Внебрачные дети русской культуры
Совместно с:
15.02.2018
При ином стечении обстоятельств знаменитого художника Василия Перова мир знал бы как Василия Крюденера, сына губернского прокурора барона Григория Крюденера
Кто такие бастарды? Откуда появилось это слово? Как оно попало в Россию? В русский язык слово «бастард» пришло из средневерхненемецкого языка, а туда оно попало из старофранцузского. Там оно означало гибрид, помесь, потомство от скрещивания организмов, значительно отдалённых друг от друга в отношении родства. Наиболее распространёнными значениями слова «бастард» в русском языке являются «незаконнорождённый», «внебрачный», «побочный». Другими словами, бастард – это человек, родившийся от отца и матери, не состоявших в законном браке. Возможно при этом (правда, необязательно), что один из супругов изменил другому. Ну а как обстоят дела в России по этому вопросу? Много ли в истории России было и есть бастардов? Есть ли среди них знаменитости?
Россия – страна богатая на всё! И на бастардов тоже. Например, незаконнорождённых детей русских царей и цариц – не пересчитать. Но вот знаменитых среди этих – царевичей и царевен – найти трудно. Значительно более интересным представляется поиск знаменитых бастардов в области русской культуры. И тут, как говорят в Одессе, их есть!
Наиболее «урожайным» на знаменитых внебрачных детей в русской культуре является период с конца XVII до начала XX века. Именно в это время в России появилась целая плеяда знаменитых бастардов – деятелей русской культуры – поэтов, писателей, композиторов, философов, художников. Их матерями в большинстве своём были женщины, бывшие в услужении в богатых домах, а отцами – соответственно те, кому они принадлежали. Зачастую история не сохранила не только фамилий, но даже имён этих женщин. Лишним будет говорить, что все эти знаменитости были от рождения внебрачными или незаконнорождёнными и ни один из них не носил фамилию ни одного из своих родителей. Справедливости ради надо признать, что это был не единственный путь появления на свет русских бастардов.
Мама художника Акулина Иванова
Фото: wikipedia.org
МУЗА ФЁДОРА ТЮТЧЕВА
Один из знаменитых бастардов в русской культуре, выдающийся русский художник, член-учредитель Товарищества передвижных художественных выставок, академик живописи Василий Григорьевич Перов родился в Тобольске 21 декабря 1833 года. Отец его, барон Григорий Карлович Крюденер (Gregor-Gustav-FriedrichvonKrüdener, 11.12.1773–01.07.1859), губернский прокурор, представитель русского баронского рода немецкого происхождения, восходящего к началу XIV века. Он был просвещённым свободомыслящим человеком, владел несколькими иностранными языками, увлекался искусством, принимал у себя в доме ссыльных декабристов.
Из рода Крюденеров вышло много блестящих дипломатов, служивших Российской империи в Новом и Старом Свете. Герб Крюденеров изобилует королевскими лилиями, единорогами и розами, что свидетельствует о древности и знатности рода. Наиболее известными представителями рода Крюдинеров являются барон Павел Алексеевич Крюденер (1797–1858) – полномочный министр при Соединённых Штатах Северной Америки и при Швейцарском союзе; Алексей Иванович Крюденер (1746–1802) – русский посланник в Варшаве, Венеции, Копенгагене и Берлине; Александр Сергеевич Крюденер (1786–1852) – барон, действительный статский советник, камергер, первый секретарь посольства России в Мюнхене (1829–1836), русский посланник и полномочный министр в Швеции и Норвегии (1843–1852 ).
Жена Александра Сергеевича Крюденера, баронесса Амалия фон Крюденер (1808–1888), известная красавица высшего света XIX века, внебрачная дочь прусского короля Фридриха-Вильгельма III и княгини Турн-и-Таксис. Мать Амалии приходилась родной сестрой принцессе Луизе Августе Вильгельмине (1776–1810), матери русской императрицы. Таким образом, Амалия фон Крюденер приходилась двоюродной сестрой русской императрице Александре Фёдоровне (FriederikeLuiseCharlotteWilhelminevonPreußen, 1798–1860) – супруге российского императора Николая I и матери императора Александра II.
Амалия фон Крюденер вошла в историю русской литературы как муза Фёдора Ивановича Тютчева, который пронёс свою любовь к ней сквозь десятилетия, несмотря на два брака. Они познакомились в Мюнхене, будучи в то время ещё практически детьми. Нетитулованный дворянин, секретарь русского посольства Фёдор Тютчев (Теодор Тютчефф, как называли его на немецкий манер) тогда едва отпраздновал своё 19-летие. Амалии и вовсе было 14. Однако девушка поразила будущего знаменитого поэта своей утончённой красотой. Фёдор Иванович был очарован и сражён. И даже, как считают историки, пытался просить руки юной баронессы. Но судьба тогда надолго разлучила их
Амалия фон Крюденер
Фото: wikipedia.org
Предпоследняя их встреча произошла в Карлсбаде, где отдыхала вся европейская знать. Здесь Амалия и увидела постаревшего Теодора, приехавшего лечить на воды свою подагру. Именно после этой встречи 7 августа 1870 года поэт написал своё знаменитое «Я встретил вас…». Поэт посвятил его уже 62-летней на тот момент баронессе Амалии фон Крюденер, любовь к которой он пронёс через всю свою жизнь.
«Я встретил вас – и всё былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое –
И сердцу стало так тепло…»
В последний раз Фёдор Иванович увиделся с Амалией 31 марта 1873 года, за два месяца до смерти. Она приехала навестить его, узнав о болезни – апоплексическом ударе. И проститься.
ДЕТСТВО ВАСИЛИЯ ВАСИЛЬЕВА
Вернёмся, однако, к Василию Григорьевичу Перову. Его мать, Акулина Иванова, была тобольской мещанкой. Губернский прокурор барон Крюденер Григорий Карлович влюбился в неё, и в результате 21 декабря 1833 года в городе Тобольске родился мальчик Вася, будущий профессор Академии художеств.
Вскоре после рождения Василия барон Крюденер и Акулина Иванова обвенчались. Брак был ускорен предстоящим рождением ещё одного сына, Леонида. Это был второй брак барона Крюденера. Его первая супруга, баронесса Элеонора фон Штакельберг, к тому времени скончалась в Петербурге. От обоих браков у него родились восемь детей.
Так как в момент рождения Василия родители не состояли в официальном браке, мальчик считался незаконнорождённым и не имел права носить ни фамилию, ни титул своего родителя. Поэтому в официальных документах долгое время указывалась фамилия Васильев, данная мальчику по имени крёстного отца.
Маленького Василия мать рано научила читать и писать. Продолжал обучение мальчик у местного дьячка, который за его усердие в чистописании и умелое владение пером для письма дал ему прозвище Перов. Вот как эту историю описывал в своей книге публицист Леонид Дитерихс: «Одновременно с ним у дьячка занимался другой ученик, сын крестьянина, крайне безобразный на вид и тупой в учении. В то время как будущий художник старательно выводил букву за буквой, этот мальчик только и делал, что болтал ногами. Выведенный из терпения таким отношением к делу, дьячок как-то раз разбранил его: «Куда тебе писать, тебе только ногами болтать, и будешь ты у меня Иван Болтов, а вот он (указывая на маленького Василия) будет у меня Василий Перов». Эти прозвища с лёгкой руки дьячка остались навсегда за его учениками, и, следовательно, история русского искусства до некоторой степени обязана его находчивости и остроумию».
Впоследствии это прозвище было принято художником как фамилия. Вот так получилось, что Gregor-Gustav-FriedrichvonKrüdener + Акулина Иванова = Василий Перов.
С самого рождения Василия семья Крюденера постоянно куда-то переезжала. Поначалу это было связано со службой отца, затем, после скандала в Архангельске (барон Крюденер был человеком образованным и воспитанным, но вот на язык весьма несдержанным) из-за сатирических стихов, описывающих всех фигурантов губернской администрации, службу пришлось оставить. Теперь скитания семьи были связаны с поисками новой службы. Петербург, Ливонские губернии, Самара, Арзамас – везде жить приходилось у многочисленных родственников, что не делало атмосферу в семье полностью счастливой.
Наконец, когда барон потерял всякую надежду, ему поступило предложение поступить на службу управляющим большим имением. Интерес к живописи возник у Перова в возрасте девяти лет. Когда семья жила под Арзамасом, в дом однажды пригласили местного художника – подправить старый портрет отца.
Мальчика настолько захватил процесс работы художника, что он увлёкся рисованием. Родители Василия поощряли его увлечение. Проучившись три года в уездном училище Арзамаса, в 1846 году Перов поступил в известную художественную школу А.В. Ступина.
Два раза в неделю мальчик посещал занятия в школе. Через три месяца учение, однако, закончилось. Однокурсники взяли с собой 13-летнего Перова на именины некой прелестницы, после чего в родной дом извозчик привёз совершенно пьяного подростка, и мама сказала: «Нет!»
После того как место управляющего барон потерял (ну не мог удержаться Крюденер от колкостей), семья переезжает и размещается на квартире как раз напротив школы Ступина. На этот раз мама не выпускала сына из вида, и учёба возобновилась. В 1851 году Перов пишет автопортрет и портреты родителей. В 1853 году 20-летний Перов отправляется в Москву и поступает в Московское училище живописи ваяния и зодчества. Обучение он начинает под руководством опытного педагога Е.Я. Васильева, который быстро разглядел недюжинный талант в новом студенте и всячески ему помогал. Уже во время учёбы Перов получает малую серебряную медаль за скромный эскиз. Потом медалей у него будет много, но эту, первую, Перов всегда вспоминал с особой теплотой
В декабре 1856 года Василий Григорьевич был удостоен второй серебряной медали за работу «Голова мальчика». В 1857 году художник пишет картину «Приезд станового на следствие», которая была отмечена Советом Академии большой серебряной медалью. В 1860 году Академия присудила Перову малую золотую медаль за картину «Первый чин. Сын дьячка, произведённый в коллежские регистраторы», которая утвердила художника как наследника сатирического жанра 1840-х годов.
Василий Перов. Сельский крестный ход на Пасхе. 1861
ПУТЕШЕСТВИЯ ПЕРЕДВИЖНИКА
Получив право участвовать в конкурсе на большую золотую медаль, Перов переехал в Санкт-Петербург и в 1861 году представил в Совет Академии эскиз картины «Сельский крестный ход на Пасхе». Однако Совет отверг его, указав причиной своего решения «непристойность изображения особ духовного сословия». Тогда Перов представляет эскиз другого сюжета – «Проповедь в селе». В пояснительной записке к эскизу художник написал, что священника изобразит не в ризе, а в рясе. Совет, полностью не разобравшись в его содержании, утвердил эскиз. Осенью 1861 года, когда картина была закончена, Перову присуждают большую золотую медаль, а вместе с ней художник получает право на поездку в Европу в качестве пансионера Академии художеств. Совет Академии художеств так и не распознал сюжетной обличительности картины: в ней Перов показывает ироничное восприятие проповеди различными слоями народа. Картину же «Сельский крестный ход на Пасхе», которая была отвергнута Академией, приобрёл Павел Третьяков для своей галереи.
Осенью 1862 года Перов женился на Елене Эдмундовне Шейнс, племяннице богатого купца Фёдора Резанова, и в начале 1863 года уехал с ней за границу. Побывав в Берлине, Дрездене, Дюссельдорфе, он в итоге оказался в Париже. Полтора года в Париже художник пишет небольшие этюды, наиболее характерный из которых – «Слепой музыкант» (1864). К этому периоду относятся также его картины, изображающие европейские сцены уличной жизни.
В 1864 году, получив от Академии разрешение на досрочное возвращение с продолжением пансионерства в России, он вернулся в Москву, где и прошла вся его дальнейшая жизнь. В 1866 году на академическую выставку Перов прислал четыре картины: «Чистый понедельник», «Учитель рисования», «Утопленница», «Божья матерь и Христос у житейского моря» и получил звание академика. Пять картин Перова демонстрировались на Всемирной выставке 1867 года: «Проводы покойника», «Первый чин», «Дилетант», «Гитарист-бобыль», «Тройка».
Художественная критика по достоинству оценила его творчество. Этьен-Жозеф-Теофиль Торе, писавший под псевдонимом Вильям Бюргер (и именовавшийся впоследствии попросту Торе-Бюргер), писал: «Он русский и в выборе сюжетов, и в манере, в какой он их понимает и интерпретирует».
В 1868 году скончалась жена художника. Вскоре умерли двое его старших детей. В живых остался только годовалый сын Владимир, который впоследствии тоже стал художником.
В 1869 году совместно с художником Григорием Мясоедовым, которому принадлежит идея создания Товарищества художественных передвижных выставок (ТПХВ), Иваном Крамским и Николаем Ге Перов организовал московскую группу передвижников. В своей деятельности передвижники вдохновлялись идеями народничества. Организуя передвижные выставки, они вели активную просветительскую деятельность и обеспечивали сбыт своих произведений. Экономическая жизнь Товарищества строилась на кооперативных началах. В течение семи лет Василий Перов был членом правления Товарищества и покинул его ряды в результате творческих и идейных разногласий. В 1870 году за картины «Странник» и «Птицелов» Перов был удостоен Академией художеств звания профессора.
Большую популярность завоевала жанровая картина «Охотники на привале», написанная в 1871 году. Это полотно вместе с «Птицеловом» экспонировалось на Венской международной выставке в 1873 году. С 1871 года вплоть до смерти Перов преподаёт в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Среди его учеников – известные в будущем художники Михаил Нестеров, Андрей Рябушкин, Иссак Левитан, братья Коровины.
В 1872 году Перов женился второй раз. Его супругой стала Елизавета Егоровна Драгунова (1850–1902), которая, по свидетельствам современников, была чудесной женщиной.
Василий Перов. Тройка. Ученики мастеровые везут воду. 1866
Фото: А.СВЕРДЛОВ/«РИА НОВОСТИ»
ГОГОЛЬ, ОСТРОВСКИЙ, ДОСТОЕВСКИЙ И ТУРГЕНЕВ РУССКОЙ ЖИВОПИСИ
1870-е годы – период расцвета творчества Перова. В своих новых картинах художник выражает драматические коллизии, которыми переполнена современная социальная действительность. Его картины этого периода с успехом экспонировались на Всемирной художественной выставке в Париже. В это же время Василий Григорьевич обращается к портретному жанру. Художник пишет портреты представителей русской интеллигенции: филолога Владимира Даля, поэта Аполлона Майкова, писателя Александра Островского, историка и литератора Михаила Погодина, писателя Ивана Тургенева. Портрет писателя Фёдора Достоевского Крамской назвал одним из лучших портретов русской школы живописи.
В своих портретах Перов сумел обозначить новые для портретного искусства социально-психологические перспективы, он стремился воссоздать на холсте человека не только в его материальной конкретности, но и в неисчерпаемости его духовного мира. Он писал: «Что ни тип, что ни лицо, что ни характер, то особенность выражения всякого чувства. Глубокий художник тем и познаётся, что изучает, подмечает все эти особенности, и потому его произведение бессмертно, правдиво и жизненно». Перов оставил потомкам глубокие психологические портреты талантливейших людей своей эпохи. Тех, кем гордится Россия.
В последние годы жизни Василий Перов сотрудничал в первом российском толстом научно-популярном журнале «Природа и охота», бессменным редактором которого был Леонид Сабанеев – не кабинетный исследователь, не просто учёный-ихтиолог, а талантливый литератор-популяризатор, страстный рыболов, журналист-организатор. Ряд рассказов Перова был опубликован в «Художественном журнале», издававшемся в 1881–1887 годах писателем и критиком Николаем Александровым.
В конце 1881 года тиф и воспаление лёгких окончательно подорвали его здоровье. Скончался Василий Григорьевич Перов от чахотки в маленькой подмосковной больнице на территории усадьбы Кузьминки (ныне территория Москвы). Был похоронен на Даниловском кладбище. Позже его прах был перезахоронен на монастырском кладбище в Донском монастыре. На новой могиле художника был установлен памятник работы скульптора Алексея Евгеньевича Елецкого.
Чахотка, болезнь в то время неизлечимая, прервала творческий путь великого мастера. Маленькая больница в деревне Кузьминки под Москвой стала последним пристанищем живописца. Василия Перова один из его учеников называл «подлинным певцом скорби». И не зря: постоянными персонажами его жанровых картин были измученные крестьяне, голодные, замёрзшие или оплакивающие умерших родственников. Однако кисти Перова принадлежат не только социальные работы, но и целая портретная галерея, и картины на исторические сюжеты.
Известный писатель Дмитрий Григорович сказал: «Перов первый из художников познакомил нас с правдивым направлением в живописи, но, кроме того, Перов – живописец-поэт, позиция его – его задушевность». «Перова больше нет среди нас. Осталось его искусство, а в нём его большое сердце», – написал его ученик Михаил Нестеров (1862–1942), русский и советский художник, участник Товарищества передвижных выставок, а к концу жизни лауреат Сталинской премии первой степени.
Первый биограф художника Николай Собко (1851–1906), русский историк искусства, утверждал в своей книге «Василий Григорьевич Перов. Его жизнь и произведения»: «Перов – это Гоголь, Островский, Достоевский и Тургенев русской живописи, соединённые вместе».
Нисман Леонид (LeonidNiessmann) – доктор технических наук, профессор. Член правления и член президиума Международного совета российских соотечественников (МСРС)
Василий Перов. Проводы покойника. 1865
Фото: «РИА НОВОСТИ»
«ОТЕЦ, ОБРЕМЕНЁННЫЙ СЕМЬЁЙ, ПЕРЕСТАЛ ПРИСЫЛАТЬ ЕМУ СРЕДСТВА»
«Приехав с матерью в Москву, молодой художник остановился у знакомой смотрительницы женского приюта, Марьи Любимовны Штрейтер и, не откладывая, стал разузнавать об училище и условиях поступления туда. Для этого, по предложению племянника г-жи Штрейтер, он познакомился с одним художником, который, пересмотрев рисунки и этюды, привезённые Перовым из деревни, и одобрив их, посоветовал обратиться к инспектору училища, причём выразил полную уверенность в приёме Перова. Василий был в восторге от похвалы художника и решил на следующий же день, несмотря на праздник, идти в училище. Мать с г-жой Штрейтер всячески уговаривали его переждать праздник, но Перов упорно стоял на своём и на другой день, взяв с собой лучшие рисунки и двугривенный для швейцара, отправился туда
Двугривенный, как водится, помог ему проникнуть к Рамазанову, который очень сочувственно принял его, долго расспрашивал и рассматривал рисунки и объявил Перову, что в сентябре он может прийти к нему: «Вы можете поступить в училище и если только вам никто не поправлял этого, то трудитесь, работайте, – из вас будет художник, у вас есть талант». Такой отзыв известного художника ещё более ободрил как самого Перова, так и в особенности его мать, успокоив её насчёт будущности сына. Оставив его в Москве у Штрейтер и снабдив кое-какими скудными средствами, она уехала домой, и с тех пор Перов предоставлен был самому себе.
Первое время Москва, развлечения и весьма понятное желание немного позабавиться сильно занимали Перова и не позволяли ему как следует приняться за работу; но всё же он среди удовольствий всякого рода не забывал карандаша и кистей, рисуя что попадалось на глаза. С отцом он вёл оживлённую переписку, посылая ему почти всё, что ни наработал. В письмах отца всегда находились указания и советы, как жить и работать, с предупреждениями от соблазнов столичной жизни; советы эти, хотя и хорошо понимаемые Перовым, тем не менее не всегда производили на него должное влияние, и юное, задорное увлечение иногда пересиливало в нём голос благоразумия. Но вскоре всё это прошло: под влиянием суровой действительности и отсутствия средств первоначальный лихорадочный пыл сменился противоположными ощущениями, к которым примешивалась некоторая доля сомнения в самом себе, в своих силах; а главное, Перов остро чувствовал недостаточность общего и специального образования, мешавшую ему глубже и шире смотреть на вещи. К этому прибавилось и ещё одно: отец его, обременённый семьёй, не только перестал присылать ему средства, но не мог даже платить г-же Штрейтер за его содержание, что ставило Перова в невозможные условия; только благодаря необыкновенной доброте Марьи Любимовны он до самой её смерти пользовался квартирой, где имел пристанище и скудный кусок хлеба. Больше этого г-жа Штрейтер не могла уделить ему из своих средств, и Перов мало-помалу дошёл до критического положения.
(Из книги Леонида Дитерихса «Василий Перов. Его жизнь и художественная деятельность»)
«С БОЯ ВЗЯТАЯ ИЗВЕСТНОСТЬ, СЛАВА И ТРЕВОГА ЕЁ ПОТЕРЯТЬ»
Из воспоминаний Михаила Нестерова:
«Перову не было и пятидесяти, а казался он стариком. Он всё чаще и чаще стал прихварывать. Появилась ранняя седина, усталость… В те дни я и кое-кто из моих приятелей стали подумывать об Академии. Собирались туда без особой надобности, без плана, «за компанию»… Я пошёл к Перову, всё рассказал ему, но сочувствия, одобрения не получил. По его словам, ехать в Петербург было мне рано, да и незачем. Недовольный, ушёл я тогда от Василия Григорьевича – он не убедил меня: тяга в Академию всё росла…
В конце зимы Перов серьёзно заболел воспалением лёгких. У него обнаружилась чахотка. Стали ходить слухи, что долго он не протянет. Как случилось, что Василий Григорьевич Перов в 49 лет стал седым, разбитым стариком и теперь умирает в злой чахотке? Да как – очень просто: ненормальное детство, арзамасская школа Ступина, где он, незаконный сын барона Крюденера, учился и получил за хороший почерк прозвище Перов, дальше невоздержанная юность, бурная, как в те времена часто бывало, молодость, напряжённая нервная работа, непомерная трата энергии, безграничный расход душевных сил. Дальше – с боя взятая известность, наконец, слава, а за ней тревога её потерять – появление Верещагина, Репина, Сурикова, Васнецова, – и довольно было случайной простуды, чтобы подточенный организм сломился… И вот Перов умирал, не дописав «Пугачёвцев», не докончив «Пустосвята», коими, быть может, собирался дать последний бой победоносным молодым новаторам…
29 мая (10 июня) 1882 года Перова не стало. Весть эта быстро облетела Москву, достигла Петербурга. Смерть Перова была большим событием в художественном мире тогдашней России. Школа живописи, мы, её ученики, готовились к встрече, к похоронам Перова… У заставы, куда должен был прибыть гроб, мы большой толпой дожидались его. В ненастный дождливый день, промокшие, пешком проводили его до Мясницких ворот в церковь Флора и Лавра. На другой день было назначено отпевание и похороны в Даниловом монастыре. Смерть Перова было первое моё большое горе, поразившее меня со страшной, неожиданной силой. Наступил день похорон. С утра начали приносить в церковь венки. Их было множество. Ожидались депутаты от Академии художеств, от Общества поощрения художеств, от Товарищества передвижных выставок, основателем которых был Перов, от музеев и пр.
Мы, молодёжь, в этот памятный день были на особом положении: мы хоронили не только знаменитого художника Перова, мы хоронили горячо любимого учителя. Церковь за обедней была совершенно полна – собралась вся тогдашняя художественная и артистическая Москва. Было в полном составе Общество любителей художеств и весь Совет нашего училища. В нём находился и почётный член Общества – скромный, высокий Павел Михайлович Третьяков. Провожатых было множество. Народ стоял вдоль панелей. Впереди процессии растянулись ученики с венками. Венок нашего натурного класса несли самые младшие из учеников Перова – Рябушкин и я.
Видя такие многолюдные похороны, подходили обыватели спрашивать: «Кого хоронят?» – и, узнав, что хоронят не генерала, а всего-навсего художника, отходили разочарованные. Медленно двигалась процессия к Данилову монастырю, куда за много лет по той же Серпуховке, мимо Павловской больницы, провожали Гоголя (а позднее Перов нарисовал рисунок: «Похороны Гоголя его героями»).
(Из книги мемуаров Михаила Нестерова «Давние дни», изданной в 1942 году)
Автор: Леонид НИСМАН
Совместно с:
Комментарии