Подвиг старшего лейтенанта Девятаева

29 апреля 2021 года состоялась премьера фильма «Девятаев», снятого режиссерами Тимуром Бекмамбетовым и Сергеем Трофимовым, где в главной роли снялся популярный актер Павел Прилучный. Понятно, что это художественный фильм, и в нем просто по определению должно быть место вымыслу, чтобы он стал более привлекательным для зрителей и принес его создателям бóльшую прибыль. Так было и будет всегда. Но вот как все обстояло на самом деле?

В феврале 1945 года, как раз в то время, когда в Ялте проходила конференция союзных держав, на которой обсуждались судьбы послевоенного мира, произошло удивительное событие, которое, по сути, изменило ход Второй мировой войны. Имел место героический побег из немецкого плена советского летчика Михаила Девятаева. Казалось бы, ну и что? Таких побегов в годы войны были тысячи… Но тут все дело в том, что, находясь в плену, Девятаев угнал секретный фашистский самолет вместе с системой управления от первой в мире баллистической ракеты «Фау- 2», а также ценной информацией о первом в мире самолете-снаряде (крылатой ракете) «Фау-1», которые впоследствии стали прототипами советских и американских ракетных систем нового поколения.

НЕМЕЦКОЕ ОРУЖИЕ ВОЗМЕЗДИЯ

В то время фашисты делали огромную ставку на так называемое «оружие возмездия» – первые баллистические ракеты, которые были бы способны с вероятностью, близкой к 100%, достигать цели, находящиеся на огромном расстоянии. Первой целью был намечен Лондон, но советский летчик Михаил Девятаев помешал этим планам сбыться. И, кстати, исход Второй мировой войны, возможно, был бы совсем другим, если бы не его героический поступок.

В Балтийском море, на линии к северу от Берлина, есть островок Узедом, на западной оконечности которого располагалась секретная база Пенемюнде. Ее называли «заповедником Геринга», и на ней испытывались новейшие самолеты. Там же располагался секретный ракетный центр. С десяти стартовых площадок, расположенных вдоль побережья, ночами запускались в небо ракеты. Этим оружием фашисты надеялись дотянуться аж до Нью-Йорка. Но весной 1945 года им важно было «достать» более близкую точку – Лондон.

Однако серийная «Фау-1» пролетала всего лишь 250 км, а от Пенемюнде до Лондона было более тысячи километров. Тогда ракету стали поднимать на самолете и запускать уже над морем.

Кстати, название «Фау-1» (V-1 или Vergeltungswaffe Eins) как раз и происходит от словосочетания «оружие возмездия» (Vergeltungswaffe). Эта ракета была оснащена пульсирующим воздушно-реактивным двигателем и несла боевую часть массой 750–1000 кг. Позднее дальность полета «Фау-1» довели до 400 км, но этого все равно было мало.

Производство этой «летающей бомбы» было начато в конце 1942 года на острове Узедом – в Пенемюнде. А потом фашисты начали строить стартовые площадки для «Фау-1» в районе Па-де-Кале, на северо-западе Франции, откуда до Лондона было всего 200 км. Однако высадка союзников в Нормандии летом 1944 года привела к тому, что немецкие пусковые площадки в Па-де-Кале были захвачены.

Отметим, что существовало два варианта запуска «Фау-1»: со стационарной наземной пусковой установки и с самолета-носителя, в качестве которого использовался средний бомбардировщик «Хейнкель-111» (ракета подвешивалась к носителю асимметрично – под одно крыло рядом с фюзеляжем).

А еще у фашистов к 1944 году была разработана первая в мире баллистическая ракета дальнего действия. Ее создал немецкий конструктор Вернер фон Браун, и ее первый боевой пуск состоялся 8 сентября 1944 года. Эта ракета была одноступенчатой и имела жидкостный ракетный двигатель. Она запускалась вертикально, ее боевая часть вмещала до 800 кг аммотола (взрывчатое вещество, представляющее собой смесь аммиачной селитры и тротила в различных пропорциях от 80/20 (аммонит) до 50/50. – Прим. ред.), а дальность полета достигала 320 км (при высоте траектории – 80–90 км).

Авиационное подразделение, осуществлявшее испытания новейшей техники, возглавлял Карл Хайнц Грауденц. За его плечами было много военных заслуг, отмеченных гитлеровскими наградами, а сам он летал на «Хейнкеле-111», имевшем вензель «Г.А.» (Густав Антон). База Пенемюнде тщательно охранялась истребителями и зенитками противовоздушной обороны, а также спецподразделением СС.

НЕПОПРАВИМАЯ ОШИБКА ОБЕРЛЕЙТЕНАНТА ГРАУДЕНЦА

8 февраля 1945 года был обычным напряженным днем. Оберлейтенант Грауденц приводил в своем кабинете в порядок полетные документы. Внезапно зазвонил телефон.

– Кто это у вас взлетел? – услышал Грауденц грубоватый голос начальника ПВО.

– У меня никто не взлетал.

– Не взлетал... Я сам видел в бинокль, как-то странно взлетел «Густав Антон».

– Заведите себе другой бинокль, посильнее, – вспылил Грауденц. – Мой «Густав Антон» стоит с зачехленными моторами. Взлететь на нем могу только я. Может быть, самолеты у нас уже стали летать без пилотов?

– Вы поглядите-ка лучше, на месте ли ваш «Густав Антон»...

Оберлейтенант Грауденц прыгнул в автомобиль и через две минуты уже был на стоянке своего самолета. Чехлы от моторов и тележка с аккумуляторами – это все, что увидел оцепеневший гитлеровский ас.

– Поднять истребители! Поднять все, что можно! Догнать и сбить!

Но через час посланные в погоню самолеты вернулись ни с чем.

Дрожа от страха, Грауденц пошел к телефону и доложил о случившемся в Берлин. Геринг, узнав о ЧП на секретнейшей базе, топал ногами – «Виновных повесить!»

13 февраля Геринг и Борман лично прилетели на Пенемюнде. Но голова Карла Хайнца Грауденца уцелела. Возможно, вспомнили о прежних заслугах пилота, но, скорее всего, ярость Геринга была смягчена спасительной ложью: «Самолет догнали над морем и сбили».

НЕМЕЦКАЯ РАКЕТА «ФАУ-2» НА ТРАНСПОРТНО-УСТАНОВОЧНОЙ ТЕЛЕЖКЕ

Но кто угнал самолет?

Первое, что приходило на ум Грауденцу, – англичане. Их беспокоила база, с которой летали ракеты «Фау». Наверное, это был британский агент. Но в капонире (земляном укрытии для самолетов) нашли убитым охранника группы военнопленных. Они в тот день засыпали воронки от бомб. Срочное построение в лагере сразу же показало: десяти узников не хватает. И все они – русские! А через день служба СС доложила: один из бежавших вовсе не учитель Григорий Никитенко, а летчик-истребитель Михаил Девятаев.

КТО ТАКОЙ МИХАИЛ ДЕВЯТАЕВ

Михаил Петрович Девятаев родился в 1917 году в поселке Торбеево Пензенской губернии. Он был тринадцатым ребенком в семье. Успешно окончил речной техникум, но, мечтая быть летчиком, поступил в Чкаловскую военно-авиационную школу. В Действующей армии он находился с июня 1941 года. За боевые заслуги в этом же году был награжден орденом Красного Знамени. К лету 1944 года старший лейтенант Девятаев сбил 9 немецких самолетов, 5 раз сбивали его. А 13 июля 1944 года в воздушном бою под Львовом он был сбит в очередной раз, покинул подбитый самолет с парашютом, приземлился в расположении противника, был взят в плен и направлен в Лодзинский лагерь. Затем – в Новый Кёнигсберг, откуда вместе с другими пленными пытался бежать, сделав подкоп. После неудачной попытки побега его направили в лагерь смерти Заксенхаузен, где парикмахер-подпольщик, сочувствовавший коммунистам, заменил его жетон смертника – на жетон умершего в лагере учителя с Украины Григория Степановича Никитенко. Некоторое время после этого Девятаев состоял в лагерной команде «топтунов», испытывавших на прочность обувь по заказу ее производителей, а в октябре под именем Никитенко он оказался в составе группы заключенных, направленных на остров Узедом.

НЕВЕРОЯТНЫЙ ПОБЕГ

Среди беглецов на фашистском бомбардировщике оказались также Иван Кривоногов, Владимир Соколов, Владимир Немченко, Фёдор Адамов, Иван Олейник, Михаил Емец, Пётр Кутергин, Николай Урбанович и Тимофей Сердюков. Летчиком из них был только Девятаев.

Как потом оказалось, после прибытия на остров Девятаев сблизился с Кривоноговым и Соколовым, которые планировали побег на лодке через пролив. Михаил убедил их в том, что лучше бежать на захваченном вражеском самолете, после чего они вместе стали набирать команду из узников, работавших рядом с аэродромом, стараясь сплотить в своей команде надежных людей и вытеснить из нее тех, кто внушал опасения.

Ранним утром 8 февраля 1945 года Михаил Девятаев, увидев в окно звезды на небе и отметив улучшение погоды, посчитал, что этот день будет удачным для давно запланированного побега. Работая на аэродроме, он и его люди стали примечать все подробности его жизни: когда заправляются самолеты, когда команды идут обедать, какой самолет удобней стоит для захвата. Михаил остановился на «Хейнкеле-111», который летал чаще других. Но надо было, во что бы то ни стало, увидеть приборы в машине и узнать, в какой последовательности что включать – ведь счет времени при захвате шел бы на секунды. Экипаж тяжелого двухмоторного бомбардировщика состоял из шести человек, а беглецам предстояло поднять его силами одного изможденного (в плену Девятаев стал весить всего 38 кг) узника. Обсудили детальный план побега: кто ликвидирует охрану, кто расчехляет моторы. Риск был очень высок: самолет ведь мог оказаться без горючего, могли загородить полосу взлета. Короче один шанс из тысячи. Помог случай. 8 февраля пленных заставили засыпать воронки от бомб. В полдень, когда команды летчиков-немцев ушли на обед, до заветного самолета было всего двести шагов. Решительным оказался Иван Кривоногов: он оглушил единственного охранника, надел его шинель и шапку с козырьком, забрал винтовку и под видом охранника повел остальных к самолету, чтобы не вызвать подозрения у охраны на вышках.

У хвостовой двери Девятаев пробил дыру, просунул руку и открыл запор. Соколов по его указанию расчехлил моторы. Остальные нашли тележку с аккумуляторами и подогнали ее к самолету. Девятаев в это время сел в кресло пилота. Ключ зажигания, слава Богу, оказался на месте. Поворот ключа, движение ноги – и моторы ожили. И через минуту «Хейнкель-111» уже рулил на взлетную полосу. Часы, взятые у убитого охранника, показывали 12:15 по местному времени.

Никто ничего не понял, так как все привыкли, что этот самолет летает много и часто. Но в этот раз он почему-то взлетал как-то долго и неуверенно…

Беглецы летели над морем, так как понимали, что на суше будут перехвачены истребителями. Высота – около двух километров. От холода и пережитого возбуждения все пассажиры «Хейнкеля» дрожали.

По пути к «Хейнкелю» приблизился «Фокке-Вульф», возвращавшийся с задания, однако его пилот уже израсходовал свои боеприпасы, да и топливо у него было на исходе. Девятаев направил свой самолет в облака и оторвался от преследования.

Угнанный «Хейнкель» приблизился к береговой линии в районе боевых действий, примерно в 300–400 км от места старта. По самолету открыла огонь советская зенитная артиллерия, и он загорелся.

После «жесткой посадки» раненые беглецы выбрались из самолета и, не будучи полностью уверенными, что приземлились в расположении советских войск, попытались спрятаться в ближайшем лесу, однако сил совсем не осталось, и они были вынуждены вернуться к самолету. Вскоре они были подобраны советскими солдатами (которые сначала приняли их за немцев) и транспортированы в расположение части, откуда через несколько дней были переправлены в военный госпиталь.

ИЗ ЛАГЕРЯ ДЛЯ ИЗМЕННИКОВ РОДИНЫ - К «ПОЛКОВНИКУ СЕРГЕЕВУ»

А оттуда – в лагерь для изменников Родины: в частности, Девятаев был помещен в «Спецлагерь № 7» НКВД, которым был бывший немецкий лагерь Заксенхаузен, находившийся на территории Польши.

Все дело в том, что после посадки «Хейнкеля» в районе 3-го км северо-западнее местечка Шлоппе, десятерых изможденных людей в немецкой арестантской форме доставили в расположение 1067-го стрелкового полка 61-й армии 1-го Белорусского фронта. Начальник армейского отдела контрразведки Смерш подполковник Мандральский не поверил, что заключенные смогли угнать суперсовременный по тем временам вражеский самолет. «Так не бывает», – заключил он. Старший следователь отдела контрразведки Смерш старший лейтенант Потокин согласился с ним, и Девятаев был осужден военным трибуналом как предатель, «добровольно сдавшийся в плен», на 25 лет лагерей. Других, бежавших с ним, зачислили в штрафную роту, и их судьбы сложились по-разному, для некоторых – трагически.

Но, зато до этого отважный летчик успел сообщить точные координаты десяти установок «Фау-2». Их передали командующему 61-й армией генералу П. А. Белову. Тот отправил информацию – куда следует. И через несколько дней ракетную базу Пенемюнде разбомбили.

А в сентябре 1945 года Девятаева из лагеря, где его не ждало ничего хорошего, вызвал к себе некий «полковник Сергеев» (потом стало известно, что это был будущий главный конструктор советских ракет Сергей Павлович Королёв).

Сергей Павлович, вскоре ставший главным организатором производства ракетно-космической техники и ракетного оружия в СССР, а также одной из крупнейших фигур XX века в области космонавтики, тоже был арестован по обвинению… во вредительстве. И он получил десять лет исправительно-трудовых лагерей, и лишь в 1944 году его освободили. А в начале 1943 года Сергей Королёв был назначен главным конструктором группы реактивных установок, но тогда он еще работал как заключенный. И лишь в 1944 году за достигнутые в работе успехи он был освобожден, а в августе 1945 года во главе спецгруппы «Выстрел» и в звании подполковника начал охоту за уцелевшими немецкими «Фау-2». Он работал под секретным псевдонимом «полковник Сергеев».

И вот они вместе с летчиком Девятаевым изучили все места стартовых площадок, взорванные и затопленные цеха по производству ракетных установок. Королёв тогда много чего забрал с собой. А Девятаева после этого направили на поселение в Псковскую область. Полностью освободили не сразу...

А что пытались скрыть?

То, что «Фау-2» была воссоздана по узлам и по чертежам (чертежи ракеты нашли в пражском техническом архиве, и по ним удалось восстановить полный комплект технической документации), а потом ее назвали первой советской ракетой «Р-1»?

На самом деле, главный смысл подвига старшего лейтенанта Девятаева заключался в том, что он:

– пригнал именно тот самолет, на котором было секретное оборудование по сопровождению «Фау-2» в воздухе;

– указал координаты ракетных установок с точностью до десятка метров, что позволило их уничтожить тогда же, в марте 1945 года;

– помог Сергею Королёву собрать необходимые узлы и детали ракеты для ее скорейшего восстановления.

Талантливый инженер Вернер фон Браун (весной 1945 года он сдался в плен американцам, а потом стал в США отцом американской космической программы) далеко зашел в своих исследованиях, и приходится признать, что ничего подобного в СССР тогда не было.

Так что первая советская ракета была копией трофейной немецкой.

Да и первой задачей, поставленной правительством перед Сергеем Королёвым и всеми организациями, занимавшимися ракетным вооружением, было создание аналога ракеты «Фау-2» из советских материалов.

А еще Михаил Девятаев, по сути, предопределил судьбу секретной ракетной программы Третьего рейха.

Дело в том, что побег его группы позволил советскому командованию узнать не только точные координаты стартовых площадок «Фау-2» и разбомбить их. Также разбомбили и подземные цеха по производству «грязной» урановой бомбы. А это была последняя надежда Гитлера на продолжение Второй мировой войны до полного уничтожения всей цивилизации.

Михаил Петрович Девятаев потом рассказывал: «Аэродром на острове был ложный. На нем выставили фанерные макеты. Американцы и англичане бомбили их. Когда я прилетел и рассказал об этом генерал-лейтенанту 61-й армии Белову, он ахнул и схватился за голову! Я объяснил, что надо пролететь двести метров от берега моря, где в лесу скрыт настоящий аэродром. Его закрывали деревья на специальных передвижных колясках. Вот почему его не могли обнаружить».

ПЕРВЫЕ СОВЕТСКИЕ РАКЕТЫ

Отметим, что уже в 1947 году в СССР было проведено испытание восстановленной ракеты «Фау-2», а в 1948 году – первой советской ракеты, созданной на основе немецкой «Фау-2». По некоторым оценкам, этот успех в очень значительной степени был связан с побегом группы Девятаева и с захваченной в Пенемюнде ценной информацией.

Что же касается самого Девятаева, то он в конце 1945 года был уволен в запас, а потом приехал в Казань и устроился на работу в Казанском речном порту грузчиком. Затем он выучился на капитана-механика. С 1952 года он работал капитаном баркаса «Огонёк», а с 1955 года – переведен на должность капитана теплохода на подводных крыльях «Ракета».

А 15 августа 1957 года, по инициативе Сергея Королёва, Михаилу Петровичу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза – за помощь в создании первой советской ракеты «Р-1». Другие участники побега были награждены орденами (в том числе посмертно).

Уже в 1950 году баллистические ракеты «Р-1» (аналоги «Фау-2») были поставлены на вооружение.

Кстати, именно немецкая ракета «Фау-2» стала первым в истории искусственным объектом, совершившим суборбитальный космический полет. И с запуска трофейных, а позже модифицированных ракет «Фау-2» начинались не только советские ракетные программы, но и некоторые американские. А вот первые китайские баллистические ракеты «Дунфэн-1» начинались с освоения советских ракет «Р-2», созданных на основе конструкции «Фау-2».

Безусловно, немецкое «чудо-оружие» имело множество принципиальных отличий от тех ракет, которые были сделаны потом Сергеем Павловичем Королёвым и его командой.

В дальнейшем, в течение одного только 1954 года, Сергей Павлович одновременно работал над различными модификациями ракеты «Р-1», закончил работу над «Р-5» и наметил пять разных ее модификаций, завершил сложную и ответственную работу над ракетой «Р-5М» – с ядерным боевым зарядом. Шли работы по «Р-11», и все более ясные очертания приобретала межконтинентальная «Р-7».

В 1956 году под руководством Сергея Королёва была создана двухступенчатая межконтинентальная баллистическая ракета «Р-7» с отделяющейся головной частью массой 3 т и дальностью полета 8000 км. Ракета была успешно испытана в 1957 году на построенном для этой цели полигоне № 5 в Казахстане (нынешний космодром Байконур).

Ну, а потом уже были и первый в истории человечества искусственный спутник Земли, и первый человек в космосе. Эти полеты имели ошеломляющий успех и создали Советскому Союзу высочайший международный авторитет, а началось все это с невероятного побега с базы Пенемюнде Михаила Девятаева и его товарищей Ивана Кривоногова, Владимира Соколова, Владимира Немченко, Фёдора Адамова, Ивана Олейника, Михаила Емеца, Петра Кутергина, Николая Урбановича и Тимофея Сердюкова.

Будем помнить их имена!

Фото из архива автора