Лучший вожатый СССР
Совместно с:
05.12.2017
Поэт Юрий Энтин – о том, как рождаются любимые песни: «Крылатые качели», «Лесной олень», «Прекрасное далёко», о том, как он прославил секретный город Учкудук, о двух вопросах КГБ и о десяти главных подвигах в своей жизни
«Умён, красив, интеллигентен поэт известный – Юрий Энтин!» – как-то он сам «честно и скромно» сказал о себе. И это чистейшая правда! Но правда не вся. Мало кто знает, что живой классик детских песен, на которых выросло не одно поколение сегодняшних мам и пап, дедушек и бабушек, – по образованию педагог-историк, лучшие годы провёл в лагерях (пионерских) и даже однажды был в ЦК ВЛКСМ (если кто помнит такую могущественную в своё время молодёжную организацию), где был признан лучшим вожатым СССР. В большинстве своих интервью с присущей ему иронией Юрий Сергеевич говорит, что на поэтические подвиги его подвигли сначала девушки, в которых он то и дело влюблялся, и только после того, как женился, – дети. На самом деле это не совсем так. Как поэт Юрий Энтин «родился» ровно 55 лет назад, когда во время съёмок фильма «Застава Ильича» он выскочил на сцену и прочитал ироничные пародии на присутствующих в зале героев «Заставы…» – знаменитейших поэтов оттепели Евтушенко, Вознесенского, Рождественского. Говорят, успех был такой, что чуть не затмил поэзию самих объектов пародии. (Может, поэтому эти кадры и не вошли в фильм!) По крайней мере растроганный Андрей Вознесенский тут же встал и подарил «отважному выскочке» свою книгу с посвящением.
Энтин – вообще уникум, каких больше нет! Он умудрился приложить руку практически ко всем знаковым музыкальным фильмам и мультфильмам 60 – 80-х годов прошлого века (в этом золотом списке, например, «Бременские музыканты», «Приключения Буратино», «Достояние республики», «Гостья из будущего», «Приключения Электроника» – уж эпохальнее некуда). Многие его творения переросли свои фильмы и давно живут отдельной жизнью, украшая репертуары современных мэтров сцены. Или разве можно без них представить утренник или новогодний праздник в детском саду?! А кто из поэтов может похвастаться, что его стихи бороздили космос? Пожалуй, только Энтин. Его автограф космонавту Юрию Батурину
«А мне летать охота. Юрий Энтин» сделал энное число витков вокруг Земли и благополучно вернулся. Никогда не забуду, как на творческом вечере в честь своего 80-летия он прочитал рэп собственного сочинения и даже забавно под него станцевал.
Юрий Сергеевич и сегодня, в свои «паспортные» 82 – практически прежний «юноша с горящим взором», с душой ребёнка, с фантазией запредельной, остроумный, бурлящий стихами, фонтанирующий идеями, лёгкий на подъем, невероятно работоспособный, великий оптимист, хохмач и рассказчик. С горечью констатируя, что детская песня «приказала долго жить», все последние годы он неистово бьётся за её возрождение. Не на словах – издаёт книжки, выпускает компакт-диски, организует концерты и пишет, пишет, пишет… Энергии и КПД этого человека-классика трудно не позавидовать. А уж пообщавшись с ним, в очередной раз убеждаешься: пока есть он и его композиторы-сподвижники, детскую песню, как поётся в одной правильной песне, «не задушишь, не убьёшь».
Кадр из ныне культового мультфильма-мюзикла «Бременские музыканты». Авторы сценария – Василий Ливанов и Юрий Энтин (он же автор стихов), композитор – Геннадий Гладков. Студия «Союзмультфильм». 1969
Фото: wikipedia.org
«НИЧЕГО НА СВЕТЕ ЛУЧШЕ НЕ-Е-ТУ…»
– Юрий Сергеевич, в детстве у вас была абсолютно неординарная мечта – стать министром иностранных дел, ни больше ни меньше. Откуда такие недетские фантазии?
– Потому что с юных лет интересовался политикой. Во время войны наша семья была в эвакуации в Оренбурге, я учился в начальных классах, и связь с внешним миром велась через радионаушники.
Я надевал их и, как диктор, синхронно озвучивал все последние известия и сообщения ТАСС, чтобы их слышали мои родные, соседи. Кроме того, ещё будучи школьником, я прочитал впоследствии запрещённую книгу немецкого писателя Лиона Фейхтвангера «Москва. 1937». Эта книга каким-то образом вышла в 1937 году, когда автор посетил СССР, его принял Сталин, ему разрешили присутствовать на всех заседаниях, открытых и даже закрытых процессах, он всё это описал. Помню, особенно меня потряс такой факт: несмотря на то что книга в целом была комплементарной в адрес Советского Союза, там тем не менее были главы «Культ личности Сталина», «Антисемитизм в СССР», «Троцкий и Сталин». Описывался приём в Кремле, где, как пишет Фейхтвангер, он прямо сказал Сталину о его культе личности… Именно после прочтения этой книги у меня появилось жгучее желание изучить историю нашей страны, забраться в архивы и, например, разобраться, как один из творцов Октябрьской революции Лев Троцкий, который стал профессиональным революционером в 17 лет, потом вдруг «оказался» немецким шпионом. Я решил поступить в Историко-архивный институт, я усиленно готовился, но… В 1953 году, несмотря на неплохо сданные экзамены, «отлично» по истории, меня «зарубили» – людей моей национальности тогда в вузы не принимали. Только через год, когда повеяло оттепелью, я поступил на исторический факультет Московского областного пединститута имени Крупской
Кстати, моя первая жена – внучка сподвижника Ленина, Верховного главнокомандующего Российской армией после Октябрьской революции, наркома юстиции и выдающегося альпиниста Николая Васильевича Крыленко, расстрелянного в 1938 году. Я с ней познакомился, изучая его жизнь… Успешно окончив пединститут, я в течение года работал учителем истории в школе.
– Так вот откуда такая любовь к детям!
– Детей я, конечно, обожаю, но я, признаться, был строгим учителем. Тех, кто мне мешал вести занятия, просто выпроваживал из класса. Среди них и некто Антон Петров. Ужасный проказник и лодырь! Помню, вызываю я его к доске, а он заявляет: «А вы, Юрий Сергеевич, нам этого не задавали!» Или – «Мы этого не проходили!» Именно он впоследствии стал прототипом лентяя Антошки в одноимённом мультфильме с замечательной музыкой Владимира Шаинского.
– В одном из интервью вы признались: из школы вы сбежали, потому что не в силах были повторять одно и то же по нескольку раз в день…
– Именно – сбежал. Достаточно быстро понял: не моё. Работал библиотекарем, корректором в педагогическом издательстве. Там дослужился до редактора, а потом перешёл работать редактором в детскую редакцию на знаменитую фирму «Мелодия».
– А стихи когда начали писать?
– Довольно поздно – лет в 13. Когда учился на истфаке, там было огромное количество девушек, а ребят было мало, так что у меня имелось огромное поле деятельности. Поэтому почти каждую неделю у меня был новый роман. И всем дамам я писал записки, шуточные посвящения в поэтической форме. Они имели успех, и я, соответственно, тоже.
С композитором Александром Журбиным (справа). Февраль. 1982
Фото: СОЛОВЬЁВ/«РИА НОВОСТИ»
– Свои самые первые сможете процитировать?
– В седьмом классе я попал в больницу – с острым приступом аппендицита. Меня немедленно прооперировали и положили в огромную палату на 15 взрослых. Вдруг открывается дверь, заходит совершенно очаровательная 16-летняя медсестра: она принесла мне «утку», чтобы я как «неходячий» больной мог пописать. Увидев такую неземную красоту, я гордо отказался. Сцепив зубы от боли, встал и сам пошёл в туалет – мне аплодировала вся палата, как герою. А ночью, когда все уснули, я написал: Судьба смеётся надо мной. / Ведь надо ж этому случиться. / Какое счастье – я больной! / Какая радость – я в больнице!
– Девушка оценила ваш романтический порыв?
– Я был очень стеснительным – оставил листок со стихами у неё на столике и удалился. Но под этим четверостишием я и сегодня бы подписался… Первым своим профессиональным стихотворением считаю «Ничего на свете лучше нету» из «Бременских музыкантов». Когда мы с Василием Ливановым написали сценарий для этого мультфильма, мне уже исполнилось 33 года. К тому времени после фильмов «Коллеги» и «Слепой музыкант» Ливанов был знаменит, у него вышло несколько книжек-сказок. А у меня помимо дурашливых стихов для девушек были только тексты для кантат и сюит. Никогда не забуду, как услышал свою первую песню. Я сидел в редакции «Мелодии» на своём рабочем месте, вдруг раздался телефонный звонок, и Геннадий Гладков пропел мне в трубку: «Ничего на свете лучше не-е-ту…» Когда я услышал эту музыку, что-то во мне перевернулось. Я почти сразу написал заявление об увольнении, прихватив с собой музыкального редактора – свою будущую вторую жену Марину. Причём в тот момент мы оба были в полном неведении насчёт нашего будущего – мы ушли, по сути, в никуда.
– Интуиция подсказывала, что всенародная слава не за горами и надо просто рискнуть?
– Понимаете, проработав около семи лет в «Мелодии», редактируя чужие стихи, я чувствовал: могу писать лучше, чем то, что там проходило через мои руки. Просто повода круто изменить жизнь не было. Поэтому очень вовремя возникла идея «Бременских…».
– У вас с Василием Ливановым и Геннадием Гладковым сложился на редкость удачный творческий союз. А в жизни вы дружите?
– После «Бременских музыкантов» мы подружились и очень много времени проводили вместе, отмечали праздники, ездили вместе отдыхать. Скажу больше: на моей свадьбе было только двое гостей – Гладков и Ливанов, причём Ливанов в загсе был свидетелем со стороны невесты. И наша дружба продолжается до сих пор. Мы даже моё 80-летие два года назад отмечали вместе – у Гладкова на даче… Я вообще благодарен Ливанову – он на меня невероятно повлиял. В том, что появились такие персонажи, как Король, Принцесса, Трубадур – компания, которой не было у братьев Гримм, процентов на 90, если не на все 100, его заслуга.
А заслуга Геннадия Гладкова – не только изумительная музыка. Именно он, прочитав первоначальный сценарий, ударил кулаком по столу и сказал, что в сказке непременно должна быть принцесса, потому что должны быть лирическая тема и любовь, без неё никак. И оказался прав!
Кадр из мультфильма Гарри Бардина «Летучий корабль» с музыкой Максима Дунаевского на стихи Юрия Энтина. Студия «Союзмультфильм». 1979
Фото: wikipedia.org
«ВОДЯНОЙ» ИЛИ «КРЫЛАТЫЕ КАЧЕЛИ»?
– «Приключения Буратино», «Гостья из будущего», «Приключения Электроника»… Трудно найти популярный, проверенный временем музыкальный фильм, где бы в титрах не значилась ваша фамилия. Любимчики среди них есть?
– Так получилось, что в 1970-е годы только для «Союзмультфильма» я написал тексты 68 песен. Примерно половина детских картин не обошлись без моего участия. Учитывая, что не в каждом мультике была песня, это высокий процент. К моему огромному счастью, очень много было попаданий…
А самый мой любимый большой кинофильм – «Достояние республики». В нём играли блестящие актёры: Андрей Миронов, Олег Табаков, Спартак Мишулин, Игорь Кваша… Он необыкновенно красиво снят, там замечательная музыка Евгения Крылатова…
Между прочим, с песней, которую я написал для этой картины, вышла забавная история. 29 декабря 1972 года мне позвонил режиссёр Киностудии имени Горького Владимир Бычков и попросил наисрочнейшим образом сочинить вместе с композитором Крылатовым «Песню о шпаге». Добавив, что это надо сделать к Новому году. Я говорю: «Как к Новому? Сегодня – 29-е!» «Юра, очень надо!» Привёз сценарий, мне он необыкновенно понравился. А когда я узнал, что главного героя (Маркиза) будет играть Андрей Миронов, я вообще пришёл в восторг. 31 декабря, примерно в то время, когда люди уже садятся за стол и пропускают первую рюмку, я привёз текст песни домой Крылатову. Но тут выяснилось, что решающее слово принадлежит не ему и даже не Бычкову, а лично Андрею Миронову. Андрей срочно приехал, прочитал и довольно строго меня спросил: «Вы внимательно прочли концовку сценария?» «Конечно, – отвечаю, – ваш герой погибает». «Но в ваших стихах не хватает трагизма. Вам меня не жалко?» Я отправился на кухню, где жена Крылатова готовила оливье к новогоднему столу, и за 15 минут написал куплет:
На опасных поворотах
Трудно нам, как на войне.
И быть может, скоро кто-то
Пропоёт и обо мне:
«Вжик-вжик-вжик! Уноси готовенького…»
Тут Миронов обнял меня, расцеловал: «Вот теперь – то, что надо!» С этой секунды мы стали друзьями, я ещё много написал песен для него. Но тот урок отношения к творчеству – серьёзнейшего, глубочайшего, – который преподал мне Андрей, я запомнил на всю жизнь.
– Вы работали со многими выдающимися композиторами. Кто из них оставил наибольший след?
– Кроме Геннадия Гладкова это мой соавтор по «Антошке» и «Чунге-Чанге» Владимир Шаинский. Я всегда позиционировал себя как ироничный поэт, юморист. А благодаря Евгению Крылатову написал лирические «Крылатые качели», «Лесной олень», «Прекрасное далёко». Алексей Рыбников научил бороться за свои произведения. Он и сам боролся – с правительством, с партией, с судьбой. За «Звезду и смерть Хоакина Мурьеты» бился 10 лет. Потом то же самое было с «Юноной» и «Авось», с «Литургией оглашенных»… Очень много было написано с Максимом Дунаевским, Марком Минковым, а последние годы – с Давидом Тухмановым.
Великие соратники – композитор Давид Тухманов и Юрий Энтин. Москва. Январь. 2008
Фото: ОЛЕГ ДЬЯЧЕНКО/ТАСС
– Юрий Сергеевич, известно, что не только у Солженицына и Бродского, но даже у вас были проблемы с цензурой…
– Ещё какие! О них вообще можно отдельную книгу написать. «Ничего на свете лучше нету» запретили петь даже Льву Лещенко, который на тот момент был солистом Всесоюзного радио и телевидения. Всех насторожила фраза «Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы».
– И в чём «криминал»? Эта мысль – лейтмотив всех народных сказок.
– Во-первых, смущало само слово «свобода». Во-вторых, не забывайте и то, что «дворец» в СССР был один – Дворец съездов в Кремле. В-третьих, кто не жил в те годы, этого вообще не поймёт… Проще даже спросить, какая из моих песен не вызывала подозрения! В песне охранников из «Бременских музыкантов» показалась подозрительной фраза «Величество должны мы уберечь от всяческих ему не нужных встреч». Потому что «все сразу поняли», что это намёк на Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева. «Чунгу-Чангу» критиковали за пропаганду чужой страны: а вдруг она капиталистическая?! Песню Маркиза из кинофильма «Достояние республики» обвинили в пропаганде детского алкоголизма, она ведь начиналась словами: «Шпаги звон, как звон бокала, с детства мне ласкает слух». Как раз к власти пришёл Горбачёв, дело шло к принятию сухого закона, и вдруг главный редактор обнаружил, что первые же строчки сборника «призывают детей пить вино».
Очень часто придирались из-за стихов, иногда, как ни странно, из-за музыки, но, бывало и из-за того, что песня была написана не вовремя. Например, песню «Я – Водяной, я – Водяной…» из мультфильма «Летучий корабль» в советское время так и не издали.
– Почему?
– В вышестоящих инстанциях решили, что это… песня диссидента.
– Смешно…
– А вы не смейтесь! Мне было не до шуток, когда меня вызвали на худсовет и на полном серьёзе сказали, что слова «Эх, жизнь моя, жестянка. Да ну её в болото! Живу я, как поганка…» мог петь только человек, недовольный существующим социалистическим строем. Никогда не забуду, как в 1987 году выходила моя первая в жизни книга песен, которую я хотел назвать либо «Кто на новенького?», либо «А мне летать охота!». Но против обоих вариантов категорически восстала редакция издательства «Советский композитор». Меня вызвали на ковёр (не предложили даже сесть) и прорабатывали 10 ведущих редакторов этого издательства во главе с директором, который до этого работал в колонии строгого режима. Ругали за мои тексты нещадно! А в конце вопрос был задан прямой: какая песня вам дороже – «Водяной» или «Крылатые качели»? Не задумываясь ответил: «Конечно,
«Я – Водяной!» Потому что «Качели» мог написать кто угодно, а «Водяного» только один Юрий Энтин, и больше никто. Сборник вышел под названием «Крылатые качели» и вообще без песни Водяного…
Кстати, со второй песенкой к мультфильму «Летучий корабль» у нас с режиссёром Бардиным вышел некий конфликт, но не цензурного значения. Было задание написать «арию Бабы-яги».
Я написал: Меня вы знаете так слабо, / Во мне вы видите врага. / А я, во-первых, просто баба, /И только, во-вторых, Яга!
– Потрясающе!
– И мне казалось, что это смешно, ярко, и было ужасно обидно, что неожиданно режиссёр передумал. Вместо одной Яги он придумал целое общежитие бабок-ежёк, которые должны петь хором. Я сопротивлялся, как мог, но под его напором сдался. В итоге получились популярные частушки, которые я тоже очень люблю.
– С КГБ или другими правоохранительными органами у вас были трения?
– Дважды были, и по тем временам достаточно серьёзные. Точно уже не помню почему, но я стал организатором творческого вечера турецкого поэта-коммуниста Назыма Хикмета в старом здании МГУ.
Я встретился с Хикметом, спросил, кого бы он хотел пригласить. Он сказал, что у него есть трое друзей – выдающихся скульпторов. Я поехал к ним, посмотрел их работы и так был очарован, что нанял грузовик и привёз их творения в МГУ. Я, конечно, знал, что за несколько дней до этого выставку Московской организации современных художников (МОСХ) в Манеже и, в частности, скульптуры этих трёх мастеров подверг резкой критике за «формализм» (потом это очень остроумно назвали «кровоизлиянием в МОСХ») Никита Хрущёв. Один из них – Вадим Сидур – даже попытался заговорить с Хрущёвым, но был достаточно жёстко пресечён… В итоге накануне этого поэтического вечера меня пригласили на беседу в КГБ, жёстко спросили, не является ли это диверсией с моей стороны.
– Вечер состоялся?
– Как ни странно, да. Был полный зал, все осмотрели экспозицию. Правда, на следующий день её свернули и увезли… Другой случай был в 1962 году. Марлен Хуциев снимал фильм «Застава Ильича», где свои стихи читали Евтушенко, Вознесенский, Окуджава, Ахмадулина, Рождественский и другие. Шесть дней в Политехническом музее шли съёмки, зал был битком. Хуциев сказал, что в конце даст слово всем желающим, и кто наиболее удачно выступит, тот будет включён в фильм. Я одним из первых вышел на сцену и начал свою речь с того, что собираю библиотеку советской поэзии, в которой уже несколько тысяч томов – от коммуниста Твардовского до фашиста Алексея Маркова. Дальше я прочитал пародии на всех присутствующих поэтов. Зал хохотал, и меня действительно сняли в этом фильме, но потом вырезали, фильм запретили, начались гонения на всех главных его участников. Вот «за фашиста Маркова» меня и вызвали в КГБ. В двух словах предыстория такая. В «Литературной газете» было опубликовано стихотворение Евтушенко «Бабий Яр». Заканчивалось оно строчками: Еврейской крови нет в крови моей. / Но ненавистен злобой заскорузлой / я всем антисемитам, / как еврей, / и потому – я настоящий русский
А через день в газете «Литература и жизнь» появилось стихотворение Алексея Маркова, которое называлось «Мой ответ»: Какой ты настоящий русский, / Когда забыл про свой народ? / Душа, что брючки, стала узкой, / Пустой, как лестничный пролёт…
Стихи были явно националистического толка, тогда многие в знак протеста вышли из редколлегии и осудили его. Комитетчики меня пожурили, мол, нельзя советского поэта называть фашистом. Обошлось!
Кадр из рисованного мультфильма «Антошка», снятого по детской песенке Владимира Шаинского и Юрия Энтина режиссёром Леонидом Носыровым. 1969
Фото: wikipedia.org
«А МНЕ ЛЕТАТЬ ОХОТА!»
– Если не секрет, что в самые критические моменты вас спасало, внушало оптимизм и веру в светлое будущее?
– Юмор, ирония. Знаете, несмотря ни на что, мне было более или менее весело. Только в начале 1990-х, когда СССР не стало (в том числе и с моей помощью – мы с женой ходили на баррикады!), мне удалось выпустить книгу «А мне летать охота!» и включить туда всё, что хотел. Иногда мне даже кажется, что неслучайно советскую власть свергли 21 августа – в день моего рождения.
– Вы сказали, что спасались юмором. Значит, были и смешные истории?
– Представьте себе, что однажды в моей квартире раздался звонок в дверь. Открываю и вижу – на пороге стоит человек с поллитровкой в руках. Он предъявил мне документ, из которого следовало, что он начальник охраны Брежнева. И я хохотал до упаду после того, как этот мужчина рассказал мне, что они – охрана Леонида Ильича – каждый день по дороге в резиденцию генсека Завидово поют мою песню «Ох, рано встаёт охрана». Оказалось, они ездили к нему действительно рано – в 6 утра. Более того, выяснилось, что однажды охранники спели моё творение Брежневу и тот хохотал от души. Самое смешное, что этот визит помог мне выпустить пластинку «Бременских…», которую мурыжили девять месяцев. Я заявил на студии, что «Леонид Ильич текст одобрил лично»! Вот так мне Брежнев, можно сказать, помог.
Другой трагикомический случай был такой. Мы сидели у Геннадия Хазанова дома, чуть-чуть выпивали. И в какой-то момент (а я, когда немножко выпью, начинаю хвастаться) я полушутя-полусерьёзно сказал, что любой эстрадный коллектив за короткое время смог бы сделать известным на всю страну. Он не поверил, и мы заключили пари – на ящик коньяка. Как раз в это время мой друг и соавтор, композитор, изумительный певец Фаррух Закиров предложил мне посотрудничать с молодым ВИА «Ялла».
Я согласился. Вскоре мы отправились на гастроли по Узбекистану. Приехали из Бухары в Учкудук. Там нам кратко рассказали историю города и перевели: «Уч» – это «три», «Кудук» – «колодец». По старинной легенде, якобы когда-то здесь были три колодца, отсюда и название – «Город трёх колодцев». История так мне понравилась, что за час я написал стихи, Фаррух сочинил мелодию, а вечером того же дня ансамбль «Ялла» её уже пел. Причём трижды – на бис!
– Потом говорили, что эта песня была заказана первым секретарём местного горкома, чтобы прославить город, и вам за неё якобы заплатили огромные деньги.
– (Смеётся.) Действительно, на концерте появился один из местных руководителей, назвал меня «выдающимся узбекским поэтом», пожал руку, вручил какую-то грамоту и подарил пиалу. Всё! А песню запретили. Сразу!
– За что?
– Вокруг Учкудука были богатейшие месторождения урановой руды, добывали её заключённые. Поэтому город был засекречен, не был нанесён ни на одну карту, и мы вообще были первыми артистами, которые попали туда. Даже в самом центре красивейшего городка-оазиса, построенного из белого камня, – колючая проволока, автоматчики, вышки
В Комитете госбезопасности Узбекистана посчитали песню опасной. Но пока там принимали меры, я успел отдать её Регине Дубовицкой в передачу «С добрым утром!» и на радиостанцию «Юность», где, разумеется, не подозревали о запрете. Она прозвучала. И в этот момент выяснилось, что урановая руда закончилась, город «открыли». Песня была признана лучшей песней 1980 года. ВИА «Ялла» благодаря «Учкудуку» стал знаменит. И пари я выиграл. Правда, ящик коньяка пока не получил…
– А хулиганские стихи вы писали?
– Конечно! Я не был диссидентом, но, безусловно, писал постоянно что-то крамольное. Мне даже друзья говорили, что мои стихи для домашнего пользования, что называется, «по случаю» – ничуть не хуже, а может быть, даже лучше моих песен. Например, была такая полуэпиграмма, посвящённая Егору Лигачёву:
Остался в истории, всех растолкав,
При помощи фразы «Борис, ты не прав!»
Когда Василий Ливанов получил звание народного артиста, я посвятил ему такие стихи: Ты кормил нас ужином, /Когда стал «Заслуженным». / Я опять голодный… / Кто у нас «Народный»?
Никогда не думал подобное публиковать, но несколько лет назад я собрал все свои «хулиганства» и всё-таки выпустил в книжке, которую назвал «Не для печати».
А вот экспромты мне не удаются. Я знаю десятки людей – совершенно не поэтов, которые с ходу блестяще импровизируют. Они могут это себе позволить – у них нет ответственности, а у меня есть: я за долгие годы привык каждую строку выверять, по месяцу иногда над одним стихом работаю. Последний раз я сымпровизировал опять-таки в больнице, посвятил одной медсестре такие строчки: Нет, не забуду я больницу / И в ней весёлое житьё. / Вы так кололи ягодицу, / Что сердце тронули моё.
Иногда экспромтом подписываю на ходу книги, например, подарил книгу своих песен Иосифу Кобзону с такими стихами: Все дела на свете бросив, / Эти песни пой, Иосиф!
– Он вас послушал?
– Да! В его репертуаре есть 10 песен на мои стихи.
Поэт Юрий Энтин на пресс-конференции. Москва. Май. 2008
Фото: СЕРГЕЙ ПЯТАКОВ/«РИА НОВОСТИ»
ПРИНЦЕССА В КРАСНОМ ПЛАТЬЕ
– Геннадий Гладков и Василий Ливанов мне рассказывали, что в юности были страшными драчунами и хулиганами. Вы по характеру какой?
– Полная противоположность! Я никогда не лез в драку – наоборот, всегда старался уйти в сторону или найти способ помириться. Более того, и сегодня я никогда не вступаю в открытую борьбу, ни с кем до сегодняшнего дня не судился. Хотя… Если меня вывести из себя (что довольно сложно), бывает, творю «чудеса». Помню, когда приехал из Оренбурга в начальную школу Москвы, там были довольно жёсткие нравы. Однажды одноклассник – самый сильный в школе – в меня плюнул. На что я публично ответил ему такой мощной пощёчиной, что у него на щеке отпечаталась вся моя пятерня. Больше ко мне никто не приставал.
В другой раз меня очень сильно разозлили, когда я ухаживал за будущей супругой. Мы сидели на Пушкинской площади и разговаривали. Вдруг подошли три парня – двое сели рядом со мной, а третий на моих глазах начал её лапать. Я вскочил и не задумываясь со всей силы врезал ему ногой. Да так, что лавочка чуть не перевернулась! Тогда он достал настоящий финский нож и бросился на меня, я – на него. Ударил ещё. Я был в такой ярости, что все трое побежали, и я гнался за ними по Страстному бульвару, пока хватило сил.
– Это правда, что свою вторую супругу Марину вы увели у другого?
– Правда. Когда мы познакомились, она была замужем.
– Не удивлюсь, если её вы тоже покорили и охмурили стихами?
– Точно! Одним стихом и сразу сразил наповал. (Смеётся.) Видно так оно ей понравилось, что уже более 50 лет мы живём вместе.
– Если не ошибаюсь, свидетель со стороны невесты Василий Борисович Ливанов вашу жену «увековечил», ведь именно с Марины срисована Принцесса в «Бременских …».
– Причём он нарисовал её очень точно, в результате чего она стала секс-символом в СССР. И даже короткое красное платье, которое в мультфильме на Принцессе, – самое реальное. Это я его Марине купил перед свадьбой, и в загсе она была именно в нём.
– Так вы по жизни однолюб?
– Получается, так. Хотя… Мы же всё время находимся рядом. Так что надоели друг другу, конечно, невероятно. Плюс у нас с ней совершенно разные характеры, мы настолько абсолютно разные во всём, даже в еде. Она по гороскопу – Дракон, я – Кабан. То есть абсолютно несовместимы, нам смертельно опасно и противопоказано жениться. Но мы живём вместе. И объяснение этому одно, перевесившее всё остальное: любовь
– Вы способны на героический поступок – ради любимой женщины или идеи?
– Я хоть и не Геракл, но около 10 подвигов в своей жизни совершил. Один из них заключался в том, что я провёл газ в посёлок, где его вообще никогда не было. Дело в том, что у моей жены из-за того, что она ежедневно на даче топила углём печку, началась «болезнь кочегара»: ночью она задыхалась, кашляла. И я решил провести газ. Но как? Устроился работать в газовый трест, ежедневно к 6 часам утра ходил на работу. Выяснил, что газ проведён на соседнюю фабрику, и если я куплю 137 метров труб и перекопаю две улицы, то проведу газ не только себе, но и для всех.
И меньше чем за месяц я провёл…
А самый мой большой подвиг творческий – то, что в конце 1990-х, потратив на это всё накопленное за 10 лет до копейки, я с Давидом Тухмановым занимался созданием песен для детей. За эти годы ни я, ни жена не купили себе ни одной вещи… Зато мы создали совершенно новое направление, написали свыше 100 произведений, выпустили компакт-диски, где наши песни поют звёзды эстрады, театра и кино.
– Тем не менее почти во всех своих интервью вы говорите, что «сегодня детская песня умерла». Подвиг не помог?
– Эта тема очень больная для меня. Совсем недавно я сидел в жюри одного музыкального конкурса, и мне передали гневное письмо одной женщины: «Юрий Сергеевич! Как вам не стыдно слушать какие-то песни про половую жизнь… Вы практически бросили наших детей и ничего не пишите уже для нескольких поколений». Прочитав его, я был страшно расстроен… Ведь ситуация у нас действительно катастрофическая. Последняя детская песня, которая прозвучала в эфире, была написанная Евгением Крылатовым и мной – «Прекрасное далёко». Было это в 1983 году, когда вышел фильм «Гостья из будущего». Причём она стала тогда песней года. Но с тех пор и до сегодняшнего дня я не знаю ни одной детской песни, которая бы громко «выстрелила», стала всенародно популярной. Причины? Они известны. Практически закрылась студия «Союзмультфильм», которая была главным источником их появления. Полностью исчезли музыкальные кинофильмы, были ликвидированы легендарные песенные детские коллективы в том качестве, в котором они существовали раньше. Зато появилось огромное количество юных эстрадных исполнителей, которые подражают взрослым и – в этом автор письма права на все сто – поют, мягко говоря, песни взрослого содержания. Но в чём она неправа – я и мои соавторы-композиторы детей не бросали. Просто даже наших титанических усилий не хватает. Лично я свою задачу вижу в том, чтобы дети вновь запели настоящие детские песни, и, пока я могу работать, буду пытаться это делать.
– Верите, что это реально?
– Как ни странно, верю! Верю, что, может быть, найдётся какой-то олигарх, который почувствует, что это Клондайк и из этого можно сделать большие деньги. Существовал же один такой олигарх в Америке – по фамилии Дисней.
– Ваше мнение: хороший поэт-песенник выживет в нынешних условиях?
– Не выживет. Поэты-песенники как класс почти вымерли. Во всяком случае детские.
– Тогда на что же вы живёте?
– Несмотря на происки пиратов, копирующих мои диски, в последние годы я научился зарабатывать. Жаль только, что заработки эти не всегда связаны с творчеством напрямую… Создал «Творческий центр Юрия Энтина». Только за последние 10 лет написал более 200 песен. Выпустил компакт-диски, в том числе «Собрание сочинений в 36 томах», издал в новом веке более 100 книг: азбуки для мальчиков и девочек, загадки, частушки. Недавно вышла моя новая книга – «25 лучших детских песен мира». Это мои переводы с нотами, иллюстрациями и комментариями – китайские, индийские, американские, чилийские, французские, английские песни. К своему 80-летию выпустил трёхтомник своих избранных песенных сочинений. В театрах – «Табакерке», МТЮЗе, Театре имени Моссовета и некоторых других – идут спектакли по моим сценариям, с моими песнями. Ну и, конечно, меня не может не радовать тот факт, что из 100 популярных детских песен, отобранных Министерством образования, которые всё время переиздают, 80 оказались моими. За это мне прилично платят.
– Ваши внуки поют ваши песни?
– Внук не отходит от компьютера. А вот внучка поёт – все арии из «Бременских музыкантов» знает наизусть.
– Юрий Сергеевич, откройте секрет: как вам удаётся писать песни, которые живут десятилетиями? Ведь ни мощной раскруткой, ни звучным именем исполнителя ребёнка не обманешь….
– Никакого стопроцентного рецепта у меня нет. Обычно я просто внимательно читаю сценарий, стараюсь понять характер героя, примерить его на себя. При этом 95 процентов моих стихов написаны полулёжа на диване. Бумага, ручка рядом – на полу… Но были исключения. Вы не поверите, но песню о «Водяном», я написал, лёжа в ванне. За 10 минут! А подвиг меня на это режиссёр Гарри Бардин. Он мне сказал: «Юра, Водяной не прописан в сценарии. Но ты же поэт, войди, по Станиславскому, в образ, придумай его, перевоплотись…» Я тогда жил в коммуналке в Чертаново, где ванна была единственным водоёмом. Налил воду, залез. Почти тут же в дверь начали стучать соседи: мол, освобождай – ты здесь не один… Но я успел «перевоплотиться». И получился живой характер: «Внутри меня – водица. Ну как со мной водиться?»
Никогда не ставил себе целью написать хит или шлягер, да и, по-моему, это просто невозможно. Помню, одну из моих любимых песен – «Антошку» – я принёс в редакцию утренней воскресной передачи «С добрым утром!». Когда в одно прекрасное утро программа вышла, прошло всего ничего. И вот мы с женой стоим на Садовом кольце часа в 2 ночи в ожидании такси. Вдруг вижу: идёт крепко поддатый гражданин и во всю глотку орёт: «Тили-тили! Трали-вали! Это мы не проходили, это нам не задавали». А на «парам-пам-пам!» ещё очень смешно подпрыгивает… Когда я Шаинского спросил, можно ли дать короткое определение шлягера, он сказал: «Шлягер – это песни, которые поют пьяные». Получается, мы запустили шлягер за один день.
А ведь того же «Антошку» на худсовете первоначально зарубили в пух и прах! Шаинского, окончившего две консерватории, вообще выгнали из комнаты, а мне сказали, чтобы с этой бездарностью, не способной создать настоящую детскую песню, я вообще не работал. Мол, не композитор он никакой.
– Так в чём же тогда секрет?
– Думаю, это дано от Бога. И потом, я никогда не пишу специально для детей. Я пишу для людей. И если кто-то говорит: «Я тут песенку написал для детишек», – мне уже и слушать её не хочется. Когда «Учкудук» признали лучшей песней года, я страшно гордился: наконец-то я написал что-то для взрослых. Буквально через несколько дней мы с женой пошли в лес погулять. Идём и вдруг видим такую картину: горит костерок, печётся картошка, вокруг сидят дети и весело напевают: «Учкудук! Три колодца! Защити, защити нас от солнца!»
Автор: Андрей КОЛОБАЕВ
Совместно с:
Комментарии