Кто, зачем и при каких обстоятельствах сжег Ригу

Во время Отечественной войны 1812 года была сожжена не только Москва, но и Рига. Военным губернатором там был генерал И.Н. Эссен, и это он отдал приказ поджечь рижские предместья. В результате, войска Наполеона к Риге так и не подошли, а за приближающегося врага якобы приняли стадо коров, поднятую которыми пыль увидел дозорный. Но так ли все обстояло на самом деле?

Отечественная война 1812 года началась 12 (24) июня, когда французы навели у Ковно (ныне Каунас) четыре понтонных моста и переправились через Неман. 16 (28) июня войска Наполеона уже были в Вильне (ныне Вильнюс). А потом началось наступление, которое завершилось Бородинским сражением и вступлением захватчиков в Москву. Москву, как известно, сожгли, и сделали это сами русские.

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ РИГИ

Это все известные факты, которые многократно описывались в исторической и художественной литературе. Но вот что удивительно: обычно, когда рассказывают о ходе Отечественной войны, забывают о военных действиях на Северном направлении, и это притом, что 1812 год на территории Прибалтики был далеко не спокойным. Наоборот, эта территория в планах Наполеона имела очень большое значение.

Ковно был успешно взят, и при этом французы фактически не встретили никакого сопротивления. После переправы через Неман Наполеон остановился в Ковно, в доме купца Гехеля. Есть данные, что по дороге из Ковно в Вильну, Наполеон сказал: «Император Александр пирует в Вильне на балу, на который и я постараюсь поспеть, и вскоре с моим другом буду иметь свидание».

Французы планировали использовать Курляндию в качестве одного из направлений наступления. Предполагалось восстановить великое герцогство Курляндское по всей правой стороне Западной Двины (ныне Даугава). Для достижения этих целей Наполеон сначала хотел осадить и взять Ригу.

В принципе, значение города было важным не только для России, но и для Англии, потому что Рига оставалась последним крупным портом, через который Великобритания еще могла получать практически круглогодично необходимые ей товары. У военного историка генерала А.И. Михайловского-Данилевского читаем:

«У нас полагали при открытии похода, что Наполеон, вероятно, обратит значительный корпус против Риги: взять ее, распространить нашествие далее и вместе с тем лишить англичан еще одной гавани, посредством коей вели они торговлю с твердой землей. Берега Северного и Балтийского морей, устья рек, в них впадающих, приморские города от Мемеля до Атлантического океана были уже в руках Наполеона, а потому с правдоподобием можно было заключать, что он обратит алчный взор и на Ригу, важную для него и в военном отношении, и для довершения его политической системы».

Кстати, именно по этой причине оборону Риги с моря осуществляла английская эскадра. Еще до открытия войны в Балтийском море находились британские корабли. Их начальник дал знать рижскому военному губернатору И.Н. Эссену через одного купца, присланного со шведским паспортом, что при разрыве Россией отношений с Францией эскадра готова содействовать русским, где будет нужно, всеми зависящими от него средствами и даже бомбардировать Мемель (ныне Клайпеда). И.Н. Эссен с благодарностью принял первое предложение, но на второе отвечал, что бесполезно разорять Мемель, так как это город не военный.

Ну и, конечно же, Рига имела большое значение для продвижения вглубь России и как важный порт снабжения французских войск, и как начальный пункт речного пути продвижения к Смоленску, а далее – на Москву.

Планы Наполеона в ходе подготовки к войне постоянно менялись в зависимости от сведений об изменении обстановки. Узнав о мощнейших оборонительных работах в Риге, Динабурге (ныне Даугавпилс) и других городах Курляндии и Лифляндии, а также о сосредоточении русских армий южнее, Наполеон счел это направление слишком опасным для направления главного удара. Однако значение Риги в любом случае оставалось очень серьезным.

Генерал А.И. Михайловский-Данилевский пишет:

«Сто два года Рига не подвергалась бедствиям войны, наслаждаясь под кровом России благодеяниями торговли и старинными правами своими. Исполненные любви к России и ненависти к Наполеону, жители готовы были, подобно предкам своим, пасть на стенах, но предавались справедливому опасению, что по близости их к границе над ними первыми разразятся ужасы нашествия, и что над Ригой, которую Наполеон называл предместьем Лондона, истощится вся алчность французских грабителей. Перед глазами их были примеры Гамбурга и Данцига. Первый, раздавленный пятой, так называвшейся Великой Французской Империи, утратил свое древнее благосостояние, а второй за мнимую независимость, дарованную ему Наполеоном, заплатил пятилетним разорением. Содрогались при мысли, что Рига могла быть отторгнута от России, с которой слилась географическим положением и сроднилась столетним навыком».

НАСТУПЛЕНИЕ НА РИГУ

На Ригу был брошен 10-й корпус наполеоновской армии под командованием маршала Макдональда. Этот корпус состоял из очень боеспособных частей. В него входили баварцы, саксонцы, пруссаки, вюртембержцы, вестфальцы, а также поляки. То есть, все бойцы корпуса хорошо знали образ жизни и традиции местного населения, могли находить с ним общий язык и получить поддержку. Всего 10-й корпус насчитывал около 32000 человек.

Сам Макдональд (француз шотландского происхождения) имел огромный боевой опыт: он прошел путь от простого солдата до маршала, участвовал во многих сражениях, успешно воевал против самого А.В. Суворова.

10-й корпус должен был занять Ригу, а затем, соединившись со 2-м корпусом маршала Удино (28000 человек), двинуться дальше. Плюс Макдональд должен был для начала осады ожидать отступления русских от Двины и угрожать правому крылу 1-й армии М.Б. Барклая-де-Толли. С этой целью Макдональд был первоначально направлен с частью своего корпуса (дивизией Гранжана) на Динабург.

Русская армия имела на Северном направлении 1-й пехотный корпус под командованием генерала П.Х. Витгенштейна. Численность корпуса составляла до 30000 человек. В районе Риги занимал позиции корпус генерала И.Н. Эссена. Численность корпуса доходила до 15000 человек, составленных большей частью из запасных и резервных батальонов и эскадронов.

КТО ТАКОЙ ИВАН НИКОЛАЕВИЧ ЭССЕН

Иван Николаевич Эссен родился в 1759 году в Эстляндии, в родовом имении Педдес (ныне Кальви). Его настоящее имя было Магнус Густав фон Эссен, а сам дворянский род Эссенов происходил из Голландии, откуда в XVI веке он переселился в Ливонию.

Как в те времена было принято, воспитывался Магнус Густав дома, а потом отец записал его рядовым в лейб-гвардии Измайловский полк.

На четырнадцатом году жизни Магнус Густав был отправлен на действительную службу, а в январе 1775 года он был произведен в поручики. На русской службе он стал именоваться Иваном Николаевичем.

В 1783–1785 гг. И.Н. Эссен сражался в Польше и был тяжело ранен. Затем он участвовал в Русско-шведской войне 1788–1790 гг., а также в польских кампаниях 1792 и 1794 гг. 5 сентября 1794 года за отвагу в боях против повстанческих отрядов Тадеуша Костюшко его произвели в полковники. А в 1797 году он был пожалован в генерал-майоры и назначен командиром Черниговского мушкетерского полка.

В 1799 году И.Н. Эссен, ставший генерал-лейтенантом, командовал дивизией в составе экспедиционного корпуса, направленного в Голландию. В 1802 году он был военным губернатором Смоленска, а в 1805 году уже командовал корпусом, который шел на соединение с М.И. Кутузовым, чтобы усилить русские войска, находившиеся в Богемии. Однако его корпус не поспел вовремя, и, находясь в 60 км от поля битвы, он узнал о неудачном исходе сражения при Аустерлице.

Потом И.Н. Эссен принимал участие в Русско-турецкой войне, а в 1807 году он был тяжело контужен ядром в грудь в сражении при Фридланде. После долгого лечения И.Н. Эссен в 1810 году был назначен Рижским военным губернатором.

РИГА: ПОДГОТОВКА К ОСАДЕ

Как известно, 13 (25) июня 1812 года император Александр находился в Вильне, и там он отдал приказ по армиям о начале войны. Через два дня корпус графа Витгенштейна отступил к Вилькомиру (ныне Укмерге), а уже на следующий день авангард корпуса под командой генерала Я.П. Кульнева принял бой с авангардом маршала Удино при Девельтове.

РИЖСКИЙ ВОЕННЫЙ ГУБЕРНАТОР ИВАН НИКОЛАЕВИЧ ЭССЕН.

ПОРТРЕТ МАСТЕРСКОЙ ДЖОРДЖА ДОУ

24 июня (6 июля) к Риге подошли несколько английских военных кораблей с контр-адмиралом Томасом Мартином. После этого британцы и русские стали сооружать канонерские лодки (на часть из них были назначены команды из британских моряков). Рига (850 домов и 24000 жителей) была объявлена в военном положении, на бастионах рижских укреплений были подняты флаги багрового цвета – сигналы, объявляющие о введении в городе военного положения.

Для того чтобы выдержать осаду, было приказано жителям запастись провиантом на четыре месяца. Всем, кто хотел, предоставили право выехать из города – с предварительным условием поставить за себя людей для содержания караулов. Водяные трубы, во всех домах проведенные, велено было содержать в совершенной исправности, имея при них по несколько ведер с водой. Если в одном квартале начнется пожар, запрещалось сбегаться из других кварталов на то место, где горит. Наблюдение за этими предписаниями было возложено на так называемых «военных граждан», расположенных в каждом квартале. Они должны были назначать команды для ежедневной поверки начальственных распоряжений. Очистили несколько церквей и перевезли в них из окрестностей города и из Курляндии хлеб и большое количество соломы. На Лютеранском соборе устроили телеграф для сообщения с эскадрой контр-адмирала Томаса Мартина.

Генерал А.И. Михайловский-Данилевский пишет:

«Приготовления к выдержанию осады изменили вид торговой Риги. Опустели красивые загородные домики, куда мирные жители только что переехали наслаждаться прекрасной весной. Стали помышлять единственно о спасении семейств и имуществ, укладывать пожитки, прятать и иные вещи в сокровенные погреба или отправлять, вместе с женами и детьми, на остров Эзель, в Петербург и дальние губернии. Нагружались суда и корабли на Двине; в узких улицах теснились всякого рода обозы. Между тем по городу носились противоречащие слухи: то возвещали об успехах, то о поражениях наших армий; говорили, что англичане и шведы спешат на помощь Риге; ходили за заставы прислушиваться, не раздаются ли выстрелы; смотрели на движения телеграфа: страх и надежда перемежались».

РИЖСКОЕ ПОЖАРИЩЕ

А тем временем, 1 (13) июля, корпус маршала Удино атаковал Динабург, но был отражен. И в тот же день в ряде губерний, в том числе Лифляндской и Эстляндской был объявлен рекрутский набор по пять человек с 500 душ.

Войска маршала Макдональда вошли в Курляндию, продвигаясь тремя колоннами.

А в ночь с 10 на 11 июля (с 22 на 23 по старому стилю) генерал-губернатор Риги И.Н. Эссен отдал приказ сжечь рижские Московское и Петербургское предместья, что привело к разрушительному пожару на территории города.

Что только ни писали об этом разные авторы…

Вот лишь несколько интерпретаций: «Безвольный генерал-губернатор Эссен с перепугу приказал сжечь рижские предместья, чтобы враг не смог под их прикрытием подобраться к городу».

«Генерал-губернатор Эссен на основании ложной тревоги отдал приказ сжечь предместья Риги».

Или, например, такая «вишенка на торге» из путеводителя Анатолия Аграфенина «Десять путешествий по Латвии», изданного в Санкт-Петербурге в 2016 году:

«За “полчища вражеской армии” приняли стадо коров, поднявшее тучи пыли».

Откуда только что берется!

То, что рижские предместья сожгли из-за стада коров, это ошибочная легенда, кочующая из одной статьи в другую.

Забегая вперед, скажем, что этот, по сути, миф повлек за собой и другой – миф о том, что, как пишет тот же Анатолий Аграфенин, «Эссен тяжело переживал свою торопливость и застрелился в первую годовщину пожара».

Или так:

«Моральное потрясение от совершенной ошибки было так велико, что ровно через год губернатор фон Эссен, отдавший приказ о поджоге предместий, застрелился в Балдоне». На самом деле, И.Н. Эссен погиб 23 августа 1813 года. Он утонул во время лечения на Балдонских серных водах близ Риги.

ЧТО ЖЕ РЕАЛЬНО ПРОИЗОШЛО В РИГЕ

На самом деле, в Риге объявили осадное положение, и от имени военного губернатора города вывесили следующее объявление:

«В Московском и Петербургском предместьях отмечены дома, назначенные к сожжению, и те, которые не будут истреблены, почему обыватели домов, остающихся неприкосновенными, приглашаются возвратиться в свои жилища».

То есть призвали всех живущих вне проведенной черты вернуться в свои дома. Вероятно, это объявление было неправильно понято – как заявление о том, что предместья вообще не будут сжигаться. И часть жильцов вернулась, в том числе и в районы, заранее предназначенные к уничтожению.

А тем временем к И.Н. Эссену явился главный лесничий Курляндии Ренне и сообщил о том, что противник делает попытки перейти Двину у Юнгфернгофа (в семи километрах от Риги). Войска начали спешно занимать укрепления. Вверх по реке отправились канонерки и несколько батальонов пехоты по правому берегу. На разведку, к месту предполагаемой переправы, отправился начальник штаба подполковник Карл Людвиг Тидеман. Но прежде, чем пришли сведения от него, прибыло еще одно сообщение из лесничества. И И.Н. Эссен, не дожидаясь Тидемана, послал записку полицмейстеру Отто Крюденеру: «Прикажите зажечь форштадты».

«Форштадт» (Vorstadt) в переводе с немецкого – это «пригород», то есть поселение, находящееся вне города или крепости.

Позднейший отчет полицмейстера указывает на то, что данный приказ повторялся трижды в течение нескольких часов. В это время проводились приготовления и извещались жители домов в черте, подлежащей уничтожению.

Около полуночи, в ночь с 10 на 11 июля (с 22 на 23 по старому стилю), был подан сигнал выстрелом из пушки и звуком трубы. В половину первого ночи был зажжен Московский форштадт, а через полчаса – Петербургский.

Это было страшное зрелище! В один миг в одиннадцати местах запылал огонь. Нашли черные тучи, и поднялся вихрь с дождем. Сначала ветер понесся на город, но вскоре обратился назад и распространил пламя далее черты домов, назначенных к сожжению и в которые жителей приглашали возвратиться, что некоторыми и было сделано. Не помышляя об опасности, многие спали. Пробужденные огромным заревом, люди не успели спасти имущество и считали себя счастливыми, если удалось сохранить жизнь.

По официальным данным, погибло четыре человека, и сгорела масса разнообразного имущества. Пожаром были уничтожены 5 церквей, 35 казенных зданий, 702 жилых дома, 36 магазинов и множество складов. Без крыши над головой оказались 6882 человека, многие богатые купцы были разорены…

И.Н. Эссен пытался оправдываться: «По военным законам, форштадты Риги, как препятствующие защите, не могли быть оставлены в целости. Особое определенное приказание предписало мне более ранний срок, чем какой я выбрал… Я медлил из участия к несчастным, которые должны были принести для общего блага столь тяжелые жертвы; медлил, насколько это было согласно с долгом, который я обязан был свято исполнить пред государем, отечеством, жителями города и моей личной совестью».

С военной точки зрения, он был совершенно прав. За многие столетия сложилась такая практика, что во время приближения к городу неприятеля деревянные предместья предавали огню, а их жители укрывались в крепости. Но общественное мнение сделало из И.Н. Эссена перепуганного поджигателя и убийцу.

И самое ужасное в этой истории то, что никакого наступления на Ригу наполеоновские войска так и не предприняли. Все дело в том, что у маршала Макдональда, шедшего на Ригу, не было необходимой осадной артиллерии, и он остановился на дальних подступах к городу.

Смененный в октябре месяце маркизом Паулуччи, И.Н. Эссен подал прошение об увольнении его от службы в армии в связи расстроенным здоровьем. Ему был предоставлен временный отпуск с обещанием вновь принять его на действительную службу. Но этому не суждено было исполниться. Генерал-лейтенант И.Н. Эссен поехал на Балдонские серные воды, а там случилось то, что случилось…

Похоронили Ивана Николаевича Эссена в Эстляндии, в его родовом имении.

Фото предоставлены

сайтом Wikipedia.org