НОВОСТИ
Опубликовано видео убийства москвича из-за парковки в Люблино
ЭКСКЛЮЗИВЫ
30.01.2024 20:29 НЕ ЗА ЛЮДЕЙ
93816
12.12.2023 08:43 ПОЙМАТЬ МАНЬЯКА
24845
02.11.2023 08:35 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО!
25324
16.10.2023 08:30 ТЮРЕМНЫЕ ХРОНИКИ
28001
13.10.2023 09:14 КОВАРНЫЙ ПЛАН
26245
sovsekretnoru
ЭДУАРД ШЕВАРДНАДЗЕ. ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНА БЕЛОГО ЛИСА

ЭДУАРД ШЕВАРДНАДЗЕ. ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНА БЕЛОГО ЛИСА

ЭДУАРД ШЕВАРДНАДЗЕ. ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНА БЕЛОГО ЛИСА
Автор: Игорь ОБОЛЕНСКИЙ
Совместно с:
15.07.2014
Что до самой смерти скрывал министр иностранных дел СССР?
 
7 июля 2014 года ушел из жизни второй президент Грузии, бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе. Не будет, наверное, преувеличением сказать, что он был самым известным грузином-политиком (после Сталина и Берия), благодаря которому мир узнал о существовании такого государства, как независимая Грузия. При встречах госсекретарь США Бейкер напевал ему строки из песни Рэя Чарльза «Georgia on My Mind».
 
Шеварднадзе для меня прежде всего – человек на трибуне cъезда народных депутатов, громогласно подавший в отставку и предупреждающий о диктатуре. Эта сцена всегда возникает перед глазами, когда я слышу имя бывшего лидера Грузии. Я отчетливо помню все детали того дня: седовласый министр на трибуне съезда и слезы на глазах мамы, которую напугали слова Белого Лиса, как называли Шеварднадзе. 
О содержании выступления своего соратника сам Горбачев узнал вместе со всеми. Говорили, что Шеварднадзе знал о намерении президента СССР сделать его вице-президентом и первым вышел из игры. Чтобы вернуться в нее спустя несколько месяцев.
Шеварднадзе стал первым в истории Советского Союза членом Политбюро ЦК КПСС, высшего на тот момент органа власти, добровольно и столь громко подавшим в отставку. До «белого лиса», или товарища Соколова, как назвал бы его Сталин, любивший переводить на русский язык фамилии своих соратников-земляков, со столь высокого поста по своей воле не уходил еще никто.
 
ЧЕЛОВЕК-ЭПОХА
 
Мое знакомство с легендарным политиком состоялось несколько лет назад в его резиденции в Крцаниси – престижном районе грузинской столицы. В эти дни воспоминания о той встрече не оставляют меня.
 
Фото РИА «Новости»
 
Попасть в дом экс-президента помог кузен певицы Нани Брегвадзе. Я писал о ней книгу, и батоно Гурам сказал, что я обязательно должен поговорить о Нани с Эдуардом Амвросиевичем. Конечно, мне и самому очень хотелось встретиться с Шеварднадзе. Расспросить, например, о том, как он помог находящемуся тюрьме мужу Брегвадзе. Супруг великой певицы был осужден за какие-то финансовые преступления и отбывал срок в Эстонии, но Шеварднадзе, занимавший тогда пост министра внутренних дел Грузии, помог мужчине получить перевод на родину.
 
Да и без того Шеварднадзе – тот случай, когда выражение «человек-эпоха» вовсе не фигура речи.
На входе в резиденцию охрана внимательно проверила содержание моего портфеля сумки. И позволила войти на территорию. Первое, что увидел, – могила Нанули, любимой жены Шеварднадзе. О встречах с первой леди Грузии мне рассказывала телеведущая Оксана Пушкина, которая делала о ней программу. Нанули Ражденовна так принимала мою знакомую, что та вернулась в Москву с несколькими лишними килограммами.
Это была красивая история любви. Когда Нанули узнала, что Эдуард собирается делать партийную карьеру, то, несмотря на самые сильные чувства, предложила ему расстаться. Потому что ее отец был репрессирован, и это могло негативно сказаться на продвижении молодого человека. Стоит ли говорить, что Эдуард предложение Нанули категорически отверг и сказал, что ему нужна она, а не карьера.
 
Правда, в самой Грузии к первой леди отношение было неоднозначное. Кажется, до сих пор ей не могут простить выступление по ТВ, во время которого Нанули Ражденовна заявила, что хорошая хозяйка сможет вести хозяйство на 8 лари (порядка 5 долларов) – такова на тот момент была сумма пенсии. Народное недовольство было столь значительным, что пришлось давать пояснения, будто на самом деле жена руководителя страны имела в виду 8 лари в день.
 
Нанули Шеварднадзе ушла из жизни через год после отставки мужа с поста главы государства. Экс-президент получил разрешение похоронить супругу на территории оставленной ему резиденции. И говорил, что и его воля – быть похороненным рядом.
 
ДОРОГИХ ПОДАРКОВ ЭДУАРД СТЕСНЯЛСЯ
 
Но я, направляясь на встречу с Эдуардом Амвросиевичем, об этом, конечно, не думал и говорить не собирался. Мало того, признаюсь честно, не надеялся, что удастся поговорить с Шеварднадзе о ком-то еще, кроме Нани Брегвадзе. Но хозяин дома, к счастью, оказался в тот день настроен на беседу не только о любимой певице.
В ожидании, когда батоно Эдуард появится в комнате, где он обычно встречался с журналистами, я смог рассмотреть интерьер. Стол со множеством книг и бумаг – вполне рабочая обстановка, хотя Шеварднадзе вот уже девять лет находился в отставке. Два кожаных кресла с диваном. На одной стене – экспозиция картин, среди которых без труда можно узнать полотно кисти великого грузинского художника Ладо Гудиашвили. Потом мне рассказали, что сам Шеварднадзе не хотел брать эту картину, он вообще был противником дорогих подарков. Но Ладо сам пришел в этот дом с картиной и сказал, что если Эдуард не возьмет, он не станет с ним больше общаться.
 
Другая стена была увешана десятком фотографий хозяина дома – с женой, со своими именитыми коллегами и друзьями.
 
Наконец, в дверях показался сам Шевард­надзе. Я тогда уже немного говорил по-грузински, а потому обратился к экс-президенту на его родном языке. Момент знакомства прошел довольно сдержанно. Впрочем, меня это ничуть не удивило – у Эдуарда Амвросиевича было, наверное, даже не тысячное интервью.
 
Правда, с темой мне повезло. Услышав вопрос о Брегвадзе, Шеварднадзе улыбнулся:
«С Нани у нас были особые отношения. Я уважаю ее как женщину, как достойного представителя интеллигенции. Все ее песни очень любил – и грузинские, и романсы. Она одна из лучших исполнителей русских романсов. Почти все грузинские женщины прекрасно исполняют русские романсы. Это особое произведение, проявление музыкальности, искусства. Была такая певица Тамара Церетели. Она была самым лучшим исполнительнителем русских романсов. Михаил Суслов (секретарь ЦК КПСС по идеологии. – Прим. И.О.) спросил у меня как-то: «Помнишь Тамару Церетели?» – «Не очень». – «А я очень хорошо помню».
 
ПАМЯТНАЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ В ВЕНЕ, 1989 ГОД
Фото РИА «Новости»
 
Вообще в Москве очень ценили нашу культуру. Когда назначали Геннадия Колбина вторым секретарем ЦК Компартии Грузии, его вызвали в ЦК КПСС на собеседование с Сусловым.
 
Колбин признался: «Я прекрасно могу справиться с металлургией, с машиностроением, со всем другим. Но в грузинском искусстве не разбираюсь».
 
На что Суслов ответил: «А это самое главное!»
 
Нани любил Леонид Брежнев. Помню, как он приезжал в Грузию. Тогда Василий Мжаванадзе был первым секретарем, у нас с ним были хорошие отношения. В рес­торане на фуникулере устроили застолье. И около Брежнева сидела Нани.
 
Он называл ее: «Нони, Нони». Несколько раз пытался поцеловать, а она не разрешала».
 
НАНИ ЕСТЬ НАНИ
 
Мне рассказывали, что в 2003 году Нани поддержала оппозиционных Шеварднадзе политиков. В тот же период в Государственной канцелярии состоялась встреча президента с интеллигенцией. Когда приглашенные появились в зале, президент подошел к Нани Брегвадзе, обнял и поцеловал ее. Журналисты, конечно, не упустили возможности задать вопрос президенту – Нани поддерживает его противников, а  тут такая теплая встреча. В ответ Шеварднадзе посмотрел на них и произнес: «Нани есть Нани».
 
Мне стало интересно, а любил ли петь сам глава Грузии. Шеварднадзе снова улыбнулся:
«Нет, у меня и голос плохой. Слух, правда, хороший, но пою все равно редко. Если только, когда немножко выпьешь, захочешь запеть… Друзья, зная это, заставляли меня выпить и просили петь. В основном гурийские песни. Это очень сложно. Красиво, но сложно. Есть такая песня «Хриманчури». Однажды ансамбль под руководством Кавсадзе давал концерт в Москве. Сталин на нем присутствовал, Калинин, кто-то еще из высшего руководства. Сталин, когда закончилась эта песня, спрашивает Калинина: «Как тебе? Понравилась?» Тот отвечает: «Мелодия хорошая, но один голос мешает». Он не понял, что это и есть главное. Вся суть – в этом одном голосе. Сталин, кстати, в молодые годы пел. Потом уже не до песни стало.
Я сам… Пел в Цинандали как-то, во дворце Чавчавадзе есть большой винный подвал… Так хочется туда снова поехать, но никак не соберусь…»
 
ЗАЧЕМ РАССТРЕЛЯЛИ ЗАЩИТНИКОВ ПАМЯТНИКА СТАЛИНА
 
Конечно, не мог не спросить про эпизод с мужем Нани, но Шеварднадзе ответил сухо: «Помню. Но таких случаев в моей жизни было много, что об этом говорить».
 
При этом было заметно, что экс-президент говорить расположен. Казалось, ему приятно вспоминать о прошлом. Упускать такой шанс я не мог.
 
Так получилось, что мы встречались накануне очередной годовщины со дня легендарной речи Хрущёва на ХХ съезде партии, тогда же, в марте 1956 года, в Тбилиси был демонтирован памятник Сталину.
 
Шеварднадзе с удовольствием откликнулся на заданную тему:
«Я тогда в Кутаиси работал. В Тбилиси десятки людей, вышедших на защиту памятника Сталину, расстреляли, тела в Куру сбрасывали. В Кутаиси тоже была большая демонстрация. Дом, в котором находилась наша квартира, находился на дороге по направлению на Цхалтубо, в самом центре. Рано утром под окном раздалось: «Шеварднадзе, гамоди!» То есть «выходи!» Вышел – стоят человек 50–60. Говорят: «На площади Сталина будет митинг. Пойдем». Мы отправились – полная площадь людей. Выступления следовали за выступлениями, кутаисцы довольно агрессивные были, я раз десять выступал. Убеждал, что кто-то не прав или прав. В итоге все обошлось без кровопролития.
Про выступление Хрущёва на съезде партии я знал по слухам. В моей семье все были коммунисты: отец с 1922 года был членом партии, старшие братья тоже вступили. Я был самый младший.
Один брат воевал в Бресте и там погиб. Мы долго не могли найти его могилу, я попросил о помощи Машерова (Пётр Машеров – в шестидесятые годы являлся первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии. – Прим. И.О.). И он помог найти могилу. Мы с Геншером ездили (Ганс-Дитрих Геншер – министр иностранных дел ФРГ. – Прим. И.О.). Была такая ситуация, что должны были вместе поехать.
Сталинские репрессии нашу семью не миновали. Отца, он был учителем, от ареста спас его ученик – успел предупредить. И все равно в моей семье все были членами партии. И все обожали Сталина, и после его смерти тоже.
Я много читаю про Сталина сейчас. Постоянно же что-то новое появляется о нем».
 
Спрашиваю – когда появилась возможность получить любой документ, связанный со Сталиным, воспользовался ли этим Шеварднадзе. Оказалось, что по распоряжению Хрущёва большинство документов было уничтожено, равно как и все памятники вождю.
 
«Только в Гори остался каменный Сталин. Когда танки двинулись на Гори, чтобы убрать памятник, все население вышло на улицу и легло на пути. 5 тысяч людей. В 1961 году это было. Кричали: «Мы танков не боимся. Мы погибнем, но памятник останется здесь». Мжаванадзе позвонил Хрущёву, у них были хорошие отношения. И Мжаванадзе объяснил, что может пролиться большая кровь: «Я вас умоляю, Никита Сергеевич, пусть один памятник останется». И Хрущёв согласился.
Большие протесты были в Батуми, Кутаиси и Гори. Но только в Гори смогли отстоять. А эти молодые, которые пришли к власти после меня, убрали его. Я был против» (памятник Сталину на его родине, в Гори, был демонтирован в 2008 году. – Прим. И.О.).
 
НАНУЛИ ШЕВАРДНАДЗЕ И ЕЕ СЕСТРА БЫЛИ ИЗ ЧИСЛА ЖЕРТВ РЕПРЕССИЙ
 
Шеварднадзе был близок со многими деятелями культуры. Благодаря его поддержке стали возможны съемки фильма режиссера Тенгиза Абуладзе «Покаяние» – ленты, ставшей истинным символом новой эпохи.
Это было достаточно смелый поступок, за который, как говорят пережившие ужасы сталинских репрессий, Шеварднадзе многое простится.
 
Решив делать фильм о  репрессиях 1937 года, Абуладзе написал заявку на нескольких страницах и отправился с ней к самому высокому по тбилисским меркам начальству – первому секретарю ЦК Компартии Грузии Эдуарду Шеварднадзе.
 
«Эту небольшую  заявку, а она была в зародышевом состоянии, Тенгиз отнес Эдуарду Шеварднадзе, – рассказывает Нана Джанелидзе, которая вместе с Абуладзе стала автором сценария «Покаяния». –  Тот долго думал и в конце концов ответил: «Давайте, делайте сценарий»… Материал мы собирали больше двух лет. Фильм основан на рассказах и историях реальных людей, в нем нет ни одного выдуманного момента.  К нам приходили в основном  женщины, которые рассказывали свои истории – все они были жертвами репрессий: женами, сестрами, дочерьми «врагов народа». Истории были очень страшными, тогда просто невозможно было поверить, что такое могло происходить в  разумном государстве».
 
Наконец, сценарий был готов. 120 страниц текста вновь передали Эдуарду Шеварднадзе. И снова – томительное ожидание, которое затянулось на долгие шесть месяцев. Надежда на то, что из этой идеи хоть что-то получится, таяла на глазах. Бывали моменты, когда создатели хотели на все махнуть рукой, отказавшись от смелой задумки. Казалось, что реализовать ее невозможно.
 
Но  встреча с Шеварднадзе все-таки состоялась. Тот признался – прочитанное его взволновало. Текст сценария Эдуард Амвросиевич дал почитать и своей супруге, и та долго плакала. Нанули Шеварднадзе и ее сестра были из числа жертв репрессий. На глазах у маленьких девочек когда-то арестовали отца, и этот момент оставил в их памяти неизгладимый след.
 
«Шеварднадзе сказал, что фильм нужно снимать обязательно, но делать его как можно более обобщенным, избегая конкретики, – продолжает Нана Джанелидзе. –  Был еще один серьезный момент – как сделать так, чтобы картина прошла без цензуры Москвы. Тогда в Госкино СССР читали и утверждали все сценарии, и такой, как наш, могли зарубить. Поэтому режиссер Резо Чхеидзе (в тот период – директор  киностудии «Грузия-фильм». – Прим. И.О.) и Эдуард Шеварднадзе придумали интересный ход. У грузинского  телевидения было два свободных часа, которые не подлежали цензуре Москвы. Этот промежуток  времени могло субсидировать  республиканское  руководство. И они придумали следующее – надо оформить фильм как телевизионный, и деньги должны были быть выделены на него местные. Так мы проскочили московскую цензуру и начали работать».
 
ХУДОЖНИКИ СЫГРАЛИ В СУДЬБЕ ШЕВАРДНАДЗЕ РЕШАЮЩУЮ РОЛЬ
 
Первое лицо Грузии был в хороших отношениях, кажется, со всеми большими художниками своей родины. Они, собственно, и сыграли в судьбе Шеварднадзе решающую роль. Об этом мы тоже говорили во время той встречи в Крцаниси.
 
«Когда я после отставки с поста министра жил в Москве, ко мне приезжали представители нашей интеллигенции и просили вернуться в Грузию. Она полностью была разрушена. Я не соглашался вначале. Последним, кто приехал, был актер Рамаз Чхиквадзе. И уговорили: «Не верите, позвоните друзьям». А мои самые близкие друзья – Геншер, Бейкер, Дюма, Хау. Я попробовал позвонить Геншеру. Как друга спросил – что делать. Геншер сказал: «Если твоя родина зовет, ты не можешь отказать». И он потом был первым, кто приезжал в Грузию из иностранных политиков.
 
Почему отказывался ехать? Зачем, думал. Мы нормально жили в Москве, квартира была замечательная, до работы 800 мет­ров, меня все знали, ценили. Даже после отставки было много друзей.
 
А вообще странно, когда у Горбачева родилась идея взять меня, секретаря ЦК, в МИД.
 
Для меня это было удивительно. Помню, Горбачев позвонил мне: «Эдуард, приезжай в Москву». – «Срочно?» – «Срочно. Завтра-послезавтра». Приезжаю, а на Политбюро уже стоит вопрос о моем назначении главой МИД. Несколько десятилетий министром был Андрей Андреевич Громыко, дипломатическую школу именно он сформировал, неудивительно, что хотел на свое место назначить своего же заместителя. Но Горбачев не согласился: «Сейчас нам нужен не столько дипломат, сколько политик. Идет перестройка». И назвал мою фамилию. Я пытался отказаться. Но Горбачев стоял на своем: «Ничего, привыкнешь». А я даже не знал, где находится МИД».
 
В своих мемуарах «Мысли о прошлом и будущем» (в русском издании эта книга называется иначе – «Когда рухнул железный занавес. Встречи и воспоминания») Шеварднадзе описывал свой первый день в высотке на Смоленской площади: «Собравшимся для встречи со мной заместителям я откровенно признался, что попал в весьма трудное положение, что не смогу поразить их большими знаниями в сфере внешней политики, но обещал, что буду работать так, чтоб не было мне стыдно перед ними, а им не было бы стыдно за меня. Это будет особенно трудно на фоне такого авторитетного лица, как Андрей Андреевич. Он ведь крейсер внешней политики, а я в сравнении с ним – лодка, хотя и моторная. Сотрудники в шутку заметили, что моторная лодка может быть и подводной, а некоторые подводные лодки могут перевозить ядерное оружие и стрелять».
 
Впрочем, толк в дипломатии Шеварднадзе понимал уже во времена своего руководства ЦК партии Грузии.
 
1973 ГОД
Фото РИА «Новости»
 
Об одном из эпизодов мне рассказывала актриса Софико Чиаурели:
«Когда Шеварднадзе был первым секретарем ЦК Компартии Грузии, а я – депутатом Верховного Совета, он попросил меня выступить в защиту старинного церковного комплекса, рядом с которым располагался полигон советских войск. «Ты актриса, тебе можно. Попроси перенести полигон. Только постарайся умаслить Брежнева», – напутствовал меня он. Я вышла на трибуну и сказала: «Конечно, нашим солдатам надо где-то учиться. Но ведь можно найти другое место. Дорогой Леонид Ильич, я надеюсь на вас, вы же отец всех нас!» Брежнев заплакал, подошел ко мне, обнял – вопрос был решен».
 
 * * *
Назначение Шеварднадзе главой МИД стало сенсацией мирового уровня. Подкупало, что советский министр умеет не только договариваться, но и обладает чувством юмора. Однажды во время визита в Штаты Эдуард Амвросиевич давал интервью американской журналистке. Та спросила, какие планы у господина министра на ближайший уикенд.
 
Реакция Шеварднадзе была молниеносной: «А какие у вас предложения?»
 
Грузины были горды, что именно их земляк стал министром иностранных дел СССР. Шеварднадзе всегда был авторитетным политиком, а потому никого не удивило, что именно с его именем связывали стабилизацию ситуации в уже независимой Грузии, когда в Тбилиси шла настоящая война. Страна разделилась на сторонников и противников тогдашнего президента Звиада Гамсахурдиа. Свидетели тех событий рассказывали мне, как одна часть горожан стреляла по окнам гостиницы «Иверия» с тем, чтобы начался пожар, а в это же время в коридорах стояли другие тбилисцы и заливали занимавшийся огонь водой.
 
И вот в такую Грузию из Москвы привезли Шеварднадзе. Именно такой глагол – «привезли» – использовала актриса Софико Чиаурели, когда рассказывала о возвращении на родину второго президента страны. Шеварднадзе верили. Когда он вдруг заявил о своем решении уйти в отставку, перед зданием парламента собрались сотни горожан и опустились на колени. Будущий президент остался.
 
РЕВОЛЮЦИЯ УГРОЗ
 
Политическая карьера Шеварднадзе закончилась в 2003 году, когда в Грузии произошла «революция роз». Теперь уже экс-президент получил гарантии безопасности для себя и членов своей семьи и остался в Грузии, хотя многие были уверены, что он уедет за границу. В 2004 году не стало любимой жены Нанули, самому Эдуарду Амвросиевичу оставалось жить десять лет.
 
Находясь в отставке, Шеварднадзе писал мемуары, в которых одним из своих достижений называл воссоединение Германии.
 
«Мое первое соприкосновение с Германией было омрачено гибелью в Бресте моего старшего брата Акакия в самом начале Второй мировой войны, и должно было пройти много времени, прежде чем в моем сознании образ врага, фашистской Германии, сменился другим образом, Германским государством с высокоцивилизованным народом…
 
Судьба навсегда связала меня с такой Германией. И если один грузин, вождь Советского Союза Иосиф Сталин, сыграл решающую роль в победе над Германией, приведшей к ее разделению, я в пределах своих возможностей как министр иностранных дел Советского Союза попытался содействовать ее объединению».
На Западе отношение к Шеварднадзе было исключительным. Когда в Грузии решили открыть сеть ресторанов «Макдоналдс», высшее руководство компании высказало пожелание – познакомиться с главой республики. Шеварднадзе действительно появился на церемонии открытия первого ресторана. Увидев легендарного политика, американцы на какое-то время от восхищения и пиетета потеряли дар речи. Рассказывали, что фото президента Грузии с бигмаком в руке, появившееся на следующий день в американских газетах, способствовало немедленному росту котировок акций компании.
 
Лидер молодой независимой страны был открыт всему новому и приветствовал развитие в стране нового бизнеса. Когда Шеварднадзе только занял высокий пост, состоялась его встреча с элитой Грузии. Внимательно оглядев занявших в зале первые ряды бывших руководителей райкомов и обкомов партии, Шеварднадзе неожиданно заявил, что самое страшное – это коммунизм и социализм, и возврат к прежнему строю губителен. И ему, несколько лет являвшемуся членом Политбюро ЦК КПСС, об этом известно лучше других. Бывшие партийные бонзы, предвкушавшие возвращение прежних времен, были разочарованы. А Эдуард Амвросиевич, указывая на стоявших возле входа в зал молодых бизнесменов, продолжил: «Будущее – за этими ребятами!»
 
ВСЕ ДЕЛО В ИНТУИЦИИ
 
Когда я спросил у Шеварднадзе, в чем заключался секрет его невероятно успешной карьеры, он ответил – в хорошей интуиции.
 
«Я всегда догадывался, что случится через несколько дней. Понимал, например, что через два дня будет выступление моих противников, и готовился к нему. У политика должна быть осмысленная интуиция. Это очень важно. Но у каждого свое. Все индивидуально. Главное – это голова, мозг, который работает. А это исключительно редкое явление».
 
Судьба Шеварднадзе действительно вызывает восхищение – сын учителя из гурийской деревни стал одним из соавторов новейшей истории ХХ века, положившей конец холодной войне и изменившей политическую карту мира.
 
Но не бывает политика, о котором остаются исключительно восторженные воспоминания. Шеварднадзе вспоминали разгон митинга 9 апреля 1989 года, хотя официально он тогда возглавлял МИД СССР и находился в Москве. Не простили и смертный приговор молодым террористам, захватившим самолет. Это была громкая история: 18 ноября 1983 года была совершена попытка с оружием в руках угнать самолет, летевший из Тбилиси в Ленинград с 57 пассажирами и 7 членами экипажа на борту. Исход «побега на Запад» был предрешен – авиалайнер штурмовал спецназ, а участники захвата впоследствии были расстреляны.
 
За плечами лидера Грузии было немало неоднозначных поступков и решений, беспристрастную оценку которым даст главный судья – время.
 
* * *
В 1992 году Шеварднадзе крестился, его крестным отцом стал Католикос-Патриарх всея Грузии Илия Второй. Незадолго до своей отставки второй президент начал строительство грандиозного собора Святой Троицы (Самеба) в Тбилиси.
 
Говорят, тогда он произнес: «Это будет место, откуда меня похоронят».
 
13 июля 2014 года так и случилось.

Автор:  Игорь ОБОЛЕНСКИЙ
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку