экс министр экономики России Андрей Нечаев.
НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ
Однако санкции могут стать тем самым «волшебным пенделем», который наконец даст ускорение стратегическому планированию промышленной политики в России. Тут стоит отметить, что некоторые подвижки уже есть: если еще недавно само словосочетание «промышленная политика» относилось монетаристами в правительстве к разряду запрещенных в приличном обществе, то сегодня правительство работает над законом «О промышленной политике», и Госдума обещает принять его еще до конца этого года.
Важнейшая задача законопроекта – введение в законодательный оборот ключевых понятий и определений промышленной политики, начиная с собственно термина «промышленная политика». Об этой новаторской роли планируемого закона с начала 2014 года заявляли как представители Минпромторга, так и видные члены «Деловой России». Особенно значимо, по их словам, законодательное закрепление определений таких ключевых элементов промышленной политики, как «индустриальный парк» и «промышленный кластер». Однако, как отмечает Никита Кричевский, закон этот рамочный – стало быть, до конкретных шагов еще далеко. Хотя в середине апреля 2014 года правительство утвердило обновленную версию программы развития отечественной промышленности и повышения ее конкурентоспособности.
Другая масштабная задача законопроекта – очерчивание арсенала государственных методов поддержки отечественного промышленного комплекса. Большинство из них известно давно, многие широко применяются, и в их случае роль будущего закона – опять же лишь фиксация. Однако есть нововведение: важнейшим моментом этой стороны законопроекта является предложение нового комплексного инструмента поддержки – «специального инвестиционного контракта». Как пояснил министр промышленности и торговли Денис Мантуров на заседании правительства 26 июня 2014 года, это будет нечто похожее на те инвестиционные контракты на промышленную сборку, которые привлекли в России практически всех гигантов мирового автопрома.
«Инвестор будет брать на себя ряд достаточно серьезных обязательств; и федеральная, и, соответственно, региональная власти должны брать на себя обязательства, возможные в рамках законодательства», – заявил Мантуров.
Важно, что обязательства, взятые государством, не будут меняться на срок исполнения обязательств, взятых инвестором – то есть правила игры гарантированно не будут меняться. Однако многие эксперты боятся, что на практике без должной экспертизы такие контракты могут нести серьезные риски финансовых потерь, в том числе – бюджета.
Следующая масштабная задача законопроекта – координация и регулирование промышленных политик на уровне отдельных субъектов Федерации. Тут стоит отметить, что свои программы развития промышленности имеют уже многие регионы. И здесь очень важно, в каком виде будет проводиться координация региональных политик. Если речь пойдет о согласовании нормативных и отчетных документов по единому шаблону, это лишь добавит бюрократической волокиты, при этом в малой степени затронет самостоятельную экономическую политику, которую реализуют успешные регионы. А вот если можно будет говорить о взаимном информировании, обучении и передаче успешных практик, то это, безусловно, необходимо.
Элементы промышленной политики были в России и до разработки соответствующего закона, напоминает Валерий Миронов, заместитель директора института «Центр развития» НИУ ВШЭ.
Среди них были и удачные – например, многолетняя поддержка автопрома в различных формах. Она привела к притоку иностранных инвестиций, развитию внутреннего производства и сокращению импорта иномарок – относительно других развивающихся стран Россия очень мало импортирует автомобилей, отмечает эксперт.
К неудачным он относит создание новой отрасли – нанотехнологий.
«Сегодня в ней работают около 11 тысяч человек, задействованы мощнейшие институты, – как, например, Курчатовский, – а отдача мала, можно сказать, даже мизерна», – говорит Валерий Миронов.
Еще одним элементом промышленной политики стало создание госкорпораций. «Они стали компромиссом между либералами, выступающими против промышленной политики как увеличивающей бюджетные расходы, и ее сторонниками, – поясняет эксперт. – Но именно этот компромисс определил и слабость госкорпораций: их результаты практически никем не контролировались».
ХОТЕЛИ КАК ЛУЧШЕ
Самый сегодня, наверное, острый вопрос: будет ли совмещена промышленная политика, с законом или без, с мерами по противодействию санкций? Или опять, как уверен Никита Кричевский, все ограничится поддержкой отдельных компаний? «Помогать будут, как в 2008 году – тем, кто имеет «доступ к телу»: «Мечелу», «Русалу», тем металлургическим и прочим предприятиям, чья продукция была актуальна лет 50 назад. Фактически, это не помощь, а спонсирование банкротов. За такую политику надо по меньшей мере увольнять, а то и возбуждать уголовные дела», – возмущается он.
«В первую очередь, помогать будут банкам, во вторую – где большое госучастие, в третью – всем остальным. Причем здесь приоритет отдадут тем компаниям и отраслям, где будет больше безработных», – уверен Сергей Хестанов. А больше безработных, разумеется, будет как раз на тех устаревших производствах, которые нужно было закрыть лет 20 назад, да вот только государство все эти годы считало, что промышленная политика – это про деньги, а не про стратегию развития. «В конце концов все равно деньги кончатся, и придется закрывать. И это будет гораздо тяжелее, чем если бы сейчас дали кредит под конкретные действия на условиях срочности, возвратности и возмездности», – считает Никита Кричевский.
А между тем, с санкциями или без них, к примеру, модернизация отечественного ВПК – вопрос уже перезревший. И если запрет на новые контракты и ограничения на поставку продукции двойного назначения затруднят этот процесс, то, может, стоит вспомнить о собственных кадрах в этой отрасли? Благо, не все корифеи этой отрасли ушли на пенсию или в мир иной.
Стоит определиться и с тем, куда направить финансирование – в том же ВПК. «Сейчас самый критичный вопрос – двигатели для вертолетов, которых у нас просто не выпускают. Однако НПО «Сатурн» уже несколько лет работает над этим», – говорит Сергей Хестанов. Так, может, стоит выделить этот проект в приоритеты? Несколько таких приоритетных проектов, куда пойдет не только финансирование, но и новые кадры, и жесточайший контроль самого верха – и может, наши ракеты и спутники перестанут падать, а для вертолетов не потребуются не только импортные моторы, но и импортные вертолетоносцы?
То же касается и финансовой системы. Несмотря на то что Сбербанк, к примеру, входит в число 50 крупнейших банков мира, Россия до сих пор не создала свою международно значимую национальную платежную систему. Ни одной российской кредитной организации нет в мировом списке системообразующих банков по критериям, разработанным Советом по финансовой стабильности при G20 (FSB) совместно с Базельским комитетом по банковскому надзору. А уж о необходимости создать национальную систему финансирования промышленности, где найдется место и госбанкам, и крупным универсальным коммерческим банкам, и небольшим специализированным банкам, говорится лет десять.
Про страховую отрасль, а уж тем более фондовый рынок, и говорить излишне. Кстати, именно отсутствие нормальной страховой медицины, страховки застройщиков, турбизнеса, а также неразвитость финансирования через выпуск ценных бумаг – вкупе с умирающим российским фондовым рынком, – создает многочисленные риски. Выражающиеся не только в скандалах то с брошенными туристами, то с чудовищными врачебными ошибками, то с обманутыми дольщиками, – но и в том, что отрасли, базирующиеся на потребительском спросе, крайне нестабильны. А ведь именно потребительский спрос, как показывает мировая практика, способен вытащить страну из рецессии быстрее, чем нефть, газ, алмазы или что-либо еще.
«Надо развивать производство конечного продукта для внутреннего потребителя», – уверен Никита Кричевский.
ВРЕМЯ НЕ ЖДЕТ
При этом у России есть четко очерченный дедлайн – начало 2017 года. Дело в том, что осенью 2016 года пройдут выборы президента США. И, по словам Сергея Хестанова, высока доля вероятности, что к власти придет президент-республиканец: все же Барака Обаму называют худшим президентом за всю историю не только в полемическом запале.
«Если придут республиканцы, уже весной 2017 года, когда произойдет смена администрации, все может измениться», – предупреждает Хестанов. Во-первых, республиканцы традиционно ужесточают монетарную политику. А это повлечет за собой укрепление доллара и, соответственно, падение цен на нефть, что уже само по себе крайне негативно для России. Но главное – санкции могут быть ужесточены.
«Это уже будут не громкие заявления, вызывающие много шума, но на деле мало чему мешающие. Это будут настоящие, жесткие санкции, которые могут ударить по российской экономике достаточно сильно», – считает эксперт.
К этому же времени закончится и строительство портов для экспорта сжиженного сланцевого газа из США в ЕС – и вот этот фактор может перекрыть и возможные санкции, и даже возможное падение цен на нефть. Потому что американский газ избавит Европу от страха замерзнуть холодной зимой. А значит, европейские правители могут ввести, в свою очередь, гораздо более болезненные для России санкции – все же основной товарооборот у нас с Европой. И можно даже предполагать, что палку европейцы скорее перегнут, нежели недогнут: так, слабак, взятый под защиту сильнейшим, с наслаждением бьет своих недавних обидчиков.
А значит, стратегия промышленного развития России нужна прямо сейчас – и не до середины века, а на ближайшие 2–3 года, с росписью мер поквартально, а то и помесячно.
«Сейчас должно быть осознание того, что промышленная политика нужна не только потому, что введены санкции, но и потому, что нельзя было допускать такой деградации обрабатывающей промышленности, как было в 1990-х годах, – говорит Валерий Миронов. – При этом, если в 1990-х был развал из-за распада СССР и тотального обнищания, то в 2000-х годах наша обрабатывающая промышленность пала жертвой «голландской болезни»: при укреплении рубля дешевле было импортировать из-за рубежа. Уже тогда нужно было заниматься промышленной политикой, но, к сожалению, научная база ее была слаба, не было понимания того, какой она должна быть». Поэтому были неудачны стратегии 2008 и 2011 годов, считает эксперт: в них не было реальных элементов промышленной политики. «Было много слов, но не было механизмов».
Сегодня научная база создана, но в том, что будут задействованы правильные механизмы, все еще есть сомнения.
Взять, к примеру, то же импортозамещение. С одной стороны, понятно, что ни в области высоких технологий, ни в области финансов Китай, на который так любят надеяться сегодня, нам не помощник. Относительно финансов Китай никогда не кредитует ради получения каких-то там 2–3 % годовых: он готов финансировать только под очень жесткие условия передачи ему сырья, ресурсов и тех же высоких технологий. Которых у него самого еще меньше, чем у России.
С другой стороны, как отмечает Сергей Смирнов, заместитель директора института «Центр развития» НИУ ВШЭ, не стоит надеяться на то, что импортозамещение станет фактором ускорения роста экономики. И дело тут даже не в том, что в этом случае отечественные потребители вынуждены будут покупать товары более низкого качества по более высокой цене. Для отечественных производителей новые возможности импортозамещения были бы, возможно, даже полезны, если бы не одно но, считает эксперт.
«Ведь что мешало отечественным производителям и раньше теснить своих зарубежных конкурентов? Правильно, недостаточно высокое качество производимой продукции, – говорит он. – А теперь, пользуясь метафорой из спортивной области, наши конкуренты или сами не приедут, или будут сняты с дистанции, и весь пьедестал будет наш. Здорово? Исторический опыт подсказывает, что не очень. Ведь почему в конце 1980-х – первой половине 1990-х в нашей экономике случился такой «обвал»? Да потому, что до этого в течение многих десятков лет отечественные производители, отгороженные железным занавесом от конкуренции со стороны иностранной продукции, производили огромное количество низкокачественных товаров. Когда железный занавес рухнул, значительная часть российской продукции оказалась совершенно невостребованной рынком».
За прошедшие с тех пор 20–25 лет в России сформировались компании-производители, более или менее приспособленные к реалиям глобальной конкуренции. Если они и не блистали победами, то в «пелетоне» смотрелись вполне прилично, считает Сергей Смирнов. Кто знает, может еще через 10–15–20 лет они бы переместились к первым строчкам мировых рейтингов. «А теперь, будучи избавленными от внешней конкуренции, они, возможно, нарастят объемы, но неизбежно снизят качество, – говорит он. – В некоем будущем, когда российская экономика вновь вплотную соприкоснется с мировой, окажется, что российские компании совершенно не готовы к жесткой конкуренции. Что за этим последует? Правильно, глубокий спад отечественного производства».
Сейчас промышленная политика должна быть не только импортозамещающей, считает Валерий Миронов: конечно, в сфере военного производства это важно, но все внутри страны производить невозможно. Важно, чтобы при снятии санкции можно было выйти со своей продукцией на внешние рынки. То есть, продукция должна быть конкурентоспособной.
По мнению эксперта, достичь этого можно созданием множества новых предприятий. Они должны быть, в отличие от нынешних, узко специализированы. Их можно создать, выделив из существующих оборонных и других предприятий отдельные цеха, производства. В их задачу должна входить работа на всю страну – и, соответственно, конкуренция на российском и других открытых России рынков. И, разумеется, для них должны быть сняты существующие бюрократические барьеры.
Также, полагает он, при создании сложных производств – к примеру, тех же двигателей или турбин, – есть, наверное, необходимость не пытаться создать их на старых заводах, обремененных социалкой и устаревшими производственным практиками, а переселять научные коллективы в новые научно-производственные центры. Забирая при этом действительно ценные кадры.
«То есть, поддержка по компетенции – так, к примеру, поступили при создании производства стволовых клеток в Великобритании или логистических центров в Дубае», – поясняет Валерий Миронов.
При этом он признает, что для местных властей подобное переселение станет проблемой: ведь останутся с непригодными для переселения кадрами и социальными обязательствами.
«Треть кадров переселят, а две трети останутся, и их надо будет кормить, – говорит он. – Но этим уже должно заняться государство».
Однако, отмечает эксперт, создать такие производства и научные центры невозможно силами одного ведомства, к примеру, Минпромторга. Или таких пробивных и близких к власти людей, как Анатолий Чубайс.
«Если первый принцип новой промышленной политики – поддержка по компетенции, то второй – определение промышленных приоритетов совместными усилиями государства, бизнеса и науки в режиме открытой дискуссии, – говорит он. – Это особенно важно потому, что, создавая такие производства, мы не можем заранее знать, где произойдет прорыв. А при транспарентности процесса отбора приоритетов можно оперативно перекинуть финансирование с тех производств, которые дают маленькую отдачу, на прорывные направления».
Впрочем, помимо финансирования государством подобных производств, немаловажно и расширение практики нефинансовой поддержки.
«Это и то же самое снятие бюрократических барьеров, и, к примеру, обучение за государственный счет представителей малого и среднего бизнеса: их нужно учить языкам, возить по иностранным выставкам или, наоборот, помогать им устраивать выставки в России и привлекать на них иностранных участников», – говорит Валерий Миронов.
Насколько возможны такие меры? Или они так и останутся мечтами? Сейчас кажется, что подобная промышленная политика невероятна. Но история учит, что в экстремальных ситуациях многие страны совершали невероятные вещи. И Россия здесь не исключение.
Автор: Татьяна РЫБАКОВА
Совместно с:
Если вы столкнулись с несправедливостью или хотите сообщить важную информацию или сняли видео, которое требует общего внимания:
«Совершенно Секретно» - Международный ежемесячник расследований. Издаётся с 1989 года. Основатели - Юлиан Семёнов и Артём Боровик.
Газета и сетевое издание «Совершенно Секретно» - свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77-79634 от 25.12.2020 г.
E-mail редакции: sovsek@sovsek.com
Тел./факс редакции: +7 (499) 288-00-72
Whatsapp: +7(985)189-28-20Viber: +7(985)189-28-20
Telegram: +7(985)189-28-20
Рекламный отдел:+7 (499) 288-00-72
Отдел распространения: +7 (499) 288-00-89
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации:
«Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА),«ИГИЛ», «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18».
18+
Учредитель: ООО «Совершенно Секретно Трейд».
Юридический адрес: 360051, Кабардино-Балкарская Респ., г. Нальчик, ул. Пачева, д. 36
Почтовый адрес: 127247, г. Москва, а/я 72.
Генеральный директор: Андрей Кораблин.
Все права защищены. Копирование и использование материалов запрещено, частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на сайт.
ООО "Совершенно Секретно Трейд". Все права защищены.
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77-79634 от 25.12.2020 г., выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций.
Политика конфиценциальности и Согласие на обработку персональных данных
ДОБАВЛЕНИЕ ПРЕСС-РЕЛИЗА :
Представители компаний могут самостоятельно разместить пресс-релиз на портале sovsekretno.ru. Данный вид размещения информации доступен для партнеров в двух форматах: бесплатно и на платной основе.
Правила размещения пресс-релизов:
Пресс-рели́з — информационное сообщение, содержащее в себе новость об организации (возможно и частном лице), выпустившей пресс-релиз, изложение её позиции по какому-либо вопросу.
Требуется регистрация на сайте.
Необходимо внимательно заполнить все поля формы на странице «Добавить пресс-релиз» и нажать кнопку «Отправить». После отправки ваш пресс-релиз будет проверен модератором и опубликован на сайте.
Требования к публикуемым пресс-релизам:
К бесплатной публикации на сайте принимаются только пресс-релизы. Произвольные и коммерческие статьи к бесплатной публикации не принимаются.
Пресс-релиз должен быть посвящен конкретному событию. Не допускается публикация текстов, несущих лишь рекламную информацию.
Пресс-релиз, который содержит большое количество орфографических и синтаксических ошибок не публикуется.
Не публикуются плохо оформленные (нечитаемые) пресс-релизы: сплошной нечитаемый текст; текст, без разбиения на абзацы; злоупотребление форматированием; чрезмерное количество ссылок в тексте.
В случае нарушения одного или нескольких правил, редакция оставляет за собой право не публиковать пресс-релиз на сайте.
Технические требования к тесту пресс-релиза.
Объем – до 3000 знаков. Допустимый минимальный размер изображения в тексте пресс-релиза - 240x150 px, для анонса пресс-релиза на главной странице – 80Х50 px, допустимые расширения: jpg,jpeg,gif,png, максимальный размер файла: 2 мегабайта.
Бесплатное размещения материалов в разделе «пресс-релизы» на нашем портале:
Оперативный доступ ко всей аудитории SOVSEKRETNO.RU. Размещение контактной информации о вашей компании в текстовом формате. Анонсирование актуального пресс-релиза в рубрике, соответствующей виду деятельности вашей компании. После завершения актуального срока размещения, материал о вашей компании будет доступен в архиве пресс-релизов.
Платное размещение пресс-релизов:
По вопросам коммерческого размещения пресс-релизов, статей, новостей, фото/видео и других инфоматериалов: Тел.: +7 929 604 35 54, е-mail: pr@sovsekretno.ru
Не хватает прав доступа к веб-форме.
Комментарии