НОВОСТИ
Генштаб отправил в запас призывников, достигших 27-летия до 2024 года
ЭКСКЛЮЗИВЫ
30.01.2024 20:29 НЕ ЗА ЛЮДЕЙ
91204
12.12.2023 08:43 ПОЙМАТЬ МАНЬЯКА
21838
02.11.2023 08:35 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО!
22643
16.10.2023 08:30 ТЮРЕМНЫЕ ХРОНИКИ
25259
13.10.2023 09:14 КОВАРНЫЙ ПЛАН
23578
sovsekretnoru
СПЕЦШТРАФОТРЯД

СПЕЦШТРАФОТРЯД

СПЕЦШТРАФОТРЯД
Автор: Владимир ВОРОНОВ
Совместно с:
19.10.2015
 
ЧЕКИСТЫ-УГОЛОВНИКИ В ТЫЛУ ВРАГА
 
К лету 1942 года возглавляемое Павлом Судоплатовым 4-е управление НКВД заметно активизировало переброску своих спецотрядов за линию фронта. Кто-то склонен объяснять это тем, что после успешного покушения в мае 1942 года на Рейнхарда Гейдриха (и. о. рейхс­протектора Богемии и Моравии и начальник РСХА) Сталин потребовал от руководства НКВД интенсифицировать террор против чиновников рейха. Хотя политические задачи – Бенеш в Чехии, а Сталин на оккупированной территории СССР – по всей видимости, решали при этом схожие, вряд ли можно усмотреть столь прямую и непосредственную связь между покушением на Гейдриха и сталинским указанием: Сталин эту задачу ставил всегда. Террор был для «вождя народов» не самоцелью, а лишь одним из инструментов решения задач конкретных и политических.
 
Исходя хотя бы из своего опыта организации массовых репрессий в собственной стране, Сталин лучше всех понимал: незаменимых нет, убьют одного – придет другой, а машина управления продолжит свое функционирование. Что, кстати, покушение на Гейдриха и показало. Тем не менее с первых дней войны была поставлена именно задача организации террора в тылу противника, за что как раз и отвечало судоплатовское управление. Порой его еще именовали «партизанским», хотя никакого отношения к партизанству как таковому оно не имело: забрасываемые отряды специального назначения были не повстанцами, а чем-то вроде коммандос примитивной квалификации, оперировавших строго в рамках приказов и директив из Центра.
 
Приоритетной же задачей «партизан» с Лубянки изначально был, повторюсь, терроризм. Тем не менее в рамках реализации высочайших указаний «усилить», «улучшить» и вообще работать «по-стахановски», отряды 4-го управления действительно пошли тогда за линию фронта косяком. Примечательно, что незадолго до выхода на задание командиров ряда отрядов и групп в присутствии Судоплатова самолично принимал Берия, не столько проводя финальный инструктаж, сколько, по всей видимости, ориентируя относительно таких указаний свыше, которые невозможно было передать через третьи руки и доверить бумаге.
 
Как некогда сказал автору этих строк полковник госбезопасности Виктор Кочетков (его группу 4-е управление забросило в тыл к немцам в мае 1942 года, позже подчинив ее спецотряду Дмитрия Медведева), «никакой разведкой мы не занимались. Задачу нарком (то есть Берия. – Авт.) нам ставил лишь одну: терроризировать командный состав вермахта, убивать генералов…». Положим, здесь мой собеседник изложил указания наркома в смягченной форме: штабы вермахта были совершенно недосягаемы для «народных мстителей», так что доступной мишенью могли быть лишь чиновники оккупационной администрации.
 
К НАЧАЛУ ВОЙНЫ КАПИТАН ГОСБЕЗОПАCНОСТИ ДМИТРИЙ МЕДВЕДЕВ УЖЕ БЫЛ ВЫКИНУТ ИЗ ОРГАНОВ, ПОСКОЛЬКУ СЧИТАЛСЯ «НЕБЛАГОНАДЕЖНЫМ», «ПОДОЗРИТЕЛЬНЫМ» И ОЖИДАЛ АРЕСТА
Фото из архива автора
 
В ТЫЛ ВРАГА С ЛЕСОПОВАЛА
 
Так или иначе, в числе таких спецотрядов, получивших задачи весьма специфического свойства, был и переброшенный в июне 1942 года через фронт отряд 4-го управления НКВД «Победители», командиром которого назначили капитана госбезопасности Дмитрия Медведева. Именно в этом отряде (или, точнее, под его прикрытием) оперировал спецагент и ликвидатор, известный под ником Николай Иванович Кузнецов, которого позже подадут нам в качестве разведчика. Между тем, с точки зрения тех же самых компетентных органов, которые его и отправляли за линию фронта, Кузнецов был лицом неблагонадежным и подозрительным. Конечно, он давний стукач-осведомитель органов, но при этом: исключался из комсомола, несколько раз подвергался арестам и предварительному заключению, имел две неснятые судимости и ограничение в правах.
 
С таким счастьем – и за линию фронта? Не говоря уже о том, что вопрос относительно его реальной профессиональной квалификации остается открытым и поныне, а его техника исполнения терактов поражает своим дилетантизмом. Впрочем, как там однаж­ды выразился товарищ Сталин, «других писателей у меня для вас нет»? Может, у тов. Берии и тов.
 
Судоплатова других «разведчиков» тоже просто не было, вот и пришлось использовать то, что оказалось под рукой, включая проштрафившихся во время большой чистки чекистов: пусть, мол, кровью искупают свою вину, реальную или мнимую, перековываются на невидимом фронте, доказывая, что они «свои». Ведь и сам Судоплатов признавал, что «в начале войны мы испытывали острую нехватку в квалифицированных кадрах». Потому уже 1 сентября 1941 года и была утверждена «Инструкция о порядке отбора боевиков из числа заключенных исправительно-трудовых лагерей НКВД для заброски их в тыл к противнику». При этом приоритет отдавался бывшим сотрудникам НКВД.
 
Кстати, упомянутый выше Виктор Кочетков – он тоже был из «таких», проштрафившихся. В органах госбезопасности с 1920 года, много лет проработал в подразделениях ОГПУ-НКВД, курирующих транспорт, был начальником дорожно-транспортного отдела НКВД Орджоникидзевской железной дороги. Но в 1939 году был снят с должности «за допущенные извращения в следственной работе» и «грубые нарушения революционной законности», исключен из партии и затем арестован.
 
В феврале 1940 года приговорен к пяти годам лагерей, но отбывать наказание отправлен, можно сказать, на льготных условиях: начальником строительства лесогорной дороги и Орджоникидзевского лесозавода, а затем директором паркетной фабрики отдела исправительно-трудовых колоний НКВД. После начала войны освобожден и отправлен «искупать вину» в ведомство Судоплатова, хотя вовсе не был специалистом по подпольной деятельности, а об организации диверсий и терактов знал лишь из показаний тех железнодорожников, которых ранее арестовывал и допрашивал по 58-й статье. Тем не менее был назначен командиром отдельной группы, отданной затем под начало Медведева.
 
Впрочем, сам Дмитрий Медведев, согласно чекистским понятиям той эпохи, натурально считался «проштрафившимся». Во-первых, он, можно сказать, еще «дзержинского набора» – в ЧК с 1920 года, да еще сразу же на руководящей работе: возглавлял уездные ЧК, особые отделы губернских ЧК и ГПУ. Да и позже его карьера в территориальных органах шла блестяще – таких «ветеранов» при Ежове отстреливали вовсю, добивая остатки этих кадров уже при Берии. Более того, в ВЧК-ОГПУ-НКВД работали и все три брата Дмитрия Медведева – и все трое были репрессированы.
 
Старшего брата, Александра, бывшего председателя Брянской и Новгородской ЧК, а затем ответственного работника Автогенного треста, первый раз исключили из партии еще в 1924 году – за активное участие в партийной оппозиции. Позже восстановили, но в 1935 году вновь вычистили – за «сокрытие своего прошлого участия в оппозиции» и за «антипартийное высказывание в день годовщины убийства Кирова», в 1937 году он был арестован, спустя семь лет умер в лагере. Погиб в заключении и младший брат Медведева, Михаил; отсидел в лагере и брат Алексей, тоже чекист. Натурально, целая семья «врагов», да еще и чекистов, пусть и бывших! Более того, у будущего Героя Советского Союза хватало и своих, с точки зрения руководства, грехов.
 
Например, в 1920-е годы Медведев работал и делал успешную карьеру в Одессе под началом Леонида Заковского – одного из самых известных, беспощадных и кровавых чекистов 1920–1930-х годов. Это была, конечно, та еще глыба: в середине 1920-х годов медведевского наставника подозревали в причастности к целой серии убийств и ограблений перебежчиков, присвоению контрабанды. Впоследствии Заковский – один из организаторов Большого террора, расстрелян в августе 1938 года как латышский, германский, польский и анг­лийский шпион…
 
Еще круче оказался следующий наставник Медведева – Генрих Люшков: тот самый, который в 1938 году бежал к японцам в Маньчжурию, будучи начальником УНКВД Дальневосточного края. Но в конце 1920-х – начале 1930-х годов Люшков со своими подчиненными еще вовсю банкует, фабрикуя на Украине тысячи расстрельных дел, раскрывая несуществующие заговоры. Чтобы сделать карьеру при таком начальстве, надо было постараться.
 
Впрочем, был у нашего персонажа еще один начальственный сослуживец, столь же кроваво известный, «связь» с которым позже тоже считалась компрометирующей – Израиль Леплевский, фаб­рикатор огромного количества липовых дел, один из тех, кто в 1937 году кровавой метлой чистил армию от «военно-фашистского заговора», но в 1938 году сам был расстрелян как «участник фашистского заговора в НКВД»…
 
Пик карьеры Медведева пришелся на 1936 год: капитан госбезопасности (равнозначно тогда армейскому полковнику), закончил Курсы высшего начальствующего состава при Центральной школе НКВД СССР, его должны были перевести в центральный аппарат НКВД СССР. И вдруг на партсобрании выясняется, что его старший брат – «оппозиционер». Тут же следует исключение из партии «за связь с братом», правда, Дзержинский райком ВКП(б) отменил это решение, объявив выговор. Но о работе в центральном аппарате уже можно забыть, отправлен в Харьков с понижением. Затем его все равно вычищают из НКВД «за сокрытие связи с братом, арестованным как враг народа». Но «за живое» не взяли, хотя тогда и за меньшее стреляли.
 
Потом было принято решение «считать возможным использовать Д. Н. Медведева в органах НКВД, но вне центрального аппарата», и он был вновь принят на работу в НКВД, только отправлен в отстойник для вышедших из доверия чекистов – в систему ГУЛАГа: замначальника 3-го отдела НКВД Беломорско-Балтийского комбината в Медвежьегорске, затем начальником 3-го отдела НКВД Норильского строительного комбината – 3-й отдел, он же оперативный, – это работа с осведомителями среди заключенных. Однако в ноябре 1939 года Медведев вновь вычищен из органов.
 
К началу войны он – пенсионер НКВД, трудится управляющим межрайонной конторой № 3 треста «Мосгортоп» и проживает на подмосковной станции Томилино. 22 июня 1941 года он передает через бывшего коллегу рапорт на имя Берии от «почетного работника ВЧК, бывшего капитана госбезопасности Д. Н. Медведева»: проситель сообщает о своей «полной готовности на любую работу, на любой подвиг» и своем «непреодолимом желании отдать все свои силы, всего себя на борьбу с фашизмом».
 
Правда, невзирая на весь свой опыт «двадцатилетней оперативной работы», организовывать партизанские действия, диверсии и разведку «бывший капитан госбезопасности», конечно, еще не умел, поскольку ранее занимался совершенно иным. Скажем, во время работы в Одессе Медведев, несомненно, обрел немалую практику борьбы с бандитизмом. Но еще более богатым у него был опыт борьбы первоначально с небольшевистскими политическими партиями и организациями.
 
Утверждают, что в одном из чекистских учебных заведений он позже даже читал спецкурс по методам внедрения в различные небольшевистские организации. Затем им был обретен и опыт борьбы с оппозицией уже внутри самой ВКП(б). Опять же был и немалый опыт беспощадной борьбы с теми советскими гражданами, настроения которых казались бдительным чекистам не вполне советскими. В конце концов, ведь именно за это Медведев многократно и награждался: серебряным портсигаром, золотыми часами от Коллегии Всеукраинской ЧК, дважды – именным наградным оружием – маузерами с гравировкой «За беспощадную борьбу с контрреволюцией», знаком «Почетный работник ВЧК-ГПУ»…
 
Вот именно в своем главном качестве, спеца по карательству, он и оказался востребован, впрочем, как и многие другие. К слову, известный партизан, Герой Советского Союза Григорий Балицкий, в одной из своих дневниковых записей 1943 года охарактеризовал Медведева «зашкарублым энкеведистом».
 
Фото: ТАСС
 
ЗАПОВЕДНИК ГОБЛИНОВ
 
Так что «сложные» биографии иных товарищей из состава его отряда не должны вызывать удивления: один историк даже назвал отряд Медведева «настоящим «отстойником» для чекистов-уголовников». Применительно к целому ряду персон с этим трудно спорить.
 
Скажем, Владимир Фролов, старый знакомец Медведева по совместной чекистской службе сначала в Одессе, а затем в Сталинском оперсекторе ГПУ Донецкой области. В отряде «Победитель» он, по одной из трактовок, был заместителем Медведева по агентурной разведке, хотя в ведении собственно разведки против немцев разбирался так же, как и его командир, то есть никак. Ибо ранее к разведке отношения не имел, прослужив в территориальных органах ОГПУ–НКВД на Украине, откуда и пошел на повышение в Москву.
 
Но в июле 1938 года был исключен из партии, арестован по подозрению в шпионаже и как «социально-опасный элемент» осужден Особым совещанием при НКВД СССР к трем годам заключения. При этом, хотя чекистский стаж у него был с 1919 года, членом ВКП(б) он стал лишь в …ноябре 1936 года! Поскольку такого быть просто не могло, значит, за какие-то грехи из партии он ранее уже исключался. Отбыв срок, сей незаменимый «социально-опасный» чекист-специалист попал прямиком в ведомство Судоплатова. Но уже в марте 1944 года Фролов служит по ведомству совсем иному – в Управлении исправительно-трудовых лагерей и колоний Управления НКВД по Московской области. Вернулся, так сказать, к истокам?
 
В 1944 году судимость с него наконец сняли, но в партии не восстановили, предложив вступить в ВКП(б) на общих основаниях… Сведения, конечно, куцые и не особо конкретные, однако налицо компрометирующий чекиста в глазах начальства факт судимости и отсидки в лагере. Еще один заместитель Медведева по агентурной разведке (сколько же у него было замов по разведке?!), Александр Лукин, в 1940 году был снят с должности заместителя начальника Особого отдела Московского военного округа и исключен из партии, видимо, как тогда говорили, «за нарушение норм соцзаконности». В партии его восстановили лишь в конце 1944 года, после «искупления вины».
 
А вот Константин Пастаногов, мимоходом упомянутый в книгах Медведева как «героический» парень, куда более «знаменит». Точнее, его кровавые дела: как установил историк Алексей Тепляков, Константин Пастаногов – один из главных организаторов массового террора в Новосибирской области. Свою карьеру он начинал в 1926 году в качестве сексота Барабинского окружного отдела ОГПУ, позже зачислен в кадры. Когда по всей стране развернулась насильственная «сплошная коллективизация» и раскулачивание, Костя Пастаногов особо охотно вызывался в наряды по приведению в исполнение многочисленных расстрельных приговоров «кулакам».
 
РАЗВЕРНУТЫЙ ПО УКАЗАНИЮ СТАЛИНА ЧЕКИСТСКИЙ ТЕРРОР В ТЫЛУ ВРАГА ДОЛЖЕН БЫЛ, ПО ЗАМЫСЛУ ВОЖДЯ, СПРОВОЦИРОВАТЬ НЕМЦЕВ НА МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ, КОТОРЫЕ ВБИЛИ БЫ КЛИН МЕЖДУ ОККУПАЦИОННОЙ АДМИНИСТРАЦИЕЙ И НАСЕЛЕНИЕМ. РЕАЛИЗОВАТЬ СТАЛИНСКИЕ УСТАНОВКИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ СПЕЦОТРЯДЫ, ЗАСЫЛАЕМЫЕ УПРАВЛЕНИЕМ ПАВЛА СУДОПЛАТОВА (НА ФОТО)
Фото: ru.wikipedia.org
 
Тогда же он подвел под расстрел и родного дядю, написав на него донос. Правда, самолично расстреливать дядю якобы отказался, что ему попытались инкриминировать в 1937 году. Но тогда в его защиту выступил начальник управления НКВД по Западно-Сибирскому краю Сергей Миронов-Король, разъяснивший подчиненным: «Приводить в исполнение приговор может не всякий чекист, просто иногда по состоянию здоровья… 
 
На его дядю первые материалы о контрреволюционной деятельности поступили от т. Пастаногова. И если бы даже Пастаногов заявил, что ему неудобно идти расстреливать дядю, здесь, мне кажется, не было бы нарушения партийной этики». То есть не так уж чтобы очень и отказывался? К тому времени на его «боевом счету» и без того были сотни лично им «исполненных», не считая тысячи тех, кого он подвел под расстрел уже как оперативник, следователь и начальник Секретно-политического отдела УНКВД по Новосибирской области, а затем и как временно исполняющий обязанности начальника областного УНКВД. Он даже пытался сфабриковать дело о фашистском заговоре… детей: в апреле 1938 года Пастаногов дал распоряжение начальнику Ленинск-Кузнецкого горотдела НКВД Лунькову (запомните эту фамилию!) арестовать 60 детей, оформив на них дела как на участников «контрреволюционной фашистской организации».
 
Сказано – сделано: Луньков исполнительно доложил Пастаногову, что вскрыта контрреволюционная организация, насчитывающая свыше 60 человек, планировавшая расширяться за счет вербовки учащихся, агитировать «за срыв занятий в школах и оставление учебы», терроризировать «передовиков учебы» и осуществлять моральное разложение молодежи «путем втягивания в пьянки, половое сожительство и совершения хищений», а также внедрять в ее ряды фашистские лозунги, популяризировать «методы троцкизма» и клеветать на вождей. Тут же завели дело, собрав обличительного материала аж на 160 школьников, но для начала взяли 15, в том числе 10–12 летних детей. Почти восемь месяцев детей держали в переполненных камерах со взрослыми уголовниками и политическими заключенными, выбивая из них показания.
 
Разумеется, все быстро сознались, что состояли в контрреволюционной диверсионно-террористической повстанческой организации и по заданию врагов народа срывали портреты вождей, революционные лозунги и плакаты, писали «на стенах и заборах антисоветские выражения», распространяли среди пионеров и комсомольцев контрреволюционные анекдоты и частушки. Гуманная прокуратура дело тихо спустила на тормозах, отдав под суд «всего лишь» четверых… Еще у Пастаногова было хобби: обожал изобретать новые методы «дознания».
 
Одним из таких его изобретений, сравнительно невинных, стал «хоровод»: арестанта сажали на стул с острыми железками и целыми часами чекисты толпой ходили вокруг него, изрыгая угрозы и нецензурную брань: «…Мы тебя заставим писать, нас больше, видишь, мученик, контрик!..» Арестованного Пастаноговым областного прокурора Игнатия Баркова так запытали, что во время одного из допросов он выбросился из окна его кабинета, с четвертого этажа здания УНКВД. В мае 1940 года Пастаногова исключили из партии и уволили из органов, затем арестовали, а в ноябре 1940 года впаяли восемь лет лагерей «за нарушение законности».
 
Однако и в лагере использовали, так сказать, по профилю: назначили старостой лагпункта в Новосибирске. Как без такого квалифицированного специалиста было обойтись Судоплатову? В конце 1941 года Пастаногов, не отсидевший из положенного срока и года, освобожден со снятием судимости и отправлен в отряд Медведева. С какой специализацией? Догадайтесь сами. В тылу врага он пробыл едва ли месяц, получил ранение в руку, был эвакуирован на «большую землю», а в декабре 1943 года в числе прочих судоплатовцев получил орден Красной Звезды, затем был отправлен обратно в Новосибирск – помощником начальника областного Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний, после войны возглавил отдел СМЕРШ, курирующий милицию и пожарную охрану, но уже в 1946 году вновь был обвинен в злостных нарушениях «социалистической законности» и отправлен во Владивосток.
 
Но и в той глуши так достал начальство, что был изгнан с оперативной работы и переведен в Севкузбасслаг МВД. Да вот и там не сладилось: уверовав еще со младых чекистских ногтей в магическую силу доносов, остановиться Пастаногов не смог, завалив ими вышестоящие инстанции. И в 1954 году был уже окончательно исключен из партии с уникальной формулировкой «за доносительство», вытурен из органов и уехал в Красноярский край…
 
Его подельник по «детскому делу», начальник Ленинск-Кузнецкого горотдела НКВД Алексей Луньков, тоже оказался востребован за линией фронта, и тоже после отсидки. Кстати, именно Луньков, оказывается, в свое время и «настучал» на Пастаногова, что тот злостно уклонился от расстрела своего дяди, особо подчеркнув, что тот приговор Пастаногову-старшему в исполнение «приводил лично я». Лунькова арестовали в 1939 году, но еще не за детей, а за то, что, когда осенью 1937 года его направили в Куйбышевский оперсектор УНКВД Новосибирской области, он вместе с коллегами, вместо того чтобы расстреливать осужденных, душил их веревками, удавив порядка 600 человек.
 
На заседании трибунала чекист оправдывался, что душил не садизма ради, а из-за неподходящих условий для расстрелов. Зато дело по удушению, мол, он поставил так образцово, что на каждого приговоренного тратили не больше минуты, набрасываясь на него впятером. Получив семь лет лагерей, в декабре 1941 года Луньков был освобожден и спешно отправлен на дальнейшую перековку к Судоплатову. Который тут же и откомандировал квалифицированного душегуба и детолюба для работы по специальности – начальником штаба в отряд Станислава Ваупшасова.
 
Последний тоже тот еще фрукт: ветеран закордонных дел терроризма еще с начала 1920-х годов, когда в ходе операций так называемой активной разведки по заданию партии и правительства он резал на польской территории жандармов, пограничников и чиновников, провоцируя польские власти на карательные акции против населения Западной Белоруссии. После отправлен в традиционный чекистский отстойник – начальствовать над зеками на строительстве канала Москва – Волга. Потом была проигранная Испания, где «товарищ Альфред» трудился по основной специальности…
 
Еще один чекистский засланец в тыл врага, Иван Золотарь, тоже, кстати, сослуживец Пастаногова и предшественник Лунькова в должности начальника Ленинск-Кузнецкого горотдела НКВД. Отличился тем, что в 1934 году лично расстреливал осужденных алтайских немцев в Славгороде. А будучи уже начальником горотдела НКВД, свидетельствуют документы, «фиктивно создал в Ленинске троцкистскую организацию и с применением к нам издевательств и пыток заставил нас подписать ложные протоколы допроса, в которых записаны как участники этой контрреволюционной организации почти весь актив города…».
 
Подчиненные Золотаря позже показали, что их начальник проявлял «особую жестокость» не только к арестованным, но и к самим чекистам. Погорел он на том, что, когда в октябре 1937 года в Ленинске-Кузнецком были расстреляны 369 человек, их тела даже не удосужились толком захоронить. Как показал на следствии бывший начальник УНКВД по Новосибирской области Григорий Горбач, «приговора в исполнение были приведены в таком месте и так, что на второй день какой-то человек натолкнулся на место, где был обнаружен труп».
 
Впрочем, ему еще много чего инкриминировали, включая многочисленные интимные связи с подчиненными и присвоение казенного имущества, но свои пять лет лагерей он получил именно за расконспирацию места захоронения расстрелянных. Но, как водится, не досидел: в январе 1942 года освобожден по «особому ходатайству НКВД СССР» и с распростертыми объятиями встречен в судоплатовском управлении.
 
Еще один герой-судоплатовец, Лаврентий Якушев (Бабкин), тоже из разряда проштрафившихся гоблинов. Считался одним из наиболее беспощадных чекистов ежовского призыва. Как гласят документы, будучи с октября 1937 года по февраль 1938 года начальником УНКВД по Житомирской области, он «лично принимал участие в избиении заключенных, приговоренных к высшей мере наказания, в сож­жении 11 заключенных. По его приказу заключенные сами копали себе могилы. 200–250 связанных заключенных ставили в очередь и расстреливали на глазах других заключенных».
 
Еще по приказу Якушева его сотрудники «занимались вытаскиванием кирками и клещами золотых зубов изо рта трупов расстрелянных». Пошел на повышение: был назначен наркомом внутренних дел Крымской АССР, где трудился в поте лица аналогичным образом. В 1939 году приговорен к 20 годам лагерей, в том числе и за то, что учинил расстрел 553 человек, осужденных и казненных уже после запрета приводить в исполнение приговоры «троек». Разумеется, уже осенью 1941 года Якушева амнистировали и направили «партизанить» к Судоплатову.
 
СТАНИСЛАВ ВАУПШАСОВ СЧИТАЛСЯ СПЕЦИАЛИСТОМ  ПО «ЗАКОРДОННОМУ ТЕРРОРУ» С НАЧАЛА 1920-Х ГОДОВ. ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ КОМАНДОВАЛ СПЕЦОТРЯДОМ «МЕСТНЫЕ»
Фото: ru.wikipedia.org
 
БОЛЬШОЙ ТЕРРОР ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА
 
На закуску можно привести еще парочку кадров. Леон Агабеков возглавлял секретно-политический отдел НКВД Узбекской ССР, в 1939 году арестован и затем осужден на пять лет – как участник «антисоветской заговорщицкой организации», по заданию которой «фальсифицировал следственные дела и производил необоснованные аресты». В 1942 году освобожден, отправлен к Судоплатову и заброшен в немецкий тыл как начальник группы. Отличился так, что замечен аж Богданом Кобуловым, первым замом наркома госбезопасности, отметившим в 1945 году, что опергруппа Агабекова «проделала серьезную работу по вскрытию деятельности ряда антисоветских польских и белорусских подпольных организаций, которые вели активную работу против Советского государства». Так ведь для того и посылали, не с немцами же бороться!
 
Еще один «партизан» Судоплатова, бывший начальник секретно-политического отдела УНКВД по Алтайскому краю Пётр Перминов, вообще был в мае 1941 года приговорен к расстрелу Военной коллегией Верховного суда СССР за вполне конкретные и масштабные преступления против «социалистической законности», но затем «вышку» заменили на 10 лет, а в 1942 году амнистировали, сдали под расписку Судоплатову, который и отправил его в спецотряд Виктора Карасёва «Олимп». Впоследствии он стал заместителем по разведке уже в отряде своего старого сибирского приятеля, описанного выше Ивана Золотаря. Как позже сообщала справка-объективка НКГБ СССР, Перминов лично выявил до 200 «немецких шпионов-предателей» и участников националистических формирований…
 
Что и говорить, достойные борцы с фашизмом. Уж не знаю, какой страх могли нагнать эти гоблины на немцев, но что поистине смертный ужас на своих – это факт. Тем паче ведь и амнистированы-то были в своем большинстве вовсе не кад­ровые разведчики, а квалифицированные каратели – специалисты по части организации политического сыска и массовых репрессий. Случайность? Вряд ли: исполнители такого профиля, скорее всего, действительно подбирались, исходя из поставленных задач. Задачей № 1, как мы знаем, был террор.
 
Формально в отношении генералитета и офицеров вермахта, а также чинов оккупационной администрации – это в первую очередь. Во вторую – против предателей и тех, кто сотрудничал с оккупантами. По крайней мере, это афишируемая часть дела, смысл которой очевиден: вбить клин между немецкой администрацией и населением, спровоцировав немцев на масштабные карательные акции и массовые репрессии того типа, что были проведены в СССР перед войной. Особенно желательно это было учинить в западных областях Украины и Белоруссии, которые, по сути, предстояло советизировать заново.
 
Их население должно было так взвыть от немецких репрессий, чтобы встретить советскую власть как родную. Впрочем, на остальной части временно оккупированной территории тоже предстояла серьезная работа: слишком уж там «расслабилось» население, основательно забыв про колхозы, хлебозаготовки, лесоповалы, ударный труд по-стахановски, руководящую и направляющую роль ВКП(б) и лично товарища Сталина. Потому и необходимо было, не теряя времени, развертывать за линией фронта ту же чекистскую деятельность, что и на собственной территории: поиски «врагов народа» с последующим их репрессированием, пусть, конечно, и несколько не в тех масштабах.
 
Вторая задача – контроль: бдить, выявляя и ставя на учет все, что подлежало ликвидации в свое время. Собственно ликвидация, это уже третья задача, открытым текстом обозначенная уже несколько поз­же – в закрытой директиве НКГБ № 583 от 22 октября 1943 года, приказывавшей приступить к ликвидации и «вывозу на свои базы для допроса» наиболее видных представителей всевозможных групп и партий, «расплодившихся» за время немецкой оккупации – русских, украинских, белорусских, польских «и других национальностей». Также надлежало «выявить и учесть» представителей несоветских вооруженных формирований.
 
Одним словом, поступила команда провести масштабную чекистскую операцию по заблаговременному обезглавливанию в глубоком немецком тылу всех тех, кого посланцы Лубянки не сумели поставить под свой контроль. По возможности эту грязную работу желательно было сделать чужими руками: натравить немецких карателей на украинские и белорусские национальные отряды, а украинцев и белорусов – на польские формирования.
 
Основная же сверхзадача: ликвидировать ту местную и национальную элиту, которая в перспективе могла представлять помеху и даже опасность для повторной советизации территорий. По сути, это было перенесение Большого террора за линию фронта. Вот как раз для реализации этой сталинской задачи «квалифицированные специалисты» из числа проштрафившихся чекистов и годились. В случае чего их совершенно не было жалко – отработанный материал.
 

Автор:  Владимир ВОРОНОВ
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку