Печатное издание номер 8/35

Исповедь бывшего офицера советской разведки

На обложке книги «Шпионы: взлет и падение КГБ в Америке», которая вышла в США в мае 2009 года и произвела сенсацию, в числе трех авторов значится имя Александра Васильева. Саша – мой друг, связь с которым прервалась, и, конечно, собираясь писать о книге, я искал контакта с ним. Но один из двух его соавторов-американцев, Харви Клер, передал мне от него привет и дал понять, что на большее рассчитывать не стоит. Однако, после того как в августовском номере «Совершенно секретно» за 2009 год было опубликовано интервью Клера с моими комментариями и документами из досье Васильева, Саша сам вышел на связь. Оказалось, он не мог давать интервью по условиям контракта с Би-би-си, где он работал, но вот теперь он оттуда ушел и готов говорить. Я позвонил ему в Лондон. Мы говорили два дня  – в общей сложности около трех часов – уже не о книге, а о нем самом и его неординарной судьбе.
 

В 2009 году в США вышел в свет бестселлер, базирующийся на 11 тысячах страниц совершенно секретных документов
советской разведки

История разведки – странный жанр. Она пишется главным образом самими ее действующими лицами и представляет собой апологию пополам с мифологией. Прежде чем выйти в свет, опус бывшего шпиона просеивается сквозь мелкое сито ведомственной цензуры. Но есть и независимые исследователи на Западе и в России. Именно их стараниями история советского шпионажа приобрела осмысленные и законченные контуры. В этой истории еще много пробелов. Многие факты остаются без объяснения. Отдельные сюжетные линии обрываются. Тем не менее в главном она уже не может быть опровергнута, ибо написана на основе большого массива подлинных документов и десятки раз перепроверенных показаний перебежчиков.
 

сенатор Эдвард Кеннеди не был советским «агентом влияния». Но его связи с Кремлем заслуживают отдельного разговора

Тедди родился, как выражаются в Англии и Америке, с серебряной ложкой во рту. Ему никогда не приходилось думать о куске хлеба, он не знал, что такое нужда или хоть какой-то материальный недостаток. Он рос очень чувствительным ребенком, тяжело пережил смерть старшего брата Джо и сестер Розмари и Кэтлин (первой неудачно сделали операцию лоботомии, вторая погибла в авиакатастрофе). В 1950 году он закончил школу и поступил в наипрестижнейший Гарвардский университет. В июне 1951-го его вдруг забрили в армию. С чего бы это? Оказывается, он уговорил однокурсника, хорошо знавшего испанский, сдать язык за него. На экзамене подлог обнаружился, и обоих с треском выгнали из университета.
 

«Дело артамонова» и другие истории, свидетельствующие о том, как КГБ и ЦРУ десятилетиями водили друг друга за нос

В июне 1966 года в Вашингтоне объявился майор КГБ, изъявивший желание работать на американскую разведку. Свои услуги он предложил чрезвычайно простым, незамысловатым способом. Он позвонил домой директору ЦРУ Ричарду Хелмсу. Трубку сняла дама, ответившая, что такой здесь больше не живет. Это была бывшая жена Хелмса. Майор проявил настойчивость и нужного абонента все-таки нашел.

Только в 1990-е годы в публикациях о работе советской военной разведки накануне Второй мировой войны стало появляться это имя, вернее, псевдоним. «АВС сообщил…» – так начинались многие радиограммы, поступавшие в Разведуправление рабоче-крестьянской Красной Армии. И сообщения его докладывались высшему руководству страны, а бывало – лично Сталину. Около шести лет сотрудничал этот агент с ГРУ, но, кроме очень узкого круга лиц,
никто не знал о нем ничего. И до сих пор не знает

Вночь с 23 на 24 декабря 1942 года в берлинской тюрьме Плетцензее была казнена немецкая журналистка Ильзе Штебе. Имперский военный суд приговорил ее к смертной казни «путем отсечения головы». Адольф Гитлер лично утвердил приговор.

Ильзе арестовали в августе 1942-го. Схватили ее из-за провала резидентуры советской военной разведки в Брюсселе в декабре 1941 года. К тому времени немцы уже записали многие радиограммы каких-то агентов, работающих на территории Бельгии, но расшифровать их не могли. И вот однажды на тихой улочке бельгийской столицы запеленговали одну из радиостанций, но определить, в каком доме конкретно она работает, не сумели. Тогда в ночь на 13 декабря немцы стали отключать электричество во всех домах поочередно. И рация наконец замолчала.

Был арестован радист, советский разведчик Михаил Макаров. В резидентуре Анатолия Гуревича – в историю советской разведки он вошел под псевдонимом Кент как один из руководителей «Красной капеллы» – Макарова знали под именем Хемниц.
 

Анатолий Гуревич, второй человек в «Красной капелле»: великий разведчик, так и не признанный ГРУ

Фирма «Симекско» процветала. Чистая прибыль составила за год свыше миллиона шестисот тысяч франков. Интенданты вермахта любили иметь с ней дело: ни одна встреча не обходилась без шикарных обедов и дорогих подарков. Со стороны фирмы, разумеется. Да и глава компании, уругвайский подданный Винсенте Сьерра, пользовался расположением властей: часто и беспрепятственно совершал деловые поездки в Голландию, Францию, Люксембург, Германию.

Когда в конце 1930-х годов он только приехал в Брюссель, поселился на улице Беко, в одном доме с семьей Барча – молодой вдовой Маргарет и ее родителями. Уругваец был предупредителен, неназойлив, с ним было легко и спокойно. Вскоре родители Маргарет покинули страну, и Винсенте перебрался с молодой женщиной на виллу. Впрочем, комнаты их располагались на разных этажах. Зато на этой вилле Сьерра устраивал роскошные приемы для брюссельского света.
 

С 1940 года ее готовили для нелегальной работы. Во время войны она перебрасывала разведчиков через линию фронта, участвовала в восстановлении агентурной сети в Европе. Вспоминает ветеран военной разведки Тамара Романовна КЛИМЕНКО

Ни о какой разведке Тамара Трембач не помышляла. На дворе был 1936 год, за плечами школа и рабфак. Нашей героине 16 лет, и грезила девчушка со станции Путепровод, как и многие, авиацией.
– Авиация тогда в большой моде была. А ближайший город, где были институты, – Харьков, вот я и поехала поступать в Харьковский авиационный. Выдержала экзамены, но меня не приняли – выдали справку, что по возрасту не прошла. С этой справкой я могла поступать куда угодно. Иду по улице, вижу вывеску: «Iнститут лінгвістичной освiти» – Институт лингвистического просвещения. Зашла. А уж как увидели мою справку из авиационного, уговорили остаться. На французском отделении у них как раз был недобор. Рядом аэроклуб – как же я могла пройти мимо! Но… не приняли по росту: двух сантиметров не хватило. Поступила в парашютную школу. Всю зиму занимались, а весной уже прыгали. Так в 17 лет стала парашютисткой – параллельно с учебой в институте. Но и с мечтой об авиации расставаться не собиралась. В том же аэроклубе пошла на штурманское отделение. Вдобавок на Украине тогда очень голодно было, а в аэроклубе давали поесть.

Подпольную кличку ей придумал Зорге; у нее был реальный шанс уничтожить Гитлера; она «курировала» легендарного физика Клауса Фукса

Теплое весеннее утро. По дороге в рощу, уже покрытую листвой, неторопливо катит коляску молодая женщина. В коляске посапывает малыш, рядом семенит мальчуган. Семейка углубляется в рощу. Мама роется в груде пакетов с распашонками, бутербродами, игрушками. Наконец извлекает не очень привлекательный ящичек. Скоро радиопередатчик готов к работе…
Через несколько минут в Москве уже расшифровывают принятое сообщение. На стол начальнику Главного разведывательного управления ложатся листки бумаги: «Центр, Директору. Ниже следует протокол состоявшегося вчера секретного совещания…» Директор читает последнюю страницу. Подпись – Соня. Он снимает трубку аппарата правительственной связи: прошу принять меня незамедлительно. Голос с акцентом отвечает: жду через сорок минут…