НОВОСТИ
Два фигуранта дела о теракте в «Крокусе» обжаловали свой арест
ЭКСКЛЮЗИВЫ
30.01.2024 20:29 НЕ ЗА ЛЮДЕЙ
91138
12.12.2023 08:43 ПОЙМАТЬ МАНЬЯКА
21759
02.11.2023 08:35 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО!
22575
16.10.2023 08:30 ТЮРЕМНЫЕ ХРОНИКИ
25186
13.10.2023 09:14 КОВАРНЫЙ ПЛАН
23509
sovsekretnoru
ШКУРНЫЙ ИНТЕРЕС

ШКУРНЫЙ ИНТЕРЕС

ШКУРНЫЙ ИНТЕРЕС
Автор: Дмитрий РУДНЕВ
Совместно с:
02.08.2014
РОССИЙСКОМУ ЗВЕРОВОДСТВУ УГРОЖАЮТ КИТАЙЦЫ И САНКЦИИ ЗАПАДА
 
В Советском Союзе звероводство было одним из самых надежных источников поступления в страну валюты. После перестройки звероводческие предприятия стали почему-то нерентабельными и начали одно за другим закрываться. Из двухсот пятидесяти хозяйств осталось едва ли полтора десятка. Два старейших и самых именитых отечественных предприятия – Пушкинский и Салтыковский зверосовхозы – в полной мере разделили судьбу звероводческой отрасли. 
 
Звероводческие хозяйства в России начали появляться в конце 1920 – начале 1930-х годов. Изначально объектами разведения были лисы, затем песцы, но отечественные звероводы всегда стремились научиться размножать соболя. Этот зверек водится только в России, изредка забегая в Маньчжурию, но южный подвид зверька самый низкосортный по части пушнины, его шкурка сильно отдает в рыжий и не такая густая, как у сибирских или камчатских соболей. Так вот, как только в 1928 году неподалеку от Пушкина возникло звероводческое хозяйство, здесь сразу начали работу по разведению в неволе соболя. Это и стало причиной и небывалой известности предприятия, и его недавних бед.
 
ПРОЦЕСС СЕЛЕКЦИИ ШЕЛ БОЛЬШЕ 30 ЛЕТ
 
Главная трудность на начальном этапе развития отрасли заключалась в том, чтобы создать зверю такие условия, при которых он не только мог бы жить в неволе, но и сохранил способность размножаться. В начале 1930-х эта задача была полностью решена, и начался долгий процесс селекции. Необходимо было вывести зверя, мех которого находился бы в одном цветовом и оттеночном диапазоне. Это крайне важный для рынка момент, ведь каждый дикий зверек индивидуален. Шкурки различаются по цвету, размеру, структуре пушнины. Перед торгами «дикарь» сортировался, собирался в коллекции. Если бы на рынке появилась стабильная, унифицированная шкурка, это определенно должно было вызвать серьезный интерес у меховщиков. Ведь к этому времени лиса, норка и некоторые другие виды были уже стандартизированы и составляли серьезную конкуренцию шкуркам дикого зверя, выставлявшимся на аукционах.
 
«Черный соболь, выведенный в нашем хозяйстве, гораздо крупнее своего дикого родственника, – рассказал «Совершенно секретно» главный зоотехник предприятия Андрей Нюхалов. – Ведь в природе зверьку не доводится каждый день сытно пообедать, а наш получает ежедневно полноценное, витаминизированное, специально разработанное для каждого конкретного вида питание».
 
Селекционной работе серьезно помешала война, поэтому окончательно порода была выведена лишь в 1960-х. Опыт пушкинских звероводов распространился по многим другим хозяйствам. В частности, наиболее успешным по производству высококачественной соболиной пушнины был Салтыковский зверосовхоз, расположенный неподалеку от Балашихи. На сегодняшний день именно пушкинское ФГУП «Русский соболь» и ОАО «Салтыковский зверосовхоз» в совокупности производят более 60% клеточного соболя.
 
До появления культурной соболиной пушнины самой ценной считалась шкурка баргузинского зверька, который и стал основой для выведения породы черного соболя. Но вывести породу – это не самое главное в работе селекционеров. «Природа всегда стремится к возвращению своего создания к первозданному облику, – пояснила «Совершенно секретно» Зинаида Ручкина, кандидат биологических наук, управляющая фермой ФГУП «Русский соболь». – Поэтому задача селекционера не столько вывести животное с определенными качествами, сколько фиксировать эти качества из поколения в поколение».
 
ОПТОВАЯ ЦЕНА ШКУРКИ СОБОЛЯ – 220 ДОЛЛАРОВ
 
В 1970-х годах государство ввело запрет на промысел дикого соболя, поголовье которого начало резко сокращаться. Это взметнуло цены на шкурку клеточного зверя до небывалых высот. В некоторые годы оптовая, то есть аукционная, цена одной шкурки черного соболя равнялась стоимости тройской унции золота.
 
Естественно, этот ресурс был признан национальным достоянием. Существовал даже государственный запрет на вывоз живого зверя из страны, исключения составляли лишь парочки – самец и самка – для зоопарков.
 
«Чтобы заняться производством пушнины в промышленных масштабах, надо иметь целое стадо животных, – пояснил «Совершенно секретно» Андрей Нюхалов, работающий в хозяйстве с небольшим перерывом аж с 1992 года. – Сейчас у наших соболей гон. Племенные самцы сидят в клетках с племенными самками. И у каждого зверька мы знаем родословную до четвертого колена, чтобы не допустить близкородственного скрещивания. А если учесть, что в стаде на одного самца приходится порядка четырех самок, то представляете, какое генетическое разнообразие должно быть в одном хозяйстве!»
 
Сейчас пушкинское хозяйство ежегодно увеличивает поголовье соболя на 2 тысячи единиц, основное соболиное стадо насчитывает около 6,5 тысячи голов плюс около 4 тысяч – племенной молодняк на развитие поголовья. В прошлом году на меховые аукционы Пушкинский зверосовхоз, а ныне ФГУП «Русский соболь», выставил порядка 11 тысяч шкурок, в позапрошлом – около 9 тысяч.
 
При оптовой цене шкурки соболя 220 долларов конечному покупателю она обойдется не менее чем на 100 долларов дороже. При том, что на соболиную шубу нужно не менее 50 шкурок, такой предмет гардероба обойдется примерно в 650 тысяч рублей.
 
А ведь совсем недавно предприятие могло просто исчезнуть. Все беды начались в начале 2000-х годов. Тогда зверосовхоз возглавил Владимир Лось. Он сговорился с Андреем Луговым, руководителем некоей фирмы «Кожпромпереработка», и гражданином Денисом Лавровым, выступавшим в качестве индивидуального предпринимателя.
 
На начало 2003 года у зверосовхоза была накоплена нераспределенная прибыль в размере 40 миллионов рублей. К концу года долг предприятия составил 25 миллионов рублей. За несколько последующих лет «успешного» хозяйствования товарища Лося совокупный долг совхоза составил 200 миллионов рублей.
 
УЩЕРБ БОЛЕЕ МИЛЛИАРДА ДОЛЛАРОВ
 
Разворовывали государственное достояние по незамысловатой схеме. Гражданин Лавров в статусе индивидуального предпринимателя оказывал материальную помощь хозяйству, а Лось расплачивался за нее собственностью предприятия, в том числе и племенным стадом соболя, норки, лисы и песца, строениями и землей. Естественно, что первый оказывал помощь лишь на бумаге, а вот второй расплачивался реальным и дорогостоящим имуществом. Далее все это богатство за смехотворные деньги переходило на баланс фирмы Лугового.
 
Однако мошенничество вскрылось, все фигуранты получили кто условные, а кто реальные сроки, а имущество было возвращено государству. Удивительнее всего то, что после вскрывшейся аферы Лося и компании, совхоз по вине недобросовестного руководства еще дважды оказывался на грани преднамеренного банкротства. По каждому случаю были уголовные дела и посадки. На предприятии не любят вспоминать эти времена, но раны, нанесенные временщиками, еще очень свежи.
 
«В один год у этих «деятелей» за раз от авитаминоза подохло около 14 тысяч соболей. Я не верю, что хозяйство не могло найти 10 тысяч рублей на витаминные прикормки, чтобы не допустить трагедии», – горячится Андрей Нюхалов.
 
По оценке следствия, ущерб, нанесенный Владимиром Лосем и компанией, составил более миллиарда долларов. Огромная партия племенного соболя была вывезена ими в Калининградскую область, еще одну они вывезли в Белоруссию. Следствие пришло к выводу, что эти звери предназначались для переправки за границы СНГ и лишь чудом удалось избежать этой диверсии.
 
«Советский запрет на вывоз живого зверя в 1990-х годах потерял свою законную силу, – рассказал «Совершенно секретно» Владимир Шевырков, нынешний директор ФГУП «Русский соболь». – Но мы в Российском звероводческом союзе договорились ни в коем случае не продавать соболя за границы СНГ. Надо сказать, что в этом году государство снова официально запретило вывоз из страны живого зверя».
 
Это, конечно, утешительный факт, но из-за одного постановления отрасль не 
начнет процветать. Хозяйство всего лишь два с половиной года назад находилось в плачевном состоянии. Для того чтобы привести его в более-менее приемлемый порядок, нужны были три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.
 
Банки неохотно кредитуют сельхозпредприятия. Зверя надо кормить каждый день. Выгодно ли будут проданы меха на аукционе, большой вопрос. Да и вырастить шкурку – дело хлопотное, особенно когда две трети основного стада соболя из-за болезней и дефектов оказались непригодными для размножения. Та же ситуация сложилась и с поголовьем других животных хозяйства: норкой, песцом, лисой и хорьком.
 
ПРЕСТУПНИКИ ЗАДУМАЛИ УНИЧТОЖИТЬ ПОГОЛОВЬЕ СОБОЛЯ В РОССИИ
 
Следствием было установлено, что у преступников, разорявших совхоз, были планы не только вывезти соболя за границу, но и уничтожить его поголовье в России. Что может быть заманчивей, чем оказаться монополистом на таком прибыльном рынке, как соболья пушнина.
 
Вокруг звероводческой отрасли было много преступлений – прежде всего мошенничество и воровство. Как ни странно, крышевание, братки и разборки обошли этот, казалось бы, соблазнительный бизнес стороной. На то есть несколько причин. Во-первых, многие предприятия самые лихие годы пережили, находясь в статусе государственных. Во-вторых, звероводы почти не имеют дела с наличностью, ведь сбывается товар в основном на аукционах. Третья причина тоже очень проста.
 
«Сейчас на торги выставляется порядка 500–600 тысяч шкурок дикого соболя, – пояснил Вячеслав Ростокин, генеральный директор ОАО «ВО «Союзпушнина», – это немалые объемы. И каждая шкурка, что называется, «белая». Если у товара не будет всего пакета документов, его просто нет смысла выставлять на аукцион, зарубежные покупатели его не купят. Некоторое время назад была тенденция, что китайцы скупали шкурки непосредственно у охотников, но это оказалось невыгодно продавцам, и пушнина вновь потекла на аукционы».
 
Поскольку наиболее интересные цены предлагают легальные покупатели, а торги ведутся прозрачно в рамках закона, откровенным бандитам нет никакого интереса влезать в этот бизнес. Зато мошенников вокруг звероводства развелось – хоть пруд пруди. К примеру, прежнее руководство Пушкинского зверосовхоза со всеми поставщиками кормов разговаривало примерно одинаково: «Везите корма, деньги мы отдадим потом!» Так, помимо многомиллионных долгов, предприятие заработало устойчивую репутацию «кидалы». С большим трудом  предприятию удалось восстановить деловые отношения с поставщиками кормов. А ведь в рацион простой лисы должны входить и мясо, и птица, и рыба, и целый перечень растительных компонентов. Что уж тут говорить о королевском соболе, питание которого должно быть гораздо выше и по качеству, и по разнообразию.
 
«Сейчас все наши звери, слава богу, получают корма и витамины в полном объеме, предприятие полностью укомплектовано ветеринарными и зоотехническими кадрами. Поголовье у нас здоровое, приплод стабильный», – отметила Зинаида Ручкина.
 
Примечательно, что многострадальный пушкинский «Русский соболь» – государственное предприятие. А зверосовхоз «Салтыковский», довольно благополучно, по сравнению с другими хозяйствами, проработавший последние двадцать лет, – акционерное общество. Но решает все не форма собственности, а кадры. Если в Пушкинском зверосовхозе с 2002 года руководители менялись как в калейдоскопе, то Салтыковским с 1993 года бессменно руководит Александр Сайдинов, пришедший на предприятие еще в 1976 году. И когда Пушкинский в 2003 году катился в тартарары, Салтыковский, напротив, стал эталонным зверосовхозом России.
 
УГРОЗА САНКЦИЙ ВЛИЯЕТ НА РЫНОК
 
Привлечение новым руководством «Русского соболя» грамотных и ответственных специалистов дало ощутимый результат. После сбыта первого же урожая в 2012 году, зверосовхоз закрыл текущие задолженности перед кредиторами и поставщиками, отложил средства на корма, развитие производства, зарплату сотрудникам. И после всего этого в его распоряжении осталось 8 миллионов рублей чистой прибыли. А ведь за несколько месяцев до этого Владимир Шевырков, где только можно, пытался найти всего-то 10 миллионов, чтобы до осени обеспечить хозяйство кормами.
 
Выправить ситуацию со зверосовхозом в 2012 году очень помог тогдашний глава Пушкинского района Виктор Лисин, который поручился бюджетом района перед банками за кредит для хозяйства. Риск оказался оправданным. Предприятие начало медленно, но развиваться. С тех пор долги погашены на 95%, поголовье зверя приведено в отличное состояние, но проблемы не кончились. Катастрофически не хватает средств на капитальный ремонт и строительство новых шедов – сараев, в которых живут звери. Зарплата рабочих – крайне мала, возможности ее увеличить нет. Для рывка в развитии нужно вложить в предприятие единовременно серьезную сумму денег, а выделить такой кредит пока никто не торопится.
 
И тут еще новая напасть: санкции Запада. Министр экономического развития России Алексей Улюкаев заявил в одном из интервью, что если санкции будут введены, то в первую очередь коснутся предметов роскоши – икры и мехов. Для производителей пушнины подобные заявления – тревожный звоночек, ведь угрозой оказывается не какой-нибудь лакшери-бутик, а выплата зарплаты 20–25 тысяч простым работницам зверосовхоза.
 
«Если честно, то я очень серьезно чувствую, что политика давит на наш рынок, – признается Владимир Шевырков. – На последнем аукционе в Копенгагене норку из восточной Европы опустили до 14 евро за шкурку. Это при обычной цене 50–60 долларов. Конечно, если Запад скажет веское слово, в Питер на аукцион этой осенью могут просто не приехать самые интересные покупатели, из Англии, Испании, Греции».
 
КИТАЙЦЫ ОБВАЛИВАЮТ ЦЕНЫ
 
«Сейчас вообще рынок глубоко внизу, – подчеркивает Александр Сайдинов, директор Салтыковского зверосовхоза. – Китайцы научились растить норку и обваливают цены. Перепроизводство. Мы в этом году готовимся к очень плохому для хозяйства сценарию. Но это не тенденция, это всего лишь нынешняя конъюнктура рынка». По сути, это обыкновенная экспансия китайских производителей на мировой рынок. Примеров подобной агрессивной политики множество: некий национальный производитель имеет за спиной ресурс для демпинга, это может быть низкая стоимость ручного труда, как у китайского сельского хозяйства, или государственные субсидии, как у европейских фермеров. Благодаря этому есть возможность на год-другой обрушить цены. И вот уже слабые производители выбиты с рынка. А когда пространство очищено от конкурентов, стоимость товара возвращается на обычный уровень.
 
Норка как инструмент экспансии выбрана неслучайно. Из всех направлений звероводства это – наиболее рентабельное. К примеру, вырастить соболя, при всей дороговизне его шкурки, гораздо дороже, чем норку. Во-первых, норка достигает товарной зрелости уже через год после рождения, а соболя надо растить два года, соответственно затраты на его содержание гораздо выше. А во-вторых, питание соболя несколько дороже, чем у норки, а это пусть и не критично, но влияет на разницу в уровне себестоимости производства норки и соболя.
 
Если же сравнить норку с более дешевым мехом, например, лисицы, то тут норка так же в полном выигрыше. Лиса, хоть и питается дешевле, но это более крупный зверь, а значит, корма ей надо больше, соответственно, и затраты на ее содержание выше. «Мы вообще лисицу продаем дешевле, чем сами на нее потратили», – вздыхает Александр Сайдинов.
 
Таким образом, у отечественных звероводов остается немного поводов для оптимизма. Первый – это растущий внутренний рынок, который уже сейчас потребляет порядка трети всего меха, производимого в стране, и второй – это черный русский соболь, наша «естественная монополия». Однако как пройдут санкт-петербургские аукционы в этом году, никто предсказать не может. На вопрос, что будет, если на торги не приедут западные покупатели, главный зоотехник «Русского соболя» мрачно процедил: «Привезем мех в Канаду и продадим по розничным ценам. Нашего соболя там с руками оторвут».
 
Другие специалисты отрасли настроены не столь решительно. «Звероводство в России в целом переживает не лучшие времена, – комментирует Вячеслав Ростокин, генеральный директор ОАО «ВО «Союзпушнина». – В 1986 году в нашей стране было произведено 18 миллионов шкурок норки, в прошлом году всего лишь 2 миллиона. Как ни странно, клеточный соболь, сильно просев в середине 2000-х, вышел на советский уровень производства – около 35 тысяч шкурок зверя в год. Да и сейчас по сравнению с 1990-ми и началом 2000-х отрасль живет неплохо. Но мы знали и худшие времена и пережили трудности покруче санкций. Ничего, выживем».

Автор:  Дмитрий РУДНЕВ
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку