НОВОСТИ
Ветеран конфликта на Украине убил бизнес-партнера в кафе в Санкт-Петербурге
ЭКСКЛЮЗИВЫ
30.01.2024 20:29 НЕ ЗА ЛЮДЕЙ
89818
12.12.2023 08:43 ПОЙМАТЬ МАНЬЯКА
20528
02.11.2023 08:35 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО!
21470
16.10.2023 08:30 ТЮРЕМНЫЕ ХРОНИКИ
24033
13.10.2023 09:14 КОВАРНЫЙ ПЛАН
22418
sovsekretnoru
«Если будут ершиться, то набьём морду, и они утихнут»

«Если будут ершиться, то набьём морду, и они утихнут»

«Если будут ершиться, то набьём морду, и они утихнут»
Автор: Александр ХИНШТЕЙН
Совместно с:
13.07.2016

Из дневника первого председателя КГБ Ивана Серова об «усмирении» Венгерского восстания в 1956 году

1956-й год – это не только ХХ съезд, оттепель и массовые реабилитации. Это ещё и танки на улицах Будапешта. Председатель КГБ Серов сыграл одну из ключевых ролей в тех событиях. Он не только первым из официальных лиц ночью 24 октября 1956 года вылетел в мятежный Будапешт, но и первым же поставил вопрос о применении силы. Реализовывать принятое Кремлём решение также было поручено именно Серову: инициатива, известно, наказуема.

Венгерская революция была хоть и цветной, но отнюдь не «бархатной». В городах, захваченных повстанцами, полным ходом шли расправы над коммунистами и сотрудниками госбезопасности. После того как в конце октября 1956 года из Будапешта был выведен советский гарнизон, восставшие разгромили горком ВПТ, принародно повесив 20 коммунистов. Всего же – за 17 дней беспорядков в Венгрии без суда и следствия было казнено примерно 800 человек.

За 17 дней беспорядков в Венгрии без суда и следствия было казнено примерно 800 коммунистов и сотрудников госбезопасности

Из рассекреченных сегодня документов КГБ известно, например, что с конца октября 1956 г. через границу с Австрией и Югославией было переброшено большое число эмиссаров ЦРУ. Тогда же самолётами Красного Креста в Будапешт доставили до 500 боевиков, а австрийскую границу нелегально перешло около 4 тыс. хортистских офицеров. Под Мюнхеном экстренно развернули военную базу ЦРУ.

Революция началась 23 октября, по хорошо знакомой нам теперь методе. На улицы Будапешта была выведена 200-тысячная студенческая демонстрация, под вечер переросшая в беспорядки. Полиция отказывалась стрелять в демонстрантов, на их сторону перешла часть армейских подразделений. Начинаются захваты объектов власти и управления. Под давлением «майдана» власти соглашаются вернуть на должность премьер-министра Имре Надя, известного своими реформаторскими взглядами.

1 ноября Имре Надь объявляет о выходе из состава Организации Варшавского договора и требует, чтобы советские войска покинули Венгрию. Отменяется однопартийная система. Формируется новое революционное правительство, прежняя верхушка бежит в Москву.

В стране наступает хаос. В большинстве городов власть оказывается в руках революционных комитетов, из повстанцев формируется национальная гвардия, на их сторону переходит значительная часть армии. Прекратилось железнодорожное и авиационное сообщение, перестали работать предприятия, магазины, банки.

Ещё немного, месяц-другой, и Москва навсегда потеряла бы контроль за Венгрией. В конце концов это понял и «либерал» Хрущёв.

2 ноября на заседании Президиума ЦК он утверждает силовой вариант: ввод войск для полного подавления восстания и установления новой власти. Одним из авторов этого плана наряду с министром обороны маршалом Жуковым был генерал Серов. 3 ноября он вновь летит в Венгрию. Серову поручено лично контролировать ход операции, захватить вождей восстания во главе с Имре Надем и восстановить работу местных органов безопасности. С беспорядками было покончено в считаные недели. Имре Надь и его правительство бежали, укрывшись в югославском посольстве. Власть перешла в руки Временного Венгерского революционного рабоче-крестьянского правительства под руководством переброшенного из Москвы Яноша Кадара. (Формально – именно обращение ВРП явилось основанием для ввода советских войск.)

Всё это время Серов находился в самой гуще событий. В Москву председатель КГБ вернётся лишь 1 декабря, когда, по его же выражению, полностью «усмирит венгров». Ещё 30 лет и 3 года этой европейской стране на Дунае предстоит строить социализм: вплоть до новой «цветной революции»…

***

«Никита посоветовал вывести войска из Будапешта»

28 октября. В 7 часов 15 минут утра меня разбудил посол товарищ Андропов (которому я посоветовал, чтобы дежурных по посольству было два и следили за всем происходящим и докладывали мне), и сказал: «Сейчас только закончил выступление по радио из президентского дворца Имре Надь, который заявил, что правительством принято решение о роспуске органов госбезопасности. Выступление короткое, невнятное».

У меня мелькнула мысль, что моё предположение о том, что Имре Надь сам руководит повстанцами, подтверждается, т. к. он чувствует, что органы уже подходят к нему и скоро разоблачат его, поэтому он решил их распустить.

Я немедленно разбудил Анастаса Ивановича и всё рассказал. Он стал будить товарища Суслова, одеваться, и поехали в президентский дворец говорить с Надем.

Товарищей Микояна и Суслова я оставил в броневиках, а сам пошёл во дворец. В этой громадине я еле нашёл радиокомнату. Дворец был пуст. Кроме радиста я никого не видел. Спросил, где премьер, он ответил, что приехал с кем-то, выступил по радио и уехал

От дворца мы поехали в ЦК. Там был уже военный табор. Все коммунисты ходили с автоматами, там же питались, кто жарил, кто чай пил, кто спал. При входе какая-то воинская часть заняла помещение, и не пробьёшься. Когда мы вошли на второй этаж, раздалась стрельба из пулемётов. Я сказал товарищу Микояну сидеть в кабинете, а сам выскочил вниз. Военные сгрудились у входа, а на улицу никто не выходит.

Я протолкался к дверям (я был в гражданском) и увидел, как на улице лежит человек, заливается кровью, а другой в противоположных дверях и тоже в крови.

Мне сказали, что из дома напротив ЦК повстанцы стреляли из автоматов. Ну, естественно после этого полнейшая паника. Мы сидели в ЦК до вечера, не раз звонили на квартиру Надю, но жена отвечала: «Болен». Надь так и не явился, сославшись на болезнь.

Поздно вечером всё же его вытащили, и началось снова заседание. Товарищ Микоян стал спрашивать: «Что значит ваше выступление?» Имре Надь смущённо говорит, что в Венгрии так озлоблены против Ракоши и органов госбезопасности, что мне подсказали, что лучше удовлетворить желание народа их распустить, тогда все это может кончиться.

Анастас Иванович, конечно, этому не поверил. Затем он спросил: «А с кем было согласовано это заявление о роспуске органов госбезопасности?» Оказывается, ни с кем. ЦК тоже об этом узнало от нас. Вообще, это было уже не ЦК, и Герё не секретарь, а мокрая курица.

Затем ещё раз решили обменяться [мнениями], что дальше делать. Стали один за одним члены Политбюро высказываться, личные взгляды, доброго слова не стоящие. Герё сказал, что все утихнет само собой. Я возмутился и сказал Анастасу Ивановичу, что они хотят погубить Венгерскую республику.

Тогда встал Имре Надь и, делая болезненный вид, сказал: «Товарищ Микоян, мы понимаем, что обстановка очень сложная, но дайте нам возможность несколько дней, и мы все выправим. А для того, чтобы успешнее нам решать трудности, выведите войска Советской армии из Будапешта».

Я так и подпрыгнул, ведь это чистое предательство, без наших войск повстанцы возглавят Венгрию. Анастас Иванович, посоветовавшись с Сусловым, сказал: мы доложим ваше мнение в ЦК [КП] Советского Союза и вам завтра сообщим. Члены Политбюро и Герё по этому предложению Надя ничего внятного не сказали. Я так и не понял, согласны они с Надем или нет. На мой взгляд, получилась подлость.

Когда мы приехали к себе, мне доложили, что в городе в ряде районов идёт стрельба, полная неразбериха, на улицу выходить нельзя. Ранен посольский работник, наши танкисты, будучи обстрелянными повстанцами, из переулка открыли ответный огонь и снесли снарядом балкон и угол в турецком посольстве. Я приказал командиру бригады пойти с извинениями.

Вечером уже на прогулку не выходили, рискованно. После разговоров с Москвой, мне Анастас Иванович сказал, что Никита посоветовал принять предложение венгров и вывести войска наши из Будапешта, а нам всем вернуться в Москву. Глупее этого решения трудно придумать. Поверить Имре Надю – это глупость в квадрате. Ну, начальству виднее.

Я предупредил лётчиков, созвонился с военными, которые подъехали. Анастас Иванович сказал, что им делать, и на утро мы в броневиках поехали на аэродром и вылетели в Москву 31 октября.

Иван Серов и Клим Ворошилов. После награждения Серова  орденом Кутузова І степени за выполнение специального задания правительства СССР, декабрь, 1956

Как Янош Кадар стал генсеком

2 ноября меня вызвали на заседание Президиума ЦК не как обычно, а в 9 часов вечера.

Когда я пришёл, то увидел в приёмной товарищей, которые мне не были знакомы. Это были (Ференц) Мюнних и (Янош) Кадар. Войдя в зал заседаний, [увидел, что] все сидели и обменивались отдельными фразами. Видимо, ждали меня. Затем Хрущёв сказал: «Ну, давайте обсудим».

Жуков тогда встал и говорит: «Я тщательно проанализировал наличие наших войск в Венгрии, их дислокацию, и считаю, что уходить нам оттуда нечего, а если будут ершиться, то набьём морду, и они утихнут. Вот решение Министерства обороны». Мне понравилось такое смелое и чёткое решение. В свою очередь я сказал, что «правительство» во главе с Надем надо изолировать. Хрущёв спросил мнение остальных. Все согласились. Тогда Жуков говорит: «От нас, на место для решения этих вопросов вылетит Конев Иван Степанович, и там будет руководить войсками». Затем Хрущёв сказал: «А от ЦК вылетит товарищ Серов Иван Александрович, и будет там находиться, пока мы ему не скажем». Потом подумал и говорит: «А дальше, когда утихнет, то пусть слетает Анастас, товарищ Аристов и Суслов». Так и было решено

Как мне рассказывал после заседания Малин, когда пригласили Мюнниха и Кадара на Президиум, то Хрущёв представил Мюнниха как своего старого друга, с которым в 1920-х годах жили в одной палатке на переподготовке. А по рекомендации Мюнниха имелось в виду Кадара использовать также на руководящей работе в Венгрии. Когда Хрущёв сказал, что он полагает, что товарищ Мюнних будет секретарём ЦК партии Венгрии, а товарищ Кадар председателем правительства, то после этого Мюнних высказался, что было бы лучше сделать наоборот, т. к. возраст Мюнниха за 65 лет, поэтому ему будет тяжелее быть секретарём ЦК. Президиум согласился. Затем выступил Кадар, который сказал: «Товарищ Хрущёв (у венгров ударение на первом слоге), я согласен работать секретарём ЦК партии, но прошу учесть, что буду направлять работу ЦК партии, как сочту целесообразным в создавшихся условиях, и вы мне не мешайте, т. к. быть марионеткой я не смогу. Если это вас (Президиум ЦК) не устраивает, то я не согласен на эту должность, но вместе с этим я всё сделаю, чтобы восстановить самые братские отношения с СССР».

Все поглядели на Кадара и друг на друга, и замолчали. Хрущёв спросил у Мюнниха, как он считает? Тот подтвердил мысль Кадара, и на этом их отпустили, пожелав успехов.

Я заказал из Кремля самолёт в готовности к вылету в 7 часов утра. Вот так предстоит провести праздник Октябрьской революции. Я у Жукова, когда пошли одеваться, спросил, где Конев. Он сказал, что ему уже скомандовал повернуть самолёт на Будапешт, вернее на наш аэродром, т. к. он летел в Москву на крыльях отдыха. Я ему сказал: «Я утром вылетаю».

В ходе военной операции погибло 2652 венгра, 19 226 были ранены. В это число входят и жертвы революционного самосуда

Как арестовали «венгерское правительство»

3 ноября. Днём прилетел на аэродром под Будапештом с группой генералов КГБ. Ведут себя уверенно, организовали кругом аэродрома охрану, но чувствуют нехорошие отношения с венграми. Я сразу же пошёл к телефону ВЧ, который был на аэродроме у «ОД», связался с Михаилом Сергеевичем Малининым, который был в группе войск. Сказал ему, чтобы он договаривался на завтра с правителями Венгрии о том, чтобы они прислали правительственную делегацию на аэродром для переговоров о выводе Советских войск. Представителем от советской стороны будешь ты, прилетай сюда. Спрашиваю: «Понял?», он молчит и говорит: «Почти». «Ну, тогда действуй, меня не упоминай нигде. Меня здесь нет». Он говорит, что ему [Иван] Степанович [Конев] тоже так сказал. Затем я созванивался с Коневым, сказал, что я тут, и мы условились: в ближайшие дни, когда я приосвобожусь от своих дел, встретимся. Он был в Сольноке, 70 км от Будапешта.

Когда сориентировался в обстановке, то оказалось, что Надь за это время уже в ряде областей рассадил своих повстанцев, которые возглавили власть. По радио всех стран стали передавать, что в Венгрию хлынули помещики и капиталисты восстанавливать свои имения, фабрики и заводы. Знаменитый миллионер Эстерхази двинулся в Венгрию из Австрии. Одним словом, Венгерской социалистической республики вот-вот не будет. Это плохо. Надо [начинать] решительные действия.

Вечером я собрал своих офицеров и генералов и проинструктировал их по предстоящему разоружению и задержанию «представителей Венгерского правительства». Вроде, получилось всё ясно. Днём прилетел генерал Малинин. Я его тоже проинструктировал, как начать переговоры с венграми, а уже конец переговоров я брал на себя, и ему тоже рассказал. Казалось все ясно.

Под вечер приехали венгры. Вопреки нашему мирному настроению, на переговоры приехали заместитель премьера, министр обороны, генерал (вновь назначенный) Сюч, начальник политического управления армии, начальник общественного отдела управления и т. д. В общей сложности 12 человек, генералов и офицеров на двух бронетранспортёрах и двух танках с полным вооружением и двумя взводами солдат и средствами радиосвязи.

Причём Малинин было бросился их на улицу встречать. Я еле удержал его, говоря, что это не братья-венгры, а двурушники. Пошли, говорю, офицера. Пусть проведёт в штаб. Подержи их минут 20 там, а потом пусть проведут к тебе в кабинет в другом здании, где мы вчера выбирали место.

Михаил Сергеевич – человек покладистый, всё так и сделал. Я из окна 2-го этажа смотрел на всё это. Потом, когда я увидел идущих в «кабинет» к Михаилу Сергеевичу венгерских представителей в сопровождении взвода венгерских солдат с автоматами, чего у нас не было предусмотрено, я быстро успел предупредить Михаила Сергеевича, чтобы он затянул минут на 20 переговоры с тем, чтобы мне успеть подтянуть взвод пехоты и проинструктировать их на случай, если венгры начнут стрелять

Своих генералов я вновь вынужден был проинструктировать на случай «немирного исхода переговоров». Затем рассказал солдатам и сержантам, чтобы они в коридоре встали против каждого венгра и не дали применить им оружие, не допустить их в кабинет, куда мы с генералами войдём. После этого я пошёл в кабинет к Михаилу Сергеевичу Малинину, за мной все остальные генералы, каждый встал рядом с венгерским генералом. Когда я вошёл и одним поклоном поприветствовал присутствующих, Михаил Сергеевич Малинин растерялся, встал, хотя мы равные по званию генералы армии, и я его просил не вставать.

Ну, а дальше пошло принуждённо, искусственно, чего я не хотел. Может быть, это и лучше, т. к. венгры явно насторожились. Михаил Сергеевич попытался продолжить «переговоры», но голос охрип, смутился, и тогда я решил продолжить.

Встал и говорю: «Довольно заниматься пустой болтовнёй о выводе советских войск. Трудящиеся Венгрии не для того обрели независимость, чтобы вы посадили на их шею Эстерхази и других капиталистов».

Затем сделал паузу и говорю: «Переговоры прекращаются, вы все задержаны Советской армией». Один генерал попытался выхватить револьвер, глядя на меня злыми глазами, но Александр (Михайлович) Коротков, хороший физкультурник, схватил его за руку и вырвал револьвер.

После этих слов, как условились, наши генералы (вернее в этот момент) стали обыскивать и изымать у них оружие. Затем развели по комнатам, а потом я вышел и приказал выйти на улицу солдатам-венграм. (Подобную вероломную тактику захвата противника – под предлогом вызова на переговоры – Серов успешно использовал и ранее: например, при задержании лидеров польского эмигрантского правительства или командования Армии Крайовой во время войны. – А. Х.).

Теперь надо сделать второй акт. Заставить министра обороны Сюч отдать приказ о том, что когда завтра в 4 часа утра пойдут войска Советской армии в г. Будапешт, венгерские войска не должны сопротивляться и открывать огонь.

(Здесь и далее Серов, видимо, ошибается в именах. С 03.11.1956 г. министром обороны в правительстве И. Надя являлся экс командующий инженерными вспомогательными батальонами венгерской армии Пал Малетер. Вероятно, речь идёт именно о нём, поскольку упоминаемый Миклош Сюч в момент захвата возглавлял оперативное управление Генштаба. – А. Х.)

Когда я пришёл в комнату к министру обороны Сюч с этим предложением, он смотрел на меня, как зверь. Я ему сказал, что надо так распорядиться, чтобы не было кровопролития. Он категорически отказался, всё ещё надеясь, что Надь сумеет что-то сделать, а оказывается, Надь, действительно, обратился в посольство США, Англии и Югославии об оказании помощи на случай неприятностей.

Тогда я начал спокойно внушать ему, что он берёт на себя огромную ответственность за кровопролитие, которое может произойти, т. к. Советская армия уже получила приказ и завтра будет в Будапеште. Выступление назначено с рассветом.

Тогда он после некоторого колебания сказал, что он может отдать также распоряжение войскам в том случае, если заместитель премьера, который является для него начальником, отдаст такое распоряжение ему в письменном виде.

Пришлось идти уговаривать «заместителя премьера». Этот, правда, оказался более покладистым и написал такое распоряжение. В общем, пока это распоряжение стали передавать в Будапешт венгерские радисты, это уже было далеко за полночь.

 

«Потом мы со всеми почестями похоронили убитых»

4–6 ноября. Мне ещё предстояло проинструктировать и отправить трёх генералов, Добрынина, Сладкевича, Зырянова, которые пойдут с войсками Советской армии во главе танковых колонн для окружения президентского дворца в Будапеште, которые выделил Лащенко, командир корпуса (интересен подбор генералов, которым предстояло входить в Будапешт вместе с войсками. Формально – никакого отношения к операции «Вихрь» они иметь были не должны. Так, генерал-майор П. Зырянов – был зам. начальника 3-го Главка КГБ (военная контрразведка), генерал-майор Г. Добрынин – начальником 7-го управления КГБ (наружное наблюдение), а генерал-лейтенант М. Сладкевич – и вовсе руководил кафедрой в Военном институте им. Дзержинского. Однако за спиной у каждого из них имелся бесценный диверсионно-боевой опыт, и это оказалось важнее любых формальностей. Очевидно, что Серов подбирал генералов индивидуально, поскольку хорошо знал их по совместной службе. – А. Х.).

Затем позвонил Ивану Степановичу Коневу, рассказал, как тут у меня дела, и говорю: «Давай, действуй. Пусть генерал Лащенко (командир корпуса), двигается в назначенное время и место» (операция под кодовым названием «Вихрь» началась 04.11.1956 в 6 утра по московскому времени. В ней было задействовано 17 танковых, механизированных, стрелковых, авиационных и воздушно-десантных дивизий, более 60 тыс. солдат и офицеров. – А. Х.).

Он понял. Я ему сказал, что сам выйду с колонной из аэродрома. Он зашумел, говорит: «Не ходи сам, без тебя сделают, а можешь попасть под обстрел и т. д.». Я уже пожалел, что сказал ему о своём намерении.

В общем пока организовали мою колонну, полувоенную, полугражданскую, т. к. в ней было человек 200 сотрудников МВД Венгрии и человек 20 наших, то уже было 5 часов утра. Вице-премьера, министра обороны и других венгров взял с собой.

По расчёту наши войска подходят к Будапешту. Впереди у меня шёл тяжелый танк, за ним я в тяжёлом танке, затем два средних танка, а за ними до 15 грузовых автомашин с сотрудниками-венграми. Все были хорошо вооружены.

Когда через час стали подходить к окраинам района города Будапешта, началась пальба из автоматов с крыш и их окон по нашим машинам. Подлецы-венгры не посчитались с распоряжением Сюча и открыли огонь.

Я решил побыстрее проскочить этот участок, и скомандовал головному танку по радио «полный вперёд». Тот резко увеличил скорость, затем вдруг так же резко остановился и закружился на месте, из башни пошёл дым. Я увидел, как справа и слева стоявшие венгерские зенитные орудия перевели стволы из положения (вертикального в горизонтальное) и раздались выстрелы.

Стреляли венгры из наших зенитных пушек, которые мы им по-братски дали. Командир танка крикнул мне: «Товарищ генерал, вниз». Я быстро нырнул к механику-водителю, чтобы освободить место для артиллериста, который тут же заложил снаряд и стал наводить. Затем грянул выстрел, а я механику сказал: «Обходи первый танк, и полный вперёд», с тем, чтобы самому вырваться из-под обстрела и вытащить колонну. Получилось удачно. Мы проскочили поле обстрела. Танк подбитый потихоньку двинулся и ушёл от места стрельбы метров за 200. Мы потом его всё же вытащили. Танкист был убит.

Тогда мы выехали в сторону от окраины Будапешта на чистое поле, километра за два от квартала, где нас обстреляли. Я приказал сделать остановку, разобраться. Оказалось, у нас трое убитых и одиннадцать ранено. Я приказал вырыть могилы, а пока рыли, позвал «заместителя премьера и министра обороны» и говорю: «Видите, подлецы, что из-за вас делается». Те стояли пристыженные, перепуганные и бледные, как сами покойники (в общей сложности в ходе военной операции погибло 2652 венгра, 19 226 были ранены. Правда, в это число входят и жертвы революционного самосуда. – А. Х.).

Потом мы со всеми почестями, с салютом похоронили убитых. Я выступил и рассказал о подлостях Имре Надя, из-за которого погибли наши товарищи. Сделали всем перевязку раненым и к вечеру с мерами предосторожности поехали вновь в город, но уже по другому маршруту.

Всё шло хорошо, но когда стали подъезжать к тоннелю через автостраду перед городом, нам мальчишка показал пальцем на тоннель и сделал движение руками и губами: «Бух, бух!» Я послал посмотреть, в чём дело. Оказалось, на той стороне тоннеля стояла пушка с орудийным расчётом и ждала с тем, чтобы обстрелять Советские войска. Я приказал танкисту сделать вдоль тоннеля, а не по улице пару выстрелов с тем, чтобы распугать венгров-артиллеристов, так и вышло, они разбежались. Я приказал от пушки забрать снаряды, и мы поехали дальше, но в город так и не удалось прорваться, т. к. куда ни ткнёмся, везде военные венгры. Ночевали в лесу около нашего стрелкового полка, и на утро вышли в город. (…)

…Советское посольство находилось на месте, мужественно неся службу во главе с послом Андроповым. Молодцы! Я расположил сотрудников вокруг посольства, и Андропов повеселел. Затем мы вошли в посольство и долго разговаривали. Потом вдруг из дома напротив застрочил пулемёт. Мы бросились врассыпную, я успел крикнуть: «Ложись!», с тем чтобы спрятаться за подоконники. Одна пуля влетела в комнату и ударилась в сейф. Когда утихла стрельба, я послал автоматчика обыскать дом, откуда стреляли, но ничего не нашли.

В общем, началась жизнь, как в осаждённом городе. Ночью также была сильная стрельба

 

Как арестовали Имре Надя

В городе полный хаос. Магазины начали разворовывать. Корвинский район преобразовали повстанцы в крепость и обороняются. Имре Надь в 5 часов утра, как только узнал, что Советские войска двигаются в город, вместе с «членами правительства» бросился в югославское посольство (уже утром 4 ноября, не дожидаясь входа советских войск в Будапешт, И. Надь и ряд его сторонников с семьями (всего 53 чел.) укрылись в югославском посольстве, предоставившем им убежище. Посланная для их перехвата оперативная группа КГБ во главе с зам. начальника 3-го управления генералом П. Зыряновым, опоздала. – А. Х.).

После 7 ноября. Ноябрьские праздники встречали здесь, в Будапеште. Встреча выразилась в том, что мы коллективно прослушали парад и митинг на Красной площади, а затем я поехал в комендатуру, где, как мне доложили, собралось много задержанного народу, «приезжих», т. е. [белых] эмигрантов, успевших при власти Надя прорваться в Венгрию и не успевших до прихода наших войск улизнуть обратно.

… Через пару дней приехали А. И. Микоян и Аристов. Я им доложил всё, что тут происходит. Показал город, провёл около Корвин, района, где ещё продолжалась стрельба. Провёл мимо югославского посольства, где скрылись Имре Надь и его сподручные. Одним словом, всё рассказал и показал.

…Анастас Иванович вызвал Конева, Казакова, Малинина, с ними поговорил, пообедали и наметили дальнейший план. Иван Степанович, было, высказался разбомбить весь район Корвин авиацией. Но мы его отговорили, т. к. шуму будет на весь мир, а мы их возьмём измором. Сами прекратят сопротивление, т. к. у них по подземным каналам связь с городом хорошая, все новости узнают сразу, увидят, что Имре Надь не действует, и они прекратят своё сопротивление. На том и порешили. (…)

В общем, дело в новой Венгрии пошло успешно. Характерно отметить, что товарищ Кадар сам венгр (Ракоши был еврей), знал правильный подход как к крестьянину, так и к рабочему. В своих выступлениях многого не обещал, но всё, что пообещал, то выполнял. Постепенно к нему и Мюнниху стали относиться с уважением. Мюнних – это старый революционер, ряд лет жил в СССР, знает русский язык. Все вопросы решает спокойно, невозмутимо, покуривая толстую сигару и потягивая виноградное вино целыми днями (Серов практически не упоминает в своих записях о текущей оперативной работе, проводимой под его руководством в Венгрии. Так, по состоянию 23.11.1956 было арестовано 1473 человека, 5820 задержаны и подвергались проверкам. Изъято 1250 пулемётов, 181 766 стволов оружия, 64 063 гранаты – А. Х.)

По состоянию на 23 ноября 1956 года было арестовано 1473 человека. Изъято 1250 пулёметов, 181 766 стволов оружия, 64 063 гранаты

…Мы с оперативными работниками неослабно следили за Надем и его министрами. Напротив югославского посольства поставили пару бронетранспортёров под видом охраны.

Вскоре приехал знакомый нам по Москве заместитель госсекретаря иностранных дел Югославии Видич. Мне об этом сказал Мюнних, и просился Видич на приём к премьер-министру Мюнниху. Мы с товарищем Мюннихом договорились, чтобы он настаивал о передаче Надя и его сподвижников органам госбезопасности Венгрии. Но когда поговорили Мюнних – Видич, то Мюнних не стал особенно настаивать на передаче, и мы решили, что через два дня из посольства отправят правительство «по домам», а Мюнних предложит автобус для перевозки. Когда он мне это всё рассказал, то в конце добавил: «А куда вы их повезёте на автобусе, это дело ваше, только, чтобы они не появились в городе».

Ко дню выхода я проинструктировал сотрудников, переодел шофёра (Героя Советского Союза, полковника Прудникова) под венгра, сам сел в бронетранспортёр и выехал якобы на смену дежурившему бронетранс-
портёру. Через 10 минут подъехал автобус, и сотрудник госбезопасности Венгрии пошёл сообщить в посольство, что прибыл автобус для развозки по домам.

Я с напряжением следил за всем процессом из бронетранспортёра. Вот показались первые «министры» с чемоданами и вошли в автобус, за ними ещё пошли, и одна женщина. Это оказалась любовница Лошенцы – пройдохи, журналиста, писателя и т. д., а главное – одного из руководителей и подстрекателей восстания.

Последним вышел Имре Надь. Подойдя к автобусу, где уже все сидели, он поставил одну ногу на подножку и стоит, словно испытывает мои нервы. Как мне рассказал Прудников, Имре Надь задал по-венгерски вопрос Прудникову, который посмотрел в его сторону и ничего не ответил. Тогда Надь, обращаясь к «пассажирам», сказал: «Это не венгр и шофёр». Вот подлец, на сей раз мнительность его оказалась правдой. К счастью, сотрудник-венгр, стоявший сзади Надя, не растерялся, подтолкнул под локоть Надя и говорит: «Давайте побыстрей, нам некогда». В это время Прудников сообразил и сразу закрыл длинную ручку автобуса, и дал ход.

Когда поехали в сторону советской комендатуры, а не в центр города, «пассажиры» заволновались. Около комендатуры я вышел из транспортёра, перешёл к автобусу и заговорил по-русски с комендантом города, генералом МВД. Затем дал ему указание, и поехали за город в штаб наших войск, где должны разместиться «министры». Там они находились два дня, после чего их по просьбе Кадара и Мюнниха и по договоренности с Румынией я отправил в соседнюю страну (в Румынию) для полного спокойствия Венгрии (операция по выводу И. Надя и его окружения (53 чел.) из югославского посольства проходила 22 ноября 1956 г. по согласованию с югославской и румынской сторонами. Её инициатором выступил именно Серов, убедивший 17 ноября в телефонном разговоре с Маленковым, Сусловым и Аристовым в необходимости такого решения. 23 ноября И. Надь и его соратники были принудительно вывезены в Румынию. Через полтора года возвращены в Венгрию, где преданы суду. – А. Х.).

… В городе стал порядок, снабжение населения было организовано, открылись магазины, отменили комендантский час, и я, считая свои функции законченными, позвонил в ЦК Хрущёву и, доложив всё это, сказал, что считаю возможным вылететь. Он согласился и сказал «спасибо». И я 1 декабря 1956 г. вылетел.

…Через несколько дней я получил выписку из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении меня орденом Кутузова І степени, за выполнение специального задания правительства СССР. Всех сотрудников, которые были со мной и активно участвовали [в работе], я также представил к боевым орденам, и их всех наградили. Это тоже хорошо!

***

Есть большой соблазн, подобно основателю ленинизма, назвать проект Александра Хинштейна «Иван Серов. Записки из чемодана» книгой «нужной и своевременной», но в данном случае такое определение было бы неполноценным. В основе этого 700-страничного тома – найденные дневники первого председателя КГБ СССР Ивана Серова. И сегодня читать их – огромное удовольствие. Я помню, как мой отец, Алексей Сергеевич Богомолов, известный философ, в предисловии к одной из своих книг писал: «Приглашаю читателей разделить со мной радость познания». Вот такую радость познания получаешь, изучая дневники первого председателя КГБ Ивана Серова, в которых содержится масса деталей, поясняющих и уточняющих многие вопросы новейшей истории нашей страны. Некоторые сюжеты могут претендовать на историческую сенсацию, другие известны широкому кругу читателей, но рассматриваются автором, профессиональным сотрудником спецслужб, под таким углом, что заставляют задумываться и смотреть на них по-новому.

Сегодня мы предлагаем нашим читателям главу из книги журналиста и депутата Госдумы Александра Хинштейна «Иван Серов. Записки из чемодана» (издательство «Просвещение»), которая посвящена Венгерскому восстанию 1956 года. Без малого полвека отделяет нас от тех времён, когда на улицах Будапешта шли бои, а Иван Серов с Анастасом Микояном гоняли по городу на бронетранспортёре, чтобы своими глазами увидеть и понять, что происходит и что нужно делать.

 Алексей Богомолов, заместитель главного редактора «Совершенно секретно

Фото из архива редакции

Редакция благодарит издательство «Просвещение за предоставленную главу из книги Александра Хинштейна «Иван Серов. Записки из чемодана»


Автор:  Александр ХИНШТЕЙН
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку