НОВОСТИ
19.04.2024 11:10
ЭКСКЛЮЗИВЫ
Большие рокировочки
Совместно с:
15.01.2009
 |
|
|
Реформы министра обороны Анатолия Сердюкова (вверху) напоминают попытку предотвратить появление нового Бонапарта (внизу), уже в России… |
|
 |
«Военная реформа» и «реформирование вооруженных сил» – термины, которые часто путают. Под первым словари понимают всеохватывающую переделку всей военной организации государства. Реформирование вооруженных сил – мероприятие более частное. Так что сейчас проводится в России и, главное, для чего?
Страна давно присматривалась к колоритной фигуре министра обороны, человека не просто гражданского, но вызывающе штатского. Но время покровительственных усмешек прошло быстро, резко изменился и видеоряд: Анатолий Сердюков посуровел, сюжеты всячески подчеркивали его деловитость, целенаправленно формируя представление о менеджере высокого полета.
И вот грянуло 14 октября 2008 года: министр анонсировал грядущие перемены в Вооруженных силах. Все уложилось в два пункта: общее сокращение численности и сокращение офицерского состава. После воцарилась тишина, нарушаемая отдельными чинами МО. Из их невнятных разъяснений следовало, что уволят две трети офицеров (из нынешних 355 тысяч), ликвидируют институт прапорщиков и подавляющую часть военно-учебных заведений. Снимут погоны с военных врачей – пусть оперируют раненых в рамках трудового законодательства и в рабочее время. Грозят ополовинить мозг военного организма – штабы, включая Генеральный. Расформируют полки и дивизии, перейдя на бригадную систему.
Офицерам – тем, кто выживет после реформы, обещают фантастические оклады. Как изыщут деньги? За счет тех, кого выкинут на улицу без выходных пособий, пенсий и жилья? Такой вывод можно сделать из вялых реплик начальника Генштаба: государство перекладывает решение социальных вопросов на плечи самих офицеров, изгоняемых из армии. Вот и вся «реформа». По сути, одной части офицеров предложено съесть другую. Что же это за сверхзадача, ради которой государство готово на такой опасный социальные эксперимент?
Первые лица, одно из которых – нынешний Верховный главнокомандующий, он же президент и председатель Совета безопасности, а другое – бывший Верховный, он же премьер-министр и ведущий член СБ, – молчат. Истолковать это иначе, как одобрение, невозможно. И как свидетельство, что масштабные преобразования исключительно в компетенции самого министра: твори, что хочешь. Ну, а не получится – тебе же и отвечать.
Звездопад
Реформ вроде еще и нет, а размах осуществленных в военном ведомстве перемен поражает масштабностью и стремительностью. Всего-то неполных два года трудов Анатолия Сердюкова, но генералов выкосило, как на войне. Вот неполная статистика перемещений, произведенных с февраля 2007-го по декабрь 2008-го. Заменены практически все заместители министра обороны: ушли генералы Юрий Балуевский (начальник Генштаба – первый заместитель министра), Александр Белоусов (первый замминистра), Алексей Московский (начальник вооружения – заместитель министра), Владимир Исаков (начальник Тыла Вооруженных сил – замминистра). Непоколебимы лишь те, кого с большой натяжкой можно причислить к военной корпорации – статс-секретарь Николай Панков (курирует воспитательную работу и кадры) да Любовь Куделина – замминистра по финансово-экономической работе.
Практически полностью летом 2008-го заменено руководство Генштаба: сам начальник, почти все его заместители, руководители ряда управлений, направлений, отделов. Произведена замена начальников Главных управлений – боевой подготовки и службы войск, международного военного сотрудничества, военно-медицинского. Попутно зачищены и низовые звенья этих структур. Сменились руководители Главного ракетно-артилерийского управления (ГРАУ) и Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ). В одночасье уволен начальник Тыла Вооруженных сил. Новым командованием обзавелись Служба расквартирования и обустройства и Железнодорожные войска.
Главкомы Сухопутных войск, ВВС и ВМФ теперь новые. В Воздушно-десантных и Космических войсках командующих также сменили. Масса кадровых замен произведена и по всей иерархической пирамиде. Так, в Сухопутных войсках заменено командование войсками РХБ защиты, войсковой ПВО, ракетных войск и артиллерии, инженерных войск, в четырех из шести военных округов (ЛВО, СКВО, ПУрВО, СибВО) – тоже новые командующие, грядет смена командования в ДВО. Обновлено командование всех четырех флотов, лишь Каспийскую флотилию не тронули…
И ведь каждая из этих перемен влекла за собой цепочку кадровых подвижек в низовых звеньях. Только по открытым источникам я насчитал с февраля 2007-го свыше сотни перемещений в звеньях действительно значимых и ключевых. Обновление кадров столь кардинальное, что впору говорить о чистке в армии. Тем паче, что одноразовой заменой не обошлось: на ряде ключевых постов сменилось по несколько руководителей. Главное управление боевой подготовки непрестанно трясет с 2004 года, когда в знак протеста подал в отставку его начальник, генерал-полковник Александр Скородумов. В 2005-м ему на замену прислали генерал-полковника Валерия Герасимова, а на следующий год его сменил генерал-лейтенант Александр Лукин. Едва тот освоился, как в ноябре 2007-го его поменяли на генерала Владимира Шаманова. Пока последний после семилетнего отрыва от армии вникал в дела, грянула война с Грузией. Четвертый начальник за четыре года – до боевой ли подготовки с такими рокировочками?
Кадры решают все
Логика иных кадровых решений необъяснима. Скажем, назначают главным вооруженцем генерала Владимира Поповкина. Он специалист по космодромам и орбитальным группировкам, но от проблематики авиационного или артиллерийского перевооружения – космически далек.
Некоторые новоиспеченные военачальники и вовсе не имеют представления ни о военной службе, но и о деле, за которое им предстоит отвечать. В ноябре 2008 года министр обороны получил нового заместителя, который призван курировать в Вооруженных силах вопросы развития информационных технологий и связи, – Дмитрия Чушкина. Образование относительно соответствует предназначению – диплом Уфимского авиационного технического университета по специальности «Системы автоматизированного проектирования». Только трудился будущий повелитель информационных технологий в отрасли, далекой и от авиации, и от связи, – в налоговой инспекции. Утверждают, что армии пригодится его опыт, поскольку в налоговой он курировал информатизацию. Но информатизация мытарей и военных – это все-таки совершенно разные вещи.
Странно смотрится в качестве начальника Главного управления боевой подготовки и службы войск генерал Шаманов. Он, конечно, Герой России, но за семь лет пребывания «на гражданке» сильно оторвался от армии. Опытный вояка? Но опытом каких современных войн владеет наш герой? Двух чеченских кампаний – карательных и, по всем меркам, локальных. Да и репутация у Владимира Анатольевича своеобразная. Покойный ныне генерал Геннадий Трошев красочно описал, как Шаманов «спорил» с командующим войсками СКВО генералом Казанцевым, поливая старшего начальника нецензурщиной. А с подчиненными вовсе не церемонился: «Меня внутренне коробило, – пишет Трошев, – когда слышал обиды офицеров на Владимира Анатольевича: он мог запросто оскорбить, унизить, обматерить (причем прилюдно)». Трошев вспоминал, как группировка генерала Шаманова «все громит на своем пути», не считаясь с собственными потерями: никаких искусных маневров – в лоб, напролом! В свое время даже Масхадов не удержался от ехидной реплики в адрес своего противника: «В самом начале войны генерал Шаманов заявил: через две недели напою коня в реке Аргун… До реки Аргун максимум 40-50 километров. Кто читал боевой устав, тот знает, что такое наступление, и если бы он, как положено, наступал, находясь в непосредственном соприкосновении с противником в темпе трех километров в час, то должен был достичь Аргуна за двенадцать часов. Генерал Шаманов наступал два месяца и две недели, имея стопроцентное превосходство в воздухе, с огромным количеством бронетехники, вплоть до применения ракетных войск, против наших гранатометчиков и пулеметчиков».
Симптоматичны и другие назначения. В июле 2008-го с должности начальника Главного оперативного управления (ГОУ) – заместителя начальника Генштаба «попросили» генерал-полковника Александра Рукшина. Если Генштаб – «мозг армии», то его оперативное управление – главная часть этого мозга. Обезглавливание ГОУ уже аукнулось во время грузинской войны, когда Генштаб не смог ни боевые действия спланировать, ни наладить управления войсками. Теперь во главе ГОУ поставлен генерал-майор Сергей Суровикин, ранее командовавший 20-й общевойсковой армией. Послужной список нового назначенца впечатляющий: Афганистан, Таджикистан, Чечня, контузия, три ранения, три ордена Мужества… Однако генерал, как оказывается, еще не прошел всех положенных ступеней армейской лестницы, на должностях окружного уровня не служил. И к числу серьезных штабистов его также не относят. Да и командный реальный опыт ограничивается командованием дивизией, поскольку на армии Суровикин «сидел» всего полгода. И по предыдущим ступенькам проскакал стремительно: после дивизии всего за три года отметился как заместитель начальника штаба армии, начштаба, командарм и вот теперь уже начальник ГОУ. Подвигами и орденами взлет на такую штабную высоту не объяснишь, равно как и заслугами на строевом поприще.
Про таких «стремительных» в армии обычно говорят: «его ведут». Впервые Суровикин «прославился» будучи комбатом, когда во время августовского путча 1991-го БМП именно его батальона задавила троих человек. После краха ГКЧП Суровикин несколько месяцев провел в «Матросской Тишине». Вновь его имя громко прозвучит уже в качестве командира 34-й мотострелковой дивизии. Там у генерала была репутация «железной руки», а с его назначением дивизия регулярно стала фигурировать в сводках, связанных с мордобоем, убийствами и самоубийствами. То офицеры насмерть запытают солдата, то в избиении офицера обвинят самого генерала. В марте 2004-го в военную прокуратуру обратился подполковник Виктор Цибизов, утверждая, что его избил командир дивизии генерал-майор Сергей Суровикин – за то, что на довыборах в Госдуму подполковник голосовал «не за того» кандидата. Дело замяли. А спустя месяц новое ЧП: после учиненного генералом разноса прямо в его кабинете застрелился полковник Андрей Штакал. И это замяли, переведя генерала в Чечню – командиром 42-й мотострелковой дивизией. Но и там ЧП: 21 февраля 2005-го под рухнувшей стеной птицефабрики погибли девять бойцов-разведчиков, трое тяжело ранены. Официальная версия: боевики выстрелили из гранатомета. Генерал Суровикин тогда перед телекамерами поклялся, что за каждого погибшего уничтожат троих боевиков. И ведь знал же комдив, что боя не было, просто напились вояки, и кто-то из них выстрелил внутри помещения из гранатомета. Но и это генералу не повредило, вновь повысили.
Любая реорганизация вооруженных сил болезненна. Но когда это накладывается на ускоренное кадровое «обновление», неизбежна потеря управляемости. И в состоянии нестабильности военный организм находится уже давно. При таком раскладе человек в погонах озабочен вовсе не службой. Все думают о своем, о личном: кого в этом таежном гарнизоне выкинут без выходного пособия, пенсии и жилья, меня или сначала его? Предварительные итоги «реформы Сердюкова» вводят в ступор: подобного кадротрясения в мирное время наша армия не знала года этак с 1937-го. И более всего шаги «модернизаторов» напоминают набор мер по предотвращению… военного переворота.
Уроки истории
Об этом событии в учебниках нет ни строки. Москва, 5 августа 1934-го, Сухаревская площадь, Красноперекопские казармы Московской пролетарской стрелковой дивизии. В 8 часов утра туда прибывает артиллерийский дивизион – 200 призванных на сборы запасников. И вдруг начальник штаба дивизиона, кадровый военный, слушатель военной академии Артем Нахаев, выстроив бойцов во дворе казармы, призывает их с оружием в руках выступить против Сталина, узурпировавшего власть и доведшего страну до нищеты. Потом вместе с бойцами Нахаев пытается захватить караульное помещение, чтобы вооружить красноармейцев винтовками. Караул едва отбился. Переписка Сталина с Кагановичем показывает, что вождь воспринял эту историю очень серьезно: его шокировало, что переворот запросто мог осуществить всего один батальон. На всякий пожарный тогда приняли решение от греха подальше вывести из Москвы ряд воинских частей. А в том, что мятежники получили бы поддержку ряда высокопоставленных чинов Красной армии, Сталин не сомневался.
Интересы самосохранения требовали устранить даже теоретическую возможность перехвата власти, кардинально решить проблему политической лояльности комсостава. Однако армия была нужна Сталину не просто лояльная, а боеспособная. Одно звено тянуло за собой всю цепь: кадры надо было сменить позарез, но их еще надо подготовить – менялась вся военно-учебная система. Новая техника влекла за собой смену способов ведения боевых действий, тактики, полевых уставов, структуры. Получалась совершенно новая армия, для перевооружения которой, в свою очередь, нужна была другая экономика и… другая страна.
Что и сделали. В 1930-е годы имела место самая натуральная военная реформа, хотя слов таких никто вслух не произносил. Но военный организм претерпел кардинальные изменения, обретя принципиально новое качество. Да ведь и ломка всей страны, по сути, оказалась «заточена» под модернизацию армии – и коллективизация (читай, создание мобилизационной системы обеспечения продовольствием), и индустриализация, и, наконец, милитаризация страны. Потому что других путей воссоздания боеспособной армии тогда не было.
Вновь обратимся к книге генерала Трошева «Моя война». Поясняя причины прохладных отношений с рядом коллег-военачальников, он пишет: «К весне 2000 года нас с Казанцевым стали стравливать… Ему плели что-то про меня, мне – про него». Кто и зачем? «Одной из самых достоверных версий мне казалась следующая: появилась группа якобы генералов-героев, популярных в армии и народе и обладающих определенной политической силой. А вдруг, объединившись вокруг большой единой цели, станут этаким «Южным декабристским обществом», опасным для власть предержащих? Жив был еще страх после выступлений покойного генерала Л. Рохлина, который ополчился на Кремль и призывал свой волгоградский армейский корпус к «походу на Москву». Но Рохлин был такой один… А «этих» много (Казанцев, Трошев, Шаманов, Булгаков и другие), они – победители, они решительны и храбры… За ними не то что армия, весь народ пойдет». Отсюда, делает вывод Трошев, и «линия на раздрай между генералами-героями, политика «разделяй и властвуй».
Рохлин убит в 1998-м, а Кремль еще трясет от одного лишь упоминания его имени! А что было-то? Заглянем в «Президентский марафон» Бориса Ельцина: лето 1998-го, волна забастовок, шахтеры блокируют железные дороги, «катастрофическая ситуация, – пишет президент, – это создавало реальную угрозу массовых политических беспорядков. Во всероссийском масштабе. Я встретился с Николаем Ковалевым, тогдашним директором ФСБ. Он был почти что в панике… угроза безопасности страны явно существовала». «Угроза безопасности страны», читай, захват власти, к которому и призывал тогда генерал Рохлин. 3 июля 1998-го он был застрелен на своей даче. Существуй «заговор Рохлина» лишь в чьем-то воспаленном воображении – не было бы выстрела на генеральской даче, ставшего предупреждением всем, кто стоял за спиной мятежного генерала. Александр Волков, помощник Рохлина, вспоминал, как у его босса «кружилась голова от перспектив, которые мерещились ему, когда он на самолете, выделенном ему патриотическими ВПК-шниками, прилетал в очередной регион», как Рохлину откровенно говорили: «Если выиграете, мы внесем вас в Кремль на руках. Проиграете – первыми затопчем». «Рохлина толкали в диктаторы все», – еще одна показательная фраза. Не зря же весной 1998-го командующий войсками СКВО генерал Казанцев спешно вылетал в Волгоград – зачищать корпус, снимал командиров, взял под стражу начальника корпусной разведки…
Когда генералы точат зубы на власть, выбор у последней невелик: фрондеров нужно либо уничтожить, либо отправить воевать, либо ввергнуть военную корпорацию в такую кадровую трясучку, что ей становится не до заговоров. Первый вариант не проходил: не 1937 год, трясти кадры в конце 1990-х было опасно для самой власти. Война в Чечне в 1999-м «подвернулась» очень кстати.
Но генералов это отвлекло ненадолго. С приходом в Кремль Путина ничего само собой не рассосалось, было очевидно, что без кадровой зачистки не обойтись. Согласно проверенной методе генералов следовало рассорить и разобщить. Последующий разгром «чеченской группировки» был уже делом техники: вынули из армии сначала Казанцева – вроде на полпредство, умелой интригой выпихнули на «гражданку» Шаманова. Оставшегося в одиночестве Трошева удаляли уже неспешно, умело донимая мелкими придирками и ожидая, пока сам сорвется. Дождались. Когда в конце 2002-го министр обороны предложил генералу перейти в Сибирский военный округ, тот взбеленился: немасштабно! Как после этого не снять строптивца, который хочет определять, где ему служить, а где – нет? Затем пришел черед и амбициозного Квашнина…
Но кардинально-то проблема не решена – ни военная, ни политическая. Для нынешней элиты военная корпорация столь же потенциально опасна, как и для Сталина, поскольку в авторитарном государстве другой организованной силы, способной на перехват власти, нет. У офицерского корпуса армии еще и большие претензии к другим корпорациям силовиков, которые получили всё. Претензии и амбиции армейского генералитета и офицерства никто в Кремле, конечно, удовлетворять не собирается. А вот держать этот «Арбатский военный округ» под контролем необходимо. Похоже, именно этой цели и призвана служить так называемая «военная реформа».
Владимир Воронов
Автор: Владимир ВОРОНОВ
Совместно с:
Комментарии