НОВОСТИ
По делу замминистра обороны Иванова арестован предполагаемый взяткодатель
ЭКСКЛЮЗИВЫ
30.01.2024 20:29 НЕ ЗА ЛЮДЕЙ
94767
12.12.2023 08:43 ПОЙМАТЬ МАНЬЯКА
25894
02.11.2023 08:35 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО!
26279
16.10.2023 08:30 ТЮРЕМНЫЕ ХРОНИКИ
29001
13.10.2023 09:14 КОВАРНЫЙ ПЛАН
27230
sovsekretnoru
ЮРИЙ ЛУЖКОВ: ПОТЕРЯННЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ 3: Мао, бомба, Чечня

ЮРИЙ ЛУЖКОВ: ПОТЕРЯННЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ 3: Мао, бомба, Чечня

ЮРИЙ ЛУЖКОВ: ПОТЕРЯННЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ 3: Мао, бомба, Чечня
Автор: Юрий ЛУЖКОВ
Совместно с:
16.09.2015
 
ПОТЕРЯННЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ: ХУНВЕЙБИНЫ И «МЛАДОРЕФОРМАТОРЫ»
 
МАО ЦЗЭДУН И БОРИС ЕЛЬЦИН НЕ ОДНОГО ПОЛЯ ЯГОДЫ
 
Газета «Совершенно секретно» публикует заключительную часть статьи Юрия Лужкова, в которой бывший столичный градоначальник делится с читателями своим видением причин нынешнего экономического кризиса, корни которого, по мнению политика, уходят в ельцинскую эпоху.
 
«РЫНОЧНАЯ» СТРАНА МУРАВИЯ
 
…Это было время либерализма безусловного, которому не служило помехой не только отсутствие мудрости, но, напротив, сообщало какой-то ликующий характер.
Салтыков-Щедрин. 
«Помпадуры и помпадурши»
 
После переворота августа 1991 года у Бориса Ельцина оказался в руках неоценимый карт-бланш – собрать страну заново, отсечь демшизу и «пятую колонну», которая покуда (до поры до времени, до ночных бдений в Доме кино) была горсткой и – не на свету. Не пороть горячку, а предпринять расчетливый постепенный переход к цивилизованному рыночному хозяйству. На нашу беду провинциализм, верхоглядство и анархическая натура Ельцина роковым образом лишили страну этого шанса.
 
«Только наивный дурачок верит в «невидимую руку» рынка», – с сарказмом подмечал теоретик постиндустриальной экономики Джон Гэлбрейт. Он трактовал современный американский капитализм как «планирующую систему». Это – мир крупной корпоратократии, где не частник – собственник, ведь держатели акций – миллионы, а иерархия менеджеров управляет капиталом, балансами ресурсов, инвестициями, стратегиями и ценами на глобальных рынках. Сотни тысяч технократов разного ранга и есть реальная власть.
 
Александр Зиновьев убедительно обосновал, что в десятилетия, предшествовавшие злосчастной перестройке, и в Америке, и в Советском Союзе уже нарождалась новейшая формация – Сверхобщество. Никто из умников ни на Старой площади, ни среди записных «западников» о столь неслыханной метаморфозе современного общества и слышать не хотел. Будто бы умнице Зиновьеву это самое Сверхобщество привиделось.
 
В самом деле, Зиновьев – мыслитель, по складу характера прямодушный и саркастичный, изрядно попортил обедню «прорабам» и «пономарям» горбачёвской перестройки. Его новаторский социологический метод – не чета профаническому «новому мышлению».
 
Злосчастная перестройка, по Зиновьеву, от начала – своего рода иллюзион, погружение людских толп в воображаемый мир, румяный и цветастый идеологический лубок. Запад – баснословное царство царя Салтана. Реальная действительность западного мира в массовом сознании оказалась подменена обольстительным мифом. Рыночная Страна Муравия да и только!
 
Александр Зиновьев в своем одиноком мюнхенском изгнании с горечью предрекал трагический исход едва начавшейся перестройке – измышлению идеологов Старой площади. Равным образом русский мыслитель Георгий Федотов, разлученный с родиной еще в годы советского НЭПа, за тридевять земель от разворота событий на родине, в глаза не видевший послевоенный Советский Союз, острее, глубже, проникновенней осмысливал новую, противоречивую реальность. Он разглядел и сильные, и уязвимые стороны советского строя, экономики сталинского социализма.
 
Начетчики марксизма вкупе с номенклатурой чурались осознания новизны противоречивых реальностей народившегося Сверхобщества в зрелом СССР. Известно загадочное замечание Андропова, что мы «не знаем общества, в котором живем». На этом историческом, опасном перепутье, оскудении официальной идеологии «номенклатура» играла с крамольниками-диссидентами, как черт с младенцем. Антисоветчики-«шестидесятники» с их самиздатом и отшельничеством тоже бродили в потемках. Невольно вспомнилось: «Человек из потемок, прочь из потемок!» – слова клинописной надписи времен Древнего Шумера.
 
Георгий Федотов за десятилетия до смуты 1980-х годов заклинал соотечественников: «Если космополитизм есть знак опасности, то значит и либерализм, так упорно проводимая система… есть также если не зло, то по крайней мере опасность и неосторожность». То-то поздновато мы прозрели, почем в базарный день «либерализм».
 
«…Государство держится не одной свободой, – утверждал философ Константин Леонтьев, – и не одними стеснениями и строгостью, а гармонией между дисциплиной веры, власти, законов, преданий и обычаев, с одной стороны, и с другой – той реальной свободой лица, которая возможна даже и в Китае…»
 
Вот – искомая мера вещей! Но в угаре горбачёвской перестройки сознание общества было ослеплено, сбито с толку ложным противопоставлением «прав человека» леонтьевской «строгости» государственных институтов, которая непременно присуща любому цивилизованному обществу. Государство противостоит «революционным» страстям толпы, которые на нее время от времени накатывают.
 
Верховенство закона, государственная идеология, нравственные ценности создают устои, придают высокий смысл бытию народов, обеспечивают защиту социума от внешних и внутренних угроз. Не тут-то было! Ярые «перестройщики», яковлевский партийный агитпроп все свели к подстрекательскому противопоставлению государства и общества, отвержению «чудища» пресловутого «тоталитаризма».
 
МАО, БОМБА, ЧЕЧНЯ…
 
Армейские части передавали оружие любой группировке, которая, по их мнению, была левой. Другие группировки совершали набеги на арсеналы… Оружие стало широко доступным. Фракционная борьба переросла в небольшие по масштабу гражданские войны по всему Китаю. Настало состояние, близкое к анархии…
Юн Чжан, Джон Холлидей. 
«Неизвестный Мао»
 
…Поразительный пример безрассудства Мао! Кормчий принял единоличное решение провести испытание баллистической ракеты, снаряженной ядерной боеголовкой. Начальник полигона в пустынном районе Китая, где должна была взорваться боеголовка, пребывал в полном отчаянии. 
 
В тягостном ожидании и руководители в Пекине. Испытание, приближенное к боевому применению, было заведомой авантюрой. Взрыв-то предстоял атомный, а ракета-носитель имела конструктивные недостатки, выявленные в предыдущих пробных пусках. За точность попадания в мишень военные не ручались, повествуют далее Юн Чжан и Джон Холлидей. Мао, не колеблясь, поставил на карту жизни миллионов соотечественников. Его воинствующий анархизм и жажда власти Поднебесной над миром создали гремучую смесь. Ни дать ни взять – безумец с атомной бомбой!
 
В темную годину смуты председатель Мао писал застрельщице «культурной революции» своей жене Цзян Цин: «Почему бы нам не вооружить левых? Они (консерваторы) бьют нас, и мы имеем право бить их».
 
Вот так. Коротко и ясно.
 
«Когда Мао сбежал в Шанхай, – свидетельствуют Юн Чжан и Джон Холлидей, – сто тысяч левых, вооруженных плакатами и железными прутьями, окружили 25 тысяч своих противников на фабрике. Вход в нее находился под прицелом кораблей военно-морского флота». С вертолета снимали на кинопленку всю кошмарную картину побоища. «Я видел ваш фильм», – сказал Мао, поздравив левых с победой.
 
Тем временем по всему Китаю армейские части передавали оружие группировкам хунвэйбинов. Разгорелись настоящие кровопролитные столкновения в провинциях и городах. «Острие против острия…» Запоздалый приказ о сдаче оружия «бунтари» с портретами Мао дерзко отказывались выполнять. Сам Мао впоследствии признал, что в одной только провинции Сычуань армии пришлось изъять 360 тысяч единиц оружия.
 
Эта маоистская вакханалия ненароком что напомнила? Госсекретарь Бурбулис и присные осенью 1992 года намеренно оставили во взбунтовавшейся Чечне вооружение целой моторизованной дивизии. Сам Дудаев, протеже Бурбулиса, бывший генерал ВВС, опешил, когда прознал, сколько всего тяжелых вооружений Москва «по-свойски» оставила в руках мятежников.
 
Это решение вызвало у всех, мягко говоря, недоумение и множество разноречивых предположений о потаенном смысле, подоплеке событий. За ними угадывалось нечто зловещее. И вовсе чудовищным является и по сей день предположение, что дело было связано с банальной взяткой. От тех, у кого был интерес вооружиться, тем, кто принимал решение оставить арсеналы во взбунтовавшейся Чечне.
 
Эта противоправная сделка с оставленным российским оружием в руках дудаевских сепаратистов, увы, погубила неисчислимое множество жизней, в том числе и чеченского народа.
 
Тем временем анархо-либерализм пустился во все тяжкие и в экономической политике. «Волчья ягода» безжалостной, безголовой «шокотерапии» не просто всем оскомину набила. В губерниях поднималась волна негодования. И вот тогда-то авантюристы разыграли второй акт чеченской «пьесы». Маленькая победоносная война – старый трюк, чтобы отвлечь гнев народа «на сторону». Как уж заговорщики подбили Ельцина дать добро на усмирение военной силой гордой Чечни – неведомо. Коржаков говорит, что главную роль в этой интриге сыграл Филатов, в тот год глава Администрации президента. Кто бы Ельцина ни подбивал, он за все в ответе!
 
Российские войска были уже на исходном рубеже, когда Дудаев послал эмиссаров на негласные переговоры с Москвой с участием авторитетного посредника, чтобы замириться. Но тем, кто загодя вооружил и взбунтовал Чечню, мировая была ни к чему. Наутро после вторжения одна столичная газета вышла с аршинным заголовком: «Началась Вторая Кавказская война»! «Пятая колонна» просчиталась. Северокавказские этносы все как один отвергли призыв сепаратистов. Ветхий повстанческий «архетип» не сработал. Цивилизационный барьер помешал. Ценящие блага мирной жизни и наделенные здравым смыслом народы не клюнули на архаичную воинственную риторику.
 
Пагуба темного Хасавюртовского соглашения – особый неконституционный статус Чечни сроком на три года. Вслед за этим – возможный выход сепаратистской Ичкерии из Российской Федерации. Следствие – начало распада России. Вот что, если начистоту, подразумевалось между строк ложной «мировой» с мятежниками.
 
Позорный Хасавюртовский мир стал венцом кавказской авантюры анархо-либерализма. Грозный лежал в развалинах… Тем временем царедворцы-советнички, семибанкирщина, ушлые политтехнологи готовили Ельцина с его едва ли не отрицательным рейтингом к переизбранию в президенты. Российские войска получили предательский приказ выйти из Чечни. Хасавюртовский сговор был крайней, запредельной проказой анархо-либерализма и «пятой колонны» в Белокаменной.
 
…Мао тоже не удалось превратить Поднебесную во вселенскую казарму. Левацкий, бессмысленный проект «культурной революции» сошел на нет еще при его жизни. А в России анархо-либерализм высоко вознесся! Власть с ним словно белены объелась, опростоволосилась и обнищала. При президенте Путине будто и прогнали его со двора, в идеологический чулан задвинули. Но в экономике анархо-либерализм уцелел, лишь сменил личину. Олигархическому капитализму и сильному государству, видно, не судьба ужиться, как ни крути… Анархо-либерализм, пусть в бюрократическом, «строгом» обличье как был, так и остается основой, золотником отвердевшего косного экономического уклада.
 
…В Пекине есть кумирня Мао. Ельцину тоже, по круглым датам, кадят и славословят последыши «гайдарономики». А представители власти с постными лицами отмалчиваются.
 
На фото: ДЖОХАР ДУДАЕВ ВО ВРЕМЯ ПРИНЯТИЯ ПРИСЯГИ, 1991 ГОД
Фото: Шахвелаз Айвазов. ТАСС
 
СКИПЕТР, ПУРПУР И «ВИРТУОЗНАЯ ПРЯМОЛИНЕЙНОСТЬ»
 
…Вообразите себе – человека невежественного в законах, чуть ли не прямого врага общего блага, преследующего единственно свои личные выгоды, ненавистника истины и свободы, менее всего помышляющего о процветании государства. Наденьте на этого человека… корону, облачите его в пурпур, знаменующий возвышенную любовь к отечеству.
Эразм Роттердамский. 
«Похвала глупости»
 
Грешным делом, мы, пережившие фантасмагорические 1990-е, живо узнаем в описании Эразма черты слишком известного государственного мужа. «Если бы государь сопоставлял все эти украшения («пурпур и золотые цепи». – Ю.Л.) с жизнью, которую он ведет, то я уверен, устыдился бы своего наряда». Того и гляди как бы «какой-нибудь шутник не сделал предметом посмешища этот великолепный убор».
 
Борис Ельцин с его медвежьей хваткой, с которой он держался за власть, «шутников» и обличителей в упор не видел, зато позолота и великолепие кремлевских чертогов были ему любы.
 
Мечта всей жизни Ельцина – «чтобы над ним, понимаешь, никого не было». Что ж, он ее достиг. А вот устыдился ли Ельцин хоть раз своих, мягко говоря, опрометчивых, сумасбродных решений, попустительства разграблению России, остается только догадываться. Правда, при отречении от должности он извинился перед россиянами. Быть может, это было искренне.
 
Президент США Кулидж как-то вслух признался: «Я не гожусь для этой должности». Не могу вообразить, чтобы Ельцину когда-нибудь пришла в голову столь покаянная мысль.
 
В сатире Щедрина «История одного города» обрисована череда узнаваемых архетипов начальников.
 
Вот один из них: «…Виртуозная прямолинейность словно осиновый кол засела в его скорбной голове». И далее: «Там, где простой идиот расшибет себе голову или налетает на рожон, идиот властный раздробляет пополам всевозможные рожоны и совершает свои, так сказать, бессознательные злодеяния вполне беспрепятственно».
 
Салтыков-Щедрин дает столь выразительную характеристику одному из градоначальников города Глупова – Угрюм-Бурчееву. Приглядитесь: не тот ли это узнаваемый архетип, «реинкарнации» которого мы все, увы, были свидетелями.
 
Конечно, классик русской литературы сильно сгустил краски, не щадил сарказма, преувеличений, живописуя характер, натуру и образ действий Угрюм-Бурчеева. Но сходство так и бросается в глаза.
 
Что ни говори, Борис Николаевич не усидел бы целое десятилетие на троне, будь он дюжинного ума. Но если приложить к нему щедринскую характеристику из ряда вон «властного идиота», то увидим разительное совпадение. И вовсе не в ругательном, а несколько ином смысле, который вкладывали в такое прозвище граждане Афин – колыбели демократии. Афиняне называли так человека равнодушного, чуждого политики, лишенного гражданского самосознания. Идиотами остались в историческом предании 361 гепиастов (судей), из низких побуждений приговоривших великого гражданина Афин Сократа к смертной казни.
 
Президент Ельцин, пусть это и прозвучит непривычно, был личностью аполитичной. Даром что властолюбец, каких поискать. Политика, по моему разумению, была ему докучна. Зато он вовремя смекнул, что короткая дорожка в Кремль проходит через толковище златоустов Межрегиональной группы Верховного Совета, митинги на площадях, где яблоку негде упасть, чаи в Спасо-Хаусе и громогласное отречение от «номенклатуры». И не прогадал! Никакой другой возвышенной цели, кроме удержания власти, за ним нельзя было заподозрить. Отсюда его бесчувственность к потрясениям и погибельным решениям в экономике, которые обернулись утратой чуть ли не половины достояния страны.
 
Думаю, если бы кто-то взял бы себе за труд втолковать Ельцину, что невозможно «кальвинистские дрожжи перенести на православную почву» – извечное заблуждение западничества, по Георгию Федотову, – Борис Николаевич искренне бы недоумевал: что бы это значило?
 
Бурчеев – да не совсем! Щедринский тип был аскетом, казарма была ему обителью, по-солдатски неприхотлив. Напротив, Борис Николаевич – изрядный сибарит, любитель охоты, пикников, сауны… И вдобавок «брутальных» забав. К примеру, сбросить наскучившего пресс-секретаря с борта теплохода в студеные воды Енисея к восторгу дворни – это запросто!
 
Был ли Б. Н. Ельцин избран самим Провидением, говоря высоким штилем? В самом ли деле злодейка-судьба судила нам Бурчеева-Ельцина? Я бы сказал просто: не обязательный он был персонаж для Истории. Однако, приключился же вот такой казус на переломе времен великой страны. Говорят, каждый народ заслуживает… и так далее.
 
«СЕМЬЯ» – НЕДОЛОГ ВЕК…
 
…В июне 1966 года Мао вынужден был выпустить Дэна из-под ареста, смирив свою ярость. Тогда Мао приказал дважды прочитать ему стихотворение «Увядшие деревья».
Юн Чжан, Джон Холлидей. 
«Неизвестный Мао»
 
«Культурная революция», бесплодная смоковница, мало-помалу сошла на нет. Орды хунвейбинов оказались не у дел. Около 11 миллионов душ бунтующей городской молодежи сослали в сельские коммуны. Наиболее задиристых смутьянов отправили за решетку.
 
Председатель Мао удержался у власти. Левацкая идеология осталась официальной доктриной КПК. Сама же страна, здоровые силы в КПК, хозяйственные руководители тяготели к выходу из бесплодной автаркии Китая.
 
При угасающем Мао образовалась клика, поразительно похожая на так называемую Семью при позднем, уже недееспособном Ельцине. Левацкое крыло в верхах КПК нацелилось унаследовать власть после ухода Мао. Во главе заговорщиков находилась супруга Кормчего Цзян Цин, бывший предводитель шанхайских хунвэйбинов Ван Хунвэнь и присные.
 
Однако Дэн Сяопин с соратниками сорвал их замыслы, решительно устранил «банду четырех». Святцы «культурной революции» оказались списаны в архив. Повороту в судьбе Китая предшествовали противоречивые события.
 
«В изгнании Дэн держал рот на замке, стараясь сохранить здоровье, и искал возможности вернуться в центр политики, – пишут Юн Джан и Холлидей. – В эти годы он пересмотрел ту систему, которую КПК создала в Китае. В результате он отвернулся от основ маоизма и сталинизма, а после смерти Мао изменил пути развития страны».
 
Луч света забрезжил в октябре 1971 года. На тракторном заводе, где отбывал трудовую повинность Дэн, коллективу зачитали некий официальный документ из Пекина. В нем исчезнувшего бесследно маршала Линь Бяо, известного как преемника Мао, клеймили «изменником» и обвинили в преследовании товарищей-ветеранов. Перепуганный чиновник, который вел собрание, воскликнул: «Председатель Мао никогда не допустил бы гибели старых кадров… Старик Дэн сидит здесь, он может за это поручиться. Разве это не так?»
 
Авторы «Неизвестного Мао» подмечают, что, когда Великий кормчий затевал «культурную революцию», он скрытно прибег к всевозможным уловкам, чтобы удержать Дэн Сяопина рядом с собой, но у него не получилось. Дэна заклеймили как «второго по величине идущего по капиталистическому пути». Вернуть Дэна во власть означало бы для Мао признать свое поражение. И все-таки, когда трон под председателем пошатнулся, он вернул Дэна на вершину власти и поручил ему возглавить армию.
 
«Как только Дэн обрел полномочия, он стал «проталкивать свою собственную программу». Всполошенный Мао принял контрмеры: потребовал, чтобы Дэн подготовил партийную резолюцию, которая сделала бы «культурную революцию» незыблемой. Однако Дэн наотрез отказался, бросив открытый вызов вождю. Последовала его третья опала, на этот раз непродолжительная…
 
После кончины Мао Семья была обречена, недолго продержалась. «Банда четырех», так ее теперь стали именовать в партийных документах, бесследно исчезла с политической арены – сгинула.
 
Очевидно, ущербный феномен Семьи – общий для одиозных обанкротившихся режимов, которые воплощают в себе все черты Антисистемы. «И мощь у немощи в плену», – сказано о такой скорбной несуразице в сонете Шекспира. Воистину нестерпимая неволя и тяжкая обуза, от которых общество, страна жаждут избавиться, чтобы вздохнуть полной грудью.
 
Несомненное сходство Семьи при позднем Ельцине и такой же узурпировавшей «трон» клики при угасающем Мао бросается в глаза. Александр Зиновьев раскрывает подоплеку того, почему Семья с уходом «самодержца» – былинка на ветру. Ведь до последнего общество пребывает в иллюзии, что Кремль и Семья, пекинский Запретный город и ближний круг родни и всесильных царедворцев вокруг Мао суть одно и то же. На самом деле Кремль и временщики лишь до поры до времени слитны. Зиновьев тонко подмечает, что Путин выставил-таки Семью из Кремля не по своему произволу, но словно исполняя неодолимую волю исторического Провидения. Такая развязка была неизбежна.
 
В 1999 году, по убеждению Зиновьева, со всей неотвратимостью в России произошел переворот. И каковы бы ни были, дескать, намерения и умыслы задумавших комбинацию «престолонаследия», на самом деле движущей силой переворота явился долго копившийся запал сопротивления общества гибельным последствиям «западнизации» страны. Владимиру Путину заведомо была суждена роль выразителя национальных интересов России. Этим обстоятельством и объясняется его политическая судьба и доверие общества новому главе государства. Люди чутьем угадали в нем государственника, который не станет долго влачить вериги ельцинизма.
 
На фото: КРАСНОГВАРДЕЙЦЫ МАО НА ДЕМОНСТРАЦИИ, 1967 ГОД
Фото: Getty Images
 
УЛИЧЕН В «БОГОИСКАТЕЛЬСТВЕ…»
 
…То, что я люблю и чему удивляюсь в русском народе, имеет не варварский живописный или экзотический характер, но представляет собой нечто вечное и великое – именно его любовь к человеку и веру в Бога.
М. Беринг. 
«Главные истоки России»
 
Иноземец М. Беринг говорил, что «в каждом англичанине есть черты характера Генриха VIII, Джона Мильтона и мистера Пиквика, а в русском человеке сочетаются Пётр Великий, князь Мышкин и Хлестаков». Угрюм-Бурчеевым места не нашлось…
 
А еще тот же Беринг, глядя со стороны, утверждал, что «Россия – страна, управляемая случаем…». Про один такой нечаянный случай почти «царственного» гнева поведаю.
 
…Как-то раз звонок по «вертушке». Звонит Борис Николаевич. В голосе чувствуется сдержанный гнев:
 
– Юрий Михайлович! Не надо торопиться со строительством храма Христа Спасителя.
 
«Непредсказуемость» Ельцина – притча во языцех. Но на этот раз было и от чего опешить. Не мог взять в толк, откуда ветер дует.
 
Возразил президенту, что уважить его требование не в силах. Попросту язык не повернется донести его, президента, волю до всех тех, кто не первый год занят возведением храма. Ведь вся Москва воодушевлена, что на их глазах восстает знаменитый храм Христа Спасителя. И что я, дескать, скажу строителям, архитекторам, церковному клиру? Мои доводы и возражения действия не возымели. Но и мне негоже было уступить. А Ельцин стоял на своем, под конец разговора бросив: «Я сказал то, что сказал!»
 
Этот нелицеприятный разговор так и остался между нами. Никаких деловых последствий не имел. Строительство храма шло, как шло. На месте бывшей «ямы» – плавательного бассейна возле Остоженки вскоре засияли золотом купола…
 
Ельцинская эскапада, думаю, не была случайной. Давно ходили толки, что московский градоначальник, дескать, возгордился, затея с храмом чересчур «амбициозная» и так далее. Даже ревнитель русской духовности академик Дмитрий Лихачёв и тот высказал свои сомнения… Ясное дело, «ближние бояре» нашептывали Ельцину, что надо, дескать, Юрия Михайловича поставить на место.
 
Борис Николаевич всегда не без ревности относился к деятельности московского правительства. Столица перемогла экономический кризис. А в целом по стране дела были плохи. Справедливости ради скажу, что Ельцин с его практической сметкой не ставил нам палки в колеса. Президент до поры до времени поддерживал со мной холодный, ровный стиль делового общения.
 
Однако его угрызения по поводу строительства храма вновь дали о себе знать… Телефонный разговор Ельцин начал раздраженно, без обиняков.
 
– Это правда, Юрий Михайлович, что вас хотят причислить к лику святых?!
 
«Помилуйте, я еще пожить хочу, Борис Николаевич!» Не стоило труда развеять диковинные опасения Бориса Николаевича. Дескать, и кто же ему наплел такую чепуху? Известно: по православному канону, если на то пошло, к лику святых раб Божий может быть причислен лишь через энное число лет после кончины.
 
Похоже, снял камень с души президента. Понятно, что и в этот раз кто-то из ближнего окружения наговорил Ельцину околесицу про мое «богоискательство».
 
Что ни говори, рассказанные «притчи», вся их несуразность добавляют какие-то существенные черты к пониманию личности Ельцина. А дальше… Почти мистическое, знаковое совпадение исторических дат.
 
Президент Ельцин выступил с известным «Обращением к россиянам», объявив, что досрочно покидает Кремль. В ту же самумю минуту перед наступлением нового, 2000 года Патриарх Московский и всея Руси совершал торжественный обряд малого освящения храма Христа Спасителя. Минута в минуту!
 
Одна, темная, эпоха заканчивалась, Россия начинала жить сызнова.
 
***
…Прослеживается одно важное различие «культурных революций» в Поднебесной и при ельцинском режиме. Китай находился в полной хозяйственной и идеологической автаркии. А Россия после переворота августа 1991 года, напротив, опрометчиво открылась Западу. И все бесчинства «младореформаторов» творились по вашингтонским лекалам.
 
Само собой, тамошний теневой капитал дельцов и выжиг никакого участия в «культурной революции» времен Мао не принимал. У нас же в России низвержение социализма и насаждение «дикого» рынка, по меткому определению светлой памяти выдающегося экономиста Солтана Дзарасова, было не чем иным, как «восстанием теневого (криминального) сектора экономики против государства».
 
Идеологическая одержимость захлестывает. И тут, и там воинствующее одержимое меньшинство архаровцев. Лютый их враг – властная «номенклатура», и все, на чем печать прежнего политического режима.
 
Знаменитое, благословенное, якобы «творческое разрушение», на политическом жаргоне «младореформаторов». И половины национального дохода РФ – как не бывало.
 
В Китае при Мао иного толка напасть: «культурная революция» насадила изуверский, бесплодный, казарменный уклад хозяйства в деревне и городе. Ссылкой высокопоставленных «реакционеров» в глушь на «перевоспитание» дело не ограничилось. Были разгромлены, изгнаны, лишены постов лучшие кадры управленцев в промышленности и науке. А у нас в России цвет инженерии и технократии «младореформаторы» посадили на хлеб и воду.
 
Был низвергнут и отправлен в ссылку генсек ЦК КПК Дэн Сяопин. Будущий архитектор судьбоносной рыночной реформы народного хозяйства Китая чудом уцелел…
 
Почему же Мао, небожителю, удалившемуся в китайскую Александровскую слободу, удалось-таки спроворить «культурную революцию», сломив волю соратников? Вот загадка… И Ельцину не сносить бы головы, когда Бурбулис, Гайдар и прочие коновальскими ухватками принялись «строить Америку в Тетюшках». Не иначе как выручила узурпаторов горячая слепая вера 
обывательской толпы «в чудо»: все равно, будь то «идеи Мао» либо обольстительные нелепицы «гайдарономики».
 
Велика отчаянная вера людей, несведущих в политике, в Кормчего – будь то прошедший огонь, воду и медные трубы революционер Мао или уральский «простой мужик из наших».
 
Итак, две разноликие «культурные революции». Однако «матрица» их поразительно схожа – погром государственных институтов, подмена управления живым хозяйственным организмом изуверской догматической «революционной» ломкой и бедламом.
 
И у нас, в России, и в Поднебесной невосполнимый ущерб испытал кадровый состав управленцев – промышленников, знающих экономистов, выдающихся ученых…
 
Анархо-либерализм 1990-х ни в чем не знал удержу. Ельцин разогнал Госплан, отраслевые министерства и комитеты. Изничтожил планирование и практику материальных балансов народного хозяйства. С особым неистовством обрушился на военно-промышленный комплекс, выслуживаясь перед Западом.
 
…Председатель Мао удержался у власти. Левацкая идеология осталась официальной доктриной КПК. Но сама страна, здоровые силы КПК тяготели к выходу из бесплодной автаркии Китая. «Идущие по капиталистическому пути ревизионисты», как клеймили хунвейбины своих идеологических недругов в КПК, по иронии судьбы, и в самом деле неузнаваемо преобразили Красный Китай, соединив воедино плановое хозяйство и капиталистический рынок. Морок «культурной революции» и левацких «идей Мао» развеялись, обратились всего лишь в предание.
 
В Красном Китае с самого начала рыночных реформ широко изучается, глубоко исследуется, творчески применяется в экономической стратегии Политбюро ЦК КПК теоретическое наследие Николая Бухарина (НЭП 1920-х годов) и Джона Мейнарда Кейнса. Китаем правят прагматики, чуждые идеологических шор и фетишей. А мы-то, закосневшие в своем липовом «плюрализме», как однажды прибились к западному «либеральному» мейнстриму, так и влачимся, словно заговоренные.
 
Последыши нашей «культурной революции» – записные «монетаристы» 1990-х до сих пор кашеварят в правительстве, Центробанке, экспертной обслуге. На последнем Гайдаровском форуме все это сонмище «либералов» – идеологических банкротов сполна выказало свою никчемность. Никаких новых идей, кроме ветхих, 1990-х годов, за душой у них нет. Они все поют осанну вымороченному «монетаризму» и бестолковым штудиям Егора Тимуровича. Ввергнув страну третий раз кряду в системный кризис, состарившиеся «младореформаторы» и в ус не дуют.
 
Они так и остались в 1990-х годах, а мир ушел далеко. Восходящий Китай – первая экономическая держава мира. Россия же утратила большую часть своей высокотехнологичной промышленности и, увы, превратилась в нефтегосударство. Стала пристяжной к экономике «золотого миллиарда». Модель петростейта стоит на курьих ножках, хотя в «тучные нулевые» обрела обманчивый фасад процветания. И вот она на глазах рушится…
 
Поздновато мы спохватились, но медленный разворот Кремля к неокейнсианской антикризисной экономической стратегии и впрямь проглядывает. И впрямь, «ради насущных нужд само государство должно являться предпринимателем». Наущения от лукавого – будто бы государство должно даровать свободу всем и каждому, кроме самого себя. Либерал-великоросс Михаил Аничков выверил эти неопровержимые прописи экономической политики в незапамятном 1900 году. Но как остро злободневен их смысл! Политическая воля – вот в чем остается загвоздка. 
 
А тем временем неровен час – неугомонная бесчисленная рать «монетаристов» Белокаменной, обслуга олигархии «сырьевиков» и биржевых менял норовит учинить новый прорыв «ультралиберализма» во власть. 
 
И невдомек им, что ельцинская «культурная революция», все ее тягостное наследие – на сносях!
 

Автор:  Юрий ЛУЖКОВ
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку