НОВОСТИ
Два фигуранта дела о теракте в «Крокусе» обжаловали свой арест
ЭКСКЛЮЗИВЫ
30.01.2024 20:29 НЕ ЗА ЛЮДЕЙ
91199
12.12.2023 08:43 ПОЙМАТЬ МАНЬЯКА
21833
02.11.2023 08:35 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО!
22638
16.10.2023 08:30 ТЮРЕМНЫЕ ХРОНИКИ
25254
13.10.2023 09:14 КОВАРНЫЙ ПЛАН
23572
sovsekretnoru
ТОРЕЗ ПОЗАРЕЗ

ТОРЕЗ ПОЗАРЕЗ

ТОРЕЗ ПОЗАРЕЗ
Автор: Юрий ПАНКОВ
Совместно с:
16.08.2014
Почему шахтерский город срочно назвали в честь французского коммуниста?
 
География – предмет непопулярный. Вопросы землеустройства сложны, а названиям материков, стран и городов числа не счесть. Тем не менее новые времена приносят все новые способы постижения сложных наук.  Одним из них, как показывает практика последних месяцев, является война. Не начнись события на Украине, как еще узнали бы наши граждане (подрастающие поколения, в частности) названия прежде никому не известных городов – Славянск, Счастье, Шахтерск, Красный Лиман, Стаханов. Сегодня о них знает весь мир… 
 
Особенно часто в последние дни июля в ленте новостей информационных агентств мелькало название донбасского города Тореза. Что это за название такое? В какой момент и по какой причине это название появилось на географической карте Украины? 
Подробности удалось выяснить, обратившись к бывшему ответственному сотруднику международного отдела ЦК КПСС Вольфу Седых.
 
 — Это было 11 июля 1964 года… В тот период я был референтом международного отдела ЦК и курировал вопросы сотрудничества с Французской компартией, самой влиятельной тогда в Европе. Я близко знал и часто встречался с руководителями ФКП, в том числе и лично с ее генеральным секретарем Морисом Торезом. Он ежегодно приезжал к нам в страну, как тогда это называлось, «на отдых и лечение». Вместе со своей женой Жанеттой Вермерш, членом Политбюро ЦК ФКП, он каждый раз сначала приплывал на теплоходе в Одессу, а оттуда в сопровождении Марии Никандровны Павловой, заведующей западноевропейского международного отдела нашего ЦК, приезжал на поезде в Москву.
 
Для начала. Потом, по завершении деловой части визита в СССР, он отправлялся, как правило, в Крым. Торез в свое время был большим любителем волейбола, но в последнее десятилетие жизни, после перенесенного инсульта, мог быть только судьей. Поэтому, отдыхая в Крыму, всегда по вечерам приходил на площадку посмотреть, как играет местная молодежь. То, что за судейским столиком со свистком сидел не кто-нибудь, а сам Морис Торез, руководитель ФКП, организатор французского движения Сопротивления во время войны, никого не смущало, и даже по-своему вдохновляло. Все это было, можно сказать, уже доброй традицией…
 
ФРАНЦУЗСКИЙ КОММУНИСТ НОМЕР ОДИН МОРИС ТОРЕЗ…
Фото: East news/image forum
 
Так было и в этот раз, в июле шестьдесят четвертого. Числа восьмого Павлова уехала в Одессу, и на хозяйстве остался один я. Погода тем летом в Москве стояла прекрасная, и поэтому, когда начались выходные, мы вместе с моим старым другом Славой решили махнуть на Оку. Хорошо помню этот день – 11 июля, суббота. Мы вдоволь наплавались и лежали на солнцепеке. У нас с собой был портативный радиоприемник. Помню сцену: мой друг берет его в руки, включает, и вдруг – сообщение: «Сегодня на корабле «Литва» по пути в Советский Союза скончался руководитель Французской коммунистической партии Морис Торез»…
 
Слава, глядя на меня, спокойно так говорит: «Вот видишь, твой…» Я первые несколько секунд пытаюсь осознать услышанное. Но потом меня словно подбрасывает: «Так слушай, я же сейчас в этот момент должен быть в Москве. Принимать разные решения, а не здесь на Оке валяться».
 
Мигом собравшись, мы бросились в ближайший город – в Серпухов, а там – в райком партии. До Москвы – неблизко, требовалась машина. Но дело осложнялось тем, что это был выходной. С удостоверением сотрудника ЦК обращаюсь к дежурному. Объясняю – так и так. Он: «Морис Торез умер? Гм… И что теперь?» Объясняю: «Я инструктор по Франции, мне сейчас срочно надо быть в Центральном Комитете». Он: «Ну и что?» Я: «Машину дайте срочно. Потом все вопросы решим». Он – ни в какую…
 
Короче говоря, только часам к трем электричкой мы добрались до Павелецкого. И оттуда в том же виде, что и на Оке, то есть совсем налегке, я направился на Старую площадь, в третий подъезд.
 
… И НАЗВАННЫЙ В ЕГО ЧЕСТЬ ШАХТЕРСКИЙ ГОРОД
Фото: wikimapia.org
 
Вхожу, и первый, кто мне встречается в коридоре, – заведующий международным отделом Пономарёв, секретарь ЦК КПСС! Крупная фигура – его портреты уже тогда носили на демонстрациях. Один, скажем так, из вождей… И он мне сходу:  «Мы вас целый день искали». Больше ни слова не сказал, прошел в свой кабинет и хлопнул дверью.
 
Я поднимаюсь в кабинет. Там сидит Юрий Жуков, журналист, специалист по Франции, Георгий Ратиани, парижский собкор «Правды», в те дни оказавшийся в Москве, и Юра Зуев, мой коллега, бывший до этого советником нашего посольства во Франции.
 
Жуков: «Вольф, вот посмотри, мы тут набросали текст некролога. А статью о Торезе уж ты напиши сам». Похлопали меня по плечу – дескать, держись, друг – и ушли…
 
Хорошо, что я досконально знал жизнь Тореза – уже к тому времени даже книгу о нем написал. Короче с легкостью за пару часов подготовил большую статью в том формате, который был заведен, когда умирал крупный деятель. Завизировал у Пономарёва и часам к семи вечера отправил в «Правду». На следующий день она вышла сразу же под портретом Тореза и некрологом в рамочке: «ЦК КПСС выражает соболезнования в связи с кончиной…».
 
На следующий день, 12 июля, Пономарёв вызвал меня и – как всегда сухо – говорит: «Товарищ Седых, подготовьте предложения по увековечению памяти Мориса Тореза. Среди прочего найдите какой-нибудь город, которому можно присвоить имя Тореза». Такая вот идея пришла ему…
 
С этого я и начал. Я помнил, что такого рода названий городов у нас буквально только два – Маркс и Энгельс. Но там именами классиков названы центры бывшей автономии советских немцев на территории Саратовской области. А по какой причине советскому городу давать имя гражданина Франции?.. Но тут же я вспоминаю биографию Тореза – он из рода шахтеров. Шахтерами были его и дед, и отец. И сам он в молодости уголек добывал…
 
Звоню в Киев, в ЦК Компартии Украины. Говорю: «Подыщите какой-нибудь город в Донбассе, которому можно сменить имя на Торез». Причем срочно, так как я готовлю проект решения ЦК КПСС. «Хорошо, товарищ Седых, решим вопрос», – отвечает мне какой-то украинский коммунист. Через день звонит и докладывает: вот, дескать, есть тут у нас город Чистяково. Носит это имя с конца XIX века в честь какого-то купчишки, когда-то владевшего здесь поместьем. В районе Донбасса. Все подходит… И я записываю это в проект решения ЦК.
 
Второе мое предложение было – переименовать часть Софийской набережной Москвы-реки в набережную Мориса Тореза. Почему? Тут ассоциация более сложная, чем с переименованием города. Дело в том, что в Париже Торез должен был быть похоронен на кладбище Пер-Лашез, у стены коммунаров, где, собственно, традиционно хоронят французских коммунистов. А тут в Москве набережная – как раз напротив Кремля, и, соответственно, недалеко от Кремлевской стены с могилами героев революции. Все логично.
 
И третье предложение – присвоить имя Мориса Тореза Московскому институту иностранных языков. Но в этом случае никаких особенных объяснений, понятное дело, не требовалось: Торез – коминтерновец, интернационалист… Здесь же, в институте, спустя какое-то время, был установлен бюст Тореза.
 
Все эти три предложения были приняты Пономарёвым, оформлены решением ЦК и вскоре претворены в жизнь.
 
Невозможно было представить тогда, полвека назад, что с городом, носящим имя антифашиста Мориса Тореза, так крепко сплетется ужасная судьба пассажиров малайзийского боинга, сбитого фашистами XXI века. Это трагично, но и, увы, диалектично.

Автор:  Юрий ПАНКОВ
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку