НОВЫЕ РУССКИЕ коллекционеры

Татьяна и Игорь Преображенские, арестованные по обвинению в мошенничестве в особо крупных размерах. Их фирма «Русская коллекция» занималась консультациями по вопросам антиквариата

По традиции, элитой преступного мира в России всегда считались карманники. Но, как уверяют сыщики, специализирующиеся в этом направлении, мошенники – самая интеллектуальная его составляющая. Говоря о прошлом своих клиентов– «героев» моего дальнейшего рассказа, их адвокат так отреагировал на уже погашенную судимость своих подзащитных за мошенничество: «Сейчас за это и ордена дают, и в Кремле принимают…»

О мошенниках, сферой деятельности которых стал антиквариат, рассказывалось в моей первой статье об антикварных войнах. В частности, там говорилось о нашумевшем деле владельцев картинной галереи «Русская коллекция» Татьяны и Игоря Преображенских, ныне арестованных по обвинению в совершении мошенничества в особо крупных размерах. Потерпевшими по делу признаны некие Валерий Узжин, Виктор Кан и Александр Ястребов. Супруги Преображенские – петербуржцы из хорошей семьи. Татьяна – кандидат искусствоведения, член международной конфедерации антикваров, член ассоциации антикваров Санкт-Петербурга.

«Потерпевшие» от них действительно в прошлом все судимы, в том числе за мошенничество (более подробно – чуть ниже), сами уверяют, что в определенных кругах известны как члены красноярской организованной преступной группировки (ОПГ) (См. статью «Новые русские коллекционеры», «Совершенно секретно», №1 за 2006 год.). Как удалось искусствоведам обмануть таких «авторитетных» людей? Когда я начала разбираться в этом деле, то все оказалось не так просто, как хотелось бы «потерпевшим».

Передвижники приходят с Запада

Если говорить сухим языком обвинительного заключения по уголовному делу № 290839, которое ведет Следственный комитет при МВД РФ, Татьяна Преображенская, вступив в сговор со своим мужем Игорем Преображенским и неким Дмитрием Кутейниковым, «совершила мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием в особо крупном размере». В данном случае – в размере 760 тысяч долларов. Откуда они взялись и что это за дело, которое якобы обрушило антикварный рынок России?

В ходе расследования подтвердилось: на этом самом рынке давно торгуют поддельными картинами русских живописцев XIX века, которые, как выясняется, принадлежат кисти западных мастеров того же времени. Просто подделывается подпись мастера, меняются некоторые детали на картине. И вот «новые русские коллекционеры» с удовольствием демонстрируют своим гостям пейзажи модных сейчас передвижников Александра Киселева и Дмитрия Орловского. Картины, как правило, снабжены экспертными заключениями Всесоюзного художественного научно-реставрационного центра (ВХНРЦ) имени И. Э. Грабаря или Третьяковки. Так при чем же тут Преображенские?

Из обвинительного заключения от 17 октября прошлого года следует, что, согласно разработанному плану, Д. Кутейников приобрел на аукционе в Дании несколько картин художников Януса Ла Кура и Андерсена-Лунблю, близких по манере исполнения к А. Киселеву, и ввез их в Москву. В конце марта – начале апреля 2004 года Валерий Узжин за 135 тысяч долларов приобрел картину «Летний день. Дороги вдоль опушки леса»; в середине мая этого же года за 120 тысяч долларов – пейзаж «Летний день. На берегу озера»; в начале июля за 165 тысяч долларов – пейзаж «На берегу реки». Заключение гласило, что это работы кисти Александра Киселева. Позже эксперты из лаборатории «АртКонсалтинг» дали заключение: картины переделаны, и на самом деле их автор– Янус Ла Кур. Автором картины «Пасмурный день. На берегу моря», приобретенной Валерием Узжиным за 155 тысяч долларов, оказался не Дмитрий Орловский, а тот же Янус Ла Кур, а полотно «Летний день. Пейзаж с рекой», за которое коллекционер отдал еще 155 тысяч долларов, написал не любимый им Киселев, а голландец Андерсен-Лунблю. Узжин, а вместе с ним следствие уверяют, что приобретены все картины в галерее «Русская коллекция», а супруги Преображенские, «желая склонить потерпевшего к приобретению картины, гарантировали ему их подлинность, ссылаясь на свою компетентность».

Следствие также вменяет Татьяне Преображенской попытку похитить из багетной мастерской рисунок Константина Маковского «Портрет обнаженной женщины», который ее новый владелец Валерий Узжин отдал для изготовления новой рамы. Работа Маковского оценена в 30 тысяч долларов

Когда я готовила первый материал, несколько раз пыталась дозвониться до Валерия Узжина. Пару раз он назначал встречу через посредников, но она всегда срывалась. Звоню по мобильному: к разговору подключается женщина, представившаяся женой, и вежливо советует не тратить время впустую, так как супруг, мол, пьян и не сможет пообщаться. И так несколько раз. Интересы потерпевшей стороны представляет адвокат Евгений Мартынов. Когда мы встречались, даже он обронил, как выяснилось, ключевую фразу к пониманию этой истории: «Дело Преображенских не было бы возможно без первого уголовного дела». В первом же деле, возбужденном в УВД Центрального округа столицы, Татьяна Преображенская проходила в качестве потерпевшей, а роль Узжина, Кана и Ястребова была весьма неблаговидной. Впрочем, все по порядку.

«Давно антикваров не отстреливали?»

Татьяна Преображенская почти семь месяцев находится в СИЗО. Уже несколько месяцев ей не дают свидание даже с родителями. Но все же из ее заявлений и жалоб удалось воссоздать картину случившегося.

Фирма Татьяны и ее мужа «Русская коллекция» занималась консультациями по вопросам антиквариата, оценкой картин, организацией выставок, куплей-продажей картин и антиквариата. Зимой 2004 года в офисе фирмы, арендовавшей помещение недалеко от Кремля в Хрустальном переулке, появился Александр Ястребов. Знакомство он начал оригинально. Поинтересовался у Игоря Преображенского: «Давно антикваров не отстреливали?» Тот ответил, что подобными данными не располагает. Ястребов стал изучать картины, расспрашивал об их подлинности, о методах экспертизы. Завязался разговор, и он предложил Преображенским посмотреть свою коллекцию. Когда они приехали в новую квартиру Ястребова на Остоженке, он действительно продемонстрировал коллекцию оружия. Татьяну немножко насторожило то, что он слишком много говорил о своей связи с криминальным миром, о своих безграничных возможностях, так как, кроме связи с криминалитетом, у него «все схвачено и в правоохранительных органах». Сказал, что сам из Красноярска, там до сих пор живет его мать. Вот тогда-то Татьяна Преображенская как-то «за компанию» рассказала, что сама родом из Хабаровска, где служил отец. Потом она перевезла родителей в Питер, а сейчас купила им небольшую квартиру на Плющихе, где они пока тоже живут с мужем – ждут, пока будет сдана квартира в престижном комплексе на Остоженке – в общем, они станут с Ястребовым соседями.

В марте Ястребов познакомил Преображенских со своим другом Валерием Узжиным. Представил его как бизнесмена и богатого коллекционера, который хочет собрать коллекцию живописи. В общем, Узжина Ястребов передал Преображенским как эстафету, «чтоб не забыли». Теперь-то уж точно не забудут. У одного из коллекционеров Узжин вскоре приобрел картину, а Татьяна Преображенская его проконсультировала, что «Киселев – это действительно модно, а экспертам центра Грабаря или Третьяковки можно доверять». И это все.

Дальше Узжин стал неотъемлемой частью жизни Преображенских. Его адвокат уверяет – это такой человек, который не может дружить наполовину, он отдает себя дружбе целиком, даже в ущерб семье. Родители Татьяны не очень одобряли эту «дружбу» – Узжин звонил Татьяне и Игорю по пять-десять раз на день, узнавал распорядок дня, спрашивал о новинках на рынке антиквариата, о планах супругов, особенно его интересовало все, что связано с материальным благосостоянием. Преображенские же считали, что в этом нет ничего особенного – такой, мол, характер.

С осени того же 2004 года Узжина все время стал сопровождать Виктор Кан, которого тот представил как помощника. И только позже Татьяна узнала, что Узжин судим за дачу взятки и мошенничество и отбыл 9 лет вместе с Ястребовым в одной колонии. Как люди, проходившие по одной статье, они быстро сошлись. Кан также был судим, хотя нынешние адвокаты пытаются представить разбой и грабеж как мошенничество. По милицейской базе данных вся троица проходит как члены красноярской ОПГ. «Богатый коллекционер» Узжин, которого некоторые люди из его окружения выдавали за влиятельного сотрудника администрации президента России, товаровед по профессии, числится сейчас слесарем с максимальным официальным доходом в 6 – 6,5 тысячи рублей в месяц. Но все это Татьяна узнала позже при весьма трагических обстоятельствах.

А в период дружбы взахлеб Узжин ежедневно приезжал в галерею, консультировался с Преображенской, покупал не у нее, а у коллекционеров и сдатчиков картины. Расплачивался аккуратно, долги отдавал вовремя. Ему, как пишет Татьяна Преображенская, удалось собрать примерно 15 картин на сумму около двух миллионов долларов.

Вскоре Узжин узнал, что Татьяна всю жизнь мечтала иметь свою галерею, да и оплачивать два арендуемых помещения ей стало тяжело. Тогда он предложил свои услуги по подбору галереи (ах, если бы она чуть раньше знала, что за мошенничество он был судим тоже за «оказание услуг»). Не буду подробно описывать бурную деятельность, которую развернул Узжин в этом направлении. Важен ее результат

Сначала Преображенским почему-то отказывают в дальнейшей аренде помещения в Хрустальном переулке. Когда они пытаются вернуться в старое помещение на Варварке (магазин там был временно закрыт), им также отказывают в аренде. Теперь уже, сидя в СИЗО, Татьяна понимает, что все это было сделано не без влияния ее новых знакомых.

Татьяна готова купить помещение для галереи, но свободных денег у нее нет. И тут звонит Узжин и сообщает: «К Кану приехал из Красноярска его друг детства Андрей, он готов купить вашу квартиру на Остоженке по выгодным для вас условиям». При этом Кан требует вознаграждение за участие в сделке как посредник. Как пишет Татьяна, Узжин охарактеризовал Андрея как богатого «алюминщика», личного знакомого самого Анатолия Быкова, и при этом предупредил: «Это серьезные бандиты, я сам их боюсь, и шутить с ними не надо!»

К этому времени Узжин уже подобрал Татьяне помещение для галереи по 2-му Обыденскому переулку. Там имелся и второй этаж, который можно было приспособить под жилье, и Преображенские согласились продать свою квартиру на Остоженке. Покупатель квартиры – Андрей, к удивлению Преображенских, сказал, что все деньги (1 млн. 300 тысяч долларов) он переведет на счет Узжина, а квартиру оформит по доверенности на Кана, который будет служить у него управляющим.

А тем временем Татьяна активно общалась с неким Валерием Клещиковым, якобы генеральным директором и застройщиком помещения по 2-му Обыденскому переулку. Он предлагал помещение по 6 тысяч долларов за 1 кв. метр с одним гаражом, Ястребов, принимавший участие вместе с Узжиным и Каном в этих торгах, сбивал цену. Сошлись на 5,5 тысячи долларов за 1 кв. метр. Узжин и Ястребов тоже хотели купить часть помещения, но говорили, что нет денег. Тем не менее Узжин предложил Татьяне продать ему по хорошей цене все дорогие антикварные вещи в салоне. Таким образом, она, добавив вырученную сумму, сможет выкупить все здание по 2-му Обыденскому переулку.

Составили опись, куда входили две картины Айвазовского, две Маковского, две Степанова, графин работы Морозова и три бронзовые скульптуры. Всего на 1 миллион долларов. Кан напомнил, что деньги от продажи квартиры Преображенских на Остоженке уже поступили на его счет и если все сложить, то получится нужная сумма – 2 миллиона 380 тысяч долларов США. Кстати, как посредник Кан за продажу квартиры получил от Преображенских «мерседес». На следующий день позвонил Клещиков и сказал, что согласен именно на эту сумму – 2 миллиона 380 тысяч долларов. Откуда такая точность? Ясно, что Узжин и компания держали его в курсе дела. Татьяну начали активно торопить с заключением сделки. Узжин к этому времени забрал из галереи весь антиквариат, о покупке которого он с Татьяной договорился.

И вот настал момент получения денег за проданную квартиру Преображенских на Остоженке. Узжин, на счет которого Андрей, как он говорил, перечислял деньги, приехал в офис Клещикова на машине, похожей на банковскую. Сотрудники в форме охранного агентства, но без оружия перенесли мешки якобы с деньгами, а Клещиков пошел все проверять и пересчитывать. На «проверку» и «пересчет» 1 миллиона 300 тысяч долларов он потратил минуты три. Это опять насторожило Татьяну.

Многое из действий «новых друзей» Преображенских наводило на вполне определенные вопросы, но задать их Татьяне пока невозможно. Мать Татьяны – Виктория Ханина говорит, что ее дочь просто очень доверчивая и ее новые «друзья» всегда говорили ей об этом, удивляясь, как она смогла заработать такие большие деньги. Но самое странное в этой «сделке» – договор о ее конфиденциальности – «неразглашении» в течение месяца факта сделки смутил даже доверчивую Преображенскую. Она сама об этом пишет, но ей объяснили – так надо.

Вскоре позвонил Андрей – покупатель квартиры, предложил отметить сделку. Пошли в модный ресторан «Князь Багратионъ» – благо он рядом с квартирой родителей на Плющихе, где тогда жили Татьяна с Игорем. Узжин, увидев на руке Преображенской дорогие часы «Бреге-яйцо», сказал, что его жена всегда мечтала о таких, но ему, человеку крайне занятому делами и бизнесом, некогда ходить по магазинам. Он предложил Татьяне купить у нее часы за 40 тысяч долларов и за 30 тысяч долларов новые часы мужа «Патек Филипп». До этого Узжин вернул обратно Татьяне три бронзовые скульптуры, купленные у нее за 100 тысяч долларов (якобы они не понравились жене). И хотя это Татьяне тоже не понравилось, она отдала ему часть суммы – все-таки он помогал ей приобрести помещение под галерею. Оставшуюся сумму Узжин взял часами

В начале апреля 2005 года в офис галереи в Хрустальном переулке завалилась вся компания – Узжин, Ястребов и Кан. Они требовали, чтобы Татьяна забрала обратно картину, купленную Узжиным год назад. Говорили, что Татьяна плохой искусствовед и подвела их, поэтому они купили подделку. Ястребов, по словам Преображенской, угрожал ей физической расправой, грозил избить битами, уверял, что еще ни один человек не смог не вернуть ему долги. Кан попросту грозился убить ее, если деньги за картину она не переведет на нужный счет в прибалтийском банке. Татьяна была уверена в подлинности картины, так как верила заключению специалистов авторитетного центра Грабаря, поэтому согласилась забрать пейзаж. Еще раз она проверила его на специальном оборудовании – полотно подлинное, XIX век, краски тоже. Подлинность картины подтвердили другие эксперты, но деньги Ястребову она все-таки перевела. И вот только тогда Преображенская, как она пишет, поняла, что имеет дело с мошенниками.

4 апреля 2005 года, не дозвонившись Клещикову по мобильному телефону, Татьяна с мужем поехали в его офис, где проходила сделка по купле-продаже помещения под галерею по 2-му Обыденскому переулку, но там уже никого не было. Дежурная сообщила, что договор с некоей фирмой действительно заключался, но 1 апреля его расторгли. Почувствовав неладное, Преображенские поехали на 2-й Обыденский. Представившись охране собственниками, попросили ключи, но секьюрити уверяли – офисы пока не проданы. И вот тогда-то стало окончательно ясно, что многоходовая операция закончена – их просто «кинули». «Друзья» сначала затихли, но узнав, что Преображенские начали при помощи детективного агентства выяснять все обстоятельства мошенничества, вновь начали телефонную атаку: угрожая физической расправой Татьяне, Игорю и их родителям, требовали вернуть деньги Узжину за те 15 картин, которые он приобрел у коллекционеров, якобы пользуясь консультацией Татьяны Преображенской.

«Раздену до трусов и посажу»

Татьяна, собрав достаточное количество фактов, подала заявление в УВД ЦАО Москвы. Было возбуждено уголовное дело № 26339. Преображенская была признана потерпевшей стороной, а выявленные новые обстоятельства еще раз доказывали, какие сети были расставлены вокруг нее мошенниками. Оказалось, что В. Клещиков, представившийся председателем правления ЗАО «Арлеан компани», предъявил подложный паспорт с вклеенной туда его фотографией. На самом деле он не только не председатель, но и не Клещиков вовсе. Следствие признало все договоры подложными. Таким образом, говорится в документе: «В результате мошеннических действий неустановленного лица, представившегося Клещиковым В.В., а также Узжина В.А., Кана В.С., был нанесен имущественный вред Преображенской Т. М. в сумме более одного млн. 300 тысяч долларов США, что составлено из стоимости инвестиционного контракта, стоимости автомобиля «мерседес-Е240», стоимости картин, переданных Узжину и Кану 28.02.05 и 01.03.05 года».

Как говаривал Остап Бендер, вечер перестал быть томным. Тучи над головами «новых русских коллекционеров» сгущались. Как только стало известно об уголовном деле, начались звонки с угрозами убийства. Опасаясь за свою жизнь, Татьяна и Игорь прятались по дачам знакомых. И вот тогда Валерий Узжин сказал Преображенской фразу, оказавшуюся пророческой: «Если не заберешь заявление, я тебя до трусов раздену, ославлю и посажу». К этому времени 10 августа 2005 года судья Таганского районного суда выносит постановление о наложении ареста на «имущество» Виктора Кана в виде переданного ему «мерседеса», считая, что машина является объектом преступного посягательства. Кан отвечает потоком жалоб, причем в них лже-Клещиков называется неустановленным лицом. Можно подумать, что ни Кан, ни Узжин, ни Ястребов это лицо никогда не видели. А позже переходит в наступление Узжин – он пишет заявление с требованием возбуждения уголовного дела в отношении Татьяны Преображенской, продавшей ему, как он уверяет, фальшивые картины. При этом заверяет всех, что Преображенская «оклеветала» его в отместку, узнав, что картины, которые она ему якобы продала, фальшивые. На такие мелочи, как несовпадение дат в документах, Узжин внимания не обращает. Преображенские подали заявление о мошенничестве с недвижимостью в апреле, а он начал писать заявления только в сентябре, то есть обнаружил фальшивку спустя несколько месяцев. Ему дважды отказывают – за отсутствием состава преступления.

Узжин эти отказы даже не обжалует. И вдруг все меняется – делом Преображенских заинтересовались аж в Следственном комитете при МВД РФ. Предварительно 18 сентября 2005 года его лично принял начальник Департамента экономической безопасности МВД РФ Сергей Мещеряков. Причем в тексте заявления В. Узжина почему-то не указано, что он предупрежден об уголовной ответственности за заведомо ложный донос

Уже 28 сентября по заявлению Узжина следователем Следственного комитета при МВД РФ Ириной Коноваловой было возбуждено уголовное дело по факту продажи ему картин сомнительного авторства.

«До этого Узжин обращался с подобным заявлением в ОВД «Китай-город», – говорит адвокат Преображенской Олег Асташенков,– но ему было отказано. Есть соответствующее постановление, утвержденное прокурором Тверской межрайонной прокуратуры. Но несмотря на это, следователь Коновалова возбудила уголовное дело, супругов Преображенских арестовывают, хотя постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по тем же обстоятельствам не отменено и в соответствии с пунктом 5 статьи 27 УПК РФ уголовное преследование моих доверителей не допустимо. Это постановление было отменено только 18 ноября 2005 года, хотя вначале, когда его требовали отменить сам Узжин и его адвокат, им было отказано».

Угроза Узжина начала сбываться. Преображенских действительно ославили на всю страну. В информации об их аресте фигурирует эффектный момент, как Татьяна стреляла в сотрудников милиции из пистолета, хотя нигде в документах сей факт не отражен. Никакой видеосъемки задержания не производилось (официально), но сюжет захвата двух искусствоведов был показан по всем телеканалам. Брали их в квартире родителей на Плющихе. 16 октября прошлого года они были арестованы сотрудниками департамента по борьбе с экономическими преступлениями МВД РФ. После ареста Преображенских дело о мошенничестве, совершенном по отношению к ним Клещиковым и компанией, из Центрального округа забрал себе Следственный комитет. 18 ноября оно уже было приостановлено за невозможностью установить лиц, причастных к совершению этого преступления. То есть установить Узжина, Ястребова и Кана, которые постоянно фигурировали вместе с человеком, называемым Клещиковым, невозможно. Оказывается, несмотря на многочисленных свидетелей, о которых пишет Татьяна Преображенская из СИЗО, установить связь этого человека с троицей «друзей» Преображенских тоже невозможно!

Мать Татьяны Виктория Васильевна рассказывает: «Нам намекнули: ваше дело стоит 700 тысяч долларов. Найдете больше, вы победите». И еще одна фраза: «С кем вы связались – у вас ничего нет, а у них миллионы». Парадоксально, но факт – совсем не бедная когда-то семья стала практически нищей. Узжин оказался прав – он разорил Татьяну. Родители-пенсионеры оказались в таком положении, что у них нет денег не только на защиту, но и на лечение. Мать Татьяны Виктория Васильевна смертельно больна. Недавно у нее был обнаружен рак щитовидки, и она перенесла тяжелую операцию. Сейчас ей нужны сеансы облучения в Обнинске, но денег на них нет. Деньги за лечение – 9 тысяч долларов (один сеанс стоит около тысячи долларов) лежали в банковской ячейке. Там же хранились документы, в том числе на две квартиры в Санкт-Петербурге. Ячейка была оформлена на родителей, но так как они на какое-то время уезжали, ее по доверенности оформила на себя Татьяна. Когда ее арестовали, оперативно-следственная группа, руководствуясь лишь постановлением следователя, а не решением суда, как это полагается по закону при решении вопроса об аресте имущества или банковских счетов, содержимое ячейки изъяла. Теперь родители не только не могут распоряжаться квартирами в Петербурге, но и получить свои деньги. Не помогают даже заключения врачей о том, что деньги нужны на лечение. «Решить этот вопрос через следователя невозможно, – говорит Виктория Васильевна. – Когда я прошу рассмотреть этот вопрос, или дать свидание с дочерью, мне говорят – вот дадите на Преображенских показания, тогда и будем разговаривать. На этом фоне блекнет все то, что происходило во время ареста детей. Обыск в нашей квартире, где их задержали, длился с 15 часов до 5:30 утра следующего дня. Из квартиры вынесли не только картины (Татьяна готовилась к участию в антикварном салоне, поэтому картины взяла домой), но и деньги, телевизор, оргтехнику, мобильные телефоны, даже семейные фотографии. Соседи говорили нам, что три дня в квартире ходил кто хотел – ее так и не опечатали. Об аресте детей нам сообщили тоже соседи. Позже мы узнали, что и в одной из квартир в Питере сработала сигнализация – ее пытались вскрыть.

Все, что происходит, уже убило отца Игоря. 1 февраля он скончался от инфаркта. На похороны отца самого Игоря не пустили. Теперь они убивают меня. У меня уже пошли метастазы в печень и поджелудочную, а денег на лечение нет, – продолжает Виктория Васильевна. – Игорю ставят условие: если дашь показания на жену, отпустим под подписку о невыезде. А что ей сделается – вместо положенных 10 лет (за преступление, вменяемое Т. Преображенской, грозит срок заключения до 10 лет. – Л.К.) отсидит как женщина года три и выйдет. О чем это свидетельствует

Валерий Узжин (слева) и Виктор Кан, признанные «потерпевшими» по делу супругов Преображенских

Зимой к нам приходили бандиты – требовали денег. Уверяли, если заплатите, то Татьяну и Игоря отпустят. Все разговоры со следователем Коноваловой сводятся к тому, что она говорит – отдайте ключи от машины Кана – той самой машины, что была арестована по делу о мошенничестве, – тогда буду с вами разговаривать. Все это походит на шантаж».

Дело пахнет заказухой

Кому могли быть предназначены 700 тысяч долларов, о которых говорили родители Преображенских, – Следственному комитету, ведущему дело; Генеральной прокуратуре (дело Преображенских «курирует» заместитель Генерального прокурора Юрий Бирюков, поэтому все жалобы о незаконных действиях следствия поступают ему – больше уже жаловаться некому), сказать сложно. В Генеральную прокуратуру документы по первому делу о мошенничестве с отнятой квартирой на Остоженке попали от сенатора Виктора Озерова, которого отец Татьяны Преображенской знал еще по Хабаровску. Он передал их своему помощнику – работавшему тогда в прокуратуре Михаилу Умрихину. На каком этапе и через кого вышел на Департамент экономической безопасности МВД России, а затем и Следственный комитет «заявитель» Валерий Узжин, которому дважды отказывали в возбуждении уголовного дела, знают лишь те, кому говорить об этом невыгодно. Через знакомых Узжина известно, что он сам следствием очень доволен и работают они в полном взаимопонимании.

«Как юрист я могу давать этому делу оценку, только опираясь на факты, – вступает в разговор нынешний защитник Татьяны Преображенской адвокат бюро «Падва и партнеры» Олег Асташенков, – оно действительно кажется заказным. Вполне возможно, что это связано с борьбой экспертов на рынке антиквариата. Дело в том, что в этой области раньше существовало два непререкаемых авторитета: центр Грабаря и Третьяковка. Но занять их нишу хочется и другим, менее известным экспертам, получившим лицензию».

Напомню: экспертизу всех работ, купленных Узжиным, проводила сотрудница Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени Грабаря Татьяна Горячева. После разгоревшегося скандала она была отстранена от проведения частных экспертиз, но продолжает работать в центре. Если исходить из логики следствия, что Татьяна Преображенская виновата, то, значит, и эксперты тоже, но ведь никто из экспертов к уголовной ответственности не привлечен. К тому же экспертиза в центре делалась не единолично, а коллегиально. Никогда искусствоведы не поставят свои подписи, опираясь только на мнение одного человека, пусть даже очень авторитетного. «Даже высококвалифицированный эксперт имеет право на ошибку» – так прокомментировал скандал вокруг дела Преображенских крупнейший специалист по русской живописи ХIХ века Владимир Петров.

Тем не менее в обвинительном заключении по делу Преображенских говорится – экспертиза заведомо подложная. Проверка доказала – эксперты заблуждались. Не может же быть, чтобы эксперты заблуждались, и лишь одна Татьяна Преображенская была виновата.

«Очень многое в деле Преображенских указывает на однобокость следствия, – продолжает Олег Асташенков. – В обвинении говорится об организованной группе, в которую входили не только супруги Преображенские, но и некий Дмитрий Кутейников (именно он закупал, по версии следствия, в Дании и других странах живописные полотна западных мастеров, ввозил их в Россию, где они и «переделывались» под наших художников). Татьяна Преображенская уверяет, что она не общалась с Кутейниковым, видела его всего один раз. Картины, купленные Узжиным, через ее салон не продавались – об этом свидетельствует бухгалтерия «Русской коллекции». Значит, когда Татьяна Преображенская увидела эти полотна у Узжина, они уже были снабжены подписью Киселева. Так в чем тогда ее вина? Еще интересный момент. Если полотна Януса Ла Кура Дмитрий Кутейников покупал на свое имя, то они должны быть зарегистрированы на таможне, но таких документов нет. И наконец, где сам Кутейников? Одни говорят, что он в розыске и якобы находится за границей. Но Интерпол им не занимается, значит, его никто не ищет. По другим данным, следствие знает, где он находится, и ведет с ним активные переговоры – показания в обмен на свободу. Но самое интересное, что в антикварных кругах уверяют – его постоянно видят в Москве, а это означает, что главный обвиняемый следствию просто не нужен»

Мне много раз приходилось писать, с какой удивительной легкостью для убийц, разбойников и насильников избирается такая гуманная мера пресечения, как подписка о невыезде. Особенно это бывает забавным, когда подписка о невыезде отбирается у людей без определенного места жительства – невыезд куда? – или у людей, не имеющих российского гражданства.

Супруги Преображенские реальной опасности для окружающих не представляют. Тем не менее уже семь месяцев они находятся в СИЗО. Тверской суд опять продлил их содержание под стражей, мотивируя это тем, что, находясь на свободе, они могут скрыться, угрожать свидетелям и очевидцам, уничтожить вещественные доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

«Постановление суда о продлении срока содержания под стражей моей подзащитной Татьяны Преображенской считаю незаконным и необоснованным, – говорит адвокат Олег Асташенков. – Срок содержания под стражей продлевали ей с 16 декабря прошлого года до 4 месяцев 9 дней, то есть до 26 февраля 2006 года. До 6 месяцев, как положено по закону, он уже не продлевался, поэтому продление судом срока содержания под стражей с 4 сразу до 7 месяцев незаконно само по себе.

Закон требует для продления срока свыше 6 месяцев обоснование особой сложности дела. В постановлении суда такие основания отсутствуют. Теперь о том, что моя подзащитная может скрываться от следствия и суда. Она имеет постоянное место жительства и работы, зарегистрирована в Москве. На ее иждивении находятся родители-пенсионеры, мать тяжело больна, нуждается в уходе и лечении. Представленная судом копия билета на поезд Москва – Санкт-Петербург (билеты изъяли во время обыска) не может служить доказательством того, что она собиралась покинуть Россию. Все время в Петербурге жили ее родители, и Преображенская хотела их привезти в Москву. Загранпаспорт также был изъят во время обыска – никаких виз там нет. Билеты для выезда за границу не приобретались. Более того, следствие знает, что в октябре Преображенская должна была принимать участие в антикварном салоне в ЦДХ и уже оплатила это.

Никакие следственные действия с участием Преображенских сейчас не проводятся. Следствие ждет заключения комплексной экспертизы по картинам. Если это единственное, что ждет следствие, то содержание под стражей явно незаконно. Странно и то, что никто не ищет главного обвиняемого Кутейникова».

К сожалению, получить ответ у следствия на все вопросы, которые накопились во время подготовки этой статьи, так и не удалось. По телефону следователя Коноваловой сообщили, что ее позиция изложена в уголовном деле.

Естественно, у самой Преображенской другая позиция. Но она озабочена не только собственной судьбой, но и судьбами других антикваров и галеристов.

«Если схема вымогательства у Узжина и компании сработает, то будут и другие жертвы, – написала Т. Преображенская в Международную конфедерацию антикваров и арт-дилеров. – Они постоянно интересовались всеми состоятельными галеристами, они намечали себе новые жертвы. Идет война «черного» и «белого» антикварного рынка, идет война за рынок экспертиз».

Очень жаль, если эту войну выиграют отпетые мошенники. Хотя вспомним еще раз, что говорил их адвокат: «За то, за что их когда-то осудили, сейчас и в Кремле принимают, и ордена дают».